…Мечты…
— …подтверждает нашу теорию, что Кустос — мужчина. Кингсли оторвал взгляд от Аврора-следователя, когда Министр Магии вошёл в комнату, и жестом позвал его к себе. Кингсли удерживал на своём лице невозмутимое выражение, пока семья жертвы заглядывала в дверной проём, но стоило двери закрыться, как он тут же помрачнел. — Это он? — осведомился Министр, обходя по кругу обнаженное тело Альберта Кинли. Старший волшебник словно воплощал значительность и изящество, пока его тёмные глаза осматривали обезображенное тело. Конкретнее, его взгляд блуждал неподалёку от изувеченных половых органов жертвы. Все присутствующие мужчины морщились, у каждого неприятно тянуло в паху от такого зрелища. — Он? — проворчал Кингсли, — Вы имеете в виду Кустос? Да. Кто ещё это может быть? Министр бросил на него испепеляющий взгляд, прежде чем продолжить рассматривать Невыразимцев, собирающих образцы ткани и крови, всего, на что они могли наложить руки. Они колдовали около трупа, пытаясь выявить любую кровь или иные жидкости, которые до того были начисто вытерты. Кроме крови Кинли они ничего не нашли. Как и обычно. «Кустос» было прозвищем, которое пресса дала последнему британскому серийному убийце. Оно переводилось на английский как «Защитник» или «Хранитель». Разом подходящая и хвалебная кличка для убийцы, который выбирает жертвы, основываясь на их прошлых преступлениях. Все жертвы Кустоса были судимы или обвиняемы в преступлениях, но никогда не были осуждены. Кто-то бы, возможно, сказал что Кустос — герой, избавляющий общество от отбросов, которые никогда не были наказаны за совершённые преступления. Кингсли был не согласен с этим всей своей сутью. Кустос был ничем не лучше, чем его жертвы. Кингсли ненавидел эту чёртову кличку. И чем сильнее он хотел изменить её на нечто более нейтральное, тем сильнее пресса хваталась за истории, превращая их в полное вымысла дерьмо. Известность и слава наверняка заставляли их убийцу гордиться. — Британия десятилетия не видела серийных убийц. Последним можно считать Гриндевальда, — произнёс Сириус в царящей в комнате тишине. — И главное, такие убийства очень редки в Магическом Мире. Они безжалостны, кровавы и практически маггловские. Кустос не использует магию для убийства, — аврор обошёл тело. — Это длительный процесс, но есть способы отследить магические подписи. Маггловские средства тоже можно отследить, но не с тем отсутствием улик, которые он оставляет за собой. — Это значит, Кустос умён, — согласно ответил Министр. — Всё выглядит так, словно бы он довольно долго наблюдал за нашим другом здесь. Группа следователей аврората переключила внимание на Министра Риддла, человека обаятельного, могущественного и влиятельного. Риддлу должно было быть за шестьдесят, и всё же возраст не затронул точеных аристократических черт его лица. В его коротко стриженных, зачесанных на сторону полуночно-чёрных волосах, виднелось много серебряных прядей. Обычно Кингсли видел на его лице маску безразличия, если не благородной скуки. Сегодня его карие глаза казались яркими за стёклами очков. — Обвинение Альберта Кинли в двойном изнасиловании было снято пять недель назад. С того времени в прессе перестали писать о нём и публика переключилась на другое. Это значит, наш парень терпелив. Он ждёт, пока его жертва расслабится, перед тем, как нанести удар, — Риддл склонился над распростёртой фигурой Кинли, судя по всему никак не обеспокоенный видом трупа. Впрочем, к этому моменту они уже все привыкли. — Его остальные жертвы тоже были судимы и освобождены за недели, если не за месяцы до их смертей. Восемь убийств на настоящий момент. Первые два были неряшливы, и всё же не было никаких зацепок или следов использования магии на месте преступления. Кустос появился на сцене пять месяцев назад, и Министерство до сих пор не могло установить, кто же их серийный убийца. — Но, — продолжил Риддл, — его