ху*
Неред угрюмо сидит на крыльце, поджимая ноги и смотря на растоптанную траву. Все напоминало ей о Кашине. Толстовка, которую он ей отдал до сих пор веяла его родным запахом, а любимое местечко у колодца слишком сильно давит на сознание. Тяжко было признавать, но Даня был для неё не просто другом, если она раньше и считала себя влюблённой в Онешко на все девяносто девять и девять, то проклятая единица дала о себе знать именно сейчас. Кашин не оставляет ее даже на том свете. Дверь противно скрипит, а не менее разочарованный Онешко выходит на крыльцо, усаживаясь рядом. Его мятная сигарета зажата меж пальцами, а сам он настойчиво ищет зажигалку. —Я думала, что ты бросил.-Нарушает тишину Неред, искоса поглядывая на парня. —Учитывая сей окружающий пиздец, не думаю, что это настолько удивительное событие.-Юлий зажигает сигарету, выдыхает терпкий дым и трёт глаза. Он устал, как бы банально это не звучало. —Какие у нас планы, Юлик?-Лиза поворачивает голову в сторону шатена, смотрит на его хмурый вид и также тщетно выдыхает. —Выжить тут.-Заключает он, выдыхая очередное мятное облако Их тишина длится дольше обычного, Лиза прижимает к Онешко, укладывая голову ему на плечо, а он все продолжает заполнять легкие никотином. —Мне жаль.-Хрипло озвучивает свои мысли кареглазый. Он до сих пор чувствует засохшую кровь на своих руках. До сих видит то разочарованное лицо. —Ты не виноват.-Выдыхает Неред, ерзая на неудобных ступенях. Юлик хмыкает, сдерживает горькую усмешку и просто обнимает бывшую подругу ближе. —Я не хочу, чтобы ты сгинул также.-Выдаёт русоволосая, прежде чем прикрыть глаза. —Я даю тебе слово, что всегда буду рядом. И пока Лиза отправляется в царство Морфея, Онешко чувствует ещё больший укор своей совести.Хуй*
Рожкова бесстыдно прячет мартини под свою розовую толстовку, предвкушая вкус сия напитка, однако сам Николай Соболев соизволил обрадовать ее своим визитом. Он, жалко хромая, еле добрался до дверного проема, поднимая взгляд на эту стервозную особу. —Опять пить идёшь?-Ехидно замечает Коля, опираясь на обшарпанный косяк. —О нет, папочка, это прокисший компот!-Марьяна закатывает глаза, вытаскивая бутылку.—Ты это хотел услышать? —Папочка? Неужели я настолько стар в твоих глазах?-Соболев театрально хмурится, так и пытается сделать вид, что оскорблён, но Рожковой не нужен этот дешевый театр одного актера. Она спокойно спускается вниз, открывая бутылку и делая пару глотков. В тусклом свету разбитой люстры, в задравшейся розовой толстовке и такой жадно глотающей спиртное, она выглядела прекрасно. Соболев замечает это быстро, оценивает и анализирует, ему даже на секунду стало плевать, что он пялится слишком долго. —Никогда не видел, как пьют девушки?-Тихо смеясь, Марьяна подходит ближе. Сокращает чертово расстояние до жалких сантиметров. Становится откровенно жарко, что Коля начинает дышать чаще. Ее губы находятся слишком близко и вроде бы он готов ухватить поцелуй, но острый язык попросту меняет ситуацию наизнанку. —Девушки? Видел. Однако, никогда не лицезрел, как пьют шлюхи. Рожкова не меняется в лице, лишь легкая улыбка касается ее лица, она заливается горьким смешком. Это не мешает ей положить ладонь на шероховатую щеку мужчины, но все не так просто. Рожкова вообще никогда не являлась простой. —Зато я видела, как убивают твою невестку. Видела ее разодранную шею и испуганный взгляд. Видела, как ее тело превращается в ничто, а голосовые связки рвутся из-за истеричных криков. Видела то, что ты так отчаянно пытаешься забыть, Коленька. И Марьяна уходит, задевает краем бутылки больную ногу ненавистного нарцисса, заставляя его согнуться в три погибели. Коля чувствует всю горечь своего положения.