***
Еще с раннего утра, на девственно-чистом небе горит прекрасная звезда, светило, в простонародии именуемое как «Солнце». Возвышаясь над людьми, оно озаряет все просторы своим взором, своими лучами, своим теплом.… Все без исключения, люди, животные, растения радуются его возвращению, после нескольких дней затяжных дождей. Словно, что-то ужасное произошло, и небо усиленно проливает свои горькие слезы, а солнце не имея возможности также пролить свои слезы, оно просто спряталось за тем, кто может пролить, его за них обоих. А меж тем в городе, в поле, в лесу, еще не высохли лужи, в которых красовалась красота всего окружения. Одним из них было прекрасное дерево, раскинувшая свою прекрасную крону, на которой красовались прекрасные зеленые листья, невзирая на раненый молнией ствол дерева. Будь-то цветы растущие в поле, которые поднимают своим соцветия к небу, невзирая на то, что в скором времени, он будет либо сорван, либо съеден. Будь-то перистые облака, недавно появившиеся на небе, которых даже облаками, назвать довольно сложно. Сегодня, чем-то походит на картину какого-нибудь художника, но разве это не здорово? Но жаль, что картина не передаст запаха и не передаст звуки человеку, смотрящему на нее. Она не передаст еще свежий запах дороги после дождя, по которому скоро снова проедет карета, запах свежевыпеченного хлеба, за которым скоро выстроится очередь… Картина не передаст звуки, которые так же окружает ее. Звук, играющих по улицам детей, на которых ругаются родители, чтобы они не прыгали по лужам. Не передаст пение птиц, которые поют на ветвях деревьев, невзирая на крадущихся к ним котов. Мэтт наслаждался всем этим. Его голубые глаза, не могли налюбоваться утренним городом, что только начинает свою работу. Впереди еще тяжелый день, но они не унывают, а отдают все свои силы. Харгвиза порой удивляла эта любовь к труду. Сам он никогда не любил много работать руками, в силу того, что родился в богатой семье. Рыжеволосый вспомнил счастливый момент из своего детства: Маленький Мэтт стоит в грязной от земли рубашке и таких же штанах. В его руке простые тюльпаны и один нарцисс, который был в середине «букета». Мама альфы, звонко смеялась и гладила сына по голове. Отец на это закатил глаза, но ругать сына не стал. От таких мыслей альфа невольно улыбнулся. Он не заметил, как дошел до пекарни города, стояла она в центре города, рядом с парком. Запах свежей выпечки поманил, альфу. Да не только он. Среди плетущихся нитей, горячего хлеба, свежих булочек был еще один. Сладкий как молоко с медом и немного горький, как от ржаного пшена. Мэтт свернул дорожки, направляясь к той самой пекарне. У прилавка, где обычно раздавались все вкусности, стоял русоволосый омега. Его карие глаза немного слезились и, было видно, что ему крайне неприятно. К сожаление, если у тебя течка, ты должен работать и не важно изнасилуют тебя или нет. Только альфам во время гона, нужно было оставаться дома. Именно это факт злил Мэтта больше всего. У него был гон и не один раз, и знаете, это было не так уж и плохо. В отличие от течки омеги. Омега выпучил на него глаза, смотря прямо в сердце. Альфа вдруг почувствовал укол. Ему тут же захотелось нагнуть омегу. Но альфа успел опомниться и вспомнить свою истинную цель. Поэтому он просто купил обычный батон хлеба, щедро заплатив милому парнишке. Мэтт не заметил, как небо, начало потихоньку сгущаться. Это не увидели все, ведь синева небесного океана, только потемнело и стала больше походить на море. Альфа шагая по тротуару, всматривался почти в каждую картинку. Будь то простой купец, продающий жителям свои ткани, будь то цветочный магазин полный ярких весенних цветов. Мужчина не мог не зайти в него и не купить парочку цветов. Рыжая макушка свернула с дороги, обошла карету и оказалась у дверей магазина. На витрине, словно лицо магазина, были вывешены разные тюльпаны, хризантемы, розы, маргаритки и среди всего этого, на самом верху, одиноко стояла светло-розовая роза. Её лепестки поникли и опали на