Операция: «выгнать училку с работы»

Анна — Может, ты позавтракаешь с нами? — предложила женщина с блондинистыми волосами, и я, пройдя к бабушке, взяв свою чашку, отпила со словами: — Нет. — Анна, — заметив, как я спешу уйти обратно в комнату, поспешила остановить меня директриса, — ты с ними давно не виделась. Они скучали. Безразлично глядя на этих двух, когда-то казавшихся мне родными, личностей, я вымолвила: — Зато я — нет. После чего наконец открываю дверь своей комнаты и скрываюсь за ней, слыша гомон отца: — Тебя давно не били, я погляжу! Хочешь, чтобы я перевоспитал?! «Что ж, совсем не изменились». Тира — Она не хочет нас и слушать. Неудивительно. Мы её оставили, не подумали о её чувствах. — вымолвила мать моей внучки, вдруг задавшись вопросом: — Неужели, мы так много времени потеряли? И совсем перестали для неё что-либо значить? Наверное, она совсем никого уже не уважает, не ценит толком... — Да, она не та Анна, которую мы знали. А ведь и не расспрашивали о ней, только деньги присылали. И тут неожиданно заявились. Естественно она нам не рада. Правда, я удивлён, что наша дочь начала учиться. — вымолвил отец хулиганки, положив руку на плечо своей бывшей жены. — На счёт ценностей...Я с вами не согласна. Я и мой муж представляем для неё большую ценность, впрочем, как и её друзья, а особенно учительница, коей эта негодяйка доверяет свои тайны...насколько мне известно. — пришлось признать значимость роли моей подчинённой в жизни внучки. — Что? Правда? — просиял Майкл, а за ним и его бывшая жена: — Это же замечательно! Мы могли бы узнать о ней побольше? — Вчера мы узнали только то, что Анна под арестом и самостоятельно делает уроки. А теперь, оказывается у неё есть к чему стремится? Почему она начала учиться? Да ещё и только сейчас? — не отставал отец Анны, добавив: — Можно ли с ней встретиться? — У нас отпуск кончится только в конце следующей недели, так что мы бы хотели наверстать упущенное. — поддержала его жена, и мне ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнув, удовлетворить их просьбу. Однако, мой муж считал иначе. Выйдя из комнаты, узнав о том, что собираются сделать родители моей внучки, он запротестовал: — Нет, вы думаете, что после всего, вы имеет право вот так врываться в жизнь дочери и предъявлять права на неё, а тем более, на её личную жизнь?! Как на счёт начать с извинений?! Оставили её, не интересовались её жизнью и теперь появляетесь как ни в чём не бывало?! Вы же оставили Анну, можно сказать, на произвол судьбы, думая только о том, как вам двоим плохо друг с другом лишь из-за того, что каждый занят работой! А Анна в это время сильно страдала из-за ваших разногласий, знаете ли! И сейчас, когда она вам даёт от ворот поворот, вы вдруг удивляетесь и злитесь новой частью её натуры?! Стыдитесь! Впервые вижу его таким суровым, но ничего не могу поделать с тем, что он прав. Эти двое взрослых замолчали. Повернувшись к мужу, умоляюще смотрю на него, заставляя смягчиться, отчего он чуть спокойнее продолжает: — Но ладно, идите. Узнайте о ней от её классной руководительницы. Она и правда расскажет про Анну куда больше, нежели мы. Ведь пока эта милая женщина не появилась в её жизни, ваша дочь была отбитой хулиганкой, простой двоечницей, пугавшей всех вокруг себя. А теперь... — он остановился, посмотрел на меня, подошёл, положил руку на плечо, закончил свою речь: — Теперь она сама на себя не похожа. Пойдём, дорогая. Похоже, не одна Анна не рада появлению своих родителей. Мой муж также не настроен с ними общаться. Это так напрягает. Придётся положиться на Эльзу. Надеюсь, она сможет с ними справиться. Иначе, мне придётся применить жёсткие меры для примирения Анны с её родителями. Спустя часа два. Эльза — Мы спросили у замдиректора про вас и поэтому вот, мы здесь. — начал свою речь мужчина в сером костюме, поддерживая свою спутницу за руку. — У вас как раз сокращённый день, так что подумали не медлить и..поговорить про нашу дочь. — подёргав плечами, с глазами, ищущими понимания, обратилась ко мне женщина. — Да? И кто же она? — с улыбкой спросила я, усаживаясь за свой стол, уже делая предположения: — Риса? Эмили? — Анна, — словно гром с небес прозвучало имя моей подопечной из уст...