changes — xxxtentacion
Слишком много переживаем. Слишком серьезно воспринимаем. Надо относиться ко всему проще. Но с умом. Без нервов. Главное думать. И не делать глупостей.
24 ноября, 2017. 19:00
Мы с Карой приходим позже, чем нас пригласила Николь. Как только моя голова коснулась мягкой подушки — я тут же заснула, забывая о том, что мне нужно куда-то идти. Но сейчас вечер, на улице уже давно темно, а знакомую улицу освещают несколько фонарей, отдающих тусклым светом. Асфальт ровный и пахнет влагой, на поверхности небольшие лужи — неудивительно для конца осени. Я всегда обожала холодные времена года. Мне никогда не нравилось загорать на знаменитых пляжах где-нибудь за границей летом, ходить на пикники с друзьями или же проводить время у озера, делая красивые фотографии. Мне нравится осень за разноцветные листья, нравится теплая одежда, безмерные пальто и чувствовать дрожь на кончиках пальцев, ощущая при это легкое покалывание. Зиму я провожу всегда по разному. Два года назад мы с Карой проводили зимние каникулы за границей, у ее бабушки. Мы катались на лыжах, лепили снеговиков и, в общем-то, не знали каких-либо проблем. Но в прошлом году я никуда не поехала и осталась дома. Благо, Николь поддержала меня и мы гуляли почти что каждый день, бросаясь в друг друга снежками. Иногда мне кажется, что, кроме этих двух безбашенных девушек, мне и вовсе никто не нужен, ведь они могут заменить мне абсолютно любого человека. Николь всегда напоминала мне мою маму. Она спокойна и никогда не была резка в своих действиях. Она всегда успокаивает меня, кормит теплым чаем и заставляет есть, когда я сажусь на очередную диету, желая скинуть несколько килограммов. Кара же, наоборот, напоминает мне Кетрин и из-за этого я даже иногда пугаюсь. Она вечно читает мне нотации, но различие в том, что Портман любит пошутить, похулиганить и позаниматься какими-нибудь глупостями. Однажды я просидела с ней час в книжном магазине, пока блондинка пыталась дочитать последнюю главу ее любимого романа. Денег на эту книгу у нее не было, поэтому она приходила туда чуть ли не каждый день и стояла у стендов, тихо листая шершавые страницы новой книги. Они готовы остаться со мной в любое время года, бросив все свои дела и я безумно благодарна им за это. Мои подруги — единственное дорогое сокровище, которое у меня сейчас имеется. Мне нравится холод, потому что, я по крайне мере, хоть что-то чувствую. Кара дергает меня за рукав молочного пальто, когда мы уже ступаем на порог дома Шистадов. — Ты о чем-то задумалась? — девушка непонимающе смотрит на меня, попутно нажимая на звонок. Я замечаю свет в гостиной. Дом у них всегда отмечался какой-то роскошью и тем, чего бы я себе никогда не позволила. Я знала, что у них богатые родители, но они не живут с ними. Николь как-то раз рассказывала мне о том, что они приезжают навещать их только по праздникам, балуя детей дорогими подарками. Николь постоянно отказывается, потому что единственное, что нужно ей в эти дни — это отцовская забота и материнская любовь, а Шистад.. Шистад лишь пользуется этим всем. Чуть ли не ноги целует своему отцу за новую тачку, дорогущие часы, подаренные ему на День Рождение и чихать он хотел на все эти семейные праздники и посиделки. Оно и неудивительно, Крис никогда не ценил то, что дают ему люди в качестве чего-то духовного. Он никогда не ценил и меня в том числе. — Думала о хорошей погоде, — я пытаюсь улыбнуться, поправляя на голове теплую шапку. Вечером всегда холодно и ветрено. — Не бери в голову. — Хорошая погода? Да у меня задница сейчас отвалится, Эва, — Портман смехотворно стучит зубами, прыгая с ноги на ногу. — Николь тащится как черепаха. С таким количеством денег, как у Шистадов, могли бы и прислугу нанять. — Не неси чепухи, — я слышу звук открывающейся щеколды и поправляю края теплого пальто. — Девчонки, — Николь открывает дверь шире, пропуская нас внутрь теплого помещения. — Вы опаздываете. Мне пришлось выслушивать лестные