***
Её будит резкое движение. Она потягивается, чувствуя приятную усталость по всему телу, и осматривает комнату. Первым делом Гермиона смотрит в зеркало, чтобы убедиться, что её мать не следит за ней, но тут же понимает, что её разбудила Блэк, которую Грейнджер застаёт посреди, вероятнее всего, кошмара. Беллатрикс резко выпрямляется и, тяжело дыша, оглядывается. Гермиона закрывает глаза и пытается выровнять дыхание, притворяясь спящей. Она чувствует на себе взгляд Беллы. Блэк кладёт руку ей на плечо, будто проверяя, реальна ли она. — Соберись… — шепчет Белла себе под нос. Вставая с кровати, Беллатрикс направляется на кухню, и до Гермионы доносится звон стакана и звук наливающейся воды. Грейнджер понятия не имеет, почему притворяется спящей, однако, ей кажется, что, несмотря на недавний секс, они ещё далеки от того, чтобы делиться друг с другом всеми своими секретами. Она не дура, и прекрасно понимает, насколько Блэк травмирована своим прошлым. Она была первой чемпионкой, и рядом не было никого, кто мог помочь ей справиться с пережитым; ей пришлось разбираться во всём самой. Матрас прогибается, когда Белла вновь забирается в кровать; усталость буквально исходит от неё волнами. Гермиона хочет помочь ведьме преодолеть все её страхи, но она знает, что это нужно делать постепенно. А пока она даст Белле самостоятельно справиться с этим, притворившись спящей. Одна рука обвивает талию Гермионы, другая мягко скользит под подушку, и Грейнджер оказывается в объятиях Блэк. Её голова покоится на плече ведьмы; в этот момент Гермиону окутывает чувство полной безопасности. — Спасибо, — шепчет Белла ей на ухо. Гермиона краснеет, замечая, что Блэк с лёгкой улыбкой наблюдает за ней. Качая головой, Беллатрикс кладёт подбородок на голову Гермионы. Грейнджер использует эту возможность, чтобы ближе прижаться к Блэк. Гермиона осознаёт, что они по-прежнему обе обнажены, когда бедро Беллы касается её собственного, и кожа начинает покалывать. — За что? — спрашивает Гермиона. Белла крепче сжимает её в объятиях, поглаживая по спине. — За то, что не спрашиваешь.***
Рассеянно отмечая страницу в книге, Гермиона продолжает брести по коридору Хогвартса, наполненному огромным потоком студентов, спешащих на занятия. Близится конец семестра, и пока в воздухе начинает витать всеобщее волнение, обусловленное скорыми экзаменами, Грейнджер даже не знает, придётся ли ей вообще их сдавать. Гермиона останавливается, слыша голос знакомого призрака, пробуждающего в ней воспоминания из недавнего разговора. Разум Грейнджер заполняют мысли о крестражах, пока она вскользь наблюдает, как Кровавый Барон терроризирует учеников. Замечая на себе пристальный взгляд, Барон поворачивается к ней и, со зловещей улыбкой, чуть склоняет голову, прежде чем раствориться в воздухе, оставив за собой кучку напуганных первокурсников. Резко разворачиваясь, Гермиона направляется в класс Зельеварения. Минуя выходящих студентов, Грейнджер проскальзывает в практически пустующий кабинет. Бросая взгляд на фотографии на столе, она переворачивает песочные часы, начиная наблюдать за струёй песка. — Мисс Грейнджер? — с улыбкой приветствует её Слизнорт. — Чем обязан такой чести? — Не могли бы вы уделить мне минутку времени? — спрашивает Гермиона. — Конечно. Вы знаете, что я буду рад видеть вас как на своих занятиях, так и в Клубе Слизней. Честно сказать, вы были бы прекрасным дополнением. — Спасибо, — вежливо отвечает Гермиона, опираясь о ближайший стол. — Что ж, чем я могу помочь? — спрашивает Слизнорт, прибираясь на своём столе. — Возможно, конкретно вы не сможете, — задумавшись, пожимает плечами Гермиона. — Но, учитывая, вашу «коллекцию» связей… — Ну, я бы не стал так выражаться… — Могу предположить, что определённая «коллекция» знаний у вас тоже имеется. — Кое-что я в этой жизни знаю, вы правы, — хмурясь, отвечает