***
Опять утро, опять метро, опять давка и духота. Послушай, Господи, а можно сделать так, чтобы... И я не поверил своим глазам! Недалеко от меня, вцепившись в металлический блестящий поручень, стояла моя белокурая девочка, медленно покачивая головой в такт только ей слышимой мелодии. Я вытянул руку и дёрнул за ручку рюкзака. Она резко обернулась и вдруг расплылась в такой светлой улыбке, что у меня дыхание остановилось! Я протиснулся к ней и встал, закрывая от всех и защищая от толчков. - Привет, - тихо произнёс я, наклоняясь к ней и вдыхая сладкий аромат кожи и духов. - Вы всегда в такой давке по утрам ездите? Она кивнула и так же с улыбкой продолжала смотреть мне в глаза. - Я даже подумала, что вчерашняя поездка мне приснилась, - проговорила она, не отводя глаз и слегка пожимая плечами. - Я даже желание загадала! - Какое? - Если я вас сегодня встречу, то я сдам сегодняшний экзамен! Я через силу улыбнулся - точно, Корф, стареешь! Что-то раньше не замечал, чтобы тебя связывали со сдачей экзаменов! М-да, жизнь моя, как поётся в знаменитой детской песенке... - Я рад, что мое скромное присутствие так помогает вам. Слушайте, а мы же вчера даже не познакомились! Я Владимир, а вы? - Анна, - она говорила с той же светлой и радостной улыбкой, а я смотрел ей в лицо и жадно рассматривал эти пухлые губы, глаза с длинными и пушистыми ресничками, румянец на щеках и хотел только одного - поцеловать её! И пусть потом на меня навешают все статьи Уголовного кодекса, но я так хочу этого, что наплюю сейчас не только на кодекс, но и на всю пенитенциарную службу! И с этой мыслью я наклонился чуть ниже и спросил: - А что вы слушаете, если не секрет? Она опять вскинула на меня глаза и проговорила: - Рахманинова, второй концерт для фортепиано с оркестром. Это такая мощь, такая сила! Я не представляю, как человек мог это написать! Рахманинов... Ага, это чудо будет не только лихо болтать на английском, она ещё и в классической музыке разбирается. - А я вас раньше не видела в метро. Знаете, когда постоянно ездишь на одной линии и в одно время, то все лица становятся знакомыми и почти родными. Я усмехнулся: - Судя по тому, как вас вчера пытались оттолкнуть от двери, ваши родственники не так добры, как хочется. Она покраснела и сжала губы трубочкой, чтобы не рассмеяться: - Это не они, это всё я виновата. Надо же было мне родиться такой полутораметровой! Вот и получается - либо на голове у меня стоят чьи-то портфели, либо мой нос вечно упирается в чью-то спину. Вы знаете, - она чуть приподнялась на носочках и быстро заговорила мне в ухо, - я даже перестала пользоваться помадой, чтобы случайно не измазать чью-то одежду. И она опять улыбнулась, будто приглашая меня тоже проникнуться этой мыслью. И тут у меня в мозгу громко щёлкнул рубильник! Помада! Она пользуется помадой. Да, я в курсе, что нынешние школьницы в использовании косметики дадут фору бывалым взрослым женщинам. - Анна, а вы учитесь или работаете? Она подняла брови и всё с той же с улыбкой тихо проговорила: - Я работаю, Владимир. Работаю в Управлении социальной политики, это недалеко от метро, а вы тоже подумали, что я малолетка, да? Она вдруг опустила голову и замерла. Я чуть повернулся и она оказалась прижатой к стене вагона и в моих руках. - Посмотри на меня, Аня, я второй день хочу только одного - обнять тебя и поцеловать! И гори огнём твой возраст и последующие события. Я вчера так на всех орал на работе, потому что думал, что не встречу тебя больше никогда, и сегодня всю дорогу только и думал о тебе, а ты тут, рядом со мной. Вот мы сейчас выйдем, и ты уже никуда и никогда не исчезнешь, поняла? Она мимолетно чуть шевельнулась и оказалась полностью в моих руках, прижимаясь носом к моей кожаной куртке. Я обнял её крепче и услыхал тихое признание: - Я сегодня задумала, что если ты сядешь в этот вагон, я всё смогу и сдам этот дурацкий экзамен. - И что он тебе даст? - Я тогда стану руководителем отдела. И может быть, тогда я стану выше ростом, - со смехом закончила она, поднимая голову и заглядывая мне в глаза. - Вот дурочка! - в