Немой маугли волшебного мира: становление Лорда

      Следующая неделя слилась для меня в один сплошной… Кошмар? Нет, так бы я не сказал, тем более, что «кошмар» этот был направлен исключительно на поправку моего здоровья, из-за чего «кошмаром» это уже назвать не получалось, но… Зелья, зелья, зелья, бесконечные горькие и отвратительные зелья, которые мадам Помфри заставляла пить меня каждые два-три часа в один день, и «грязевое купание» каждый последующий день. Ну, по-другому я не знал, как назвать данную процедуру, когда тебя, как гусеницу, обмазывают чем-то подозрительно напоминающим эту самую грязь, которая через полчаса после нанесения буквально каменеет на тебе, сковывая твои движения, превращая в этакую статую-снежинку. Почему снежинку? Да потому, что субстанцию эту наносили очень тщательно даже между пальчиками не только рук, но и ног, отчего они были в растопырку, собственно, и руки-ноги тоже не по швам, вот и получается — снежинка. Как в том анекдоте: я — звезда, а если ещё и пальцы растопырю, то вообще — снежинка. И лежишь так целый день без возможности пошевелиться, только глаза да губы свободны. И всё те же зелья, которые приходится всасывать через трубочку, от чего они становятся ещё противнее. Это вам не одним махом их из стаканчика заглотить. А ещё специальные очищающие кишечник и мочевой пузырь чары. Бр-р-р. В дни, когда я не был статуей, ходил в нужник сам, а в такие дни приходилось терпеть это измывательство. Очень неприятно.       Зато кушать в не «статуйные» дни подавали чуть ли не каждый час, даже когда я уже ничего не мог съесть, мадам Помфри, стояла надо мной Дамокловым мечом и чуть ли не насильно впихивала в меня несъедомое.       — Мистер Берген! Хватит капризничать! Зелья всего лишь исправляют вред, причинённый вашему организму, но ему откуда-то нужно брать строительный материал для этого! И энергию! Ешьте! До последней крошки!       После объяснений медиведьмы выяснилось, что эта самая грязь тоже является не самим лечебным средством, сколько тем, что восполняет для моего организма эти самые «строительные материалы», как правило — минералы, которые ни одним зельем или обычной пищей в таком количестве в организм не введёшь, и которые во время сеанса банально впитываются через кожу.       — Именно потому, что вы высасываете из этой мази всё, до последней капли, что уже говорит о степени запущенности ваших болячек, мне не приходится в конце дня раздалбливать её магией, — объясняла мне мадам Помфри, когда первый раз стирала с меня мягкой тряпочкой то, что осталось от моего «панциря». — Вон, как сухая кожа ломается, шелушится. Если бы это была стандартная косметическая процедура, то в конце дня этот панцирь как был твёрдым, так бы и оставался, разве что на сотую долю слабее — на то она и косметическая, что предполагается её нанесение на здоровый организм.       Но все эти зелья и процедуры были направлены на оздоровление физического тела. А вот по вечерам начиналось самое светопреставление. Магия. Мадам Помфри принималась латать моё повреждённое магическое ядро.       — Такие процедуры лучше делать перед сном, когда организм после сеанса будет находиться в полном покое, — объясняла мне медиведьма все свои шаги. — С вами, магглорожденными, в этом вопросе, вопросе лечения таких вот повреждений, много проще и сложнее одновременно. Для меня как целителя.       Я пристально посмотрел на мадам Помфри и одними губами чётко произнёс:       — Почему?       Но ей хватило и этого.       — У чистокровных волшебников… Особенно несовершеннолетних детей. Я вообще не представляю, что такого должно случиться, чтобы получить такие повреждения ядра. Что-то запредельное.       Тут она посмотрела на мой шрам, который стал менее заметным, но не исчез совсем, и вздохнула:       — Впрочем, да, нечто такое, что случилось с вами, и для чистокровных без последствий не обошлось бы. Но представить себе такую ситуацию, когда кто-то перережет горло ребёнку в среде магов… Немыслимо!       Я слушал, но на этих словах невольно скривился: ага, и Поттер тому пример. Немыслимо, скажете тоже! Хотя… Он тоже исключение из правил, так что, действительно, возможно, что и «немыслимо». А медиведьма тем временем продолжала, не заметив мой явно проступивший скептицизм — отвернулась за какой-то надобностью к окну.       — В любом случае последствия были бы куда как менее страшными. Потому что их ядро, помимо выработки собственной магической составляющей, получает ещё и постоянную подпитку от родителей, бабушек, дедушек. Родовую подпитку, как бы это ни отрицали все эти новаторы и свободомыслящие грязнокровки, — ведьма презрительно фыркнула. — Родовая мощь и понятие «чистая кровь» вовсе не выдумки «шовинистов-фашистов-расистов», — явно кого-то передразнивая, съязвила ведьма, — как на сегодняшний день думают практически восемьдесят процентов всех волшебников. Увы, но в чём Тот-Кого-Нельзя-Называть и был прав, так это именно в этом. Методы отстаивания своего мнения он выбрал неверные — это да, а сами идеи, изначально, были весьма здравыми. Только — тс-с-с, не дай Мордред, директор услышит, что я тут распространяю столь крамольные идеи.       Она вдруг так лукаво и задорно подмигнула, что мне невольно захотелось улыбнуться в ответ.       — С вами я об этом говорю только потому, что вы оказались на Слизерине. Где-где, а там это понимают как никто другой. Так вот, независимо от того, отрицают чистокровные этот факт или признают, впрочем, когда признают — с ними и работать становится гораздо проще, а подпитка эта есть. И целителям, если всё же такое, как в вашем случае, случается, работать становится весьма тяжело. Магия Рода, опять же неважно, признан ли Род официально Родом или Фамилия просто имеет в своих рядах не менее пяти поколений волшебников, всех волшебников, стремится залатать эти прорехи сама и усиленно сопротивляется чужому вмешательству. В вашем случае, у магглорожденных нет этой подпитки, и работать становится куда как легче, но… С другой стороны целителю и нет помощи извне и приходится рассчитывать только на свои силы. А это, я вам скажу, может аукнуться большими проблемами как для больного, так и для целителя. Особенно, если последний является целителем только по значку, а не по сути. Что, опять же, увы, случается в нашем мире всё чаще.       — М? — вопросительно промычал я.       — Клятвы, молодой человек. Я эти клятвы на магии и крови в своё время давала, о чём свидетельствует вот это.       Мадам Помфри расстегнула манжету длинного рукава своего форменного платья и закатала ткань. Где-то на середине предплечья руку опоясывала зелёная татуировка браслета, состоящего из рунического письма.       — Это и есть «суть» целителя, а вот это, — она расправила рукав и снова его застегнула, после чего указала пальцем на приколотый к лацкану кипенно-белого фартука значок в виде какой-то палки с обвивающей её змеёй, — всего лишь «символ», не имеющий силы. Как и форменные жёлто-лимонные мантии персонала больницы святого Мунго. Всего лишь видимая для всех информация. В последние годы, увы, как я уже сказала, маги, что выбирают себе стезю лекарей и целителей, предпочитают ограничиваться только этим «символом», но не проходят ритуал «принятия». Я сейчас не буду говорить о причинах, почему это стало таким популярным явлением, а вот чем это могло бы аукнуться, попади к такому целителю вы с вашими проблемами…       Медиведьма аккуратно расправила на себе и так безупречно сидящий фартук.       — Для латания вашего ядра будут использоваться очень большие потоки энергии. Вы, как оказалось, достаточно сильный, как для магглорожденного волшебника. Я бы даже усомнилась в вашем происхождении и приписала бы вам как минимум два поколения чистокровных предков, если бы сама не видела полное отсутствие связей с магическими потоками. А также полную нейтральность вашей магии. Об этом поговорим чуть позже, если вы пожелаете. Так вот, что касается лечения вашего ядра — я сама бы справиться не смогла, но я целитель, имеющий поддержку всех остальных целителей, по «сути», через рунический браслет. Те, кто просто объявил себя колдомедиком и носит только значок — этой поддержки не имеют. А это очень важно при лечении таких случаев, как ваш.       