высказывания Криса в адрес его шлюховатых подружек. Вы хотя бы понимаете, каков сущий ад? — Брюнетка обнимает нас по очереди, оставляя на щеках короткий поцелуй. — Не говори о моих поклонницах в таком тоне! — слышится мужской голос с кухни и я замираю. Какого хрена здесь делает Шистад, мне кто-нибудь объяснит? Честно сказать, я шла в этот дом с искренней надеждой, что не увижу здесь этого говнюка и его смазливой рожи, но, кажется, неизбежного стороной не обойти. По идее, Крис должен был быть на тренировке по баскетболу и я думала, что успею смыться отсюда до его прихода, но блять, почему все всегда идет по пизде? — Эва, ты какая-то тормозная сегодня! — не выдерживает Кара, стягивая с себя дутую куртку. — Чего ты встала у двери? — Ты могла меня предупредить о том, что здесь будет этот.., — я хватаю Николь за руку и отвожу в сторону. — Придурок. — Он пришел пару минут назад, прости, — девушка охает. — После тренировки он вообще должен был поехать к друзьям, но ты же знаешь, как быстро Крис меняет свои решения. И теперь он здесь. — Она кивает в сторону кухни. — Тогда спрячь все ножи от моей видимости, пожалуйста, потому что если он хоть что-нибудь скажет неразумное в мой адрес — я оторву ему руки, — я неуверенно снимаю пальто и вешаю на маленький крючок. — Спрячу все колющие, режущие и даже тупые предметы, капитан! — смеется Николь, двигаясь в сторону кухни. — Я уже достала вино из холодильника. Празднуем мое возвращение! — Да, я.., — я подхожу к небольшому зеркалу. — Сейчас подойду. Когда силуэт подруг пропадает за коридором, а на кухне уже слышатся веселые возгласы — руками упираюсь о высокую тумбу, разглядывая свое отражение. В конце концов, я не должна была обвинять Николь в том, что здесь Крис. Это его дом и он имеет полное право проводить здесь все свое свободное время, приходить сюда во сколько захочет и делать все, что только ему вздумается (в рамках закона, конечно же). А я веду себя как жалкая трусиха, которая только и делает, что старается избегать его присутствия, одного лишь взгляда или голоса. Меня трясет от одного его вида, а изо рта уже так и норовят вырваться скверные словечки, желая закатить очередной скандал. Я просто боюсь, что может случиться сегодня, завтра, да в любой другой день. В последний раз, когда мы виделись, Шистад чуть ли парту не перевернул, когда накричал на меня, а здесь он волен делать все, что только захочет. Сильных парней нет, которые смогут его увести, а девчонки вряд ли справятся с этим… О чем ты вообще думаешь, Мун? Жмурю глаза, кусая нижнюю губу. Я же просто накручиваю себя, тупо боюсь его. До чего он довел меня? До того самого состояния, когда у меня ноги подкашиваются от страха, когда он только смотрит на меня? Потому что я знаю, что у него сильная хватка, тяжелая рука и наорать он может так, что лопнут все бокалы в этом проклятом мною пару раз доме. Но сейчас я лишь вздыхаю. Не нужно накручивать себя и все обязательно уляжется. Главное просто не смотреть на него, игнорировать замечания в свой адрес и спокойно пить вино, потому что это единственное, что поможет мне расслабиться. Я бы выбрала вариант до смерти накидаться, но ни девчонки, ни моя бешеная тетя не поймут меня. Поправляю волосы, расчесывая запутанные из-за осеннего ветра пряди пальцами. И лишь потом иду в сторону кухни, чувствуя как ногти больно цепляются в кожу. — Эва, что ты там так долго делала? — как только я появляюсь в поле зрения ребят, Николь почти что сразу вручает мне бокал с красным вином. — Писала тете сообщение о том, что со мной все в порядке и, к ее огорчению, меня все еще не сбила машина, — я присаживаюсь прямо напротив Шистада, уставившись глазами в деревянную поверхность стола. — Я думал, что придет только Кара, — вступает в разговор Крис. — Эта рыжая заебала мне глаза мозолить, какого хрена ты ее сюда приперла? — Во-первых, — Шистад младшая напрягается. — У этой рыжей есть красивое имя и ты его прекрасно знаешь. Во-вторых, ты не видел Эву две