сердцах ответил я, ещё сильнее прижимая её к себе. - Смотри, как ты чудесно помещаешься в моих руках, будто по заказу сделана. - Ты думаешь, что это и был твой заказ? - Может, и не мой, но я не привык, чтобы у меня отбирали то, что я люблю и что создано будто для меня. - Правда? - Правда, - твёрдо ответил я. Вагон медленно остановился, я подхватил свое белокурое чудо за рюкзак и вытащил на платформу под громкий смех и дрыганье ногами. Затем схватил её в объятия и в несколько шагов оказался на эскалаторе. Вот тут-то я и дал волю своим желаниям. Я целовал её, не давая вдохнуть и пошевелиться, прижав её к себе и чувствуя, как она тянулась ко мне, вставая на носочки и цепляясь за мою куртку руками. Где-то на середине движущегося полотна я оторвался от неё и строго сказал: - Сегодня вечером никуда без меня не уходишь! Я заберу свой байк и отвезу тебя домой, нечего толкаться под землёй! Вон какая бледненькая, тебе явно не хватает свежего воздуха и ветерка! - Ага, согласна. А потом? - А потом я решу, понятно? - А я? - А что ты? Ты со мной. Или ты против? - Нет, я только «за», - прошептала она, пряча лицо у меня на груди... ... Весна пришла в этом году внезапно и дружно, солнце вовсю светит в окно, ветерок колышет лёгкую бязь. Аня сморщила нос и что-то пробормотала во сне. Сегодня полгода, как мы женаты. И всё так же вместе ездим на работу, рассекая воздух и ловя ветер. Но вскоре мой железный конь опять станет на диагностику и мелкий ремонт. И мы спустимся под землю, в метро, чтобы целоваться в углу вагона и со смехом подниматься на плавно плывущем вверх эскалаторе. И я буду зорко следить за моей Аней, которая вдруг стала выше ростом из-за маленького пузика, что делает её ещё более нежной и ещё более любимой. Хорошо, что есть метро, где ходят быстрые поезда и ездят сотни людей. И где можно встретить такое чудо, как моя Аня.Встреча в метро
22 сентября 2018 г. в 18:19
Духота... Мне, привыкшему к ветру, рёву двигателя и свежему утреннему воздуху, эта поездка в метро показалась адом. Десятки, сотни угрюмых озабоченных лиц, открытые книги и мерцающие телефоны, лязг колес и грохот летящих поездов до такой степени отличались от моего ежедневного утра, что я прикрыл глаза, упёршись плечом к двери с надписью «Не прислоняться», и постарался отрешиться от этой подземной реальности.
Да, забыл представиться. Корф Владимир Иванович, 30 лет, врач-стоматолог, к тому же по совместительству член правления Клуба байкеров. В общем-то есть ещё и небольшой паб, что достался мне в подарок от моего отца Корфа Ивана Ивановича, достаточно крупного бизнесмена, у которого кроме этого полуподвальчика есть ещё несколько ресторанов и кафе, но меня этот бизнес не интересует. Меня привлекает скорость и свобода. А посему я занимаюсь ремонтом и обслуживанием мощных байков, которых с каждым годом в городе становится всё больше и больше.
Несколько лет назад я и мой друг Мишка Репнин, кстати, отличный мужик и прекрасный хирург, создали Клуб байкеров, стали его совладельцами и членами правления. Но кроме клуба, мастерских по ремонту и прочему, я к тому же являюсь ещё и владельцем чудесного байка, мощного и послушного. Чёрного, как ночь, и ревущего, как дикий зверь. Но - увы! - любое железо имеет право на отдых, и мой любимец не стал исключением. Каждый мотоциклист, будь он начинающий или уже с достаточным опытом, знает, что мотоциклы, несмотря на их надёжность, требуют периодического осмотра и ремонта. Чтобы заблаговременно устранить мелкие неисправности, лучше всего раз в шесть-семь месяцев проводить техосмотр своего железного друга. И тогда вы будете застрахованы от серьёзных неполадок.
Именно поэтому я сегодня еду на работу в метро, и эта пытка давкой, духотой и немыслимым количеством людей, пользующихся этим диким монстром по имени подземка, будет продолжаться ещё два-три дня. Погибнуть во цвете лет... Я открыл глаза и понял, что народ стал уплотняться и пытаться сосредоточиться у двери, готовясь к выходу. Кстати, не совсем глупое занятие - потому как можно и не выйти в такой давке на своей остановке.