уверенность растёт. Не только потому, что места преступления отлично вычищены, дело в количестве жертв. Время между убийствами уменьшается. — Что значит, что мы должны поймать ублюдка до того, как он получит шанс окончательно наработать свои навыки, — выпалил Вилкинсон, — Его мотивы могут быть очаровательны для публики, но он добивается внимания. Скоро он перебьёт всех преступников и примется за невиновных, чтобы утолить свою жажду. Это была хорошая теория, по мнению Кингсли, но его внимание привлекло сомнение на лице Министра. — У вас есть иная теория, Министр? Когда Том Риддл стал Министром четыре года назад, сотрудникам Министерства потребовалось много времени чтобы притерпеться к агрессивному подходу Риддла. В противовес Фаджу, Риддл принимал активную роль в деятельности Министерства. Не было неожиданностью видеть его перемещающимся между департаментами и работающим наравне с рядовыми сотрудниками сколько-то времени. Его острый ум и широкий спектр возможностей позволяли Риддлу приносить пользу любому департаменту. Совсем немного времени понадобилось, чтобы политики и работники Министерства стали восхищаться им. Конечно, многие обожали его ещё до того, как он стал Министром. Некоторые даже нездорово. Он был очень уважаемым профессором в Хогвартсе до того, как связаться с политикой. Тем не менее, многим было сложно признать чужака в собственном департаменте, даже если это и был сам Министр. К примеру, некоторые следователи в Аврорате, хотели бы проявить себя лучше, чтобы получить повышение по службе. Но постоянное вмешательство Риддла, делало для них почти невозможным высказать своё мнение по предмету. Кингсли хотел бы дать своим людям шанс, но когда дело касалось их нынешнего серийного убийцы, ему нужны были любые полезные идеи, которые имелись в наличии. Этот человек был помешан на контроле и удерживал этот контроль над Министерством и людьми в нём буквально с одержимостью. Казалось, он знает имя и интересы каждого, и конечно он использовал это к собственной выгоде. Когда кто-то вроде Кустоса бросал вызов Риддлу и его Министерству, это, судя по всему, вдохновляло Министра и вовлекало его в дело не меньше, чем рядовых авроров. Кингсли знал одно. Он был готов сдвинуть с места ад и Землю, только чтобы быть рядом с Риддлом в противостоянии с Кустосом. — Я не согласен с высказанной аврором Вилкинсоном теорией, — Риддл наклонил голову, вглядываясь пристальнее в лицо убитого, — это не ради внимания. Для убийцы это не игра. Если бы это было ею, он бы оставлял нам улики и играл бы с жертвами. Нападающий может нанести множественные удары ножом до наступления смерти жертвы, если он знает анатомию достаточно хорошо. Кустос же убил Кинли точным ударом в грудь. Мгновенная смерть. — А что на счёт члена? — резко спросил один из авроров. — И его шеи? По мне это выглядит чёртовой игрой. Риддл холодно взглянул на него и продолжил говорить, когда молодой аврор отвёл взгляд. — Блэк, — обратился Риддл к стоящему рядом с ним аврору, — ты согласен, что наш убийца — мужчина, верно? — Да, сэр, — Блэк резко кивнул. — Судя по количеству синяков на теле Кинли, я бы сказал, что нам надо искать крупного мужчину. Возможно крупнее самого Кинли. Шесть футов пять дюймов? Фунтов двести двадцать, пожалуй… — Это возможно, — усмешка Риддла наводила на мысли, что он просто насмехается над Блэком. — Тем не менее, я держу пари, что мы имеем некрупного, если не тощего мужчину. Возможно среднего роста, — его карие глаза скользнули по лицу Блэка. — Существует рукопашный бой, так ведь? Если некто, женщина или невысокий мужчина, решит им воспользоваться, скромные габариты им не помешают. Одна из трёх женщин-авроров прижала ладонь ко рту, и недружелюбно взглянула на Сириуса. Риддл улыбнулся. — Учитывая, что наш убийца вырубает жертвы физически или при помощи медикаментов, я бы предположил, что мы имеем волшебника, плотно