Записки молодого дедушки

5 марта. Весна идёт к нам семимильными шагами, а вместе с весной подготовка к экзамену чунина. В этом году он будет в нашей деревне. Первый раз, кстати, он будет в Конохе. Эх сколько с ним геморо…кхм, то есть головной боли. Будут участвовать Ива, Кири, Суна, новообразовавшиеся деревни, такие как Куса и Аме. Вообще все, кроме Кумо. Ну да не пристало «элите» якшаться с нами. Выскочки! Ну и бес с ними! Работы выше крыши. Тобирама уже напоминает загнанную лошадь, мне иногда хочется прикончить его из жалости. Только из жалости. С другой стороны… будет весьма интересно: на других посмотрим — себя покажем. 11 марта. Скучно. Нет не так. СКУЧНО. Не подумайте, что мне делать нечего, как раз таки наоборот. Просто все надоело. И даже развлечений никаких. Хочется поиграть, но об этом до позднего вечера можно забыть. А все потому что один хитрожопый товарищ (вы наверняка уже догадались о ком это я) подсунул мне с остальными бумагами приказ о запрете работы развлекательных заведений до десяти вечера. То есть казино, бары и прочие места где можно отдохнуть после напряжённой работы до часа икс закрыты. Тех, кто ослушается приказа ждёт суровое наказание. Таких смельчаков до сих пор не нашлось. Только такой зануда, как мой братец мог такое придумать. Как собака на сене — сам не отдыхает и другим не даёт! Ну ладно я, ты о народе подумай! Людям нужно как то расслабляться. К этому времени я могу мечтать только о подушке. 15 марта. Ох как же мне хорошо! Благодать! Как же давно я об этом мечтал! Горячие источники я вас люблю всеми фибрами моей души! Я будто заново родился! Тихий вечер, горячая вода, саке… что ещё для счастья надо? Давно надо было так сделать. Оставил работу на клонов, пусть вкалывают. Не все же самому пахать в самом деле. — Хаширама! — возглас брата нарушил всю идиллию. Явился деспот! — Не надо так орать, связки порвешь! Я живой человек и нуждаюсь в отдыхе. Хотя бы раз в год, — сказал я этому извергу. Никто не вытащит меня отсюда. Даже ты, Тобирама. — Ты почему меня не позвал? — скрестил руки на груди брат. В его голосе я распознал обиду. — Ась? В смысле не позвал? А ты тоже хотел что ли? — Представь себе! Я тоже не железный! — пыхтел братец, разуваясь. — Я подумал, что ты не одобришь мою идею. У нас же полно работы, которую нельзя откладывать и прочее бла-бла-бла. — Это так, — не стал отрицать Тобирама, — Но и отдыхать тоже нужно. Эта подготовка к экзамену из меня все соки выжала. Я смотрю у тебя уже саке заканчивается. Я принес ещё. ТОБИРАМА. ПРИНЕС. ВЫПИВКУ. Да эти слова не сочетаются в одном предложении! Наш ярый борец за трезвость принес саке и не кому — нибудь, а мне. — Нужно сообразить что-нибудь закусить. Не будем же мы пить без закуски, — продолжал братец, как ни в чем не бывало. Как будто мы собираемся выпить каждые выходные. Меня терзают смутные сомнения. Ну как же я сразу не догадался — подмена! Кай! — Да я это, я! — мираж и не подумал развеяться. Тобирама как был в онсене, так там и остался, — Не подмена и не гендзютсу. — Вертится с трудом, — буркнул я, все ещё сомневаясь в реальности происходящего. — А ты поверь. Тобирама опрокинув стопку, погрузился по шею в воду и закрыл глаза. Брат был полностью в релаксе, я же наоборот, с каждой минутой напрягался все больше и больше. Наблюдая за братом я кое-что осознал. Я и раньше об этом догадывался, но только сейчас понял все в полной мере. Коноха — дерево, хокаге — корень! А чтобы дерево росло, нужны крепкие корни, а корням в свою очередь нужна земля, чтобы питаться и поддерживать само дерево: ствол, ветви, листья. И если роль корней досталась мне, то Тобираме — роль земли, живительной сил. И ему приходится меня питать и поддерживать. И так было всегда. Когда я принял решение о перемирии с Учиха, хоть не одобрял моего решения, но все равно поддержал. Он разработал план деревни, нашел толковых строителей, финансирование, приводил союзные кланы. Потом, когда Коноха получила официальный статус деревни шиноби, занялся административной работой. Проще говоря, вся документация шла через него, а потом попадала ко мне. Он трудиться ничуть не меньше, а иногда и больше меня. Мой брат ответственный, дотошный, скурпулезный и терпеливый и эти качества необходимы при его работе. Он не терпит лени и разгильдяйства от подчинённых. Даже мне, его на минуточку начальнику, спуску не даёт. И все же он далеко не железный. И сейчас, наблюдая за Тобирамой, до меня наконец дошло, что без него у меня хрен бы что вышло Не было бы мирного договора с Учиха, ни Конохи и, вообще НИЧЕГО. На кого я могу бесконечно надеяться и доверять? Ответ один — на Тобираму. Да, он порой бывает несносен. Даже не порой, а почти всегда. Но он трудиться на благо деревни, которая изначально была МОЕЙ идеей. У меня на глазах, помимо воли, выступили слезы. Я схватил