Медиведьма пристально смотрела на меня, явно ожидая моих «вопросов», и я её не разочаровал, состроив страшно заинтересованную мордашку, попытавшись состроить, впрочем, мне, действительно было интересно. Но она удовлетворённо вздохнула и продолжила:       — Чем? Тем, что в момент вмешательства в ваше магическое ядро я буду воздействовать на него именно своей магией. Как и действовал бы тот целитель, что не имеет «сути». Но… Если я для этой работы буду привлекать сторонние силы, которые, как и моя, в этом случае, будет абсолютно нейтральной из-за клятв, отрезая от потока мою личную родовую составляющую… Именно поэтому я не смогу справиться с вашим повреждением в одиночку, так как большая часть моей собственной силы будет для меня в этот момент недоступна, — пояснила ведьма. — Хотя я, как имеющая более десяти поколений чистокровных предков, многажды сильнее вас в магическом аспекте. Скажем так, если бы вы были уже взрослым и обученным волшебником, то… Поставь нас напротив мишеней и заставь палить по ним Ступефаями, то я бы вчистую обставила вас, просто за счёт личного запаса силы, просто потому, что имею возможность, мне позволяет мой резерв выпустить этих Ступефаев гораздо больше, чем вам. Но кто говорит о том, что я окажусь искуснее вас, находясь в дуэльном круге? Вы поняли мою мысль?       Я моргнул. В момент этого разговора я был в своём панцире, а вечером мне предстоял первый сеанс по восстановлению магического ядра. Возможно, именно поэтому мадам Помфри и завела сейчас этот разговор, хотя могла этого и не делать. Но я был благодарен за объяснения.       — А вот целитель по значку такой поддержки не имеет, для такого магического вмешательства будет использовать только и только собственный резерв. Варианты такого лечения практически непредсказуемы. Во-первых — неизвестно, хватило бы целителю его резерва на такую манипуляцию. Замечу, что в последние годы, опять увы, в колдомедицину идут волшебники не с самым сильным магическим ядром, а в последнее время и вовсе практически сплошь — это магглорожденные. Целителю может просто не хватить сил, и, в результате — два калеки, а то и сквиба. Если же целителю и хватит на это сил, а по логике на это хватить личных сил может только у такого, как я — чистокровного как минимум в десятом поколении, то… Вы уже не будете нейтральным магом. Да и свободным магом вы тоже не будете. Магия Его рода заявит на вас свои права, сделав вас практически своим рабом. Долг Жизни, а это один из способов его на себя повесить, — не пустые слова.       Я переваривал полученную информацию, а мадам Помфри продолжала лекцию, видя, что её слова мне искренне интересны и не являются пустым звуком, что я действительно ПОНИМАЮ, о чём она сейчас говорит.       — Именно поэтому в магическом мире принято то, что перед любым вмешательством колдомедика требуется осознанное согласие на это будущего пациента. Просто потому, что просьба показать наличие «сути» у колдомедика считается в современном обществе ужасной бестактностью и оскорблением, после которой тебе и вовсе могут отказать в помощи. Исключение тут только критическая ситуация, когда сам пациент находится в бессознательном положении. В этом случае сама магия блокирует возникновение таких уз. Вы — несовершеннолетний, я — целитель школы, в которой вы учитесь, и имеющий на себе печать «сути» — мне такого согласия от вас не требовалось. Но формально согласие даётся вашим опекуном. Профессор Снейп и дал мне это согласие, как тот, кто в данный момент несёт за вас совсем не мифическую ответственность, как временный опекун начиная с того момента, как Шляпа огласила своё решение как для первокурсника, и заканчивая Хогвартс-Экспрессом, когда вы отправитесь домой на каникулы. Зимние ли, летние ли — уже не важно. В последующие годы опекунская «повинность» вашего декана возникнет уже в поезде первого сентября. Деканы являются опекунами для своих подопечных. Директор — для всех без исключения, он может и отменить решение вашего непосредственного декана. Впрочем, его решение может быть парировано решением родителей студента или признанным магией опекуном, если ребёнок — сирота. Прочие профессора подобной ответственности не несут. Вы же, как и другие ученики школы, до своего, как минимум первого совершеннолетия в этих вопросах являетесь абсолютно бесправными. Это закон магии, а не измышления тиранов-родителей, как считают некоторые.       