Вспомнить всё

      …Теперь я всё помню…       — Что ты помнишь, милый?       Я открыл глаза и посмотрел в потолок. На секунду он показался мне незнакомым, но потом в голове что-то щёлкнуло. Это моя квартира на Лиговском проспекте. Точнее не моя, а наша. А рядом со мной моя жена…       — Ничего, Лен, просто странный сон приснился.       — Сон? О чём, Сём?       Лена приподнялась на кровати и внимательно посмотрела на меня. Было в её взгляде что-то тяжёлое, давящее… Её обычно яркие зелёные глаза, полные любви, смотрели на меня изучающе и одновременно… Осуждающе? Что-то подсказало мне, что не стоит посвящать её в подробности моих приключений в царстве Морфея. Тем более, никакой женщине не понравится, когда её муж видит во сне посторонних особ женского пола.       — Да нет, правда. Уже забывается. Что-то про институт, билеты… Наверное, тот экзамен, что я завалил и из института вылетел.       — Да? Понятно. Ну хорошо, тогда спокойной ночи.       Она неожиданно тепло улыбнулась, поцеловала меня в губы и крепко прижалась, намекая на то, что пора забывать тревожные сны. И как-будто не было этой жёсткости во взгляде, не повисало в воздухе напряжения. Гидрометцентр пообещал грозу, но она прошла мимо. А может — просто показалось.       Я откинулся на подушку и постарался уснуть. Но сон не шёл.       «И чего только не приснится… Эта девушка… Хотя, что значит «эта»? Алиса. Её зовут Алиса Двачевская.»       Заснуть так и не удалось. Я вспоминал детали сна, точнее двух снов, детали своей прошлой жизни, в которую меня так немилосердно вернуло нежданное сновидение.       Вспоминал свою старую московскую квартиру, которую мы продали почти шесть лет назад, когда познакомились с Леной и решили уехать в Питер. Вспоминал прошлый кошмарный образ жизни, пустые дни и ночи, бесконечная череда которых сливалась в сплошное мутное пятно, словно бельмо на глазу больного катарактой.       Наши с Алисой посиделки в этой квартире казались бы безумием, учитывая обстоятельства встречи, но всё затмевал второй сон. Я прекрасно помнил, что происходило с нами в лагере, как мы стали близки, как… влюбились? Вспоминая чувство счастья, которое я испытал, выйдя из автобуса и обняв Двачевскую, мне становилось стыдно перед собой и перед Леной.       «Я же люблю её, как я мог быть таким счастливым, обнимая другую? Пусть это сон, но чувства настолько реальные… Я до сих пор глупо ухмыляюсь, вспоминая то тепло, которое наполняло меня, когда я держал Алису в объятиях… Всё, Персунов, хватит! Это просто чёртов сон, не ломай себе голову и спи. Нет никакой Двачевской.»       Но проще сказать, чем сделать. Я так и не сомкнул глаз этой ночью. А утром, когда Лена отправилась на работу, а я засел за компьютер в надежде написать несколько страниц для своей новой книги, стало понятно, что и этого у меня не получится. Крепкий кофе и три сигареты были как слону дробина. В голове был только ночной сон, который не только не забылся, но и стал как будто ярче. В конце концов я оделся и вышел на улицу. Был на редкость тёплый летний день, что только усиливало мои воспоминания о лагере и Двачевской.       «Это не воспоминания, просто сон. Важно не смешивать эти вещи, а то я уже рассуждаю так, будто это всё и в самом деле было.»       Допустим, она существует, но что я могу тут сделать? Искать её? Но зачем? У меня есть Лена, я люблю её. Мы с ней вместе уже шесть лет, именно она помогла мне стать тем, кто я есть. Не просто безымянный аноним, проводящий всё время с имиджбордами один на один, а писатель. Пусть средней руки, но на хлеб с маслом хватает. Хотя, и тут во многом заслуга Леночки…       «Всё, чёрт с ним. Это просто сон», — я понял, что повторяю это всё себе уже второй раз за несколько часов. И самовнушение не помогало.       Да он яркий, да, мне кажется, что этот лагерь был на самом деле, а то, что я не встретил Алису, создаёт внутри меня ощущение пустоты, которое, словно чёрная дыра, затягивает остальные эмоции. Но это пройдёт. Должно пройти.       Но ничего не прошло.

