Слёзы мёртвой вечности

***

      Хромают. Опираются на палки. Держатся за раны. Именно такими Грехи пришли к своему Королю. Он торжественно оглядел их, и восседал на троне, пока малыши Сакамаки нервно поглядывали на возлюбленных. «Ещё рано расслабляться» — подсказывало им мертвое сердце. «Это ещё не конец» — проносится в головах дам. Они встают на колени перед своим предводителем и ждут нового приказа. Карлхайнц томно вздыхает, достает из кармана маленькую фиолетовую конфетку. Что это? — Я создал средство, которое способно меня убить. Заинтересованный взгляд Сацучи останавливается на конфете. Она словно пытается что-то опять. Возможно, осознает, ведь усмехается и качает головой. — Ты добавил в эту конфету элексир силы. Зачем он тебе, если ты желаешь умереть? — Так и знал, что Сацучи поймет меня! — обрадовался вампир и засмеялся. — Ты невероятна! Чувствуешь силу из этого маленького угощения… Просто превосходно! И тут Карлхайнц начал рассказывать свой план. Совсем недавно, лет сто назад, после распада Грехов, мужчина создал конфету силы и смерти. Это была палка о двух концах. Съешь конфету — обретешь силу, но умрешь от любой раны, наравне с человеком. Бессмертные существа не привыкли отворачиваться от атак, направленных в конечности. Раны быстро заживали. Однако, с этой конфетой можно было легко умереть от потери крови. Карлхайнц нашел способ умереть, но кто должен его убить? Дети? Им плевать на Короля — скучно. Самоубийство — глупо и тоже скучно. Вот и выбрал Король Грехов, но прежде увидел их силу. Не исчезла ли она… — Я приказываю вам убить меня, — с наслаждением пропевает властитель. — Королем вампиров станет Кино. — Отец конечно говорил, что подарит мне трон Короля Вампиров. Но я не думал, что он сделает это таким образом, — недовольно пробормотал из замка Сакамаки. — Я не смогу тебя убить, — вымученно стонет Коске и смотрит на Карри. Найдет ли она там поддержку? Не найдет. Похоть верна приказам Короля. И ей уже не так больно, как остальным. Карлхайнц с сочувствием глянул на грустную Гнев. Она была похожа на ребенка, с торчащим из головы, локоном. Карлхайнц говорит Коске: — Я увольняю вас. Разозлись же и убей меня. — О, да, Карли, — рыкнула девушка. — Я просто в бешенстве! Глаза сверкнули бешенством. Грехам был дал зеленый свет на атаку. Пятеро из них ринулись на Короля, который секунду назад проглотил конфету. Сацучи осталась вдалеке, думать и подсказывать. Акари и Юкио хотели обжечь своей силой Короля, однако, тот смог отразить их удар. Раньше ему не удавалось противостоять их унисонной атаке. Девушки отлетели от ударной волны.       Карри связала Карлхайнца, но её путы через секунды разорвались на нём. Он атаковал девушку шаром света. Похоть отлетела на несколько метров к своей создательнице. — Черт! Мы даже в шестером не можем его одолеть! — Одолеем! — прошипела Юкио. — Не умирать же нам. Нас там его сынки уже заждались! Карлхайнц сверкнул золотыми глазами. Игра наскучила ему. Он решил изучить собственную силу. И Ад тогда погрузился в хаос.       