Слизнорт. — Однако, о чём вы хотите спросить у меня, но не можете узнать у профессора Блэк? — О крестражах, — говорит Гермиона, глядя, как Гораций удивлённо отшатывается. — Мне нужно немного информации о крестражах. — Боюсь, я не могу ничем помочь, дитя. Думаю, вам лучше уйти. — Я не могу уйти, пока у меня ещё остались вопросы, — улыбается Гермиона. — Что ж, я не буду удовлетворять ваше любопытство, и если не уйдёте вы, то это придётся сделать мне, — произносит Гораций, направляясь к выходу. С лёгким щелчком дверь класса запирается, и Слизнорт замедляет шаг. Оборачиваясь, он в замешательстве смотрит на Гермиону. — Это займёт всего минуту вашего времени, сэр, — обещает Гермиона. — Но это очень важно для меня. — Мисс Грейнджер, я не собираюсь обсуждать с вами тёмную магию… — Я знаю, как его создать, — прерывает его Гермиона, закатывая глаза. — Однако это не то, о чём я хочу спросить. У меня нет намерения создать крестраж, но, боюсь, что кто-то это уже сделал. Я подозреваю, что мой друг умер в результате его создания, поэтому и спрашиваю, какой информацией обладаете вы. — Это тёмная магия, — медленно произносит Слизнорт. — Крестражем называют объект, в который волшебник заключает часть своей души. То есть, он разделяет свою душу, и одну из её осколков прячет вне своего тела, понимаете? Тогда, даже в случае смерти человека, часть его души остаётся здесь, на земле, неповреждённой. Эту информацию я доверил только одному человеку много лет назад… Никогда бы не подумал, что сделаю это снова. — Кому? — Этого я вам не скажу… — Тому Риддлу? — Как вы узнали? — Скажем так, удачная догадка. Он преуспел? — Понятия не имею. И, надеюсь, мы никогда этого не узнаем. Однажды он подошел ко мне с вопросом, очень похожим на ваш. Спрашивал, каковы последствия крестража и как его создать. — И каковы последствия? — Крестраж очень похож на проклятие — он питается эмоциями ведьм или волшебников, которые с ним соприкасаются. Чем более эмоционально уязвим человек, тем больше крестраж обретёт над ним контроля. Однако, чем темнее душа мага, тем сильнее его делает крестраж. — То есть, если кто-то был убит горем и при этом постоянно контактировал с крестражем, тот станет его частью? — Он даже сможет контролировать человека, — говорит Гораций, запинаясь. — Вы действительно верите, что это произошло… — Это всего лишь мысль. Если оборвать контакт с крестражем, то всё придёт в норму? — Думаю, сперва человека ожидает что-то вроде ломки, но потом он вернётся к своему нормальному состоянию, да. Сглатывая, Гермиона позволяет пазлу в своём сознании собраться воедино. Это объясняет всё: поведение Рона, его письмо. Если бы она додумалась до этого раньше, возможно, он бы не умер. — Мисс Грейнджер? — Последний вопрос, профессор, и я отстану от вас, — обещает Гермиона. — Говоря о чистокровных волшебниках… Имеют ли место быть неконтролируемые всплески магии во время секса? Я имею в виду с магглорождёнными. — О, да, — отвечает Слизнорт, не обращая внимания на покрасневшую Гермиону. — Однажды, в зависимости от наследства и социального статуса, благородные рода начали смешивать свою кровь, однако, смешение магглорождённых с «Священными двадцатью восемью» начало порицаться. Видите ли, во время столь интимного момента магглорождённые, иногда даже и полукровки, теряли сознание, а в худших случаях, умирали. Дети, рождённые от подобных связей, были со своими патологиями. Идеальный тому пример — Нимфадора Тонкс. Её умение перевоплощаться когда-то считалось дефектом. Чем-то нечистым. Сейчас мы понимаем, что её способности уникальны, и являются чем-то, что нужно беречь. Однако в прошлом маги были не столь прогрессивны. — Так это правда? — шепчет Гермиона. — Если быть предельно осторожными, это можно проработать, так сказать, развить иммунитет. Тем не менее, выходит это не всегда. Поэтому, в конце