недели и, ради приличия, мог бы хотя бы поздороваться и заткнуться. Выражай свои недовольства мысленно. Пожалуйста. — Я с этой сукой общаться не собираюсь. Когда она уйдет, продезинфицируй то место, где она сидела, о’кей? А то мало ли, ты от нее таким ебанутым характером заразишься, — парень поднимается с места, хватая со спинки стула кожаную куртку. Я чувствую с какой силы у меня зубы скрипят от злости, а ногти еще сильнее впиваются в кожу, оставляя на ней красно-лиловые следы. Во мне так и закипает ярость и я смотрю на напряженных девчонок, которые смотрят не на Шистада, а, блять, на меня, будто бы ожидая с моей стороны каких-либо действий? Что они от меня хотят? Чтобы я вылила на него все содержимое бутылки? Да запросто, только потом он мне и руку и все конечности сломает. Или чтобы я побила здесь нахрен всю посуду, за которую буду потом отдавать Николь деньги? Но вместо всех прокрученных вариантов в моей голове из моего рта вырывается только одно: — Извини? — я складываю руки на груди, с силой сжимая ладони, чтобы не выдавать своей дрожи. — Почему ты так ведешь себя? — Извинения приняты, Мун, — Крис лишь больно улыбается мне, а внутри как будто бы чертов вулкан взрывается. — Я общаюсь так со всеми. — Кто ведет здесь себя как сука, так это только ты, Шистад, — еще больше закипаю я. — Ты злишься на меня только из-за того, что это я кинула тебя, а не ты. Подумать только, какая-то девчонка бросила самого Кристофера Шистада, когда должна была ноги ему целовать, да? Так ты считаешь? Или из-за того, что ты злишься на меня за то, что я устала терпеть все твои издевательства в мою сторону и ушла от тебя? Что из этого, Шистад? Он останавливается у дверного проема, плечом приваливаясь к косяку. — Хотя, знаешь, нахуй, — я дергаюсь, взмахивая руками. — Не отвечай ничего. Из твоего рта я слышу только одно дерьмо. Просто мне интересно, чем я заслужила к себе такое внимание с твоей стороны? Ты чуть ли не каждый день поливаешь меня грязью в школе при всех, при учителях, но не наедине. Почему ты не можешь высказать мне все лично? — Так, послушайте, — тут же вмешивается Николь. — Сейчас ты. — Она кивает в сторону своего брата. — Идешь туда, куда ты собирался и при этом ничего не говоришь, ладно? Потому что я не хочу, чтобы в мою подругу сейчас полетели стулья и столы. А ты. — Поворачивается ко мне. — Сидишь и спокойно допиваешь эту чертову бутылку. Разошлись. — Она два раза хлопает в ладоши и Крис уходит. Сжимает челюсти, прячет кулаки в карманах куртки и уходит, слишком громко хлопая входной дверью. — Все-таки хорошо, что я послушалась твоего совета и убрала все опасные предметы, которые ты смогла бы схватить, чтобы сделать из моего братца какие-нибудь котлетки, — я ощущаю, как Николь пытается разрядить и без того напряженную обстановку, но продолжаю молчать, все так же смотря на дверной проем. Слышу, как Кара хихикает и быстро моргаю, стараясь не заплакать прямо перед их лицами. Они никогда не видели меня такой слабой. Только один раз. Это видела Николь в день, когда мы с Шистадом расстались. Я сразу же забежала тогда в школьный туалет, чуть ли не захлебываясь в собственной горечи и боли, а она тогда поддержала меня. Долго обнимала и что-то шептала про то, что все будет хорошо. Обязательно будет хорошо. Все будет отлично, Эва. — Ты серьезно все спрятала? — не веря спрашивает Портман. — Да, в те ящики, — брюнетка кивает в сторону кухонных тумб. — Я до сих пор помню, как они ссорились. Это всегда было.. Зрелищно, да. Один раз мы все вместе были в гостиной, я сидела тогда в кресле, потому что Крис и Эва лежали вместе на диване. Шистад очень ревнивый человек и они поссорились из-за того, что фотографию Эвы прокомментировал какой-то чувак с первого курса. Крис тогда встал, потянул за край пледа, на котором она лежала и… — Да, и свалил меня на пол, а потом я пошла до дома с ссадиной на коленке и синяком на ребре, — продолжаю я, чтобы поскорее закончить эту тему. Хватаю со стола