С высоты своего роста, этим меня Господь не обидел, я посмотрел на напряжённые лица людей и вдруг увидел маленькую девочку в светлой курточке с рюкзачком на спиной, которую зажали два мужика и локтями отталкивали её назад. Она старалась пробиться вперёд, но силёнок не хватало. Поняв, что она может и не выйти, я дождался, когда поезд начал притормаживать, затем поднял руку и перегнулся через стоящую рядом со мной молодую девицу с ярко накрашенными губами. Она подняла голову и кокетливо улыбнулась мне. Ух, лучше бы она этого не делала! Это когда мы к зубному врачу-то ходили в последний раз? Однако не надо забывать о малышке с рюкзачком. Я крепко ухватился за петлю-ручку и удерживал до тех пор, пока поезд не остановился. Двери с тихим шипением отворились, я сделал шаг вперёд и слегка приподнял девочку вверх за рюкзак. Она лихо выскочила из вагона и оказалась на платформе, почти уткнувшись мне в грудь своим курносым носом. Затем подняла голову и глянула на меня огромными серо-голубыми глазищами, кивнула и благодарно улыбнулась со словами:
- Беда просто с этим ростом, вы не находите? - затем она открыто улыбнулась, продемонстрировав белозубую улыбку, в которую я практически сразу влюбился. Только вот влюбляться нельзя, а то ещё посадят за совращение малолетних - девчонке если есть 16, то это в лучшем случае. Только мозг, конечно, рассуждает здорово, но куда девать появившееся вдруг желание вынести эту малышку из душного подземелья наверх на руках, а то ведь поранится! Однако малышка, судя по всему, другого мнения. Она вопросительно глянула на меня и решительно мотнула головой в сторону длиннющего эскалатора, верхушка которого терялась где-то за резко скошенным потолком станции. Я кивнул в ответ и взял девочку за руку, которую она безбоязненно вложила в мою ладонь и послушно пошла за мной. У самого медленно ползущего многоступенчатого подъёмника я выдернул девчонку из-за спины и прижал к себе, поднимая её над полом и становясь на ступеньку. Я опустил глаза вниз - прямо перед моим носом белела макушка с аккуратно заплетённой косой, тонкая шея с выступающими косточками позвонков и узкие девичьи плечи. Помоги, Господи! Потому как руки разжиматься не думали, они жили своей жизнью, нимало не заботясь о содержании нескольких статей Уголовного кодекса! Вокруг стояли люди, глядя вверх, будто ожидая свободы из подземного заточения, и только моя белокурая девочка смотрела вниз, плотно прижатая к моей груди. Эскалатор плавно вывез нас наверх, я приподнял светловолосую фею и переступил движущуюся ленту, почувствовав ногами твёрдую поверхность.
- Вот мы и приехали, - с улыбкой сказал я в ушко склонённой головы. Голова кивнула, плечи пошевелились, стараясь освободиться от моих рук. Ёлки-моталки, я ж так и ехал всю дорогу, прижимая её к себе! А малышка, наверное, перепугана до дрожи в коленках! Думает, что дядька совсем с ума съехал - вцепился в крошку, будто от этого зависит вся его дальнейшая судьба! Хотя... Если бы малышка была чуть постарше... Эх, надо ж было родиться так рано! Нет бы подождать лет несколько... Тогда бы и возраст так в глаза и мозг не кидался! Или бросался? Или что? Или дурак, вот что!
Девочка медленно повернулась и подняла голову:
- Спасибо вам, вы не представляете, как мне помогли! Я каждое утро выползаю из вагона с таким трудом, будто всем хочется, чтобы я поехала дальше. Идём?
Мы вышли из помещения на улицу, где нас встретил свежий воздух с ветерком. Маленькая фея ещё раз благодарно кивнула и растворилась в людской толпе. Её беленькая макушка мелькнула у светофора и пропала. Что у нас в той стороне? Понятно, знаменитая школа для особо одарённых детей. М-да, вырастет этакий прелестный англоговорящий ангел с серо-голубыми глазами, длинными ножками, тоненькой талией и совершенно невозможной белозубой улыбкой... Только когда она вырастет? Тебе, угрюмый дядька, уже будет до фига лет, сам знаешь, как на молодых девочек влияет цифра «за 30»... Старик и только.
Весь день прошёл в нервотрёпке и бурчании. И никто не мог догадаться, что причиной плохого настроения самого позитивного доктора в поликлинике была молоденькая маленькая девочка... Твою же ж мать, Корф! А имя? Даже имени не спросил, болван. Вот она, старость, подкралась незаметно.
- Владимир Иванович, больных нет. Можно домой? - раздался чей-то голосок; кажется, Соня. Кивнул головой и сел в кресло, откинувшись назад. Сегодня ещё надо заехать в Клуб и в паб, проверить что к чему - и домой. Жаль, что мой железный друг не со мной, мы бы с ним все вопросы и проблемы порешали...