её отца..? На мгновение застыв, я подняла свой взгляд к людям, как я поняла от Анны, бросивших мою подопечную на попечение бабушке и дедушке. А с виду и не скажешь, что такие учтивые люди могли так жестоко поступить с дочерью. — Я мать Анны — Сара Сандберг. А это мой бывший муж — Майкл Сандберг. — подала мне руку женщина, на которую я ответила привстав. — Не сменили фамилию после развода? — удивилась я, на что мне с улыбкой ответили: — Верно. Не хотелось менять. — Вот как. — только и сумела я вымолвить, приглашая жестом присесть рядом двух гостей. Меня пробрала дрожь. Смущение вернулось. «Это родители моей возлюб...моей де...моей подопечной в конце концов! Нужно держать себя в руках и не ляпнуть лишнего!» — Да, — кивнула мне женщина, сев на стул, принесённый её мужем. Сам отец Анны встал позади неё, кладя руки ей на плечи. — Так вот. Мы хотели бы поговорить о нашей дочке. Её бабушка сказала, что в последнее время эта бунтарка начала неплохо учиться. Видимо, либо сама поняла как сильно помогут ей полученные знания в будущем, что маловероятно, либо кто-то ей помог. — Нам сказали, что вы на неё сильно повлияли. — поддержал спутницу мужчина. — Замдиректора рассказал, что она вела себя недостойно по отношению, как к своим сверстникам, так и к учителям, из-за чего в школе сменилось аж двенадцать учителей. А что в вас особенного, из-за чего наша хулиганка прекратила свои нападки и взялась за ум? Что я должна была им сказать, кроме правды? — Н-ничего, что можно было бы назвать во мне особенным. Я всего лишь её учитель на этот год, вот и всё. От меня требовалось терпение и проявление понимания к детям её возраста. Кажется, я сама себе не верю, хотя и не солгала. — Не скромничайте. — не поверила мне мама моей подопечной. — Наверняка же что-то ещё. Быть может, она к вам привязалась? Мы слышали, Анна вам очень доверяет. Анна Выйдя ленивыми шагами из комнаты, чеша за затылком, сгорбившись, я шла попить водички, как мои уши уловили слова бабушки: — Да, думаю, им пора бы уже помириться. Тем более, она их дочь. — Но оставлять это на Эльзу...Ты уверена, дорогая? — дедушка сомневается. «Минутку! Что?!!» Решила всё же заглянуть в гостиную! — А чего ты хотел? Чтобы они просто провели тут впустую неделю и улетели обратно? Ну уж нет, — отставив чашку, решительно настроилась моя бабка. — Пришло время разобраться со скелетами в шкафу! — Какие ещё скелеты, бабуль?! Что вы там про Эльзу сказали?! — завопила я, почуяв неладное. Дёрнувшись от страха, директриса закашляла отчего-то. — А-Анна, что ты делаешь?! Подслушивать это... — Куда делись те двое?! — оборвала я речь бабушки, и дедуля мне ответил: — Мы тебе расскажем, если ты нам поведаешь о своей смене поведения. — Я же уже говорила бабушке. — нахмурившись, хочу поскорее получить ответ на свой вопрос, однако деда, как нарочно, начал терпеливо ждать от меня иного. Тяжело вздохнув, усмирив свою поспешность, я высказалась: — Ну...Ну ладно. Я, думаю, уж ты-то точно должен понять меня, дедуль. Я просто из-за одной девушки никак не могу успокоиться. Она меня то бесит, то наоборот. Вечно с этой своей нравственностью лезет куда не просят. В общем, после этих нравоучений она пошла на свиданку с одним кретином, но оказалось, что она это не специально, а потому, что вынуждена. А вот какая причина — молчит, как партизан. Не говорит. Я уже думаю силой её взять, так как по-хорошему не понимает. И это при том, что я ей назло и в ответку начала учиться и вообще отказалась от встреч, лишь бы не выдать себя. Но как только мы видимся, то....О Боже. — остановилась я, поняв, что наговорила кое-чего лишнего. Именно момент с тем, чтобы силой взять училку. — Анна, ты хотела применить на своей преподавательнице рукоприкладство? — неправильно понял меня дедушка, отчего кинул в меня гневным взглядом и встал с дивана. — Хах, нет. Вы не верно истолковали мою фразу. Взять силой, значит, ну...как бы..