концов, было решено не допускать смешение чистокровных с магглорождёнными. Всё это началось с искренней заботы, но привело к иерархии и чёткому впечатлению, что магглорождённые уступают в магических способностях чистокровкам. — И почему сложилось такое впечатление? — Предположу, — начинает Слизнорт, задумываясь, — что дело в том, что «Священные двадцать восемь» — могущественные семьи или, по крайней мере, когда-то такими являлись. С юных лет им достаётся лучшее, их обучают дуэлям и магической практике. У них попросту больше времени для развития и совершенствования своих способностей. Сейчас это менее распространено; очень немногие обладают такой магией, не считая тех, кто действительно воздерживается от любого смешения, кроме чистокровного. — Спасибо за уделённое время, профессор. Думаю, вам лучше забыть об этом. Обливиэйт. Её палочка загорается. Слизнорт отшатывается, его глаза стекленеют. Гермиона кладёт палочку в карман и наугад хватает ближайшую книгу с полки. Смаргивая, Гораций оглядывает комнату, удивлённый взгляд останавливается на Гермионе. — Спасибо, за совет, профессор. Я верну вам книгу, как только прочитаю её, — говорит Гермиона. — Обращайтесь в любое время. Я рад, что был полезен. — Уверены, что не хотите, чтобы я отвела вас к Помфри? Вы какой-то бледный, — обеспокоенно тараторит Гермиона. — Мерлин, нет, здесь просто очень жарко. Я открою окно. — Хорошо, спасибо ещё раз, профессор. Она выходит из кабинета, закрывая за собой дверь, переводя дыхание. Гермиона надеется, что Слизнорт ничего не заподозрит, и фальшивые воспоминания подействовали.***
— Ты опять путаешь положение ног, — говорит Блэк, пока они направляются в Хогвартс. — Тебе нужно следить за этим. — Хорошо, — машинально отвечает Гермиона. — Так, с меня хватит. Что происходит? — требовательно спрашивает Блэк. — Ты сама не своя с тех пор, как вернулась от Слизнорта с этой чёртовой книгой. — Ничего не происходит. Просто задумалась кое о чём. — Это из-за той ночи? — спрашивает Блэк. Сбитая с толку, Гермиона бросает недоумённый взгляд на ведьму. Блэк закатывает глаза и складывает руки вместе в намёке на секс. Краснея, Гермиона усмехается, опуская взгляд на свои ботинки. — Нет, конечно, нет, — смущённо выдыхает девушка. — Ты уверена? — спрашивает Блэк, продолжая движения рук. — Да, уверена, перестань, пожалуйста! — бормочет Гермиона, перехватывая руки Беллатрикс. — Прекрати. Ухмыляясь, Блэк опускает руки, её глаза светятся от веселья. Они только что закончили дуэль. Тренироваться пришлось до поздней ночи. Небо уже темнеет, а облака обнажают звёзды, мерцающие вдалеке. Дорога к Хогвартсу пустует. — Дело не в этом, честно, — обещает Гермиона. — Тогда в чём? — спрашивает Белла. — Во всей этой неразберихе с чистокровными и магглорождёнными. Она меня заинтриговала, — говорит Гермиона. — Теперь я задумываюсь о том, чего ещё не знаю. — О чём? — Почему ты отталкивала меня всё это время? Потому что ты была напугана или же есть что-то ещё, что мне нужно знать? Вздыхая, Белла берёт Гермиону за руку. — Я далека от совершенства, Гермиона. Ты многого обо мне не знаешь. Я совершила кучу поступков, которыми не горжусь. Большинство из них были осознанными, никто мне ничего не навязывал. Мне хотелось бы сказать, что я отталкивала тебя исключительно из лучших побуждений, но это не так. Иногда я трусила, иногда делала это ради твоей же безопасности. В каких-то случаях я попросту следовала приказам и пыталась соответствовать своей репутации. — Тогда, думаю, нам нужно поговорить об этом. — Какая же ты упрямая, — ворчит Белла. — Послушай, я не прошу никаких обещаний. И я не настолько глупа, чтобы думать, что нас обязательно ждёт счастливый финал. Я просто хочу попробовать. — Да, ты очень стараешься. — Заткнись, — бормочет Гермиона, отталкивая ведьму от себя. — Наказание за толчок профессора. — Ты только