Последнее желание

Юмено! Но как он мог подчинить столько людей? Неважно... Совсем неважно... Лэйн целится в голову женщины и в тот же миг бессильно опускает руку. Ты не можешь сделать это... Не можешь... Не можешь... Маленькая святая в глубине её души заставляет зашептать давно забытые католические молитвы, но Лэйн мотает головой, выбрасывая из головы все лишние мысли, и, вморозив ноги безумицы в асфальт, бежит дальше. Бежит куда? К нему?.. "Господи, – шепчет Октавиа, – как ты допустил такое?" – Молчи! – Лэйн не может избавиться от той неё, что была в прошлой жизни. Не может подавить. Не может не слушать. И не может убить. Где твои смертоносные выстрелы, Конака Лэйн? Где твоя любовь к красному? Где твои навыки лучшего палача Портовой Мафии? Где?! Господи... Нужно найти Дазая. Но зачем? Он всё равно не помнит ничего из прошлого. ... Защити... Ты стала слаба, Конака Лэйн. И эта встреча окончательно разрушит тебя. ... Сохрани ... Дазай – не Раймонд. Забудь о нём... О них! Это два совершенно разных человека с единой дьявольской усмешкой. ... Праведен будет мой путь... Ты убийца, Октавиа. И уже давно. Пойми же это! Бога не существует! Его попросту нет! Зато дьявол... ... Я так прошу... Дьявол с усмешкой Осаму Дазая, твой личный искуситель, твой личный бес и твой же спаситель. ... Отец небесный... Он – есть. Ты выполнил своё обещание, граф Освальдский. Выполнил – и оттолкнул! Запретил думать о себе. Ушёл и покинул. Забыл... ... Аве... Как можно попрощаться с тобой..? Лэйн медлит, прежде чем нажать на звонок у двери детективного агенства, но перехватившая управление телом святая не знает слова "враг", и поэтому без всякого сомнения стучится в тяжелую, обитую железом дверь. – Не заперто! – кричат с другой стороны. Девушка чуть рассеяно улыбается и входит. – Не подскажите ли, где мне можно найти Ра... Дазая? – святая не знает слова "враг", поэтому и не обращает внимание на осторожно потянувшуюся к пистолету руку облаченного в костюм блондина с жестким прямыми прядями и свисающим с одной стороны хвостом. Но Конака Лэйн выросла в рядах Портовой Мафии. Она сильнее. Сильнее по определению. И она способна похоронить глубоко в душе так не вовремя проснувшуюся сущность прошлой жизни. – Мне... – начала Лэйн и тут же прервалась, подавившись своими же словами. Рассеянная улыбка пропала так же внезапно, как и влияние святой. Девушка порывисто вздохнула и продолжила, – мне необходимо увидеть Дазая. Не как члену Мафии, но как... Неважно как кому. Где он? – Поднимись по лестнице. – Спасибо. И можете не тянуться к оружию. Я не собираюсь нападать. Блондин сконфузился и начал что-то быстро записывать в блокнот. Куникида Доппо. Вот он какой, оказывается. Интересно. – Здравствуй, мальчик-тигр, – приветственно кивает девушка и идёт дальше, в сторону мягкого на вид бежевого диванчика, где, развалившись, лежит тот, кто целую жизнь назад обещал любить её вечность. Ацуши чуть удивленно кивает, на миг отрываясь от каких-то документов, и уже приоткрывает рот, чтобы сказать что-то в ответ, когда Лэйн, усевшись на стул перед диваном, просит его выйти. – Мне тааак скучно, – не открывая глаз, протягивает Дазай, – Лэйн, а что ты тут делаешь? Решила присоединиться к нам? Мгновение сохраняется тишина. – Ненавижу тебя! – в сердцах выкрикивает девушка, изо всех сдерживая рвущуюся наружу святую, так исступленно желающую почувствовать тепло рук похитившего её сердце еретика и безбожника – почувствовать для того, чтобы понять, удостовериться, убедиться в том, что это не чудное видение, а реальность. Реальность, Октавиа, это реальность... но, как и всякая реальность, она жестока, и в Осаму Дазае нет ни капли того графа Освальдского, которого ты полюбила. – Э? – такая... ммм... совершенно неожиданная реакция удивляет экс-мафиози, и он даже приоткрывает один глаз, рассеяно глядя на посетительницу. – Молчи... – молчи, Октавиа... Определенно, это