это... «Чёрт! Слишком смущающе даже для меня! Бабуля, помоги мне! Ты же женщина, значит, должна понимать такие вещи!» Поймав на себе мой умоляющий взгляд, директриса-таки решила подсобить. Тяжело выдохнув, она принялась исправлять моё неловкое положение: — Анна хочет сказать, что мисс Эльзу можно разговорить при помощи настойчивости. Она должна давить на преподавательницу своим властным появлением, но не может, покуда сдерживается, чтобы та заскучала, чего, собственно, не происходит пока что. Я права, Анна? — посмотрела на меня моя любимая бабушка, и я поспешила покивать ей со всей благодарностью, какую чувствовала к ней сейчас. Дай Бог каждому такую понимающую бабушку! Однако, как только дедуля смягчился и рассказал, что преподшу пошли навестить мои «родители», то мне не удалось сразу ускользнуть из виду, так как директриса повела меня к себе в кабинет, взяла за ухо и с подозрением глядя на меня спросила: — Ну? Что ты хотела на самом деле сказать? Сколько бы раз я не пыталась увернуться от ответа — не выходило. Пришлось краснеть, теребить пальцы, мямлить, но признаваться: — К-к-к...как бы это...Я с-с-с ней того...ну...з...занималась... — и тут я придумала, что сказать: — Э-это поцелуй. Т-только мой поцелуй может всё исправить! В-вот! Точно говорю! Эта старая женщина всё равно щурила на меня свои глаза, мычала недовольная и только потом с презрительным тоном вымолвила: — Докатилась. Что-то мне подсказывает, ты не поцелуй имела в виду. Но так и быть. Иди. Только смотри у меня: посмеешь что-нибудь сделать с мисс Андерсон, и я тебя лично накажу до конца твоей жизни. Запомни. Прозвучало как приговор и от того я, сглотнув несколько раз слюны, подкатившие к горлу, поспешила свалить, осторожно шагая назад к двери. Эльза — Хах, давайте лучше я вам покажу её успеваемость, — сделала я удачную попытку сменить тему, на что родители моей ученицы с радостью согласились. Достав журнал, быстро пробегаясь пальцами по списку, нахожу фамилию Сандберг и показываю опекунам хулиганки её оценки по русскому языку. — Она перебивается всё время с тройки на четвёрку? — с удивлением спросила мама моей подопечной. — Да, — кивнула я, — но это в основном из-за её речевых оборотов в сочинениях. Причём, она очень...как бы это сказать...она привыкла использовать при общении ненормативную лексику. «Почему я смущаюсь от собственных слов?!» — Ох, в-вот как, — кажется, я ввела в неловкое положение маму Анны. — Д-давайте лучше перейдём к истории и... — и я вспомнила, что по остальным предметам, кроме основных, она держит стабильную тройку. — Но знаете, самое интересное будет при рассмотрении оценок по математике. Так что лучше заглянем сразу туда. — Она и правда колеблется? — теперь удивляется её отец. — Не может быть, чтобы вот так к концу года, она начала набирать обороты.Тем более по математике. Я в это не верю. — Конечно, за год у неё выйдет тройка, ведь официально осталось учиться меньше месяца. Но в следующем году при не меньших стараниях, у неё будет возможность закончить с четвёркой. — оповестила я её родителей, отчего те внезапно засияли. — Однако, почему только на этот год вы решили преподавать, а не на все два? Что-то случилось? — хорошо заметила мама моей подопечной. — Ах, да, но это уже личное. — постаралась я как можно веселее это сказать, но получалось не очень. И всё-таки, я не умею как Анна хорошо скрывать свои эмоции. — Вам тяжело работать со старшеклассниками? — сделала предположение мисс Сара. — Или кто-то из них над вами подшучивает? — также не отставал её муж. — Боже, если это так, то вы скажите Анне, и она им задаст. — продолжала выявлять гипотезы мама хулиганки. — А если что, то директриса... — Нет, в этом нет нужды, — остановила я, как речь Майкла, так и все их дальнейшие попытки разгадать причину моего ухода из школы. — Эм, значит, это что-то на личном фронте? То есть, как бы, муж или вы пока ещё невеста... — уже тише настояла на своём мисс Сара. Анна «Сука! Моя дыхалка..!» — добравшись до кабинета преподши, восстанавливала я свою, как её, а, дыхательную систему. Приблизившись медленно к приоткрытой двери, думаю, войти, как слышу диалог. — В вашем возрасте, вы, должно быть, с кем-то помолвлены раз уходите вот так сразу. Я права? — спрашивала...знакомая мне женщина мою возлюб...чёрт, мою училку. — А, нет, это не так. — отвечает им смущённая преподша, не имея сил поднять голову. — Тогда какова причина вашего ухода из этих стен? — отчего-то так настойчиво добивалась ответа на свой вопрос чужая мне женщина. — Просто...