***

      Спустя почти два месяца уговоров себя любимого, я плюнул на всё и начал поиски Алисы. Слава богу, девушек с таким именем и фамилией оказалось немного. Примерно одна. Тот факт, что личность, которую звали так же, как рыжую красавицу из сна, вообще существовала, одновременно приободрил и напугал меня. Последнее, что я не смог проверить - внешность. В соцсетях её не было. Так что после двух недель упорных поисков я стоял у двери квартиры в московской пятиэтажке, в которой была прописана Двачевская.       Сглотнув вязкую противную слюну и чувствуя себя последним кретином, я позвонил в звонок. Молчание было мне ответом. Я постучал. Тот же эффект.       «Ну, отсутствие результата — тоже результат. Пойду по соседям, хули.»       Мне пришлось обзвонить несколько квартир, прежде чем этажом ниже мне открыла милая пенсионерка.       — Добрый вечер, не подскажете, где я могу найти девушку из пятнадцатой квартиры? Её зовут Алиса, Алиса Двачевская.       — Добрый! Это которая Викентия дочурка? Да, тут она живёт, только не видно её уже давно… Месяца три как. Сперва думали, что в отпуск уехала, да чего-то долго. Как бы чего не вышло.       — Погодите, а что вы сказали про отца? Я могу с ним поговорить?       — Да нет, молодой человек, не выйдет. Он тут жил, давно ещё, с женой жил. А как узнал, что дочка будет - сбежал. Странно это, хороший парень был… Всю жизнь в этом доме, а тут… И семью бросил…       — Ладно, ладно, я понял…       Все эти подробности мне были совершенно не интересны. Я просто хотел найти героиню своего сна. Найти и во всё разобраться. Ведь сейчас я уже начинал бояться, что и эта моя жизнь может быть сном…       — Да вы не ругайтесь, молодой человек, понимаю я, что бабку вам слушать резона нет.       — Простите и спасибо вам!       Я вернулся к квартире Алисы и задумчиво постоял пред дверью.       «Где же ты, Викентьевна…»       Тут я хлопнул себя по лбу.       «Дурак, бабка ведь её видела! Я смогу понять, похожа ли она на девушку из сна!»       Я кубарем скатился обратно и начал колотить в дверь несчастной пенсионерки, как припадошный. Через минуту мне открыли.       — Ты чего это, с ума сошёл? — бабушка от волнения перешла на «ты».       — Да нет, простите, бога ради. Скажите, а как выглядит Алиса?       — Тебе зачем? Кто, где, как выглядит? Ты из этих, коллекторов, чтоль? Я на тебя, засранца, сейчас мили…полицию вызову!       Я оценил ситуацию. Соврать убедительно я сейчас не смогу. Придётся говорить правду, точнее полуправду, а то в больницу увезут.       «Я же писатель, буду разить словом!»       — Послушайте, это очень долгая и странная история. Я боюсь, что если я расскажу её вам — вы меня не ментам, а в дурку сдадите. А мне в дурку нельзя, у меня жена и кот.       Пенсионерка пристально посмотрела мне в глаза, а потом улыбнулась.       — Вроде, хороший вы, молодой человек.        «Даже снова на «вы» перешла. Напугал я её просто.»       — Конечно, хороший, я просто перенервничал. Не хотел я к вам так ломиться. Простите.       — Ничего, поняла я, — бабушка задумалась, — ростом она пониже тебя, фигурка ладная, волосы рыжие, она их ещё в хвостики собирала, ну точно девчонка совсем, глаза…       — Янтарные и горят, — пробормотал я, чувствуя, что земля уходит из-под ног.       — Да, всё верно! И мордашка такая, хитрая-хитрая. Но глаза-то добрые, прям как ваши. Последнее время, правда, всё больше грустные. Но я редко её видела, чего у ней случилось - знать не могу.       «Да уж, точно. Чего ты можешь знать. Только досье мне в папке не вынесла».       — Спасибо вам большое! Вы мне очень помогли!       — Не за что, молодой человек, — бабушка замялась на минуту, — я вижу, она вам не безразлична. Уж не знаю, что у вас там. Но найдите её. Она последние полгода сама не своя была… Всего доброго!       Пенсионерка поспешно захлопнула дверь.       Вот это номер. Здрасте-насте. Найдите. Я вот очень стараюсь, да только Пинкертона из меня не выходит.       Я вышел из дома и уселся на лавочку у подъезда. В голове творился какой-то ад. Достав сигареты, я закурил, пытаясь привести мысли в порядок.       «Она реальна, она действительно существует. Теперь не убежать от этого. Внешний вид, имя… Всё при ней!»       А её самой нет. Куда она могла уехать… Чёрт… А может, она меня искала? Как в том сне. Искала, а меня давно в городе нет. Но найти человека совсем не проблема, имя моё она знала.       С такими мыслями я поднялся и направился к машине. Сев за руль, я попытался понять, куда мне ехать дальше. Но никаких мыслей не было. Москва огромная, а Россия ещё больше. Тут меня осенило.       «Её нет месяца три. Так мне этот сон снился три месяца назад! Что бы это могло значить… Может, она была рядом? Значит, нужно возвращаться, раз она не вернулась домой, то может быть до сих пор в Питере!»

***

      Всю дорогу до дома я прикидывал, где и как мне искать рыжую беглянку. Но я позабыл про одну очень важную переменную в этом уравнении.       — Привет, дорогой.       Лена открыла мне дверь ещё до того, как я успел сунуть нужный ключ в замок.       — Привет, дорогая, а ты чего не на работе? Случилось чего?       — Да нет, милый. Вот, решила тебя встретить. Как поездка в издательство?       — Эм, ничего. Всё нормально, обещали позвонить.       — А в какое ты ездил, напомни, пожалуйста.       — А. Э. «Клевер».       — «Клевер»? Так оно вроде детское, ты в нём первую книгу публиковал, года четыре назад. Зачем оно тебе сейчас?       «Бля, вот настырная. И я слажал.»       — Оговорился! Я к Серёге в…       — Семён, хватит, — глаза Лены недобро сверкнули, — прекрати ломать комедию. Ты никогда не умел врать. И сейчас не время учиться.       Я молча стоял, не зная как объяснить хоть что-то. Жгучее чувство стыда и беспомощности переполняло меня. Сейчас вся эта ситуация казалась мне глупой. Что я вообще собирался делать? Бросить жену ради девушки из сна? А зачем тогда искал? Дебил…       — Поехали, прокатимся. Дорогой.       — Куда? Лен, ты чего? Ну оговорился я.       — Поехали. Прокатимся. Дорогой.       В её голосе звучал металл. Да такой, что я моментально решил оставить любые споры и подождав, пока Лена оденется, спустился вместе с ней к машине.       — Я поведу. Ты не знаешь дороги.       Какое-то время мы ехали молча. Я включил радио, ситуация казалась мне слишком напряжённой, нестерпимо хотелось разрядить обстановку. Но Лена моментально его выключила, даже не отведя тяжёлого взгляда от дороги. Внезапно, она нарушила молчание.       — Тебе плохо жилось со мной, Сёма? — спросила она усталым голосом, — почему тебе не сиделось на жопе ровно?       Я не понимал, о чём она. Может, думает, что я любовницу завёл? Да ну, это бред.       — Милая, мне с тобой хорошо. Я любл…       — Завались! — заорала Лена и вперила в меня взгляд, полный ненависти. Она совершенно не собиралась его отводить.       — Эм. Дорогая, машины…       — Да, машины… А ведь мне бы ничего не стоило… Раз — и готово, — её голос снова стал спокойным. Даже слишком спокойным. Внезапно она дёрнула рулём в сторону встречки.       — Яма,— ответила она на мой немой вопрос. Никаких ям там не было.       Что-то подсказывало мне, что сейчас лучше молчать. Такой я её ещё не видел. Правда, иногда, в глубине изумрудно-зелёных озёр, которыми были её глаза, я видел что-то такое… Что-то похожее на то, что я вижу сейчас. Только эти огоньки были вспышками петард по сравнению с сегодняшним взрывом «Толстяка».       