была плохая идея – приходить сюда, сейчас, к нему. Не после того, что было в той жизни и не после того, что было между ними здесь. – Что тебе нужно, Лэйн? И правда... Что тебе нужно здесь, Лэйн? Ты так хотела увидеть его?.. – Почему ты согласился? Ты ведь мог освободиться сам, без всякой моей помощи, так почему? Голос предательски срывается, заставляя девушку резко замолкнуть, почти подавившись словами. Так она и замирает, глядя на ладонь, где рассеянно скользит небольшая капля воды. – Ты забываешься, девочка моя, – лениво произносит мужчина, вставая с дивана, и Лэйн чувствует, как у неё начинает гулко и горько сосать под ложечкой – не от страха, нет, от предвкушения того, что Осаму Дазай вновь будет смотреть на неё своими дьявольскими глазами с беснующимся в нём адским огнём, – я всегда делаю то, что хочу. В тот момент мне показалось забавным согласиться с условиями. Я поступил неожиданно, да? И ты растерялась, потеряв всю свою инициативу. Но сейчас не об этом, – его глаза и правда опасно сверкнули вновь зажжёнными бесовскими огнями, – ты посмела повысить на меня голос. Неприемлемо, не так ли?.. – Прости, – Лэйн виновато склоняет голову, не в силах смотреть в чужое лицо, – я готова понести любое наказание. – Прекрасно, – Осаму растягивает губы в пластилиновой в своей ненатуральности улыбке, вытаскивая из ящика стола набор метательных ножей, после чего коротко, отрывисто приказывает, – встань к двери. Открой глаза. Считай вслух. И не смей сбиваться. Ты готова? – Да, – ни тени сомнения в голосе, так, как Он и учил когда-то отвечать на свои вопросы. Да ты эмоциональная мазохистка, Конака Лэйн, до сих пор веришь, что Он не сделает ничего непоправимого? Дазай зевает, убирая любимую книжку в карман плаща и почти не глядя метает нож, до половины вошедший в темное дерево двери в двух сантиметрах от макушки почти не дрогнувшей девушки. Ключевое слово – почти. Что ни говори, но Лэйн успела отвыкнуть от... весьма своеобразных методов Осаму Дазая. Есть в этом какое-то извращенное удовольствие: заменять слова "отвратительно", "ужасно", "дерьмово" на вполне нейтральные синонимы вроде "неординарно", "своеобразно", "оригинально"... Её отношения с бывшим исполнителем Портовой Мафии весьма... своеобразны, её реакция на него... неординарна, да вся её жизнь довольно... нестандартна. – Один. – Кажется, я растерял свои навыки, – деланно грустно протягивает мужчина, подкидывая на ладони следующий стилет, – надо почаще тренироваться, ты так не думаешь?.. – Два. Второй нож чуть оцарапывает щеку. Третий – ранит край ладони, четвертый и пятый – вонзаются по обе стороны шеи, четко фиксируя её. Шесть, семь, восемь... двенадцать... – Хватит с тебя?.. Дазай подходит ближе и аккуратно проводит рукой по чужой щеке, стирая выступившую кровь, очерчивает овал губ, чуть надавливает, заставляя приоткрыть рот. Осаму и его внутренним демонам нравится, безумно нравится это полное, абсолютное подчинение его всем, даже самым сумасбродным приказам. Интересно, прикажи он спрыгнуть Лэйн с крыши, сколько секунд она будет колебаться? – Тринадцать. – И четырнадцать. Больше, увы, нет, – завершает мужчина, вновь подходя ближе и аккуратно целуя тонкие пальчики с такой абсолютно контрастной по сравнению с предыдущим холодным безразличием нежностью. Кнут и пряник, Конака Лэйн, тебе пора уж запомнить, что твой личный демон никогда ничего не делает просто так. И точно также совершенно не просто так резко тянет её на себя и открывает дверь, весело маша свободной рукой своему напарнику: – Куникида! Можешь не подслушивать. Всё равно ничего важного мы обсуждать не будем! Лучше проводи гостью до портовых районов. – С чего это я?! – вполне себе праведно возмущается блондин настороженностью сверкая линзами очков, – и почему её портрет до сих пор не оказался в полиции?! – Упс. Забыл! Ты проводи её, проводи, может статься, она и есть твой