Боб давно заметил, что Джим выглядел моложе
Нет, он едва ли перепутал бы Джима с юношей, но вот дать ему сорок пять, а в лучшие дни сорок — можно было спокойно: идеальная осанка, быстрый и уверенный шаг, высоко поднятая голова. К тому же Джим не давал себе спуску, всегда оставался в одном размере, пользовался специально подобранными кремами и шампунями, каждые полгода посещал врачей. Делалось все это без фанатизма, с легкостью, которую Бобу никак не удавалось постичь. Ему-то приходилось прикладывать реальные усилия, чтобы не вылезать из сорок второго размера, не забывать умываться хотя бы раз в пару дней (правда, глупость несусветная — ведь пока он смывал шампунь, стоя в душе, вода попадала на лицо; натирать отдельно глаза-щеки — только лишние траты и никакой заботы об экологии). Ну а поход к стоматологу Боб оттягивал настолько, насколько позволяли болевой порог и терпение Джима, вынужденного слушать жалобы и подносить обезболивающее. Было завидно. Но больше, конечно, гордо. Боб не упускал возможности лишний раз напомнить Джиму о его «невпупенной красоте». Тот, как правило, отмахивался, мол, нашел, чем восхищаться. Да и неправда это все: — Надевай очки почаще. Глянь на мои виски и успокойся. Виски Джима действительно «выдавали», но Боб не переносил этого выражения. В первую очередь, потому что ему седина на них очень нравилась. Хотя сейчас Боб с трудом мог бы сказать, когда именно она появилась. Кажется, в пятнадцатом году. Да, точно, тогда все пошло наперекосяк: у Джима случились проблемы на работе, у Боба — на службе, еще и здоровье подкачало. В целом паршивый выдался год. Седина пятнами легла на висках и дальше не сдвинулась. Прошло пять лет, Джим бодр, свеж и, главное, абсолютно спокоен. Исключая те моменты, когда Боб все-таки затягивал с лечением зубов. Седина смотрелась очень контрастно на фоне черных-пречерных волос. Джим быстро научился это обыгрывать, стал часто менять стрижки, экспериментировать с укладкой. Развлекался, как мог. Явно догадывался, что ему все это невероятно шло, но никогда не хвастался, знал, что за него все скажет Боб: — Чес-слово, ты — невпупенно красивый. Голову даю на отсечение. Джим посмеивался: — Сдалась мне твоя голова. Ты и так бестолковый. А прикинь, что будет без нее? — Прикинул: я буду меньше жрать и не буду ходить к стоматологу. Сплошная выгода. А Джим снова отмахивался, крутил пальцем у виска. Ничего на это уже не отвечал.Еще кое-что
Однажды, вернувшись с посиделок с Люси, Джим обмолвился: — Видел ее нового парня. Боб на секунду отвлекся от кастрюли с супом: — Прям «парня»? — Давай так, — Джим, слегка разогретый вином, устроился за столом и расстегнул верхние пуговицы рубашки. — Я видел ее нового мужчину, который очень старался выглядеть как парень. Он проезжал мимо ресторана, где мы сидели. Заскочил поздороваться и отдать ключи. — А! Вспомнил. Это тот, что занимался ландшафтом? — Не-е, ты чего. Тот был давно, этот совсем новый. Он работает в… черт, забыл. Боб вернулся к кастрюле, а Джим продолжил: — Говорит с легким южным акцентом. Загорелый страшно. И с такими белоснежными зубами. У него точно виниры… Боб, оставь суп в покое, ты ж не блендер. — Я просто слежу, чтоб ничего не пригорело и не разварилось, — Боб послушно положил половник на специальную миску, что им подарила Софи. — Ну и? Что тебе не нравится в ее новом… мужчине-парне? Джим демонстративно вскинул брови: — А с чего ты взял, что мне он не нравится? — С того, что тебе никогда не нравятся те, кого выбирает Люси. Вот я и спрашиваю, что не так на этот раз? Боб весьма осторожно относился к чужим отношениям. Например, про мужа Софи он рассказывал мало, хорошо и максимально общими фразами. Поэтому то, что сейчас Боб согласился послушать сплетни, Джим принял с благодарностью. Он шумно выдохнул через нос и решительно ответил: — Все. С ним не так все. Я серьезно, мне сначала померещилось, что к нам едет радиоуправляемый манекен. Вот настолько он неестественно-идеальный. А когда мы подошли друг к другу, чтобы пожать руки, я убедился в этом окончательно. У него лицо похоже на резиновую маску, — Джим стянул кожу на щеках. — Супердорогую, но маску! И вот он стоит, болтает со мной, а я понимаю, что у него нет морщин. Ни одной. Я имею в виду даже мимических. Знаешь, он мне улыбается, и ничего. Только ебучие ямочки и зубы. Зубы! — Ну, Люси он нравится? — Она говорит, что да. Но я уверен, что она обманывает. — Почему? — рассмеялся Боб. — Да потому что не может этот ходячий фотошоп кому-то нравиться! А она, знаешь, что? «Ты не понимаешь, он дорогой и стильный. Как люксовый вибратор». Бля, вот ты бы смог встречаться с человеком-вибратором? — Нет. Но звучит прикольно. Как «Презерватив-убийца» или «Вагина-людоедка». — Фу. Зачем ты вспоминаешь такую дрянь перед ужином?.. Убавь огонь, у тебя все так точно разварится… — Джим снова вздохнул. Начал, не меняя положения, снимать пиджак. Не получилось. — Дай помогу. Руки Боба, сухие и горячие, с грубо обстриженными ногтями, уверенно легли на плечи. Сразу захотелось откинуться назад, упереться затылком в знакомый, теплый и слегка мягкий живот. Сделалось уютно. — Вспомнил, — Джим улыбнулся сквозь нахлынувшую негу. — Он работает флористом. Прикинь, какое гейство? — Ну, если только самую малость. — Ужасно… У Люси такой хороший вкус. В одежде, в музыке. Почему ей нравится вот… это? И главное, она сама чудесно выглядит. Чудесная петитка-стерва. Боб успокаивающе погладил его по груди и понес пиджак в спальню. Скрипнул дверцей шкафа. «Научился вешалками пользоваться. Все, как я люблю, — с нежностью подумал Джим. — Но, судя по всему, суп он-таки разварил… Ладно, сделаю крем-пюре». — А еще, знаешь, что?! — Что?! — отозвался Боб. — Люси считает, что мне надо закрашивать седину. Чтобы казаться моложе. Боб возник в дверях кухни стремительно и грозно. — Чего ты? — Ничего. Мне просто кажется, что Люси не стоит раздавать советы моему без пяти минут мужу. При всем моем уважении, конечно…Февраль 2020