Когда Рид все же смог приоткрыть один глаз, ему показалось, будто его ударили по голове чем-то тяжелым, а в рот насыпали несвежего наполнителя из кошачьего лотка. Только спустя несколько секунд он вспомнил, что просто надрался.
— Тебе нельзя пить, Гэвин. Ты становишься похожим на отца.
— Твоего или моего?
— Да какая нахрен разница, в сущности?
— Хм. Действительно. Никакой, — Гэвин рывком сел на диване, мгновенно пожалев об этом и едва не рухнув обратно, но все же спустил отяжелевшие ноги на пол, уткнувшись лицом в сложенные ладони и зачесывая волосы. Лишь по прошествии пары минут нашел в себе силы поднял затуманенный похмельем взгляд и уставился на Элайджу, звенящего кастрюлями на его кухне. Так, стоп. Элайджа. Это что, тот самый Элайджа, одетый дороже, чем стоит вся Гэвинова квартира вместе с кошкой и Ричардом, сейчас сам что-то готовит на кухне? Все, алкогольный делирий. Или Гэвин все еще спит?
— Гэээээв? — Элайджа щелкал пальцами перед лицом детектива. — Я сказал, что ты воняешь. Трижды. Иди в душ. А я пока постараюсь придумать ответ на вопрос «какого хера ты здесь делаешь, Эл?», который читаю в твоих глазах с момента пробуждения.
Ощущение полной ирреальности и сюрреалистичности происходящего догнало Гэвина в душевой кабине. Давая мягким струям воды смывать с себя последствия выпитой бутылки виски (как не сдох с такой-то дозы после многолетнего перерыва?), Рид пытался привести в относительный порядок разрозненные мысли. Все они были только о Ричарде, даже Камски с его внезапным и эксцентричным появлением отошел на второй план. Фаулер вчера говорил что-то о том, что Гэвину нужно с кем-то поговорить, или выпить, или хоть что-нибудь, главное быть подальше от участка. Капитан, в свое время собаку съевший на делах о похищениях, не был уверен, что следом не исчезнет и Рид. Но детективу уже давно было плевать. Плевать и на возможную смертельную опасность и уж тем более плевать на приказы капитана. Гэвин вышел в кухню в полотенце, обмотанном вокруг бедер и, скрестив руки на груди, смотрел на Элайджу, что-то неспешно напевающего себе под нос, пока переворачивал оладьи. Оладьи. Детектив потер пальцами переносицу.
— Ты придумал?
— Что?
— Ты придумал ответ?
— Да. Но сначала сядь и ешь, — Элайджа поставил перед Гэвином тарелку и сел на стул напротив. — Знаешь, я мечтал, что когда-нибудь мне представится случай, и я смогу ответить тебе тем же. Просто бросить тебя, проигнорировать твои проблемы, просьбы, мольбы и вообще… жить, будто тебя не существует и никогда не существовало.— Камски замолчал, уставившись в одинокую чашку кофе, явно пытаясь подбирать слова, хотя вообще-то это не было его привычкой.
«Как всегда ничего не ест, придурок». Гэвин, все еще слегка пошатываясь, переложил оставшиеся на сковородке оладьи в чистую тарелку и поставил ее перед братом, добавив стоящую поодаль бутылочку с медом. Снова заняв свое место, Рид не торопил Элайджу с ответом, лишь терпеливо ждал, когда тот снова заговорит.
— В общем… Я вчера был в твоем участке, поговорил с этим, как там его, капитаном, — Детектив решил сделать вид, что не заметил смены темы. Ему, как ни странно, не хотелось терять этого новообретенного хрупкого равновесия между ними. Хоть здесь бы все не испортить. — Так вот. Мне сказали, что моя последняя разработка попала в лапы каким-то психованным ублюдкам?
— Ричард.
— Что, прости?
— Его зовут Ричард. У твоей «последней разработки» есть имя, — Рид закрыл лицо ладонями. Камски точно был последним человеком во всем гребаном Детройте, перед которым Гэвин хотел бы разрыдаться. — Он сам его выбрал.
