Между небом и землёй

— Уманова! Да куда же ты?!       Этих слов Олеся уже не слышала. Она просто бежала сквозь пули, надеясь добраться до укрытия живой и невредимой. Опять ослушалась приказа. Опять начала действовать раньше, чем подумала о возможных последствиях.       Впрочем, ничего нового было бы... Но не в этот раз...       Когда до укрытия оставались считанные метры, нехорошая мысль неожиданно мелькнула в голове девушки. Инстинктивно сжавшись, Ума закрыла глаза, не прекращая при этом движения.       Предчувствие её не обмануло, последний бандит успел выстрелить раньше, чем в его грудь вонзилась пуля, выпущенная из пистолета Бизона.       Олеся замерла на месте. На удивление, резкой боли не было ни в одной части тела. Но это идиотское предчувствие не отпускало её. Медленно открыв глаза, Уманова осмотрела себя и убедилась, что сама она в полном порядке. Только панический страх атаковал девушку на секунду раньше, чем она обернулась. — Боря...       Тарасов лежал в метре от Умы, на его груди с невероятной скоростью расплывалось красное пятно, а глаза были закрыты.       Мгновенно оказавшись на коленях рядом с Борисом, Леся аккуратно провела рукой по его щеке и спустилась к шее. Страшная секунду и тихий шёпот девушки: — Он жив.       Как её оторвали от Бизона, Уманова уже не помнила. Как они оказались в вертолёте тоже. Весь полет она держала его за руку, не отпуская ни на секунду. По её щекам медленно катились горькие солёные слезы, но ей было плевать. Рядом сидевший Физик что-то говорил, Кот пытался успокоить Муру и уверял её, что все будет хорошо, хотя похоже и сам в это слабо верил. В голове же самой Умановой сейчас была только одна мысль. Он закрыл её собой. Он защитил её ценой собственной жизни.       Около трех часов длилась операция. За это время никто из Смерчей не покинул стены военного госпиталя. Все просто молча сидели и надеялись на лучшее. По крайней мере в него очень хотелось верить.       Лишь когда врач наконец-то покинул операционную, спецназовцы одновременно встали и устремили свои взгляды на мужчину, как бы спрашивая его о итоге. — Мы сделали все, что могли. Сейчас все зависит только от него самого.       С одной стороны эти слова внушали хоть какую-то надежду. Но с другой... Сколько уже было таких ранений, и всегда выкарабкивались, даже когда казалось, что это конец. Но кто знает, какое из таких попаданий станет последним. И очень хотелось верить, что не это.       На то что Уманова все время проводила в больнице, ей никто ничего сказал. Впрочем, ей было бы в любом случае все равно. Плевать на приказы и возможное увольнение. Какая разница, если близкий и родной человек уже которые сутки борется за жизнь из-за неё самой? Её не волновал даже тот факт, что её пустили в палату и не выгоняли оттуда, хотя по правилам это совершенно невозможно. — Только не так. Не так глупо. Из-за меня... Борь, ты только живи. Прошу тебя, живи...- тихо шептала девушка, сжимая ладонь мужчины с своих руках. На секунду подняв взгляд на лицо Бизона, Олеся усмехнулась какой-то своей мысли и тут же озвучила её вслух, - А знаешь, я только сейчас поняла, что за все эти четыре дня так не разу и не назвала твоего позывного, только имя. Твоё имя. Хотя раньше использовала его в крайних случаях. Но это было раньше... Я бы сейчас все отдала, чтобы слушать твои очередные лекции про моё поведение. Чувствовать твой недовольный взгляд на себе, при этом прекрасно осознавая, что ты все равно не сможешь долго злиться на меня. Ведь ты всегда прощал меня довольно быстро и притягивал в себе, шепча в макушку "Горе ты моё луковое". А я как обычно обещала тебе, что больше такого точно не повторится, хотя оба знали, что это не так.       Олеся неожиданно замолчала, по её щеке вновь потекла слеза, оставляя за собой мокрую дорожку. Но вскоре девушка продолжила. — Уж лучше бы я была здесь, а не ты. Этого не должно было случиться. Но ты закрыл меня собой. Не стоило этого делать, правда, сама бы поступила также. Как же больно осознавать, что во всех твоих бедах как всегда виновата я. Прости меня, Борь... Ты только живи. — Дурочка ты моя! - услышала Ума в тот же момент, когда мужская сильная рука сжала её ладошку.       Олеся подняла глаза, подумав, что ей показалось. Но нет. Бизон лежал с открытыми глазами, слегка улыбался и смотрел прямо на неё. — Как же я мог умереть? Кто же присматривал бы за тобой и отчитывал после каждой операции? Нет, это моя личная обязанность!