связанного с маггловским миром. Или, возможно, мы имеем человека, связанного с властями. — Властями? — переспросил один из авроров нерешительно. — Посмотрите на синяки на руках, — сказал Вилкинсон вместо Риддла, указав на руки убитого. — Похожие остаются, если применить технику, которой авроры учат своих рекрутов и студентов приезжающих в тренировочный лагерь. Тишина повисла над комнатой после предположения, что убийца может быть одним из них. Кингсли на мгновение сжал кулаки. Вилкинсон был прав. Синяки были четкими и имели совершенно определённый, уникальный рисунок, так что это должна была быть боевая техника, которой они учили своих авроров. — Синяки небольшие, значит наш мужчина имеет не слишком массивное телосложение. Возможно аристократическое, — Риддл говорил беспечно, будто заскучал. — Я уверен, что он носил перчатки. Сотрудница Отдела Тайн взмахнула палочкой над синяками и подтвердила это, изучив результаты. — Кожаные перчатки. Риддл разогнулся и мрачно улыбнулся. — Небольшой рост нашего убийцы может также объяснить порез вокруг горла. Такие часто делаются со спины, чтобы контролировать жертву, — взгляд карих глаз скользнул по молодому аврору, прервавшему Министра ранее. — Это объяснит рану на шее. Что касается увечья члена, это напрямую касается предполагаемого изнасилования, совершённого Кинли. Наш убийца служит своему чувству справедливости. Он не играет. — Он наслаждается этим! — прорычал Вилкинсон. Риддл холодно улыбнулся. — Я уверен, что он этим наслаждается. Но он не убьёт никого, кого полагает невиновным. — Мы ищем среднестатистического мужчину, почти наверняка европеоидной внешности, — наговаривал Блэк своей палочке, делая необходимые записи, — связанного с тренировочными лагерями авроров и рукопашным боем. Он точен, умен, уверен, скорее всего нарциссичен… что значит, что вероятно он учился в Слизерине… — мужчина говорил тихо, игнорируя раздражённые взгляды членов команды. — Доминантен, — задумчиво прибавил Риддл, и тень улыбки мелькнула на его лице. Кингсли начинал испытывать сильные подозрения в адрес очевидного энтузиазма Министра. — Мы имеем дело с мужчиной альфа-типажа, который идёт против норм и бросает вызов власти. Он видит себя единственным, кто может взять правосудие в свои руки и быть героем для тех, кто не может отомстить. Он работает в одиночку. Я также держу пари, что он связан с аврорами или имеет достаточно власти днём, может быть юрист или врач. Он должен быть аккуратным и опрятным. — Да. Да. Но можем ли мы все отметить очевидное? — спросил Блэк после того, как закончил с необходимыми записями. Авроры и Невыразимцы оторвались от своих дел, взглянув в лицо умершего. — Как, черт побери, все его жертвы умирают с улыбками на лицах? Как будто им нравится убийство? В их крови не обнаружено обезболивающего, они чувствуют всё. Почему тогда их лица так расслаблены, если их смерть была очевидно болезненной? Кингсли пристально смотрел на Риддла — мужчина в задумчивости приложил к губам кулак. — Он может изменять их лица после смерти… — предположил кто-то. Это было разумное объяснение, но Кингсли был достаточно быстр, чтобы заметить отразившееся на лице Риддла сомнение.…И тьма…
Гарри откинул в сторону свои растрёпанные волосы, пытаясь вытереть разлитый на рубашку кофе. Другой рукой он всё это время удерживал стакан. Пассажиры лифта с отвращением смотрели, как капли напитка попадают на пол. Гарри попытался удержать кофе в стакане, одновременно робко улыбаясь остальным пассажирам. — Я так извиняюсь, — промямлил он, глядя, как одна из женщин вытирает кофе со своих высоких каблуков носовым платком. Она тяжело вздохнула, прежде чем натянуто улыбнуться ему. — Возможно тебе, стоит наложить заклинание левитации на свой стакан в следующий раз. Или заколдовать его так, чтобы кофе не разливался. Ты же волшебник, дорогой, разве нет? Как только лифт остановился, она