Просто я здесь так и не привыкла и можно сказать, не прижилась. — глаголила истину мисс невинность, теребя пальцы. — Знакомых нет, кроме Вивиан, которая также недавно приехала и тоже уезжает в конце этого учебного года. С соседями я также... Дальше мне не было нужды слушать. «Она только что сказала, что уезжает? — вела я с самим собой внутренний разговор. — О чём она говорит? Какой ещё уезд? Что значит перестанет преподавать? То есть, именно поэтому она говорила, что наше расставание для неё как подарок? Значит, вот что эта женщина решила? Оставить меня? Бросить...как эти двое..? Как эти...двое..?» Моё искреннее стремление с громким хлопком открыть дверь ногой исчезла, а мои побелевшие костяшки рук перестали сжиматься в кулак, как и скрывшийся за губами злобный оскал. С трудом усмирив себя, я осознала, что Эльза кое-чему меня всё же научила — сдерживаться. Полагаю, именно поэтому я её сейчас за это так ненавижу. Вместо импульсивности, раньше бравшей с лёгкостью надо мной вверх, появилась новая, ужасающая меня способность — мыслить разумно, не пускать всё на самотёк. Мне трудно, сложно и совсем не хочется этого признавать, но...Эльза Андерсон смогла-таки преподать мне урок...самый жизненный урок из всех, какой выучила, по всей видимости, она сама — терпеть боль молча, не беспокоя ни одну живую и мёртвую души. Сейчас в моём сердце всё также колотится боль от её действий, но я не имею права её осуждать. Это её собственный выбор и всё такое. НО! Эта мисс невинность забыла кое-что ещё. Очень важное, чему она у меня так и не смогла научиться. Говорить как можно более уверенно и правдоподобно, если то ложь. И хотя ни одно её слово не было ложью, тот факт, что она попыталась утаить первостепенную, самую важную и решающую причину вот так нагло и при том у меня на виду, не может быть оставлено без внимания! Уходить просто потому, что не прижилась в этом городе? Или из-за запретных, кажущихся обществу «неправильными» чувств..? Нет. Даже это выглядит мелко. Ведь Эльза уже согласилась со мной встречаться. И мне удалось убрать эти сомнения из её сердца. Так что...Прямо сейчас училка старается изо всех сил обмануть не столь себя, сколько, по крайней мере, успокоить непокорное сердце, которое, как я убедилась в момент, когда не раз утягивала в грешный мир несмотря на наше расставание, готово трепещать лишь от того, что я к мисс невинность просто прикоснулась. Именно по этому, пускай и одному, однако действительно важному поводу, я буду добиваться истинной причины, по которой смысл всей моей жи...блять, по которой эта дурочка решила сбежать от меня. Потому то я могу поклясться: она это делает только ради меня! Эгоистично, но я готова поставить на кон жизнь! «Чёрт! Только сейчас осознала, что нихрена я не изменилась!» — И всё-таки, дело точно не в нашей дочери? — вопрошала взрослая, чужая мне тётка. —Ведь наверняка же... — Точно. В этом можете не сомневаться. — перебила её извиняющимся тоном моя преподша вымученно лыбясь. — Даже наоборот. Именно она чаще всего спасала меня...Ещё в день нашей встречи... — держа руку у ложбинки меж грудей, словно с усилием сказала Эльза. — Чтобы не произошло...Анна была рядом. Знаете, — она подняла свой взгляд к моим, как это не отвратно признавать, родителям: — она столько раз спасала мне жизнь...и честь, что я, можно сказать, обязана ей жизнью, не иначе. —Тогда почему? —стал серьёзней мой опекун. — Просто...непривычно. — будто ветром, так легко и просто слетели эти слова с уст Эльзы, что я, наконец, не выдержав, таки заскрежетала зубами, сжала кулаки и открыла одним ударом правой...сломав дверь. С характерным оглушающим звуком та упала на пол...Пыль поднялась...мелкая. Пока было секундное замешательство у присутствующих, в мою голову закралась мысль, что меня теперь точно убьют...