Мир, в котором меня нет

Дождь сегодня особенно неумолимо ниспадал с сизо-серого неба. В мутных клубах тумана наш немногочисленный отряд шёл в неведомую мне сторону, к цели, которой я не знала. Непостижимой и далёкой. Но у них была цель. И я не о встрече с остальной частью их группы, которая по какой-то причине разделилась. Цуна и Хаято не очень много говорили по мере передвижения, больше затрагивая пустые, расслабляющие темы. Быть может, чтобы не сойти с ума и хоть как-то отвлечься за пустым разговором. Ламбо изредка хныкал и ныл, но Хаято шикал на него и тот замолкал на какое-то время. И мы всё шли, шли. Вперёд, только вперёд. И плевать, что не по основной дороге. Минуло несколько дней с момента моего пробуждения. Это я определила по приёмам пищи — их было уже четыре (по два захода на сутки), да по старенькому будильнику — изредка они выставляли его на импровизированный стол, сооружённый из сумок и рюкзаков. Я всё ещё не знала, кем же являюсь на самом деле, но решила, что буду Адой. Мне претила мысль, что я — предмет. Вещь не может мыслить, не может ощущать. У меня были эмоции, и пусть тела у меня нет, я — человек. Не вещь. Человек. Нашей группе было не впервой срезать путь, минуя леса, холмы и даже мелкие реки. Мы переходили далеко не всегда по мостам, частенько пересекали вброд, если это, конечно, помогало выиграть хоть пару лишних минут. Они от чего-то бежали. Разноцветный туман? — я не была в этом уверена. Я буквально чувствовала, как нам на пятки наступала какая-то иная сила. Меня уже даже не удивляло причисление себя к их отряду. Я считала себя частью их компании, пусть пока без права голоса. На пятые сутки отряд решил свернуть с пусть и не главной, но всё же дороги. Хаято, выудив из-за пазухи мятую и порядком засаленную бумажную карту, сверился с местностью. Мне очень хотелось самой взглянуть на карту, но, увы — Ламбо таким не интересовался. Приходилось терпеть. — Думаю, Реборн будет нас там ждать, — сказал Хаято, показывая что-то на карте Цуне. — А больше и негде. Пошли? — И с кряхтением взгромоздив себе на спину рюкзак, Цуна встал с поваленного на землю ствола дерева. Мне не терпелось помочь ребятам. Они выглядели такими измученными, такими уставшими. С тенями, залёгшими под глазами. Несчастные. Но я оставалась такой же безмолвной и бестелесной. Хотелось приласкать маленького Ламбо и приободрить Цуну и Хаято. К сожалению, это было не в моих силах. Предположительным местом встречи был небольшой городок по ту сторону леса, куда мы и направлялись. Дорожка шла параллельно лесу, извиваясь, подобно змее, огибая неровный строй разномастных деревьев. Основная дорога и вовсе уходила в сторону, на восток. Ребята очень торопились, потому без особых раздумий шагнули под тени деревьев этого странного леса. Почему странного? Не было ни одной тропинки. Не было видно ни животных, ни даже их следов. Да что там: не слышно даже птиц и насекомых. Это только кажется, что в дождь природа затихает. Нет. Жизнь — она не стоит на месте. Я своими глазами видела волка и нескольких барсуков. Но почему-то животные не трогали ребят, напротив — они сторонились их, обходя по кривой дуге. Я находила это необычным. Будто было что-то в ребятах такое, невидимое моему взору. Но этот лес… пугал. Будь у меня голос, я бы непременно переубедила отряд ступать на опасную территорию. Мы вновь шагнули на неровную почву, чавкающую у нас под ногами. В мокрой листве таилось нечто, претящее мне. Отвратительное. Этот лес отличался от тех, по которым мы шли до этого. Я не понимала, почему же никто в отряде не понимает этого? Меня почти трясло, я буквально чувствовала, как моё «тело» колотит в ознобе. Не идите туда… Прошу… Когда туман расступился, то руки Цуны взметнулись ко рту в попытке сдержать скорбный и яростный вопль. Ламбо испуганно пискнул. Хаято встал, как вкопанный. Посреди небольшой рощицы росло огромное старое дерево. Настоящий исполин в сравнении с окружающим лесом. Чьи-то старательные руки очистили часть ствола от коры, но дерево и не думало умирать от таких издевательств: жизненной силы в нём было больше, чем во всём этом чахлом лесу. На отчищенном древесном мясе, прямо на потемневшей от времени древесине, была распята довольно юная девушка где-то лет пятнадцати — двадцати. Марлевая повязка на глазу и иссиня-чёрные короткие волосы. Её потрескавшиеся губы были чуть приоткрыты. — Хром!.. — прорвало всех троих. Значит, девушку звали Хром. Её худенькое тельце было жутко истерзано. От одежды остались жалкие ошмётки, вместо юбки — жалкий обрывок ткани, висевший на бедрах