протиснулась мимо него и поспешила прочь по коридору. Всегда в спешке. Гарри неловко отступил к стене, опустив голову и пропуская всех остальных пассажиров лифта мимо. Он вертел в пальцах стакан и наблюдал за людьми из-под непослушной чёлки. Овцы. Многие из них. Это становилось до боли очевидным каждым утром понедельника в Министерстве, особенно после долгих выходных. Он не мог обвинять их. Большинство из них было невиновно. Но их невиновность была также признаком полной тупости и абсолютной наивности. Как они могут не видеть, что мир, в котором они живут, испорчен? Политики управляют этим миром и остаются безнаказанными за преступления, которые не должен совершать ни один человек. Гарри аккуратно зарылся кончиками пальцев в собственные волосы, взъерошивая их до полного безобразия. Эти люди видели только то, что хотели видеть. Гарри стиснул челюсти и раздраженно выдохнул, пальцы его крепко сомкнулись на стакане. — Дураки, — пробормотал он зло себе под нос. Он запрокинул голову, его верхняя губа дернулась, а пальцы дрогнули. Сейчас было определённо не время для срывов. Склонность к срывам появилась у него после смерти родителей и его собственного прикосновения к смерти. Это произошло два года назад, и, тем не менее, это всё ещё преследовало его. Ему был всего двадцать один год, и всё же он чувствовал себя измождённым. У него были кошмары, компульсивное расстройство и секрет настолько тёмный, что большую часть времени вызывал отвращение даже в нём самом. Но несмотря на всё это отвращение, он никогда бы не пожалел об этом. Он не мог. Это удерживало его на плаву в мире, полном обыденности и испорченности. После жестокого убийства его родителей, после того как их убийца остался на свободе, вся личность Гарри полностью переменилась. И далеко не к лучшему. Нет! Сейчас было не время думать о прошлом его демонов. Это было запланировано на выходные. Его выходные. Как раз, когда Гарри закрывал кофе крышкой, кто-то врезался в его плечо, отправляя стакан в полёт. Яркие зелёные глаза сузились в щели, когда он увидел, как кофе выплескивается и разливается по коридору. Гарри повернул голову, мрачно уставившись на врезавшегося в него мужчину. Его пристальный взгляд встретился с таким же, если не более внимательным. Гарри моргнул, и лицо его расслабилось до обычного несуразного выражения. — Прости меня, мой мальчик, — извинился Министр. Риддл поднял подбородок выше и взглянул на выглядящего раздавленным Гарри. — Мистер Поттер, не так ли? Гарри опустил голову, принимая подчинённую позу, хотя всё его тело протестовало. Это была лишь видимость, это нужно было для защиты, и он продолжал напоминать себе об этом. Однажды, однажды он достаточно примирится с самим собой, чтобы показать настоящую сторону своей личности, но пока было слишком рано для этого, пока всё это было для него слишком внове. — Да, Министр. Он мог пересчитать по пальцам одной руки те случаи, когда сталкивался с Министром. Это было всегда в проходах, и тот никогда не замечал его и не заговаривал с ним. Но все знали Министра. Гарри не мог недооценивать его, вне зависимости от того, насколько раздражающе хорош был этот человек в распространении приторно-сладкой похвалы на каждого, кто встречался ему на пути. Политики были отвратительны. Риддл хмыкнул. — Я извиняюсь. К сожалению, я тороплюсь, иначе бы я обязательно купил тебе новый кофе. Может быть, в другой раз? — предложение пообщаться в будущем внушало бы надежды, если бы скрытая в нём ложь не выдавала его истинную суть. Гарри безо всяких эмоций или интереса взглянул куда-то Риддлу за плечо и заметил Сириуса с его коллегами-аврорами. Стоило Сириусу увидеть Гарри, как он воспрял духом и двинулся к нему через толпу. Отлично. Отвлечение внимания — вот что сейчас необходимо. Гарри не слишком нравился Риддл, особенно когда тот ощущался настолько непривычным для него. На самом деле, весь