Чёрный Крест

      Молодой парень стоит возле огромного панорамного окна и смотрит на мир за ним. Тёмное звездное небо и тысячи огней, что горят в окнах высотных зданий, принадлежащих офисам мирных компаний, которые не знают всего того, что творится у них под боком. В этих зданиях совсем скоро погаснет этот бледный свет электрической лампы, и последние работники разбегутся по своим маленьким квартиркам. Но парень видит не этих мирных людей. Он видит лишь огромные высотные здания, тёмное небо и стекло, отрезающее ему путь. Парню некуда бежать. Ему некуда деться. Сердце бешено колотится в груди. Бежать по всему зданию, скрываться от охраны и камер видеонаблюдения. Ради чего? Чтобы теперь стоять вот так вот у толстого стекла и чувствовать, как в спину нацелены дула нескольких пистолетов?       — Хватит! — раздаётся знакомый мужской голос за его спиной. Парень морщится от нахлынувших на него воспоминаний о малоприятных событиях, что ещё свежи в его памяти и словно острое лезвие вспарывают душу, оставляя глубокие раны.       — Верни манускрипт, Шэй. Тогда Ахиллес…       Но парень прерывает чужую реплику.       — Я не могу. Иначе всё повторится… — он разворачивается к своим преследователям, к своим бывшим братьям, которые готовы пожертвовать жизнями тысячей людей, лишь бы достигнуть цели. Не этого Шэй ожидал от них. Он встречается взглядом с Лиамом, со своим лучшим другом, что предал его, ловит на себе суровый взгляд Хоуп, видит множество других лиц, и внутри всё сжимается. Обида, злость и разочарование сплетаются в тугой клубок.       Шэй видит, что все эти люди готовы в него выстрелить в любой момент. И вести огонь они уже будут на поражение. Он один против их всех. И он ничего не может сделать. Ему не прорваться к выходу, но и по их правилам он играть не готов.        — Столько погибших… Ещё одного и не заметят.       Парень оглядывается назад. Вот она свобода, возможность жить и дышать за стеной из стекла и стали на высоте десяти этажей. Шэй понимает, что у него нет другого выхода. Он не должен позволить этим людям совершить ещё одну непоправимую ошибку. Парень разворачивается и прыгает. Он чувствует за одно короткое мгновение, как под его весом трещит стекло, как оно разбивается, звенит, и исчезает эта прозрачная опора, отделявшая его от свободы и смерти.       — Шэй!       Раздаётся выстрел. Кусок металла безжалостно вгрызается в плечо, раздирая плоть. Место ранения мгновенно вспыхивает огнём боли. Вот только Шэй не замечает это. Он летит вниз, стремительно приближаясь к земле.

***

      — И как быстро он сможет оправиться?       — Недели две, не больше. Самая серьёзная рана — это огнестрельное ранение в плечо. Пришлось немного повозиться, чтобы достать пулю. Но в остальном этот молодой человек словно родился в рубашке. Синяки, да ссадины, а ведь упал с десятого этажа. Ему очень повезло, что он вылетел не дальше и не ближе, а именно на то место, иначе соскребали бы его с асфальта и хоронили в закрытом гробу.       Шэй слышит чужие, незнакомые голоса. Речь явно сейчас идёт о нём. Люди обсуждают его безумный прыжок из окна многоэтажного здания и травмы, что он в результате получил. Но Шэй слышит всё это словно через толстое бронированное стекло. В голове гудит, а сама она раскалывается на части. Всё тело пронизывает боль, но особенно сильно пульсирует правое плечо. Наверное, именно сюда вошла пуля, — проносится у парня в голове. Иначе просто быть не может. Шэй открывает глаза, и яркий белый свет лампы на потолке неприятно ударяет в них, ослепляя и совершенно дезориентируя его.       — Чёрт, — зло шипит парень и тянется к глазам. Он слышит, как кто-то в ответ на его короткую фразу усмехается, а следом раздаются тяжёлые шаги. Так ходят только служивые люди, что выдрессированы маршировать и петь строевые песни. Шэй это знает. Любого человека можно определить по походке.       — Мистер Кормак, я рад, что вы, наконец, очнулись. Надеюсь, вы слышали, что сказал врач? Вам очень повезло. Упали с такой высоты, а ничего не сломали. Воистину удача сопутствует вам, — койка на которой лежит Шэй, скрипит под тяжестью человека, опустившегося на другой край.       — Не стоит ничего говорить, — хрипло произносит парень и тоже садится в постели. Он вновь открывает глаза, как только они привыкают к этому ослепительному свету. И теперь он может осмотреть всё вокруг и увидеть человека, который знает его фамилию и, вероятно, много чего ещё.       Кипельная белизна. Всё вокруг абсолютно белое. Стены, потолок, пол и простыни. Стандартная палата в любом госпитале Нью-Йорка. Эти чистота и белизна режут глаз, раздражают зрение и навевают не очень приятные мысли о том, что земная жизнь осталась где-то за спиной, а это место — приёмная в мистический Рай для всех набожных людей. Но Шэй слишком много грешил в этой жизни, чтобы так просто оказаться у порога заветных врат. Он всё ещё на земле. Он жив.       — Я сам создаю свою удачу, мистер… — Шэй смотрит на мужчину, сидящего на другом краю кровати. Давно поседевшие волосы, военная форма и мягкая улыбка. На вид мужчине можно дать все пятьдесят, и если это так, то для своих пятидесяти он в очень хорошей форме.       — Джордж Монро. Можно просто полковник, — мужчина протягивает руку Шэю, и Кормак пожимает её. Джордж кажется учтивым и добрым. Он совершенно не похож на человека, что в любой момент готов схватиться за пистолет и выстрелить точно в лоб.       Но всё это может быть всего лишь отличной маской и умелой игрой. За столько лет Шэй в идеале выучил один основной урок: любой человек имеет маску. Даже если он с виду приятный и милый, то все равно, где-нибудь глубоко внутри, может скрываться самый ужасный монстр из всех. Со всеми людьми нужно быть осторожным. Всегда надо быть готовым к тому, что тебе вонзят нож в спину. В голове сразу же проносятся события прошлой ночи, отчего Шэй нервно дёргается. Он смотрит вокруг, но на тумбочке рядом с кроватью стоит лишь горшок с каким-то зелёным растением. Кормак никогда не разбирался в них.       А факт есть факт. Та вещь, с которой он вчера бежал, пропала.       — Полковник Монро, когда меня привезли, со мной не было такой старой потрёпанной книги? — Шэю отчаянно хочется, чтобы она всего лишь лежала в пакете с его вещами, а не была украдена. Манускрипт не должен попасть в руки ассасинов. Иначе всё повторится. Я не могу этого допустить.       — Я не знаю, Шэй. Все личные вещи пациентов посторонним не выдают. У Шэя была книга, когда его сюда привезли? — Монро обращается к врачу, который всё ещё находится в палате, но мужчина отрицательно качает головой. Кормаку хочется зарычать от злости. Его попытка спасти манускрипт из опасных рук ассасинов стала прахом. Скорее всего, они меня обыскали и забрали его.       — Что ж, спасибо… — Шэй вздыхает и проводит рукой по своим волосам грязным и слипшимся от крови. Забота о мире заставляет Шэя совершенно забыть о себе. Но в такие моменты, когда перед глазами белые халаты и врачи, как-то невольно память возвращается, — Сколько я уже нахожусь здесь? Моя страховка не покроет всего лечения.       — Три дня. Не беспокойтесь, мистер Кормак. Именно поэтому я здесь. Я увидел вас тогда в этой толпе людей. Никто особо не спешил вам помогать, а меня просто убивает людское равнодушие, — полковник мягко улыбается и смотрит на парня с нескрываемой теплотой в глазах. Шэй готов поверить словам этого незнакомого человека, ведь они звучат так искренне, а Джордж Монро выглядит таким лёгким и простым человеком, которому хочется довериться. Вот только Шэй не может. Надоверялся, хватит.       — Вы очень добры ко мне, мистер Монро. И мне бы не стоило испытывать вашу доброту. Руки и ноги у меня не сломаны, и я, смею предположить, вполне могу выписываться.       — На вашем месте, Шэй, я бы остался здесь ещё на некоторое время. Рана на плече очень глубокая, да и сотрясение у вас после падения. Просто удивительно, что вы себе не раскроили череп.       — Боюсь, полковник Монро, что у меня просто нет денег, чтобы покрыть все расходы. Не первый раз попадаю в передряги, как-нибудь поправлюсь сам, — Шэй свешивает ноги с края кровати, готовый в любой момент встать и отправиться забирать свои вещи, если его об этом попросят. Джордж лишь понимающе и сочувственно улыбается. Он кивает врачу, и тот молча покидает палату, мягко затворяя дверь за собой.       — Позвольте мне хотя бы удостовериться, что с вами всё действительно будет хорошо. Собирайтесь, Шэй. Я буду ждать вас в машине на улице, — полковник поднимается с больничной койки и, похлопав Кормака по плечу, уходит следом за врачом, оставляя Шэя предоставленным самому себе.       Парень провожает его взглядом и ещё с минуту смотрит на закрывшуюся дверь. И только потом переводит взгляд на себя. Он разглядывает перебинтованные в некоторых местах руки, слабо ведёт больным плечом и морщится, когда боль прошивает его насквозь. Лиам… Почему именно ты? Лучший друг… Бывший лучший друг так безбожно выстрелил в спину, словно самый настоящий предатель, словно не было тех долгих лет дружбы, когда они оба жили не в самом богатом квартале Нью-Йорка и мечтали о том, что однажды они смогут вырваться и стать настоящими людьми. И эти мечты почти стали явью.       — Лиам, за что? — тихо произносит Шэй одними губами, задавая вопрос в пустоту, которая вряд ли ему ответит.       — Мистер Кормак, ваши вещи, — раздаётся звонкий женский голос у самых дверей. Миловидная медсестра принесла пакет с вещами Шэя. Парень встаёт с кровати и направляется к ней. Он слабо улыбается и благодарно кивает, принимая из чужих рук свою весьма плохо выглядящую одежду, но на улицах Нью-Йорка сейчас каждый второй выглядит так, словно его переехало катком, и одежда пострадала по максимуму.       Кормак стягивает больничные голубые одежды и надевает джинсы, заляпанные в некоторых местах кровью. Он надевает футболку и только потом берет носки, пропахшие потом и пропитавшиеся грязью от армейских берц. Ноги меньше всего хочется стереть в кровь, чтобы потом ходить, хромая на обе ноги, поэтому Кормак, пусть и с все же отвращением, но натягивает их. И откуда только взялась такая брезгливость? Раньше в армии и на голой земле могли спать. Он затягивает шнурки и, выпрямляясь, берёт в руки кожаную куртку. Она пострадала сильнее всего и превратилась в кусок истерзанной кожи с разодранной подкладкой. А денег на новую ещё нужно будет заработать.       Парень покидает больничную палату и направляется прямиком к парадным дверям через заполненный пациентами, врачами и медсёстрами холл. Три дня. Три дня Шэй провёл в больнице без каких-либо серьезных травм. Лишь растяжения, ссадины и синяки. Три дня назад Кормак совершил свой прыжок веры в окно, разбивая стекло собственным телом. Он летел вниз, не предполагая, что вообще останется жив. С ним случилось чудо. Вот только Шэй давно перестал верить в какие-либо чудеса. Он давно принял на веру, что никаких чудес в этом мире нет и не может быть.       Выходя на улицу, Кормак неосознанно оглядывается по сторонам и ищет взглядом машину в которой сейчас мог бы сидеть и ожидать его полковник Монро. Этот человек появился буквально из ниоткуда и так рьяно стремится опекать Шэя. Он определенно знает больше, чем может показаться на первый взгляд. Со стороны доносится противный звук сигнала, из-за которого у Кормака тут же начинает болеть голова, но он оборачивается на звук и примечает стоящий недалеко чёрный «Кадиллак». Парень направляется к нему, пока переднее тонированное стекло медленно опускается вниз.       — Садитесь, мистер Кормак, — со своей добродушной улыбкой произносит Монро, как только Шэй равняется с машиной так, что он может разглядеть водителя, оперевшегося сейчас на руль и старающегося выглянуть в окно с противоположной стороны, — Я подвезу вас до вашего дома.       Да только Шэю некуда ехать. Он жил в квартире Лиама, занимал его диван в гостиной и частенько мешал нормально работать. Но это было раньше, до событий той самой ночи, когда парень решился на безумный поступок, движимый отчаянием и желанием не позволить ассасинам наломать больше дров. Теперь Кормак остался без крыши над головой. Даже его мотоцикл остался в собственности у Братства.       — Мне некуда ехать, мистер Монро, — севшим голосом говорит Шэй.       