землю. Листики пожелтели. Альфа будто под заклятием, вошёл в магазин, не смотря на другие товары, подошёл к кассе. Милая девушка широко улыбнулась своему покупателю, но тот даже не заметил. Раскрыв воротник своей рубашки, выпятила грудь, надув щеки. — Можно розу, которая на улице? На самом верху. — Да конечно. Озадаченно на него посмотрев, девушка все же вышла из-за стола. Всем своим видом, от кассы до витрины и обратно, она пыталась показать себя грациозной и уверенной. Только Мэтту было все равно. Зачарованный цветком, тот не видел ничего кроме тех лепестков. Он уже представлял, как вручит этот подарок своему возлюбленному и будет говорить сладкие речи. — С вас 11 золотых. Мэтт высыпал на стол назначению сумму. Обернулся к двери и ушёл, жёстко проигнорировав последнюю фразу омеги. А небо-то темнеет, солнце то тускнеет. Чувствует народ надвигающуюся бурю, чувствует народ, как близка к ним трагедия. Но влюблённый альфа ничего не видит. Голубые глаза закованы в невидимые цепи, фантазии, которые ещё не сбылись. Вдруг послышалась музыка. Земля немного дрожала. Мэтт вырвался из страны сказок и вернул в реальность. Он пошёл на звук. В центре парка выступали бродячие музыканты. Перед ними раскрылся хоровод, где сейчас танцевали люди. Они брались за руки, кружилась, отплясывали чечетку. Старики пригласили своих дам, миловидных старушек, взрослые мужчины кружились с женщинами, а помладше танцевали на краях. Вдруг средь толпы, Мэтт увидел застенчивую омегу. Тот робко сидел на скамейке, прямо напротив Мэтта и отказывался от предложения альфы. Тогда, уверенный в своей неотразимости, альфа обогнул круг, взял в руки розу и, оттолкнув альфу, сказал: — Пусть это и не самая красивая роза, пусть вы и заслуживаете лучшего. Могу ли я преподнести этот цветов, в знак своей мимолетной любви к вам. Он поник, так же как и моя душа в вечных поисках любви. Он немного засох, как я от недостатка любви. Так помогите мне, чтобы эта роза снова цвела. Омега ошарашено смотрел на альфу. Карие глаза блестели и он взяв в руки розу, оборвал её шипы и повесил себе на голову. Мэтт взял его в руку в свою, положил руку на талию и вышел в середину. Руки омеги были тонкие, как и талия. Но Мэтт внимательно смотрел на худое лицо представителя слабого пола. Музыканты почувствовали его нрав, как и другие люди. Заиграла мелодия похожая на вальс. Мэтт и незнакомец, кружили по всему кругу. Они беззаботно танцевали. Смотрели только друг другу в глаза. Их движения были плавными, ритмичными. Музыка играла и играла, а люди, одурманенные их танцем, не открывали взгляду. Как красиво они смотрелись. Харгвиз заколдованный, не видел перед собой ничего кроме глаза омеги. На тусклых золотых лучах, карие глаза были похожи на мед, который бы Мэтта непременно съел. А тучи все сгущались и небо стало серым. Покапал маленький дождь. И именно тогда музыка вовремя закончила свою игру. Погода вконец испортилась. Но Мэтта это не расстроило. Он и омега сделали последний поворот, а после рыжеволосый отпустил парня. Последний на прощание, легонько чмокнул альфу в щеку и скрылся вслед за другими людьми. Ветер теребил волосы альфы. Мэтт свернул на другую сторону парка, где его уже ждала карета. Он сел в сухую кабинку, нечаянно намочив сидение, своим мокрым плащом. Кучер вздернул поводья и транспорт Харгвиза тронулся с места. Они не спеша ехали обратно домой, не боясь начавшегося дождя. Альфа перекинулся словами с лакеем. На душе у него легло тяжелым грузом. Альфа отрывком, держал в своей голове, какое-то воспоминание. Оно вот прямо перед глазами, но в то же время, так туманно. Холод пробирал его затылок. Ощущение было не из приятных. Альфа чувствовал холод рук и даже не понимал, что это его руки. Затуманенными глазами и пустыми мыслями, Мэтт рассматривал деревья. Дверь кареты открылась. Капли разбиваются об землю, летели на туфли лакее, а когда Мэтт вышел то и на его. В огромном поместье, стояла свинцовая тишина. Альфа грустно выдохнул. Этот день был прекрасен, как и все предыдущие, но Мэтт как предчувствие дежавю, знал — день еще не окончился.***