коридор, понемногу заполнявшийся аврорами, ощущался для него довольно мрачным. Уныние. Гарри в точности знал, что именно вызвало этот настрой. Его врождённые эмпатические способности позволяли ему ощущать эмоции других людей и влиять на них. Сейчас группа авроров была обеспокоена последней находкой. Эмоции же Риддла оставались неуловимыми, словно между ними стояла глухая стена, блокирующая всё, что могло исходить от мужчины. Должно быть, это была окклюменция. Или это, или у Риддла просто не было эмоций вовсе. Что бы это ни было, это разом успокаивало Гарри и нервировало его. Он никогда не встречал человека, которого не мог бы прочитать, за исключением его старого директора. Ах, Дамблдор. Этот человек был светом в окошке, когда Гарри учился в Хогвартсе. — Гарри! — Сириус добрался до него и опустил ему ладонь на плечо. — Рад тебя видеть. Ты как всегда вовремя. Утро понедельника, мой стакан кофе… Улыбка его потускнела, когда он заметил разлитый кофе и стоящего рядом Риддла. — Министр Риддл, вы знаете Гарри, моего крёстного сына. Гарри наблюдал за Риддлом из-под ресниц, точно так же как тот смотрел сейчас на него. Риддл моргнул и повернулся взглянуть на Сириуса, разрывая контакт взглядов с Гарри. — Конечно, — оскорблено ответил он. Министр был, кроме всего прочего, известен своей поразительной способностью помнить каждого из сотрудников Министерства. — Если я не ошибаюсь, он работает в Департаменте Магических Игр и Спорта? — Вы правы, — ответил Сириус за Гарри и неожиданно приосанился с гордостью. — Раньше он был Ловцом в английской сборной. Они взяли его сразу после выпуска. О, Мерлин. Сириус действительно изображал из себя гордого отца? Гарри слабо усмехнулся, продолжая держать голову опущенной. Сириусу это шло. У его крестного не было своих собственных детей, и он быстро занял родительскую позицию по отношению к Гарри, когда Лили и Джеймс умерли. У Гарри не было никаких сомнений на счёт степени его вовлечённости. Гарри это не мешало. — Действительно, — ответил Риддл, явно скучающий за маской заинтересованности, — это впечатляюще. Тем не менее, я, к сожалению, должен идти, и вы тоже, мистер Блэк. Было приятно наконец-то встретиться с вами, мистер Поттер. Гарри вяло пожал предложенную руку, больше всего на свете сейчас желая раздавить её. Когда мужчина отправился дальше по коридору, Гарри смотрел, как он уходит, отмечая, что тот не обернулся. Это немного разочаровывало, на самом деле. Том Риддл должен был быть запредельно великолепен, но он был точно такой же, как и все остальные. Он видел только то, что хотел видеть. Гарри Поттер, крёстный сын Сириуса Блэка, был неуклюжим и асоциальным молодым волшебником, не риддловским идеальным серийным убийцей. — Он теперь работает над делом? — спросил Гарри, наблюдая, как Риддл заходит в Аврорат. Лицо Сириуса помрачнело. — Ублюдок, — пробормотал он, — Он всегда суёт свой нос в департаменты. Конечно, наш его заинтересовал, в такое-то время. Он всегда оказывается в центре внимания. — Так ли это? — Гарри задумался, — Он ни разу не работал в моём департаменте. Сириус усмехнулся, взъерошив Гарри волосы на макушке. — Ты везунчик. Этот человек перетягивает на себя всё. Он грёбанный ханжа, вот кто он… Мужчина продолжил ругать Министра, не замечая, что Гарри снова переключился на Риддла. Младший Поттер наблюдал за Министром через стеклянные окна. Гарри легко мог отметить властность его манер и абсолютное высокомерие. Пока Риддл демонстрировал всем свою скромность, Гарри отлично видел, каков он на самом деле. Но было нечто в этом человеке, что Гарри не мог понять… Очевидно, что Риддл мнил о себе очень много. Ему, казалось, нравилось общаться с теми, кто был ниже его по статусу, но Гарри знал, что на самом деле тот с трудом выдерживает их присутствие. Только сейчас Гарри понял, что Риддлу потребовалось немало усилий чтобы сдержать себя, общаясь с