Полковник с минуту хмурится, раздумывает о чём-то своём, но всё же выдаёт:       — Садитесь, Шэй. Я отвезу вас к одним людям.       Кормак, дергая за ручку, открывает дверь и садится на переднее сидение автомобиля. Шикарный салон с белой кожаной обивкой кресел, парню ранее доводилось лишь заглядываться на такие машины в салонах, но кроме эстетического удовольствия они ему ничего не давали. У Шэя абсолютно другая страсть.       — Мне так неудобно перед вами. Сел на шею абсолютно незнакомому человеку.       — Ещё не сели, и давайте не будем об этом говорить. Лучше расскажите мне, что случилось несколькими днями ранее. И что заставило вас прыгнуть в окно. Не говорите мне, что вы просто упали. Я прекрасно знаю, как люди падают с высоты. Вы же прыгнули, но что вас заставило это сделать? — Джордж поворачивает ключ, заводя мотор. Автомобиль медленно выезжает с парковки перед госпиталем. Шэй же в этот момент хмурится. Что вообще можно ответить на подобный вопрос? Обычному человеку не понять всего того, что с ним произошло. Эта война между ассасинами и тамплиерами длится уже много веков. И всё время она подпольная, простым смертным не узнать всего, что известно маленькой группе людей.       — Я связался с довольно плохими людьми, — на выдохе произносит Кормак после долго раздумья. Сложно подобрать слова, чтобы описать этих жестоких людей, готовых пожертвовать всё в погоне за весьма призрачной целью.       — С ассасинами, не так ли?       Парень вздрагивает. Удивляет далеко не этот прямой вопрос, удивляет то, что Джордж Монро вообще что-то знает. Кто он такой? Кормак весь напрягается, но виду не подаёт. Происходящее слишком подозрительно.       — Если вы работаете на ассасинов, то лучше пристрелите меня сейчас, мистер Монро, но сначала ответьте, откуда вам это известно? Я не отрицаю, что я некогда работал с ассасинами, теперь же… Дороги назад уже нет.       Джордж едва усмехается, не смотря на Шэя.       — Неужели я так похож на убийцу, работающего с этими бесчестными людьми? Я бы смог счесть это за комплимент, если бы это не противоречило моему взгляду на жизнь и на этот мир. Я предпочитаю помогать людям, мистер Кормак, а не убивать их, не разобравшись в ситуации. А по поводу того, откуда знаю. У вас на шее висел медальон. Такой знак есть только у ассасинов. Его я ни с чем не перепутаю.       Шэй машинально тянется к своей шее, но не находит на ней тонкой цепочки на которой ранее висели жетон и медальон.       — Так вы, полковник, тамплиер, не так ли? Мне стоило догадаться чуть раньше, — на лице Кормака появляется ядовитая ухмылка, адресованная ему же самому. Такой очевидный факт. Кто же ещё мог заинтересоваться им, странным парнем, выпрыгнувшим из окна с надеждой выйти из этой чёртовой игры.       — Да, вы абсолютно правы. Я — тамплиер. И познакомиться с вами мы могли при абсолютно других обстоятельствах, но гораздо позже.       — Так это вы забрали манускрипт?       — Нет, мистер Кормак. Манускрипта при вас уже не было, когда вас грузили в карету неотложки. И я бы очень удивился, если бы он остался при вас. Так что вас заставило бежать от ассасинов? — Монро на секунду отвлекается от дороги и бросает свой взгляд на Шэя, но лицо Кормака абсолютно непроницаемое.       — Их… хм… Они возомнили себя богами, которые могут так легко распоряжаться судьбами других людей. Ахиллес безумен, и я должен его остановить. Вот только я понятия не имею как. Нельзя позволить им вновь разрушить жизни тысячи людей.       — Тогда, Шэй, я надеюсь, что вы не откажетесь помочь нам. Я вижу, что мы преследуем единую цель. И мы приехали. Можно выходить из машины.       Кормак смотрит в окно автомобиля. Он даже не заметил, как они покинули с Джорджем вечно шумный и никогда не спящий Нью-Йорк. Высотные здания и дороги сменились маленькими аккуратными домиками с постриженными зелёненькими лужайками. Возле одного такого дома машина сейчас и стоит. Монро глушит мотор и вылезает из автомобиля. Шэй делает точно так же.       