идеал. Идеал? Смешно! Куникида порывается стукнуть взбалмотошного напарника блокнотом, но вовремя вспоминает, что при врагах, даже при добровольно пришедших врагах, особенно при добровольно пришедших врагах ни в коем случае нельзя ссориться и показывать разобщенность команды, а потому только тихо выдыхает и указывает на дверь. Дорога проходит в молчании. Уже на подходе к территории Портовой Мафии Лэйн формирует из ближайшей лужи ледяное копье, направляет в сердце Куникиды и... Останавливает, не в силах приказать себе убить. Где-то в глубине её души радостно улыбается одна маленькая святая. – Живи, – бессознательно дергает плечом девушка, отпуская контроль над водой, – и передай Ему, что наш разговор не окончен. Ты справишься с этим, Лэйн. Справишься – и придешь к Господу Богу, – нежно улыбается довольная этим небольшим актом милосердия святая. – Быть может, для нас ещё не всё потеряно?.. Если бы, Октавиа... если бы... Лэйн возвращается в офис портовой мафии, заходит в медпункт, где лекарь как всегда молча обрабатывает повреждения и растягивается на диванчике в гостиной. Ей нужно всё обдумать. Ей определенно нужно всё обдумать. А наутро её будит не будильник, ни чей-то звонок, ни смс и даже не звуки выстрелов: просто кто-то стучит в дверь, а затем, так и не дождавшись ответа, просто взламывает звонок. Пусть и не слишком вежливо, зато действенно. – Завтра утром отправишься на Моби Дик, – едва войдя в комнату, произносит Чуя, протягивая конверт с приказом, – здесь подробности дела. Моби Дик?.. Кажется, она слышала что-то об этом... Точно! Летающий кит. Чья-то способность. – Рюноске предпочитает работать один, разве не так? – удивляется Лэйн, вчитываясь в изящные, аккуратно выписанные буквы Огая Мори. – Да... – с явным неудовольствием протягивает Накахара, – Но на этот раз вас решили отправить вместе. Он слишком зациклен на Тигре. Это может помешать выполнению задания. Чуя и сам не понимал такого желания босса отправить именно этот дуэт. Зацикленные на Дазае, хладнокровные, подверженные лишь одной яркой эмоции – ярости – они с Акутагавой были схожи ровно настолько же, насколько и разнились. Рюноске нужно было лишь признание бывшего наставника, Лэйн же, подчиняясь, стремилась заполучить Осаму в единоличное пользование. Самоуверенный придурок Дазай, разумеется, не видел этого, но, защелкнув ошейник на чужой шее, он и сам оказался прикован к ней железный цепью. Ему стало интересно. И этот интерес, главная ошибка непобедимого Осаму Дазая, оказался роковым. Роковым для обоих. И, рано или поздно, он погубит их. – Я поняла. Не вмешиваться. Не обнаруживать себя. Просто следить за выполнением. И в конце ударить врагам в спину тогда, когда они будут сосредоточены на убийстве Акутагавы. – Молодец, – мурлыкнул Чуя, – а теперь, будь добра, скажи, что ты забыла в детективном агентстве? Неслышно идти след в след с Акутагавой сложно: Рюноске жил и живёт, оставаясь всегда настороже. Но от того миссия становится лишь интереснее. Непослушная девочка, говоришь. Уже давно пришло время марионетке делать свои собственные шаги, не оглядываясь на демоническую усмешку кукловода. Зная Дазая, он не может не вмешаться в уничтожение Моби Дика. А значит, придёт время отправить ещё одну, такую же как она или Рюноске, марионетку. Мори знает всё обо всех членах Боевого Детективного Агенства. И он сказал, что, вероятнее всего, на корабль прибудет Тигр с его безумной по скорости регенерацией. Если бы про них рисовали мангу или писали книгу, то эта глава должна была бы называться "Столкновение трёх марионеток". Или "Не сбросить оковы". Или "Смертельное трио". Или ещё что-то в этом роде. Какие глупые мысли и ровно настолько же глупые названия. Но Лэйн необходимо думать хоть о чем-то отвлеченном, чтобы не дать личности святой опять взять вверх. Ты ведь не убьешь сегодня?.. Лэйн не вмешивается, когда появляется тигр, не вмешивается, когда Рюноске