Вот с того вечера, после того как с меня в первый раз смыли панцирь грязи-мази, и начались вечерние светопреставления. Сквозь меня проходили такие колоссальные потоки энергии, что меня аж потряхивало, но… Я видел, насколько всё же тяжело это даётся медиведьме, но, несмотря на покалывание, как будто тебя покусывает статическое электричество, наслаждался. Наслаждался тёплыми и уютными «объятиями», такими родными, такими приятными, обещающими укрыть, защитить, не дать в обиду. Это было прекрасно. Каждый раз, когда сеанс терапии подходил к концу, у меня на глазах выступали слёзы, так не хотелось терять это ощущение.       Мадам Помфри, кажется, понимала меня с полувзгляда и всегда давала какую-то настойку для крепкого сна. Не «Сон без сновидений», но что-то из той же оперы седативных, и я отрубался до самой побудки утром.       На следующий день, который был обычным, а не статуйным, я написал в своём блокноте интересующий меня вопрос, касающийся нашего вчерашнего разговора. Вопрос возник в голове благодаря моим «знаниям». Что-то не припоминалось мне, чтобы Поттера так интенсивно лечили, а ведь у него тоже жизнь была не сахар, хоть и лучше моей, но даже я видел, без всяких магических диагностик эту самую недокормленность и отставание, по крайней мере, в физическом развитии. Про умственное уже не говорю.       /А вы можете вот так без их согласия лечить всех студентов? Вот взять и просто подойти и забрать кого-то в Больничное Крыло…/       — Не совсем так, молодой человек. Основанием для моего вмешательства может послужить только прямое обращение самого студента или его опекуна. Вот после обращения, все карты будут в моих руках, если против некоторых лечебных процедур не выступит опекун студента. А с чего такой вопрос?       /Я вроде как сам не обращался…/ — покраснел.       — За вас это сделал ваш опекун, как я уже говорила. Кстати, профессор Снейп сам варит для Больничного Крыла все зелья и мази, так что он в курсе, что и как я с вами тут делаю, — она лукаво улыбнулась.       Понятно. Пока Гарри сам не обратится или не попадёт в первый раз в это помещение без сознания, что будет ещё очень не скоро, медиведьма помочь ему не сможет. Ни сам Гарри обратиться не догадается, ни его декан — эта сухая и чёрствая мымра. Про директора с его явными манипуляциями с жизнью Героя я вообще молчу. Ему здоровый Герой ни к чему. Как бы он, как опекун Поттера, мадам и вовсе не запретил лечить что-либо более, чем явные травмы от его приключений. А ей против его воли не позволят пойти клятвы целителя — эта самая «суть». Э-э-эх!       Так и пролетела эта неделя. Навещать меня никто не навещал — я ещё не успел не только подружиться с кем-либо, но и познакомиться толком, чтобы эти кто-то меня навещали. Приходил только декан, приносил конспекты лекций пропущенных мною занятий. У кого он их брал — не представляю. Но лекции были полные, написанные разборчивым почерком, и они дополняли то, что я читал в главах учебников, даже иногда «отвечая» на некоторые возникающие у меня вопросы.       — Чтобы совсем уж не отстали по темам, — усмехался он.       Колдовать, тренируясь? Помилуй Мерлин, мадам Помфри съела бы меня заживо, застукай она меня за «вредящим лечению» занятием. Да и, как я понял, первокурсники пока только отрабатывали движения палочек да писали лекции, но не колдовали. Домашние задания, эссе, я по понятным причинам делать не мог. Для этого нужны были не только учебники, но и дополнительная литература из библиотеки, а когда я ещё туда попаду?       Пока что все лекции были вводными, рассказывалось в общем о сути изучения предмета как такового — как раз то, чего в учебниках не наблюдалось. Чары, Трансфигурация, Гербология, ЗОТИ, История Магии без предварительных ласк начала пестреть гоблинскими восстаниями. По Зельеварению, как я уже знал, никаких вводных занятий не было, сразу варили простенькое зелье от фурункулов. Астрономия. Ничего существенного, из-за чего можно было бы страдать.       И вот — в следующий от нашего приезда в школу понедельник, меня, наконец, «выписали» из Больничного Крыла. Одеваясь, я заметил, что за эту неделю изрядно прибавил в росте и весе. Одежда стала мала. Ощущения были двоякими. Я и радовался столь очевидному улучшению своего здоровья, и расстраивался: как мне теперь быть? Купить новую одежду даже по совиной почте я не смогу, банально денег нет.       За мной зашёл профессор Снейп. Увидев вместо меня огородное пугало, вздохнул и сделал пас палочкой — одежда тут же пришла в норму, укладываясь строго по фигуре. А потом лично проводил к проходу в гостиную.       — Учитывая вашу проблему, мне пришлось озаботиться тем, как вам самостоятельно попадать на территорию Дома. Смотрите внимательно и запоминайте. Вот в этом месте вы должны напитать своей магией вот этот завиток. Сейчас мы его с вами активируем. Ваша магия — ключ. Больше никто этим воспользоваться не сможет.       Я кивнул — весьма простое исполнение решения проблемы; интересно, почему так не сделать для всех — тогда бы необходимость в произнесении пароля вообще отпала, а в гостиную уж точно никто бы не проник посторонний. Декан словно прочёл мои мысли.       — Сюда и гости ходят, — усмехнулся он. — Друзья и родственники с других факультетов, на них тоже прикажешь зачаровывать? Да и… Зачаровать один завиток для одного студента, это не тоже самое, что скомпоновать комплекс чар для почти двух сотен, вектора магий которых зачастую находятся в таких разных плоскостях, что…       Я смущённо посмотрел на декана.       — Вам простительно, именно так и познаётся мир. Главное — правильно задавать вопросы. Приступайте.       Я напитал указанный деканом завиток на барельефе.       — Осторожнее, — предупредил в какой-то момент декан. — Хватит. Не надо выкладываться столь сильно, мы только что избавились от последствий одного истощения — хотите снова в Больничное Крыло? Проходите.       Я нырнул в стену. Декан следом за мной. В гостиной было пусто.       — Сейчас все ещё на завтраке, да и все уже знают расписание, поэтому выходят завтракать уже подготовленные хотя бы к первой половине дня. Поэтому у них не будет необходимости возвращаться в Дом, чтобы взять учебники. Старосты отведут первокурсников прямо на занятия. Кстати, вот расписание.       Мне в руки перекочевал свиток пергамента.       — Пройдёмте.       Мы пересекли всё пространство гостиной и поднырнули под свисающий гобелен в одной из ниш. Там оказался длинный коридор со множеством дверей.       — Спальни, — коротко пояснил декан, хотя я и так догадался. — В отличии от других деканов, не вижу смысла ютить всех однокурсников в одной спальне, при наличии огромных помещений. Но и поодиночке расселять нецелесообразно. В нашем Доме живут по двое, максимум по трое. Вы, как видите, — он указал на табличку на двери, к которой мы подошли, — будете жить с Теодором Ноттом. В этот набор удачно сложилось: шесть мальчиков и четыре девочки.       Последнее прозвучало как бы про себя, едва слышно.       — Вот ваша кровать и, если не ошибаюсь, чемодан, собирайтесь, я провожу вас к классу. Вы же позавтракали в Больничном Крыле?       Мой согласный кивок, и я принялся собирать учебники-тетрадки-ручки в рюкзак. Потом мы стремительно преодолели расстояние до класса Трансфигурации, профессор напомнил, что ждёт меня сегодня на первое занятие вечером после ужина, и я остался стоять пока в одиночестве перед закрытой дверью. Вскоре сюда же подошла организованная небольшая колонна из моих сокурсников.       — Вас уже выписали, мистер Берген? — то ли спросила, то ли констатировала Джемма, наша староста. — Хорошо. Сейчас уже нет времени на объяснения, поэтому только попрошу: держитесь своих сокурсников после урока и никуда не убегайте, Джарг проводит вас всех на следующий урок.       Я кивнул. Остальные сокурсники уставились на меня с нескрываемым интересом, но с вопросами опять не лезли. Только Блэйз развеял мои сомнения, что это проявление «этикета».       — Декан нам сказал, — тихо шепнул он, — о твоей проблеме с речью. Мне жаль. Держись нас и не лезь к гриффам. Драко с их раздракониванием и сам прекрасно справляется. Тот ещё цирк на выезде.       Блэйз задорно и весело сверкнул своими «маслинами», а я снова кивнул, приложив к сердцу ладонь.       И только потом по одному-двое, запыхавшиеся и какие-то растрёпанные стали подтягиваться гриффиндорцы. И да, всё согласно моим «знаниям», почти все предметы у нас стояли в паре со львами. Поттер и Уизли прибежали одними из последних.       Я уже видел, что Малфой собирался словесно проехаться по этому поводу, скривившись от вида двух дружков, которые не особо блистали презентабельностью, но в этот момент прозвучал колокол, и дверь распахнулась, «приглашая» нас в класс.       