этого и хочешь, — отвечает Грейнджер. — М-м-м, — мычит Белла, притягивая Гермиону к себе. — Очень хочу. — Ну что это за прелесть? Отпрыгивая от Беллатрикс, Гермиона сразу же вскидывает палочку. Краем глаза она замечает, что Блэк уже находится в защите. Сердце Грейнджер замирает, когда она видит перед собой Сириуса Блэка. Разве он не должен находиться под арестом? — Какого чёрта ты здесь делаешь? — шипит Белла, ни на дюйм не опуская палочку. — Разве так нужно встречать члена семьи? Даже не обнимешь? — Ты мне не семья. Ты от нас отрёкся, забыл? — рычит Блэк. — Я многое помню, в отличие от тебя. Гермиона вздрагивает, видя злобную улыбку на лице Сириуса. Его комментарий сбивает её с толку. — Полагаю, ты ещё не в курсе хороших новостей? До тебя всё всегда доходит в последний момент… Меня освободили. — Что?! — вскрикивает Гермиона. — А как же Рон? — Он сам выбрал свою судьбу. — Ты научил его заклинанию! — Он мог узнать о нём из книги. Я учил его лишь дуэли. — Я всё знаю, — огрызается Гермиона, проходя мимо Блэк. — Он рассказал мне о том, что ты сделал. — Упс, — хихикает Сириус, приближаясь к Грейнджер. — А где доказательства? Всё это лишь грязные сплетни, голубушка. — Ты убил его. — Он сам себя убил, — холодно отвечает Сириус. — Рон любил тебя. Он когда-нибудь говорил тебе об этом? Часами мог о тебе болтать… Видела бы ты его лицо, когда он узнал, что ты любишь женщин. В ту же секунду Блэк оказывается рядом с ним и прижимает палочку к его шее. — Уходи, пока ещё можешь, — угрожающе шепчет Беллатрикс. — Но ты всё равно проиграл, — прерывает Гермиона. — Поттеры ещё могут победить, и ты останешься всё тем же пустым местом, которым был до того, как начался чемпионат. — Поттеры никогда не победят, — выплёвывает Сириус. — Их время прошло. Я даже рад, что ты выжила. Белле всегда был нужен личный зверёк на поводке. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что произойдёт с тобой. Гермиона поднимает руку для удара, но Белла быстро перехватывает её, и оттягивает Грейнджер назад. — Убирайся, иначе я пришлю сюда мракоборцев, и тебя возьмут за преследование, — угрожает Белла. — А что они скажут, когда узнают, что ты трахаешь одну из своих учениц? — Думаешь, они поверят тебе? Старому пьянице? Я отсюда вижу, как у тебя руки трясутся. Что, давно не перепадало? Это единственная причина, по которой тебя отпустили. Ты слишком жалок. — Смейся сколько хочешь, Белла, но я обставил тебя давным-давно. — Убирайся, — рычит Белла. — Иначе я лично отправлю тебя к дементорам. Побледнев, Сириус отступает к палаткам. Блэк опускает палочку только тогда, когда тот исчезает из виду. — Я хотела ударить его, — шепчет Гермиона. — Он убил Рона. — Да, — вздыхает Белла, проводя рукой по волосам. — Возможно, не на прямую, но он точно этому поспособствывал. Если ты ударишь его, он доложит на тебя за нападение. — Но как ему может сойти с рук убийство? — возражает Гермиона. — Политика, — вздыхает Блэк. — Думаешь, почему я завязала с мракоборством? У них нет таких понятий, как хороший или плохой, есть только тот, у кого есть деньги и тот, у кого их нет. Пойдём. — Почему ты так его ненавидишь? — спрашивает Гермиона, когда они входят в школу. — А ты будто не знаешь, — мрачно усмехается Блэк. — Просто подумала, может, есть какая-то предыстория. — В больших семьях много трудностей. В моей семье особенно. Мы с Сириусом всегда и во всём соревновались, пытались превзойти один одного. Когда я выиграла чемпионат, он пообещал, что отберёт у меня титул чемпионки. Он проиграл Джеймсу, и с этого момента у нас были очень напряжённые отношения. По коридору разносится звук их шагов, они останавливаются, ожидая, когда лестница сдвинется к ним. Гермиона и представить себе не может, каково это — иметь братьев или сестёр. Она задумывается, как бы сложилась её жизнь, если бы они у неё были. Стал бы её