Льет дождь. Серая земля кажется поникшей. В деревне грязь. В грязных лужах бесчисленные всплески дождевых капель. Ровный шум, распространяется по округе, отдаваясь шумом в ушах. Настроение, которое было с утра, почти исчезло, остались лишь отголоски, на задних створках сознания. Карета двигалась ровно, прямо по направлению к семейному поместью, которое было заметно, даже через кроны высоких, хвойных деревьев. С самого детства в Мэтте горел вопрос: «А зачем они?», на что мисс Харгвиз отвечала с долей нежности «Чтобы лишни глаза не видели, наших секретов» Проезжая мимо ворот, по ровно выложенной каменной дорожке, она остановилась, на площадке, также выложенной из камней. Дождь продолжал лить, барабаня по крыше кареты и отдаваясь звоном в ушах. Решив не ждать лакея, Мэтт открыл дверь, поднял плащ, накрывая им свою голову. Направившись по направлению к крыльцу особняка. Быстро перескочив три ступени, он спустил с головы плащ, который насквозь промок. Альфа оказался около больших тяжелых дверей, ведущих в их поместье. Распахнув их, Мэтт быстро проскользнул и поспешил в свои покои, желая, чтобы его никто не заметил. Благо никого, на удивление не было видно. Тишина бетонной стеной легла на Харгвиза. Шаги ботинок эхом раздавались по холлу. На середине лестницы, в голове альфы, где-то в ее самом отдаленном уголке, щелкнуло как замок. Вот знайте, это чувство, когда ты что-то знаешь, но в одно время даже не понимаешь что тебе известно. Ты хранишь это в голове, до того момента пока не осознаешь, ведь оно было перед твоим носом. Только опомнился ты поздно. Оказавшись у своих покоев, он спокойно вздохнул и, открыв двери, шагнул внутрь. Балкон так и, был открыт с раннего утра, и вся комната наполнилась запахом свежести, дождя и запахом мокрой земли. Занавески над дверями поднимались от появившегося с дождем ветра. Мэтт уже собирался пойти и закрыть двери, но сделав шаг, он заметил, что его ботинки в грязи, а по пути к дверям большой белый ковер! Раньше бы его вряд ли это заботило, но все же лучше его не пачкать и пожалеть прислугу. Размеренным шагом он направился по направлении к ванной комнате, ведь его так же заботило то что он все же промок, а мучатся с температурой, ближайшую неделю, он не очень то и хочет. Благо путь в ванную был «по стене», куда ковер не доходил, а полы ведь помыть не так сложно. Уже в белоснежной ванной комнате, он скинул с себя все вещи и поспешил оказаться под горячими струями, воды. Вода с грязью отправлялась в водосток, смешавшись с ней, так же туда отправлялась и косметика с лица Мэтта, которую он сегодня нанес. Сколько бы Мэтт себя не мучил, он понимает, что за слоем химии, дорогой химии, покупаемой только богатыми людьми, Харгвиз никогда не скроет правды. Рыжеволосый уже не помнит, почему ему стало так важно иметь макияж на лице. Это точно ну было связанно с его огромной любовью к себе. Смотря на то как, цветная струя, стекает среди грязи. Мэтт поднял голову. Взгляд голубых глаз, зацепился за отражения в белой плитке. Перед ним стоял парень очень похожий на него, только уставший, с размытыми глазами, а из-за туши, которая потекла, казалось, он истекает черной кровью. Плечи всегда гордо держащие осанку, опустились. Альфа закончил водные процедуры. Накинув на себя полотенце он направился к постели которая была уже заправлена. Забив на все парень скинул с себя полотенце и просто голышом упал на постель, после чего все же вспомнил и вытащил из-под себя одеяло и с головой накрылся, отправляясь в царство морфея. А между тем за окном происходили странные вещи, недалеко от въезда, по такой же каменной тропе, по которой и приехал Мэтт, ехало несколько, полностью закрытых карет, только они ехали по другому курсу скрываясь за выращенным зеленым забором, а дальше их было особо и не разглядеть Если бы альфа был внимательнее, он бы не упустил, то, что около двери валялся шприц, с наполовину использованной жидкостью, черного цвета.