Поскольку я тут «появился» позже всех, то пришлось занять самую последнюю парту в самом дальнем углу. Впрочем, меня это нисколько не огорчило. Блэйз подумал, посмотрел на Драко и Теодора, которые сидели вместе, те согласно кивнули, и присоединился ко мне.       — Свитки с домашним эссе мне на стол, — сухо начала МакГонагалл, и со взмахом палочки эти свитки к ней на стол полетели дружной стайкой. — Сегодняшняя тема! Классификация трансфигурационных заклинаний.       — Как вы все знаете трансфигурационные заклинания делятся на… Первое — простая трансфигурация формы объекта. Второе — трансфигурация неживого в неживое же. Третье — трансфигурация живого в живое. Четвёртое — трансфигурация неживого в живое. Пятое — живого в неживое. Каждая группа таких заклинаний имеет свои особенности не только при произнесении вербальной составляющей, но и определённый рисунок движений взмахов волшебной палочки…       Понеслась лихая в рай. Пока я, совершенно на автомате, записывал за профессором новый материал, которого не было в учебнике, сам себе думал:       Вот с чего она решила, что мы ВСЕ знаем, что трансфигурационные заклинания делятся и на что они делятся? Дети волшебников, конечно, может и знают, но откуда это должны знать магглорожденные, у которых для получения информации до начала учёбы был только учебник, в котором этой информации НЕТ? Вот же чешет! Я за ней просто не успеваю! У меня уже рука не просто болит, она отваливается! А эта… профессор, чешет и чешет языком, хоть бы пару минут передышки сделала!       Мы же дети!        Вон у гриффов, что Поттер, что Уизли, да и вообще все (Томас, Финниган, Лонгботтом), даже более ответственные девчонки — видно, что уже потеряли нить рассуждений профессора и даже писать перестали, отстав где-то ещё в начале лекции. Одна Грейнджер строчит, сосредоточенно закусив губу. Так она, наверное, не просто сокращения использует, а стенографирует — не удивлюсь, если она знает такой метод записи. Потому что реально не понимаю, как тут можно не только успеть записать лекцию, но и разобраться в материале?       Глянул на собственных сокурсников. А чего? Я уже безнадежно отстал в плане записи, теперь просто слушаю, что она там говорит, потом или по памяти буду писать, или просить у кого-нибудь конспект переписать не спеша: с чувством, с толком, с расстановкой. А так, пока просто слушать буду, хоть какая-то информация в голове да осядет, если я ещё и на запись внимание тратить не буду.       Ага, вот откуда мне профессор те лекции приносил. Перед Драко на парте лежит пергамент, а по нему строчит самопишущее перо! И никто из наших не делает даже попытки записывать конспект! Что заставляет ту же Грэйнджер сопеть, аки обиженный ёжик, хотя бы потому, что МакГонагалл не делает замечания по этому поводу. И совершенно не обращает внимания на то, что все слизеринцы «бездельничают», впрочем они очень внимательно слушают, а не занимаются кто чем. Уизли — скосил я глаза на интересующую меня парочку красно-знамённых — уже начал бить баклуши и чего-то нашёптывать Поттеру в ухо, отвлекая и его от прослушивания лекции. МакГонагалл уже трижды сделала замечание, только баллы не спешила вычитать. Нет, вычла всё-таки — Уизли краснее варёного рака, Грэйнджер зло на него щурится. Делаю вывод: Уизли — идиот.       Слушаем дальше. Ещё минут через двадцать теоретическая часть урока подошла к концу, и мы приступили к отработке взмахов палочкой для первой группы из классификации трансфигурационных заклинаний. Точнее, второй. Той, где идёт трансфигурация неживого предмета в другой неживой предмет. По оговорке профессора, понимаю, что как и в случае с началом лекции, взмахи палочки для первой группы мы уже должны были освоить ещё до школы.       Абзац и точки, господа. Пусть тут сейчас и снижают планку образования, подстраиваясь под магглорожденных, но о некоторых вещах тут совершенно не думают и думать не хотят. Да, нас тут всего — я, Грэйнджер, Томас и Финч-Флетчли, который попал на Хаффлпафф — четверо, но как мы должны заниматься, если не знаем вот этих основ, на которые сейчас то и дело ссылается профессор?!       