отец тираном в этом случае? Сходя с лестницы, Гермиона останавливается, услышав знакомый голос. Подойдя ближе, ведьма узнаёт в нём Лили Поттер. Позже она понимает, что женщина обращается к Джеймсу. По какой-то причине Грейнджер не решается объявить о своём присутствии. Белла в немом вопросе вздёргивает бровь, видимо, не горя желанием подслушивать. — Он ребёнок, — шепчет Лили. — Всего лишь дитя, как они могут винить его? — Даже ребёнок способен на убийство, — холодно отвечает Джеймс. — Закон есть закон. — Он умер, Джеймс. Мальчик умер. Тот самый мальчик, что оставался у нас дома на летние каникулы, мальчик, которому ты покупал палочку, потому что он сломал свою, защищая друга. Он умер в дуэли с нашим сыном. — Он умер, потому что использовал непростительное. — Потому что его научили заклинанию. Не говори мне, что думаешь, что ребёнок в таком возрасте может самостоятельно научиться этому заклинанию и успешно его применить… — Лили, ты хочешь придерживаться версии того, что Гарри убил Рона? — Конечно, нет, но я хочу добиться справедливости. Имя Рона будет навсегда запятнано, а всё из-за твоей глупой ссоры с Сириусом. — Это вовсе не глупость, Сириус убил Петтигрю… — А его протеже погиб в попытке убить нашего сына. Я единственный человек, который не считает это совпадением? — Это другое. — И в чём разница? Ответь мне, пожалуйста. Этот человек выйдет на свободу, чтобы снова убивать? Ситуация остаётся прежней: Петтигрю атаковал Сириуса и погиб. — Всё, что они нашли — это палец Питера, ничего больше, — вскрикивает Джеймс, его голос дрожит. — Ты не можешь утверждать, что дело было в смертельном заклятие. В этом-то и заключается отличие. — Сбрасывая всю вину на Рона, мы не решим ни одной проблемы. Гарри от этого лучше не станет уж точно. — Он оправится, когда победит. — Прямо как ты? Я не могу поверить, что живу в мире, где чёртова Беллатрикс Блэк заботится о детях больше, чем кто-либо другой, — восклицает Лили. Ухмыляясь, Блэк играет бровями, глядя, как Гермиона улыбается. Слегка толкая Беллатрикс в плечо, Грейнджер снова сосредотачивается на споре. Ей грустно смотреть, как в семье Поттеров наклёвывается разлад. — Лили, мне не всё равно, честно. Но я ничего не могу сделать. Независимо от возраста, подростки способны на убийство. Я это знаю. — Ты ничего не можешь сделать, Джеймс, потому что выбрал игнорировать этот вопрос, — вздыхает Лили; звук шагов заставляет Гермиону и Беллатрикс спрятаться в тени. — Я тебя не узнаю. Твой сын страдает, но ты слишком занят чемпионатом, чтобы это заметить. — Это твои слова или Северуса? — выплёвывает Джеймс. — Не смей! Мы с Севом просто друзья. — Да, конечно. — Я люблю тебя, Джеймс. Только тебя, — возмущённо настаивает Лили. — И прямо сейчас, я даже не знаю, почему. А теперь, прости, но у меня есть сын, о котором нужно заботиться. — Лили! — окликает Джеймс, удаляющуюся ведьму. — Лили, я не это имел в виду! — Разберись со своими тараканами в голове, Поттер! — в ответ кричит Лили. — Чёрт! — выругивается Джеймс, впечатывая кулак в ближайшую стену. Гермиона вжимается в Беллу. Волшебник проходит мимо, снимая очки, чтобы потереть глаза. С облегчением вздыхая, Грейнджер косится на Блэк, наблюдающую за уходящим магом. — Бытовуха, — бормочет Белла. — Между ними что-то есть? — спрашивает Гермиона. — Между Лили и Северусом? — Снейп любит Лили, она его тоже, но немного по-другому, — отвечает Блэк, пожимая плечами. — Пойдем, нам нужно разобрать ещё пару техник. Гермиона позволяет ведьме проскользнуть мимо себя. Блэк задерживает руку на боку Грейнджер дольше, чем необходимо. Девушка борется с желанием дотронуться до ведьмы, и лениво тянется вслед за Беллатрикс. — В конце концов, если ты настаиваешь на том, чтобы использовать приём Блэков, я настаиваю на том, чтобы ты делала это правильно. Я не позволю тебе порочить имя моей семьи.