Бабуля. Надо будет приготовиться умолять о прощении. Вдруг она придумала что-то изощрённое? Блять, разозлилась называется. Боже, и сколько я там дней не дралась, не разминалась, а? Ну, чтобы там ни было, а разбираться будем позже. Сейчас я, словно не помня себя, нарушила эту спокойную делему одним своим появлением, отчего все испуганные взоры мгновенно обратились ко мне. — Эй, училка, ты с ума сошла, а?! Уходить без моего спроса.?! — большими шагами уверенно приближалась я к мисс невинность. Она же аж совсем перепугалась и от того просто застыла в стоячем положении, подрагивая бровками. — Непривычно говоришь?! Что за чушь ты несёшь, чёрт побери! — наконец остановившись, вынимаю руки из карманов, кладя их на щёки преподши. — Последние остатки рассудка теряешь или как? Мне что, заново придумывать причину тебе здесь оставаться, да? Ну хорошо, я тебе её придумаю. Прямо сейчас. Что если все узнают о наших отношениях? Насколько мне известно, ты бы не хотела это предавать огласке. Мой серьёзный тон и полный игнор того, что на нас смотрят мои родители, меня почему-то не беспокоил. Я просто подсознательно поставила себе цель — заставить Эльзу выбирать между тем, чего от неё ожидает общество и чего желает она сама. Ведь насколько мне известно, это я научила её быть более эмоциональной, пускай и не смогла отнять её альтруизм. Плевать. Лишь бы сейчас она осталась со мной. Иначе... — Эльза Андерсон, если ты попытаешься сбежать от меня, то я буду преследовать тебя всю твою жизнь. Не в качестве твоих мысленных образов, а как нечто реальное. И тогда, поверь, тебе от меня не будет спасения. Ты это поняла? Я чувствую себя самым ужасным человеком во всём мире. Так обращаться с любимым человеком...Однако, это единственный выход из моего безвыходного положения. Эти аргументы мои самые последние козыри. Ощущаю себя униженной, но помнится, как не иронично, такой же была и моя училка, когда терпела мои выходки и доверяла всему, что бы я не делала. А сейчас это я, словно стою на коленях, и прошу как ненормальная не оставлять меня. С момента ухода родителей из дома, я поставила себе установку — больше никому не доверять, ни к кому не привязываться и ни при каких обстоятельствах...не умолять о чём бы то ни было, потому что люди, которые тебе дороги настолько эгоистичны и подчинены своим желаниям и внутренним убеждениям, что толком и не услышат тебя даже мельком. А сейчас...Сейчас я в открытую показываю свои эмоции, свою слабость, ахиллесову пяту, мать вашу! И всё только потому, что ненароком, по случайности, полюбила одного человека, ради которого отдать жизнь, отбросить гордость и измениться...можно запросто. — А-Анна, — словно подустав, чуть нахмурила бровки преподша. — Чего ещё? — тут же напряглась я в ожидании. — С-спасибо тебе, огромное... — она вдруг потеряла равновесие и чуть не упала на своих двоих, как я её подхватила, усадив за стул. — Э-эй, я сейчас позову медсестру. — решила было я, как та, взяв меня за руку, приложила ту к сердцу и чуть тише прошептала: — Т-ты права. Здесь...как бы я не старалась...всё равно...бьётся очень сильно. Её глаза увлажнились, позволив скатываться каплями слёз по щекам. А усталость начала брать всё больше вверх, отчего преподша позволила своему горячему лбу покоиться на моём плече. Совсем на мгновение замерев от услышанного, я смогла-таки в отличии от своих родственничков, взять себя в руки и воскликнуть им: — Чего застыли?! Живо зовите медсестру! Но к этому моменту к нам уже бежали первыми вахтёры, пришедшие на шум сломавшейся двери. «Полагаю, я снова добилась своей цели. Эльза...позволь признаться тебе в любви», — держа свою возлюб...да, свою возлюбленную за руку, позволяя ей в том же уставшем положении опереться на себе, пока та меня слышит, констатирую шёпотом: — Эй, училка, — не могу скрыть своей улыбки. Эльза в ответ попыталась поднять голову, но не смогла. — Не трудись, расслабься. — погладила я её по голове, отчего та в ответ потёрлась лобиком о моё плечо, словно в поисках удобного положения. — Я скажу тебе это ещё раз. Только, пожалуйста, потом не заставляй меня повторять это, ладно? Иначе можешь поплатиться...наказанием похуже. — когда эта мисс невинность перестала елозить, и смогла-таки удачно расположиться на мне, у меня наконец вышло вымолвить ей тихо на ушко: — Я тоже, всем сердцем, каждой клеточкой своего тела...люблю тебя как никого другого. Так что Эльза Андерсон...оставайся рядом со мной навсегда. Обещаю, что не причиню боли если будешь слушаться. Ну, хорошие же условия, да? В ответ моя возлюбленная только тяжело дышала, позволяя своему сердцу отбивать барабанную дробь, а мне волноваться за то, что это я её, видимо, так сильно напугала ещё, когда ударила ногой дверь, оповестив тем самым о своём прибытии на место «встречи».