Ладно, тренируем то, что сказано, потом буду разбираться с тем, чего не знаю. Но для этого мы даже не доставали свои палочки, профессор нам всем раздала муляжи. Оставшуюся часть урока дружно машем «палочками». Мои сокурсники дисциплинированно выполняют упражнение, грифы дурачатся кто и во что горазд. Вон — Томас вдруг закатил глаза и схватился за «пробитое» сердце, — это Финниган якобы наслал на него смертельное заклинание. Окрик профессора, ещё минус балл львятам. Колокол, ознаменовавший окончание урока.       — Домашнее задание к следующему уроку! Эссе на тему: «Пять принципиальных исключений Гампа»! Не меньше, чем на два фута. Минус пять баллов со Слизерина за не предоставленное домашнее эссе от мистера Бергена, за прошлый урок.       Я уставился на профессора, но она уже углубилась в какие-то свои свитки, а все остальные собирали свои пергаменты и учебники, готовясь переходить на следующий урок.       — Не обращай внимания, — тут же зашептал мне на ухо Блэйз. — Мы все прекрасно понимаем, что тебе было не до эссе, на больничной койке.       Львята по одному-двое уже покинули аудиторию, а мы дисциплинированно ждали Джарга. Я торопливо написал на ещё не закрытой тетради с лекцией:       /А она не знает, что я не мог? /       — Знает, но её это не колышет, мы же — слизеринцы. Вот поэтому, в том числе наш декан отрывается на её львятах на своих уроках, доставая той же несправедливостью, что она нас. Так что не удивляйся на уроках зельеварения. Это длится уже столь долго, что никто не помнит, с чего и с кого это всё началось!       — Да, плюнь на баллы, — меня хлопнули по плечу, когда мы всё же вышли из аудитории и ждали старосту в коридоре.       Обернулся — Тео.       — Баллы — это да, классно выигрывать кубок школы из года в год, но что-то подсказывает нам, что в этом году удача от нас отвернётся, сколь интенсивно мы бы не прикладывали усилия. Да они и не важны. Главное — личный аттестат, а там МакКошка не имеет права тебе ставить Тролля за невыполнение домашки, потому что у тебя есть уважительная причина. Откатом шибанёт. А после тебя и вовсе будут судить не по наработанным для дома баллам, а по СОВам и ПАУКам.       Кивнул. Впрочем, знал об этом положении вещей, но не ожидал, что это будет так обидно. А было реально обидно. Вот так, ни за что получить взбучку. Просто потому, что декану одного дома захотелось подгадить декану другого. Это она за Поттера так оторвалась?       Как раз в этот момент Тео рассказывал из-за чего получился сыр-бор: Зельеварение в прошлую пятницу и Поттер с его «Не знаю, сэр!». А ведь вопросы, которые тут цитировал мне Тео, действительно, «озвучивались» ещё в первых главах учебника. Мог бы и почитать. Если не дома у Дурслей, где, как я знал, ему бы этого сделать не дали, но в гостиной накануне эпохального дня, тем более, что был предупреждён о требовательности профессора Снейпа. Я это точно знаю. Вот знаю — и всё.       История Магии, как и следовало ожидать, порадовала занудной лекцией от профессора Бинса — призрака, которому вообще было до фонаря: слушает его кто или спят? Потом был обед, после — Чары у профессора Флитвика.       Урок Чар прошёл примерно в том же ключе, что и у МакГонагалл, с той только разницей, что профессор всё же следил, успевают ли дети записать лекцию и останавливался достаточно часто, интересуясь — успели ли? Точно так же, как и на Трансфигурации, перед Драко лежал пергамент и самопишущее перо, и профессор на это не обращал внимания.       Видимо, такое положение дел — норма. Главное, что не на экзамене пользуются такими перьями и не при выполнении самостоятельных работ, а так — это дело каждого: записывать — не записывать, если записывать, то самому или артефактом. Угу, надо взять на заметку.       А потом…       Всё?       Больше на сегодня никаких уроков?       Удивлённо уставился в листок с расписанием. Точно — ни одного. Да и дальше особой нагрузки не наблюдается: всё так же по три урока в день. Единственный «пик» — Астрономия в среду в полночь, а в четверг у нас утро начиналось со второй пары.       Тупизм. Почему?       С одной стороны логично — ночью учились, утром спим. Ан нет. Завтрак с 8 до 8.30 никто не отменял. Не хочешь остаться голодным до самого обеда — изволь встать и поесть, а потом… Ну и какой тут потом досып?       Едва Чары закончились, меня подхватили под «белы рученьки» с двух сторон, окружили «коробочкой» и выволокли на свежий воздух. Ну, вот — теперь будем знакомиться. _____________________________