Прости, брат

Руки жестоко заломили за спину. Сокамерник прижался всем телом к парню и, как только привык к ощущениям, начал резко двигаться, разрывая нежные стенки, рвя их на части изнутри. По внутренней стороне бедра покатилось что-то тёплое, чуть липкое. Сэм вскрикнул, жадно хватая ртом воздух, ошалелыми глазами прошёлся по темному номеру мотеля. Все хорошо... это просто кошмар... Осознание этого не приносило желанного облегчения. «Нет! Нет, твою мать, это не просто кошмар! Это чертова реальность!» - всхлип сам вырвался наружу, душераздирающе разрывая ночную тишину. Младший запустил руку в волосы, без сил облокотился на ладони, справляясь с подкатившим к горлу комком слез, и зажмурил глаза. Слишком реалистичные кошмары не позволяли забыть. Заснуть, не боясь проснуться с диким криком и дрожью во всем теле. Но, кажется, это уже нормально. Люди привыкают. К боли, обиде, тяжести в груди, к обжигающим слезам и глухо бьющемуся сердцу... ко всему. Такова это чертова человеческая натура. Из ванны доносился еле слышимый стук воды об холодный кафель, успокаивающе заполняющий тишину. Наверное, Дин решил принять душ, постоять под холодными струями, проясняющими разум, как любил делать раньше. Произошедшее разорвало тупыми ножницами жизнь на до и после. Сэм сейчас это ясно осознавал. Понимание, что старший брат каждый чертов день готов срываться, рыдать, забиваться в угол от своей беспомощности, убивало, разъедало на молекулы, принося острую боль. Сэм хотел быть таким же, как был: умным, веселым, слегка занудным младшим братом с вечно щенячьим выражением лица и доброй улыбкой. И он правда пытался. Из-за всех сил. Поднимать уголки губ в жалкое подобие улыбки, улыбаться, чтобы хотя бы Дин верил, что все будет хорошо, но... не верил сам. Отвращение разлилось по телу липкой, обжигающе-неприятной массой, порождая в самом центре сердца чувство безысходности; ужасное, отвратительное, создающее невыносимое желание исчезнуть. Просто не быть. Обжигающие слезы всё-таки нашли выход, пролившись горячим потоком по щекам. Сэм не сдержал тихого стона, более похожего на вой умирающего животного, сжал волосы в бессмысленных попытках не зарыдать в голос, лёг на кровать и завернулся в одеяло, скатываясь в постепенно нарастающую истерику. Распознать тёплые руки, в одно мгновение прижавшие к горячей груди, и запах свежей воды и дыма получилось не сразу, но как только пришло осознание... «Дин здесь... он рядом... все хорошо... пока старший брат рядом...» - Дин..! - простонал Сэм, ухватившись за руки, лежащие поперёк его груди, задрожал сильнее, судорожно хватая ртом воздух. - Сэмми, эй, ч-ш-ш, тише, все хорошо... - вышедший из ванны и тут же услышавший приглушённые всхлипы, Дин пытался осмыслить ситуацию. Рефлекс старшего брата сработал моментально, заставляя броситься к кровати Сэма и крепко того обнять. - Дин... я... не могу... мне п-плохо... я устал... я... - Эй, эй, тише, братишка, все хорошо, слышишь? Все будет хорошо, успокойся... - старший ещё сильнее обхватил содрогающиеся в судорогах плача тело, круговыми движениями поглаживая по спине, запустил одну руку в волосы и уткнулся носом в макушку. - К-когда э-это кончится...?! Я больше... н-не могу... я у-устал... Дин... - Сэм задыхался собственными слезами, комком, разбухшим где-то в горле. Казалось, он не мог сделать простой вздох, возможно, так и было. Только вбирал кислород в рот и сразу же выпускал, не донося его до измученных легких. - Тише, ш-ш-ш, все хорошо, слышишь? Все будет хорошо, мы справимся, я помогу тебе, обещаю, я буду рядом... - лёгкая растерянность постепенно уступала облегчению. «Эмоции. Хоть какие-то, а не холодное спокойствие...» - Дин сильнее сжал брата в своих руках, чуть покачиваясь взад-вперёд, словно убаюкивая маленького ребёнка. Сэм ещё долго не мог успокоиться. Будто эмоции, старательно сдерживаемые все это время, провались наружу. Душа треснула под их напором. Охотник молчал, осторожно перебирая мягкие волосы, ощущая, как легкая рубашка, которую он надел после душа, постепенно намокает от соленых слез младшего брата. Иногда казалось, что Сэм сейчас задохнётся, закашляет кровью и умрет, и Дин ещё сильнее обнимал его, стараясь своим присутствием успокоить, убаюкать. Сделать хоть что-нибудь, чтобы, соскользнувший в приступ истерики, брат сумел ухватиться за тонкую соломинку, не утонуть, выбраться и жить дальше. *** Дину, погрузившемуся в горе младшего, слышавшего только его душераздирающий плачь, потребовалось несколько долгих минут, чтобы понять, что тело в его руках постепенно расслабляется, всхлипы затихают, оставляя только тяжелое, горячее дыхание, а мертвая хватка на спине старшего ослабевает. Дин осторожно отстранил младшего брата, после бури эмоций выглядевшего слишком уставшим, чтобы воспринимать реальность, от себя, взял его лицо в ладони, слегка поднял, заглядывая в глаза. Сэм слабо кивнул, распознавая взгляд старшего, как вопрос «ты в порядке?, и, выбравшись из захвата, опустил голову. - Тебе нужно... поспать, Сэмми, обещаю, я буду рядом, если тебе будет сниться что-то плохое, я разбужу... - Спасибо, Дин... - надрестнуто прошептал младший и, медленно опустившись на холодную подушку, отвернулся к стене. *** Час, пока Дин сидел за столом, опустив голову в руки, прошёл слишком незаметно. Настолько, что появилось ощущение, что стук в дверь, эхом отозвавшийся в черепной коробке, произошёл спустя всего несколько минут. Охотник нахмурился, в голове уже начиная предполагать, кто мог прийти к ним, но все же встал, подошёл к двери и аккуратно приоткрыл её. В ту минуту, когда он увидел человека, стучавшего в дверь, сердце забилось быстрее где-то в висках, отзываясь пульсацией в разуме, руки покрылись неприятным холодом, а дыхание, кажется, перехватило настолько, что не получалось даже выдохнуть. Собравшись с силами, Дин, заикаясь, тихо спросил: - Бобби..?