Полковник включает сигнализацию и направляется уверенным шагом к дому, Кормак следует за ним. Они пересекают лужайку, подходят к двери, и Джордж нажимает на звонок. С другой стороны слышится торопливый шум шагов, кто-то подходит к двери.       — Кто там?       — Миссис Финнеган, это Джордж Монро.       — Джордж! — дверь открывается, и на пороге появляется низенькая женщина в возрасте с аккуратно зачёсанными назад волосами. Она торопливо вытирает руки о край своего фартука и поправляет закатанные рукава, — Вы, как всегда неожиданно к нам. Прошу, проходите. Барри! Джордж приехал, выйди поздороваться.       — Я хотел заглянуть к вам в конце недели, но неотложные дела заставили меня приехать сегодня.       Женщина отходит от двери, и полковник кивает Шэю, пропуская его вперёд. Парень переступает порог, проходит в дом. Женщина проводит их в небольшую, но уютную гостиную с камином, мягким ковром и несколькими креслами и диванчиками. Эти немногочисленные предметы мебели так стары, что можно разглядеть потёртости на ткани сидений и подлокотников. Но это нисколько не делает обстановку комнаты хуже.       — Что-то случилось? И, может, вы познакомите меня с вашим спутником, — женщина выглядывает в коридор и ещё громче добавляет, — Барри! Сколько можно?!       — Как раз по поводу этого молодого человека я и приехал к вам, Кэссиди. Это Шэй. И я хотел бы попросить вас приютить его у себя на некоторое время. Он только из больницы, и ему некуда поехать по некоторым обстоятельствам. Взамен Шэй может помочь вам чем-нибудь, когда оправится от пулевого ранения, — Монро присаживается в кресло и откидывается на его спинку. Кормак же остается стоять, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая носки своих армейских сапог.       — Ах, Джордж! Молодые парни только и страдают на этих ваших заданиях! Шэй, надеюсь, что он не заставляет тебя в таком состоянии работать? Иначе я ему сейчас устрою! — миссис Финнеган подходит к Кормаку и заставляет его поднять голову, оторвав глаза от пола. Она придирчиво осматривает его лицо и, удостоверившись, что кроме неаккуратной бороды и шрама ничего примечательного на лице Шэя нет.       — Миссис Финнеган, не стоит ругать полковника Монро. Он к случившемуся никак не причастен. Я сам виноват, — парень невольно улыбается. От этой женщины веет теплотой и заботой.       — Смотри у меня! — с напускной серьёзностью и сердитостью произносит хозяйка дома, но её глаза светятся, и легко понять, что она едва ли сдерживает улыбку. Именно в этот момент в дверях появляется мужчина, которого, похоже, миссис Финнеган пыталась заставить спуститься вниз.       — Что я пропустил? — мужчина окидывает взглядом комнату и всех собравшихся в ней, — А, Джордж. Добрый день, рад, что вы к нам заглянули. Какими судьбами?       — Если бы ты возился ещё дольше, то вообще бы не застал мистера Монро. И мне потом бы пришлось всё тебе пересказывать. Шэй, знакомься. Это мой муж. Барри, это Шэй. И полковник просит, чтобы он пожил у нас. У мальчика сложная жизненная ситуация.       — Очень приятно, мистер Финнеган, — парень пожимает мужчине руку, когда тот подходит к нему.       — Господи боже ты мой, мы собираемся приютить деревенского дурачка? — восклицает мистер Финнеган и толкает Кормака в плечо. От этого толчка парень морщится, рана неприятно отзывается болью.       — Барри! Не обращай на него внимания, Шэй. Он вечно ведёт себя так. Старый дурак, — миссис Финнеган отвешивает своему мужу хорошую затрещину, но в ответ на её действие мужчина лишь смеется, потирая пострадавший затылок. Он весело подмигивает Шэю, словно тот уже свой в их доме, а не только что заявился без приглашения на пару с полковником.       — Вижу, я вам больше здесь не нужен. Вы все прекрасно без меня перезнакомились. А мне ещё нужно успеть заехать на работу, кое-что обсудить с мистером Кенуэем. Я приеду в эти выходные, если вы не против. Как раз, может быть, решу вопрос с жильём для Шэя, — Монро поднимается с кресла, сидение которого не сразу принимает привычную форму, и, кивая на прощание каждому, направляется к выходу. Только у самых дверей гостиной он оборачивается, чтобы добавить, — Мистер Кормак, расскажите им подробности сами.