Началось землетрясение. Из-под земли вышли зомби, они схватили Грехов и начали кусать. Мертвая хватка — вечная, было не вырваться. Ужасная боль от укусов на плечах, шее, ногах не позволяла двигаться. Только одна единственная Сацучи использовала зелье, чтобы не чувствовать боль. Ей легко удалось освободиться от беззащитных, для неё, зомби. Глаза Короля хитро сузились. Пора проверить — сможет ли он убить бессмертного? Мужчина взмахнул рукой, словно отмахнувшись от Сацучи, как от надоедливой мухи. Женщина почувствовала тепло в ногах, а затем и по всему телу. — Теперь умрешь, — усмехнулся Карлхайнц и одним движением руки сжег её. Пепел лег на нос Карри. Ужас застыл на лицах всех. Смерть бессмертного… Карлхайнцу стало плохо внутри. После радости от убийства, пришла скорбь по старому доброму другу. Сердце хотело разбиться, если бы не возглас Канато. — Сацучи! Пепел взлетел высоко, над Карри. Грехи отошли в стороны, вампиры задержали дыхание. Пепел собрался обратно, преобразовался в человеческие части. Жадность начала из пепла превращаться обратно. Она поправила свой халатик и самодовольно ухмыльнулась. — Ошибаешься, мой друг. — И кто же после этого из нас истинное чудовище? — усмехнулся Король. Жалость, что сил ему всё же не хватило, и счастье, что подружка осталась цела, пожирали мужчину. — Ты, — легко ответила ученая. В глазах мелькнула грустная эмоция. — Ведь заставляешь нас убить тебя. Карлхайнц оглядел девушек. Сацучи куда-то отлучилась. Сказала, что раз у них перерыв, она пойдет и выпьет чего-нибудь. Жажда замучила. Вампир не придал этому значения и оглядел оставшихся. Все слабые. Побитые, как щенки. Когда в последний раз он видел их такими? Когда умерла Корделия. — Вы едва можете двигаться, а я стою перед вами во всей красе, — размышляет вслух Король с досадой. Неужели целых семь грехов не смогут одного его одолеть? Стоп. Почему он насчитал всего лишь шесть? — Ты, может, и стоишь, но что касается твоего сердца… Карлхайнц оборачивается на хриплый голосок. В левой руке у Сацучи его сердце, а в правой шприц с фиолетовой жидкостью. На лице ухмылка сумасшедшего. Давно она не показывала своего ученого. Мужчина вскинул бровями. — Неужели ты думал, что я не придумала способ, как умереть? Я-то придумала, вот только теперь использовать против себя это не хочу, — Сацучи сдержалась, чтобы не повернуться к Канато. Тот прожигал её всглядом. — А вот на тебе запросто! Теперь именно ты умрешь, мой милый друг! Шприц вонзился в сердце. Серенькое, неподвижное. Сердце превратилось в пепел, а вслед за ним и Карлхайнц. Он удивлённо наблюдал, как его руки исчезают. Кинул взгляд на Грехов и детей и почувствовал облегчение. Смерть была радостным событием. — Прощайте, друзья. Эта вечность, — мужчина оглядел девушек. Слезы. Разве жестокая семёрка была раньше такой сентиментальной? — Была интересной… Вздохнув в последний раз, Сакамаки навсегда покинул эту реальность. Он исчез, видя прекрасный сон. Он, ещё молодой и полный жизни, восседает на троне за большим столом. А с ним чаёвничают все дорогие ему существа. Муками неловко сидят за столом. Стесняются. А жены Карлхайнца с радостью ими интересуются. Они старше паренька-Карлхайнца, но куда счастливее, чем были при жизни. Малыши Сакамаки сидят с Грехами. От последних Король не смог оторвать взгляд. Грехи, такие же молодые, как он, ссорятся и дерутся. Однако, замечая его взгляд, улыбаются и что-то ему говорят. — Спасибо, что забрал нас из ада, — улыбаются Акари с Юкио. Им было одиноко одним. — Спасибо, что принял меня в свой мир! — весело кричит Корделия, помахивая в воздухе серебряным кубком с вином. — Спасибо, что помог создать мне Карри, — с нежностью шепчет Сацучи. — Спасибо, что родил Райто, — хихикаеи Карри. — И позволял любить себя. — Не буду говорить спасибо за психушку, — ехидничает Коске и поворачивается обратно к Субару. Королю тоже становится смешно и легко-легко. Его душа умирает, исчезает. Он превращается в пепел. — И всё-таки, эту вечность я прожил не зря… Не зря.