брата в охапку и обнял так, что у того хрустнули кости. — Я так тебя люблю, братец! — воскликнул я в порыве чувств. — Ты перепил что ли? — дернулся Тобирама из моих объятий, да куда там. — Ты такой замечательный! Что бы я без тебя делал! — продолжал я. — Точно перепил! — Да не перепил я! — такая реакция на мои чувства меня оскорбила, — Просто, я сейчас понял, как много ты для меня значишь. — Хм… У меня два варианта: либо ты накосячил, либо тебе от меня что-то нужно. — Да иди ты в задницу! — отвернулся я от этого сухаря, не верящего в искренность моей братской любви. Тобирама требовал объяснений, что это на меня вдруг нашло и я выложил ему свою теорию про дерево, корни и землю. Плюс свои размышления на тему: «ты так много трудишься, аки пчела» и " без тебя я как без рук». Выслушав меня, Тобирама обнял меня одной рукой, притянул к себе и сказал: — Твоя теория конечно верна, но у меня есть своя: Коноха — тело, хокаге — голова. — Ну это тоже верно, — согласился я. — Правда, голова эта без мозгов! Вот какая же ты сволочь! Ну в кого ты такая вредина! Да чтоб тебе всех женщин Узумаки в жены и чтобы в каждой было по биджу! Я и не заметил, как сказал последнее предложение вслух! — Напугал ежа голой жопой! Я с Мито давно знаком и такая перспектива меня не пугает, а вот ещё одного такого брата как ты моя хрупкая нервная система не выдержит, — ответил мне мой дражайший родственник, попутно опустошив ещё рюмку. Как я, вообще, терплю его столько лет? — Я тоже задавался этим вопросом. Наверное потому, что люблю, — я опять не заметил, как говорю вслух. — Я могу сказать тебе тоже самое. 31 марта. Сын достал с чердака фамильную колыбельку. Да она моего пра — пра — пра — пра — черт — знает — какого — дедушку пережила! А может и самого Рикудо живым застала. Я боюсь в нее внука класть! Развалится же к чертям собачьим! Нет, так рисковать я не могу. Высказывать свои мысли вслух не стал, семья меня не поймёт. Я очень уважаю традиции, но колыбелька уже старая. Нет, она ОЧЕНЬ старая. Боюсь, ещё одного Сенджу она не выдержит. Надо проверить. Дождался пока все вышли из детской, взял и хорошенько раскачал кроватку. Хмм… выдержала, а если ещё упереться в нее коленом и раскачать. И когда, я принялся выполнять свою затею, в комнату зашёл сын. Узрев меня в такой, позе Акира сказал: — Папа, я её уже проверял. И таким образом тоже. — Ну да гении мыслят одинаково! — согласился я. — И идиоты тоже! — сказала появившиеся невесть откуда Мито — Вы что здесь вытворяет, придурки? Может, я слишком сильно надавил на дно, что оно провалилось и я смачно поцеловался сначала со стеной, а потом с полом. Именно в этот момент (иначе быть не может), нарисовался Тобирама. — Я просто хотел убедиться в ее надёжности, — оправдался я. Сколько же всего нового, я услышал в свой адрес. Безмозглая макака, пропившая остатки мозга, которым ее и так обделили, было самым мягким эпитетом. — Как ты вообще до такого додумался, дегенерат?! — орал на меня Тобирама — Расхреначить фамильную колыбельку! Реликвию доставшуюся нам от предков! — Братец, ты наверное хотел сказать, рухлядь доставшуюся нам от предков, — возразил я. Язык мой — враг мой! Таким злым я Тобираму ещё никогда не видел. Его и так красные глаза налились кровью. Остальные члены семьи, прочухав, что запахло жареным, мгновенно, как по команде, испарились. Даже Мито. Не то, чтобы она испугалась, просто решила не марать руки. А зачем, если деверь справиться и без неё? И тут я понял, что спасусь от разъяренного Тобирамы только бегством. Если передать словами, что кричал мне преследовавший меня брат, нарезая энный круг по деревне, то получиться одна нецензурщина. Солнце клонилось к горизонту, а Тобирама все не унимался. Меня спасло то, что я создав тысячу клонов, перемешался с ними и спрятался в потайной комнате своего кабинета. Походу, я создал новую технику. Назову ее " множественное теневое клонирование». Тобирама все же меня нашел. Он уже успокоился. Немного. По крайней мере, от него не шло КИ убойной мощности. Пока бежал, я заметил, как все население от греха подальше попрятались кто куда. — Я сделаю новую кроватку, — обещал я. — Конечно сделаешь, если хочешь дожить до рождения внучки, — кивнул Тобирама. Да мне сотворить новую кроватку, как высморкаться. Мокутон — но — дзютсу и готово! Новая колыбелька понравилась всем. В особенности Юрико (мы не сказали ей, что произошло со старой) Ещё бы, я же старался. И, кстати, в надежности своего творения я уже не сомневался. 9 апреля. Сегодня Юрико идёт в госпиталь. Наконец — то, мы сможем узнать пол будущего ребёнка. — Ну что? — в один голос спросили все мы. — Не показывает, закрывается, — развела руками наша будущая мама. — Значит, точно девочка! Стесняется, — заключила Мито. Ах да, жена тоже, поставила на девочку. Нет бы поддержала родного мужа!