бросается вслед за голосом Дазая, не вмешивается, когда происходит короткое сражение между Зверем Лунного Света и Рассёмоном, не вмешивается, когда начинается битва... И лишь когда враг использует свой последний козырь, она выпускает свою способность. Водяные жгуты скручивают его руки и зажимают рот, не давая произнести слова активации очередного денежного потока, и в тот же миг Рассёмон Акутагавы разрубает его пополам. Юноша заходится в кашле, а затем с ненавистью смотрит на помешавшую ему справиться самостоятельно Лэйн. – Приказ босса, – поясняет она, протягивая Рюноске конверт. – Ты тоже всё ещё не можешь забыть о Нём. Не вопрос. Утверждение. Акутагава быстро пробегает глазами по указу и отправляет его в пасть к Рассёмону. Слишком зациклился. Хах. Вот, значит, как считает Огай Мори. Но почему? Почему же Дазай ведет себя с этим жалким червем Ацуши так, как никогда, никогда не относился к нему или к Лэйн? Это ведь попросту нечестно. Слабый, ничтожный, полный страхов Ацуши никогда не видел того, что видели дети портовой мафии. Он не убивал, не пытал, не уничтожал отродья предателей на глазах родителей. Он не прошёл и десятой части того, через что прошли они. Нет. Так почему же ты так заботишься о нём, Осаму Дазай?! – Рюноске?.. – Нет, – качает головой мужчина, с рожденной в самой глубине его черной души ненавистью глядя на мальчика-тигра, который со всей своей до сих пор детской наивностью и неискушенностью задает вопрос и тут же торопливо добавляет, косясь почему-то в сторону застывшей возле трупа девушки. – Забыть о ком?.. Или это какие-то важные секреты? – О Дазае, – тихо шепчет Лэйн и неизвестно зачем высказывает вслух упрямо преследующую её с самого утра мысль, – если бы о нём писали книгу, то эта глава носила бы название "Повесть о трёх марионетках". – О чём ты? – О Дазае, – повторяет девушка, не отрывая немигающего взгляда от кровавой лужи на полу, – и о его управлении нами. Нами всеми. Рюноске сделает всё, чтобы Он признал его, я не смею противиться его приказам, тобой, мальчик-тигр, он тоже управляет. Просто ты ещё не заметил этого. – Это не правда! – с пылом возражает Ацуши. Нет! Разумеется это не может быть правдой. Дазай, конечно, тот ещё приду... человек себе на уме, но ломать чужие судьбы он не станет... не станет ведь? Да, он раньше был мафиози, но уже давно смог измениться. – Всё так, мальчик-тигр. Просто посмотри на него и попробуй хоть раз в жизни проанализировать чужие поступки... – Замолчите, – вдруг коротко, резко, будто отрубая всё продолжение разговора, произносит Акутагава и вновь активирует Рассёмон, – я пришел сюда прежде всего для того, чтобы убить тебя, Тигр. И я сделаю это. Чуя Накахара любит вино так же сильно, как и свою неизменную шляпу, подаренную ему Огаем Мори в честь вступления в ряды в Портовой Мафии. Его утонченный вкус не имеет ничего общего ни с плебейским напитком пивом, ни с чересчур сладким на вкус ликером. Оно прекрасно, очаровательно, восхитительно в своей многогранности вкусов. Чуе нравятся элегантные вещи, и он старается окружить себя ими: тонкие, дорогие сигареты, коллекционное вино из лучших погребов мира, не вызывающая никакого дискомфорта дизайнерская одежда, прекрасная в своей ещё ничем не тронутой юности ученица, которой он, однако, так и не смог привить любовь к прекрасному. Чуя видел задатки той аристократической элегантности, которая могла бы расцвести в Лэйн изящным цветком, но семечко оказалось уже испорчено тлетворным влиянием Осаму Дазая. Его ученица разбиралась в оружии так же хорошо как и в вине, имела неоспоримое чувство стиля, превосходно играла на скрипке – и, при этом, пользовалась только первым умением. Все усилия по созданию изящной, но смертоносной розы с сочащимися ядом шипами прошли в пустую и из его ученицы получилась ядовитая цикута. Нежная на вид, сладкая на вкус, ядовитая от корней до самого последнего лепестка. Нестерпимая