ним. Гарри был уверен, что если бы у Министра не было необходимости заботиться о репутации, тот даже не остановился бы, чтобы извиниться, после того как врезался в него. Неожиданно Риддл поднял глаза, встречаясь взглядом с Гарри через стекло. Впервые за долгое время Гарри прошибло холодным потом. Возможно ли, что он раскрыт? Будет ли Том Риддл тем человеком, который докажет, что Гарри виновен? Нет. Никто не был настолько хорош, кроме самого Гарри. Риддл подошёл ближе к окнам, привлекая больше внимания. Министр поманил к себе Сириуса перед тем, как задернуть жалюзи, закрывая Гарри обзор. Юный волшебник замер в неподвижности, чувствуя себя оскорбленным. Его гнев, вызванный чужим зашкаливающим высокомерием, рвался на поверхность. Всё это до отвращения задевало гордость Гарри. — Кажется, он хорошо к тебе относится, — произнес он, едва сдерживая гнев. Гарри стиснул кулаки, думая о Риддле. Является ли этот человек угрозой? Он не узнает до тех пор, пока всё не распутается, но одну вещь Гарри знал точно. Ему нужно внимательно наблюдать за этим человеком. И за Сириусом. Он не станет терпеть манипуляции Риддла, если тот вдруг начнёт крутить Сириусом. Сириус — его крёстный отец, а не одна из кукол Министра. Риддл мог быть одержим, когда речь заходила о министерстве и его сотрудниках, но Гарри обладал острым чувством территории. — А кто бы мной не заинтересовался? — Сириус придал своему лицу задумчивое выражение, перед тем как рассмеяться. Гарри потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что это была шутка. Он был так поглощён Риддлом и возможной угрозой, исходящей от этого человека, что плохо воспринимал окружающий мир. Сириус затих, заметив, что Гарри реагирует невпопад. Тяжелая рука опустилась на его спину, и ласково сжала шею у основания. — Ты в порядке, Гарри? — тихо спросил Сириус. Быстро взяв себя в руки, Гарри усмехнулся крёстному. Он испытывал искреннюю привязанность к Сириусу, и это было из тех вещей, которые он редко испытывал после атаки. — Да, всё в порядке, просто немного дизориентирован, кажется, — он взглянул на разлитый по полу кофе. — Извини за кофе. — Ничего страшного, — Сириус сжал руку на его шее ещё один раз, прежде чем взмахнуть палочкой, устраняя беспорядок. — Как насчёт обеда сегодня? — Конечно, — согласился Гарри с усмешкой. — Я имею в виду, если ты сможешь отойти. Учти, если ты не придёшь, я решу, что Риддл удерживает тебя в плену. Сириус подмигнул ему и отправился к дверям Аврората. Гарри смотрел, как он уходит, и улыбка его медленно таяла. Несмотря на все предосторожности, Гарри немного волновался о том, что соревнуется в заметании следов с целой командой авроров, идущих по его следу. За последние несколько месяцев ничего не изменилось, но теперь Риддл особенно заинтересовался в этом деле. В нём. Гарри уже предвкушал, как он выведет Риддла из игры и заставит его выглядеть дураком перед всем Министерством.…Столкнулись….
Кингсли медленно продвигался вперёд, приближаясь к человеку, сидящему за столом, заваленным папками и свитками. Если бы Кингсли не следил за Министром в течение дня, он бы ни за что не угадал его нынешнее местоположение. То, что Министр проявил такой сильный интерес к делу Кустоса, что практически похоронил сам себя в архивах, было крайне странно. — Нашли что-нибудь полезное? — спросил Кингсли своим глубоким баритоном. Риддл слегка дёрнулся — предсказуемая реакция, и бросил на Кингсли удивлённый взгляд из-за плеча. — Аврор Шеклболт, — выдохнул он с облегчением, — не думал, что вы станете выслеживать меня по всему Министерству. Улыбка Министра выглядела немного напряжённой. Кингсли прочистил горло и вошёл в маленькую комнатку, закрывая за собой дверь. Используя все года своего опыта и практики, Кингсли подходил к Министру настолько тихо и осторожно, насколько это было возможным. Он потянул палочку из ножен, останавливаясь рядом со