Через двадцать минут мы выехали за пределы города, а ещё через какое-то время мы остановились возле кладбища. Кажется, оно называлось «Южное».       «Что мы тут забыли, она что, закопать меня решила? Да за что?!»       Видимо, что-то такое отразилось на лице, потому что Лена хищно ухмыльнулась.       — Я бы могла, Сёмушка. Но не буду, хотя, может, и стоило бы… Не понимаю я тебя иногда, милый. И это мой муж? Говно какое-то, пидор, блядь. Я тебе всё дала, дом, жизнь, работу, себя - люби! Люби меня, блядь! Не хочу, хочу искать! Что такое? И это семья?! Это семья?! Сука… Мудак - муж…       Выдав эту гневную тираду, Лена остановила машину, выскочила из неё, громко хлопнув дверью, и направилась к кладбищу. Я поспешил за ней.       Вскоре она остановилась у ограды одной из могил и закурила. Я опасливо приблизился и встал рядом. Сейчас Лена здорово пугала меня, ничем не напоминая мою любимую жену. Когда она начала курить? И чего она добивается, что мы тут делаем?        Лена словно прочла мои мысли. Она криво умехнулась, щёлкнула каблуками и надрывно-истерично продекламировала, указывая на могилу:       — Дамы и господа! Уважаемые писатели! Бывшие задроты! Представляю вам Алису Викентьевну Двачевскую!       Я рванулся к могиле. Нет, я не упал на колени, как в голливудском кино, но перед глазами всё поплыло, когда я увидел надпись на надгробье.        «Двачевская Алиса Викентьевна. 27.02.1991 — 26.07.2018».        «Погодите… Двадцать шестое… Она приснилась мне в ту ночь! Какого хрена…»       — Лена, что тут происходит, я ничего не понимаю…       — Ты разве не её искал? В Москве не её искал? Не она тебе приснилась в июле? Или экзамены снились, а ты после этого ходил как в воду опущенный?       — Я… Я не понимаю… Да… Но…       Я был в шоке, она знала всё, она видела меня насквозь. Я-то думал, что неплохо скрываю чувства, но…       — Помолчи, милый. А я тебе всё расскажу.       Лена глубоко затянулась и потушила бычок об ограду.       — Ну и дерьмо же. Как ты это куришь. Ладно, слушай. Тебе снился лагерь?       — Э-э, ну-у-у-у, нескольк…       -Да не мямли ты, хоть раз не будь тряпкой. Давай, говно!       Я был просто в шоке. Лена всегда казалась мне другой…       — Да, снился. Мне приснилось, что я встретил Алису зимой, шесть лет назад, она якобы…       — Говори, поверь, ты меня не удивишь, — Лена усмехнулась.       — … якобы нашла меня, после того, как я ей…       — Приснился, Персунов, приснился.       Вот тут я понял, что она действительно знает всё.       …а потом, когда я ехал встретиться с ней, я заснул и мне приснился пионерлагерь, где мы с ней…       — Любили, дружили и трахались. Плавали, знаем.       — Что? Лен, я всё ещё не…       — Скажи, а меня ты в том лагере не видел?       — Нет, только Алису…Тебя не помню...       — Ничего удивительного. А я вот помню всё. Каждый грёбаный день. Я тоже побывала в этом лагере. Во сне, конечно, как и вы. Только вот тебе было на меня наплевать. Ты увивался за этой рыжей оборвой. Никогда не понимала, чем я была хуже? Но это твой выбор, делать было нечего. Да, было больно смотреть на все эти ваши сопливые проявления чувств… Но это ведь был только сон. Так я думала, во всяком случае. Пробуждение было малоприятным. Боль, отчаяние, нанависть. Хотелось… Неважно. Но буквально спустя пару дней я увидела тебя. Я точно знала, что это ты, Персунов. В тот момент я поняла, что-либо у меня течёт крыша, либо жизнь дала мне охуенный шанс. А какая разница, верно? Я уцепилась за него. Помнишь, как мы встретились?       — Ну да, в парке, где я иногда бывал…       — Да, я тебя там увидела в первый раз, а потом караулила неделю. Люди, наверное, думали, что я больная бомжиха и живу там. Но ничего. Я нашла тебя, отмыла, отчистила и забрала себе. И конечно, я понимала, что если ты есть, я есть, то и ОНА может быть. Так что я увезла тебя в другой город. Работу тебе нашла. Научился не только клаву на форумах топтать, Рэмбо комнатный, но и книжки пописывать. Спасибо, что предложение мне сам сделал... Я боролась за своё счастье. В лагере я не смогла, но тут… Кто успел, того и тапки. Я успела.       — Но разве мы не вместе… — пролепетал я, — мы же решали это, как семья…       Я снова чувствовал себя совершенно потерянным и неспособным понять людей.       — Конечно нет, дурачок. Но ты и рад был. Я понимала, что она должна искать тебя. Я помнила имя, а значит и она должна. Но она не появлялась. Я, конечно, следила за ней. Нужно же куда-то тратить зарплату исполнительного директора!       Лена расхохоталась.       — Но потом я поняла, почему. Она приехала. Спустя столько лет. Двадцать шестого июля.       — В тот день, когда сон… Когда она… Ты…       — Нет, я просто с ней поговорила. Я всё расскажу.       Лена тяжело вздохнула, словно ей было больно вспоминать тот разговор. Она начала говорить, не глядя мне в глаза.       — Ты, как обычно, сидел дома, а я возвращалась с работы.       — Ты вроде сказала, что совещание…       — Не будь идиотом. Не было совещания. Была Двачевская. Так вот. Я встретила её у дома. Она курила и ждала. Я так и не понял, меня или тебя. Мы поговорили. Всё оказалось очень просто. Её подвели её же комплексы… Она искала тебя, очень искала. Но увидев нас вместе всего один раз - бросила всё, вообразила, что ты всё решил. Оказывается, она увидела нас из окна четырестадесятого. Мы, обнявшись, шли из магазина. И всё, Персунов. Представляешь?       Лена снова смеялась. Было в этом смехе что-то пугающее.       — Да вы в лагере чуть ли не еблись у меня на глазах! А тут один раз увидела - и всё. «Он сделал свой выбор», — передразнила она.       Мои руки сжались в кулаки, но тут же разжались и повисли безвольными плетьми.       — Но спустя шесть лет она тебя не забыла и «больше не могла», ха! Приехала. Но так и не смогла подняться. А после разговора со мной поняла, что никогда не захочет.       — Почему?       — Ну, я рассказала всё как есть. Я - Елена Персунова, мы шесть лет вместе, женаты, живём в своей квартире и очень хотим ребёнка. После этого настроение говорить с тобой у неё пропало, и мы расстались. Я не успела отойти от парка, куда мы ходили говорить, как услышала визг шин и удар. Я побежала туда, но было поздно. Раз — и готово.       — Но почему она тут…       — Я устроила. Ребята из компании нарисовали последнюю волю, её передали мне, ведь она сирота. «Моя подруга Елена Персунова должна распорядиться местом…» Как говорится, держи друзей близко, а врагов ещё ближе!       Я опустился на колени перед могилой.       «Вот и всё. Вот и весь сон. Я даже никогда её не увижу. Но ведь я… я… я её…»       — Скажи, это ты её убила? Ты ведь не могла позволить ей преследовать меня, — я не мог не спросить прямо.       — Её сбила машина. Персунов, у писателей от монитора глаза садятся, а не уши, нет?       — Хорошо, Лен.       Какое-то время мы молчали. Я старался не смотреть на Лену, мои глаза были полны слёз. Я чувствовал себя человеком, который видел солнце только во сне, который никогда не сможет увидеть то, что любит, которого лишили всего самого дорогого.       — Поехали домой, Персунов. Забудь. Никакой Двачевской не было.       Эти слова резанули меня ножом. Но я кивнул.       — Поехали.