боль, судороги, отказ органов дыхания и сердца. Очень мило, ничего не скажешь, но той изысканности, которой Чуя привык себя окружать, было слишком мало, чтобы Лэйн стала удачным пополнением его коллекции. – Когда ты в последний раз брала в руки скрипку? – Когда ты в последний раз просил меня об этом, – морщится Лэйн, цедя дорогое вино с таким видом, будто ей налили палёное сакэ из ближайшего подвала. Она не любит вино и не понимает восхищения Чуи, но, тем не менее, когда учитель детства приносит с собой очередную бутылку чего-то коллекционного, всегда остается для поддержания компании. Когда-то давно они сидели так вчетвером: она, Чуя, Ода, Дазай, иногда приходили Рюноске и Коё. После смерти Оды долгое время они проводили вечера только вдвоём, но потом к ним вновь начала присоединяться старшая сестра и – что самое удивительное – Огай Мори. – Сыграешь для нас? – негромко спрашивает Чуя, подливая себе ещё вина. – Что-нибудь в честь победы над Гильдией. – Хорошо, – безразлично пожимает плечами Лэйн, убирает бокал в сторону и снимает со стены чехол со скрипкой. Первые звуки выходят какими-то скомканными и некрасивыми. Девушка тихо чертыхается себе под нос и вновь поднимает смычок. Сейчас выходит уже лучше, но тонкий слух Накахары Чуи все равно улавливает ту сквозящую в движениях неуверенность. Он прикрывает глаза, делая небольшой глоток, и расслаблено откидывается в кресле. Война с Гильдией окончена. И это великолепно. – Жаль, что я больше не твой наставник и не могу приказать тебе возобновить занятия скрипкой, – лениво протягивает Чуя, когда Лэйн заканчивает игру, – хотя это может сделать кое-кто другой. – Могу, – улыбается Мори, – но не буду. Почему ты так печальна, Коё? – помолчав, спрашивает он. Озаки дергает плечом, но всё же отвечает своему другу и начальнику: – Мой цветок тьмы, Кёка, больше не со мной. Я рада, что, в отличие от меня, она сумела пробиться к свету, но... – Коё замолкает, опуская взгляд вниз, на свои руки, сжимающие изящный бокал с коллекционным вином далекого 1964 года. – Если ты захочешь уйти, никто не сможет тебя остановить. – К сожалению, тебе всё ещё нужна помощь в управлении организацией, – улыбается женщина, – к тому же, моя ненависть распространяется только на предыдущего босса. А сейчас мне здесь даже нравится. – Кёка и мальчик-тигр стали близки, – негромко бросает Лэйн, – спасибо за неё. – Да. Спасибо, что отпустил. – Даже если мы продолжим борьбу за её жизнь, она не будет предана Мафии так, как остальные. Это бесполезный актив, – пожимает плечами Мори, – к тому же, на неё уже действует способность директора Детективного Агенства. – Эй, Ацуши, а ты почему не веселишься вместе со всеми? – уже изрядно набравшийся Дазай плюхается на диван рядом с тигром. – А? Нет, я просто не хочу пить, – пожимает плечами юноша, – а ты можешь рассказать мне о Лэйн и Акутагаве? – И что именно тебе интересно? – усмехается Осаму. – Почему Конака Лэйн назвала нас твоими марионетками? – выпаливает Ацуши, неосознанно комкая в руках диванную подушку. Этот вопрос действительно интересует его. Не только потому, что он касается его и Лэйн, но ещё и потому, что он хочет удостовериться, что Дазай-сан совсем не такой, каким она его видит. Но экс-мафиози разочаровывает тигра: на мгновение в его глазах вспыхивают дьявольские огни, а губы непроизвольно растягиваются в усмешке, но тут же – контрастируя с мимикой – он начинает возмущаться на ложь и клевету, получает от Куникиды подушкой и падает на пол, заливисто хохоча. Что же. Из-за перехвата управлением Моби Дика у него не было времени узнать ответ на этот вопрос. Но... Конака Лэйн показалась ему вполне адекватной, несмотря на все предупреждения Куникиды, а значит... Дазай веселится и не обращает ни на что внимание. Ацуши быстро стягивает со стола его телефон, находит номер Лэйн и отправляет смску: Надо встретиться. Завтра. Накаджима Ацуши