стулом Риддла. Взгляд его тёмных глаз пробежался по папкам, прежде чем остановиться на выжидающем лице Министра. — Мне нужно знать, что мы на одной стороне, — негромко произнёс Кингсли. Риддл выразительно приподнял бровь. — Относительно чего? — Кустос, — напряжённо обозначил Кингсли. Министр нахмурился. — Я… извините, аврор Шеклболт, но я не припомню, когда бы я мог произвести на вас впечатление человека, находящегося в альянсе с серийным убийцей. Тон Риддла заставил Кингсли почувствовать себя дураком уже из-за самого вопроса, но также он знал, что это излюбленная тактика политиков для контроля над разговором. Кингсли уперся ладонью в стол, прежде чем прислониться к нему. — Тогда простите меня за мой глупый вопрос, — он взглянул на расслабленные ладони Риддла, лежащие поверх столешницы, — но мне показалось, что вы выказали очень сильный интерес к делу Кустоса этим утром. И теперь вы тратите время на то чтобы просмотреть старые судебные дела, хотя не говорили об этом ни с кем из моих людей. — Простите старому человеку его интерес, Кингсли, — Риддл тонко усмехнулся. — Мне не по душе чувствовать себя заинтригованным кем-то настолько жестоким, но вы должны понять, что я воспринимаю это близко к сердцу. Прошло уже пять месяцев, а вам и вашей команде всё ещё нужно придумать, что с этим делать. Это было замаскированное оскорбление. Кингсли принял оборонительную позу. — Что касается судебных дел, это было неожиданное озарение. Я не хотел бы рассказывать о своих подозрениях, если они не подтвердятся, — Риддл снял очки и протёр линзы. — Возможно, я немного параноидален, аврор Шеклболт, но у вас есть какой-то повод обвинять меня? — Обвинять? Я не имел намерения ни в чём вас обвинить, Министр, — взгляд его тёмных глаз скрестился с другим — таким же тёмным, и Кингсли поймал себя на том, что оправдывается. — Ходят слухи о секретной группе, состоящей из опытных и опасных людей, которые работают на Министерство. Само её существование меня не беспокоит, но вот возможное наличие в ней серийных убийц беспокоит изрядно. Кустос должен получить то наказание, которого он действительно заслуживает. Риддл уставился на него тяжёлым холодным взглядом, прежде чем расплыться в широкой улыбке. С его губ слетел смешок, и он довольно кивнул Кингсли. — Всегда восхитительно слушать, какие слухи могут возникать среди сотрудников. Я могу заверить вас, нет никакой «элитной команды» под моим началом, — Риддл издал ещё один смешок, — У меня есть авроры и Невыразимцы для такой работы. Не говоря уже о том, что политические переговоры — лучший способ для управления страной, разве не так? — Да, конечно же. Кингсли оттолкнулся от стола и почесал в затылке, ощущая себя виноватым. Это был только слух, он знал, но ему нужно было проверить это лично. Он вежливо кашлянул в кулак и махнул рукой в сторону папок, лежащих перед Риддлом. — Вы обнаружили что-нибудь интересное? — спросил он гораздо мягче. Риддл взглянул на его опущенную голову, перед тем, как переложить несколько бумаг. — На самом деле, я действительно нашёл нечто довольно интригующее. Перед тем, как обвинения были сняты, все жертвы Кустоса присутствовали на суде или были обвинены в преступлениях. Риддл вернул очки на место и постучал по обложке одной из папок. — Есть нечто общее в том, кто судил всех восьмерых. Кингсли выпрямился, глаза его расширились. — Да? — Их защищали разные юристы, но адвокат со стороны обвинения был один и тот же, для всех восьми жертв. — Кто? — жадно спросил Кингсли, не веря, что они обнаружили первую зацепку. Это имело смысл. Обвинитель вряд ли был рад проиграть дело. Для него было бы оскорблением знать, что насильник или убийца гуляют на свободе, такой человек будет искать мести и может убить. А Риддл как раз говорил, что Кустос, скорее всего, облечён некой властью днём. У юриста полно власти. Министр поднялся на ноги. — Гермиона Грейнджер.