Хром. Руки и ноги прибиты к стволу не гвоздями; на первый взгляд казалось, что это толстые деревянные колья, но на поверку то были просто здоровенные сучья. Даже не острые. Они не пробивали, они буквально вдавили плоть девушки в древесный ствол. Мне страшно представить, какой силой нужно обладать, чтобы провернуть такое. Голова Хром обессилено свесилась, волосы спадали на лоб и впалые щёки. Все тело девушки покрывали разводы подсохшей крови, которая давно уже затвердела бурой коркой. Я не знала, жива девушка или нет, но в любом случае оставлять её в таком состоянии было нельзя. — Хром… жива? — тоненько пропищал Ламбо. Хаято цокнул языком. — Не знаю. Цуна, — он повернулся лицом к Цуне, — мы… Но лидер нашего отряда уже нёсся к дереву. Невероятными усилиями ребята выдрали все деревяшки, которыми тело крепилось к дереву, и освобождённая Хром рухнула в заботливые руки Цуны. Она так и не подала признаков жизни. Цуна, по всей видимости, морально готовясь к самому страшному, попытался нащупать её пульс. — Аптечку! — взревел он спустя несколько секунд. Паникующий Ламбо рылся в сумках в поисках несчастной аптечки, а Хаято постелил свой собственный спальный мешок, чтобы Цуна смог опустить на него Хром. Спустя пару мгновений Цуна выхватил из рук подоспевшего Ламбо аптечку и замер. Растерялся. Ран на теле Хром было столько, что он не знал, с чего и начать. Длинные бурые полосы причудливым узором обвивали и руки, и ноги девушки, сходясь в единой точке на животе. — Вода! — Цуна требовательно протянул руку. Воды у отряда оставалось совсем мало, экономный Цуна даже сократил ежедневные порции для всех, кроме Ламбо. Из отравленных туманом рек и озёр пить было нельзя, если ты, конечно, дорожил своим рассудком. Но для умирающей Хром они не жалели ничего. Даже драгоценную воду. Я обливалась слезами, видя происходящее. Намочив кусок марли, Цуна принялся было обмывать тело Хром, но тут же его рука дрогнула. Я почуяла что-то неладное. И правда. Под коркой засохшей крови скрывались грубые, сделанные толстой капроновой нитью швы. Это зрелище ужасало до дрожи. Грязно-белая нить плотно подгоняла друг к другу края уже омертвевшей плоти. Цуна едва не взвыл от бессилия. — Цуна… — Глаза Хаято наполнились слезами. Ламбо ревел навзрыд, утирая слюни. А я… А я даже не могла им хоть как-то помочь. С таким не справиться даже опытному хирургу, а ему, Цуне, и подавно. Руки его заметно дрожали, а ведь дрожать им сейчас было никак нельзя. — Обмыть, обработать раны, а дальше будь, что будет… — маниакально сверкая ещё недавно карими, а теперь почти что чёрными глазами, бубнил Цуна на грани слышимости. Он уже было собирался продолжить, но был остановлен твердой рукой. — Позволь мне? — вмешался Хаято. Цуна коротко кивнул. Мои руки вспорхнули к беззвучно распахивающемуся рту. Я давилась криком, которому не суждено вырваться наружу. Хаято принялся за «грязную работу», не позволив нашему лидеру марать свои руки в заведомо бесполезном действии. Дождь в подтверждение моих мыслей хлестал нас стеной капель, как плетями. Кто же сотворил с этой бедняжкой подобное? Хром никак не отреагировала на то, что из её тела вырывают нити. По щекам Хаято текли слёзы, смешивающиеся с дождём. Было так больно. Будто это меня прямо там распяли, а не их подругу. Но когда обезумевший Цуна принялся с Хаято разрезать остальные швы на теле Хром, то произошло то, чего не ожидала даже я. Не была к такому готова. Девушка растворилась в лёгкой лиловой дымке прямо на руках у Цуны. Он, моргая глазами, потянулся к исчезающим остаткам тумана, но Хаято со всей силы ударил его по пальцам аптечкой. — Цуна, нет! Не трогай! — И оттащил Цуну и Ламбо, ухватив тех за капюшоны. Мы стояли ошеломлённые, не в силах принять только что произошедшего. Но в себя они пришли быстро, не прошло и пары минут. Мне даже не хотелось знать, что нужно пережить, так адаптируясь к происходящему. — Уж не знаю, к чему такие иллюзии, но точно знаю: нам надо спешить. Я не хочу переживать это второй раз. Тем более наяву, — зло отчеканил Цуна. Хаято коротко кивнул. Ламбо шмыгнул носом. Цуна принялся упаковывать аптечку в свою сумку. — Не все, кто пропадает в тумане, исчезают навсегда… — к моей неожиданности тихо прошептал Хаято. — Некоторые возвращаются. Но другими… Хром ещё… повезло… — Ты что-то сказал? — спросил Ламбо, но Хаято мягко улыбнулся и неожиданно похлопал его по плечу: — Нет, я молчал. Дуби-и-ина. Но я была готова поклясться: Хаято только что говорил, и говорил жуткие вещи. Получается… Хром, их подруга, мертва? Да что происходит в этом мире тумана?