полный бокал с вином, вливая в себя чуть ли не все содержимое. — Зато как он потом извинился, Эва! — Николь почему-то смеется, обнимая одной рукой бутылку. — На следующий день, ночью, Крис, до чертиков пьяный, пытался разбудить Эву, кидая в окно маленькие камешки. Он похоже перестарался и закидал настолько сильно, что Мун пришлось потом менять стекло. А ее тетя была тогда дома. В общем, она увидела это в числе первых и кричала на него чуть ли не на всю улицу, называя пьяницей и наркоманом. — Я не вижу здесь ничего смешного, — наблюдая за тем, как подруги уже заливаются смехом, я выхватываю у Николь бутылку. — Кетрин ненавидела, когда он только появлялся у меня дома. А если и в холодильник заглядывал, то можно было начинать Третью мировую, — подливаю остатки вина себе в бокал. — Каждый день наставляла меня, как она любит выражаться, на путь истинный, чтобы я рассталась с ним. Хоть в чем-то я послушалась ее. — Эва, я.. Знаю, что это прозвучит как странно, но, — начинает Кара, нервно потирая ладони. — Тебе хорошо без Криса сейчас? Я, в смысле, тебе было лучше в отношениях с ним или же… — Я, что, на допросе? — Тебе сложно ответить? — Послушайте, — я сажусь по-удобнее, облокачиваясь о спинку стула. — Мы здесь для того, чтобы начать собрание: «Доведите Эву за несколько секунд» или для того, чтобы отметить приезд Николь? — пытаюсь уйти от ответа, оглядывая подруг поочередно. — Мы расстались с ним два месяца назад. Пора уже забыть это. — Да, прости. Мы что-то.. Извини нас, Эва, — Шистад виновато опускает глаза. — Принести еще бутылку? Я не отвечаю на вопрос, потому что боюсь показаться беззащитной. Я вообще боюсь всего, что меня окружает, но только внутри себя. Я не показываю это в обществе, но убиваю себя изнутри, игнорируя чьи-то запретные для меня вопросы. А вопросы о Крисе всегда являлись для меня с недавних пор неким табу. Я не желала говорить о нем, потому что мне больно вспоминать о том прошлом, когда у меня и проблем-то и вовсе не было, был только он и я, и красные нити, обтягивающие наши запястья. Но он так и не снял и я тоже, потому что не могу. Потому мне, блять, так хорошо с ним, несмотря на то, что он был чересчур агрессивен ко мне, иногда неаккуратен со мной. Но ведь были моменты, которые до сих пор вызывают во мне улыбку, несмотря на то, что Шистад оказался полным мудаком. Но улыбаюсь я только ночью. У себя в комнате, разглядывая каждую трещинку на потолке своей комнаты. Улыбаюсь, потому что каждый раз, видя его глаза и чувствуя его малейшие прикосновения на свой коже — чувствовала себя по-настоящему живой, заново рожденной.***
Мой разум полностью затуманен и я уже не помню, как добираюсь до дома. Телефон разряжен, поэтому я спрашиваю у таксиста время. Только сейчас узнаю, что прихожу домой к трем часам ночи, даже не удосужившись предупредить о позднем возвращении остальных членов своей «семьи». Хотя ни тете, ни Олив нет до меня никакого дела. Что одна, что другая плевали на меня с высокой колокольни, заботясь лишь о собственных шкурах. Им плевать, пропаду ли я куда на несколько дней, они будут только рады, избавившись от меня на некоторое время, потому что почувствуют облегчение. И я почувствую. Никаких нотаций, криков и обвинений. Свобода. Как только я расплачиваюсь с таксистом, то сразу же вылезаю из теплого салона автомобиля, едва ли не теряя равновесие. Иду в сторону входной двери собственного дома, замечая, что все уже давно спят. В гостиной не работает телевизор, хотя Кетрин часто засыпает под монотонное бормотание телевизионных передач. В комнате Оливии не играет музыка, а еще давно погас свет, а в моей — жутко холодно. Перед уходом я, оказываются, забыла закрыть окно, поэтому теперь здесь жуткий сквозняк. Дрожу чуть ли не как осиновый лист, быстро переодеваясь. Копаюсь в шкафу, пытаясь найти хоть какую-нибудь теплую вещь, но с верхней полки на меня летит белая футболка. Большая, белоснежная и вкусно пахнущая.И я чувствую, как сильно я задыхаюсь.