— Да, знаю. Капитан мне все вчера-сегодня сообщил, они сейчас работают, он запретил тебе появляться в участке, вызовет тебя сам. Я хотел сказать, что я все знаю, так что можешь не скрывать, Гэв, я знаю, что вы жили вместе. Просто скажи мне – почему? Ты ведь ненавидел все, что я делал, все, чем я занимался. Ты ненавидел андроидов, ты ненавидел меня. Так что же изменилось?
— Ты такой умный, Эл, а выводы у тебя идиотские. Я не ненавидел тебя. Я просто игнорировал твое существование, это не одно и то же. Андроиды были лишь еще одним напоминанием. О том, что ты не просто есть где-то там, такой себе абстрактный Элайджа Камски, а тот самый, мой брат, который всегда хотел стать великим. Изменить мир. А чего добился я? Они все были еще одним укором мне, не имеющему ничего и ничего не умеющему, кроме как ловить всякую мразь, и то, блять, с переменным успехом.
— Знаешь, большинство людей живут только за тем, чтобы в конце концов вырыть себе могилу. Но ты не такой, Гэвин, и таким никогда не был. Я совсем забыл об этом. Да, возможно, ты огорчен тем, что твоя шрамированная мордашка не украшает обложку какого-нибудь журнала, но ты делаешь нечто намного важнее. Достаточно просто посмотреть на результат.
— Хах. Не ожидал от тебя подобной проповеди, Эл. Но спасибо. В принципе, мне нравилась моя работа, несмотря на все это дерьмо. Это было то, что у меня делать получалось, и я был рад. С появлением Ричарда все стало меняться. Неумолимо. Меня это напугало до усрачки, что б ты знал. Он делал то, чего от него вообще меньше всего ожидаешь. Да еще и с таким видом, будто так и было задумано, — Гэвин впервые за эти дни тепло улыбнулся, смахивая с лица отросшие волосы, а после все-таки поднял взгляд на изумленного Элайджу, — А потом меня ранили, и Ричард слетел с программы. Судя по его лицу в тот момент, это было не слишком приятно. И все, после больницы он переехал ко мне. Точнее, мы даже не стали обсуждать этот вопрос, просто сразу было ясно, что теперь он будет жить со мной. Эл, ты не представляешь, как я хочу его вернуть. Вот только не говори, что сделаешь мне нового, я тебя умоляю. Ричард – не игрушка и не кукла, которую можно заменить.
Несколько мгновений Камски сидел, не рискуя даже шевельнуться. Лишь глядя на уставшее лицо двоюродного брата, которого так давно не видел. Не слышал и не знал. Не знал, что Рид вообще способен на чувства. И уж тем более к кому-то, кого еще год назад считал если не классовым врагом, то лишь не более, чем камнем у дороги. Сказать, что он поражен такой перемой в вечно черством и упрямом Риде – это ничего не сказать.
— Я могу лишь расстроить тебя, Гэвин. Я не делал для модели RK900 никаких отслеживающих устройств. Совсем. Отследить нельзя, надо искать другой вариант. Но все в участке сейчас носом землю роют, они смогут найти.
— Я лишь рад, что он еще жив.
— Почему ты так уверен? В смысле, я бы хотел разделить твою уверенность, но…
— Иначе они бы уже злорадствовали. Если я правильно изучил психологию этих уродов, они бы не стали прятать то, что оставили от него. Выставили бы напоказ, согнали журналистов, устроили целое показательное выступление с фейерверками и Цирком дю Солей.
— Я останусь, если ты хочешь.
— Останься. Но только если это твое желание, — Гэвин хотел было добавить что-нибудь еще, но никак не мог сформулировать. Ему было странно. Странно, что державший двадцать лет подряд обиду Элайджа вдруг приехал. И не для того, чтоб добить и втоптать в грязь окончательно, как он сам и признался, мечтал сделать, а приехал помочь. Ну или хотя бы не дать Гэвину сдохнуть. Что ж, ладно, и это неплохо. Возможно, их отношения еще можно спасти. — Пойду сделаю еще кофе. Знаешь, мне всегда казалось, что ты никогда не понимал людей. Потому и начал создавать тех, кто будет от них отличаться.
— Ну, может дело не в том, что я не понимаю людей, а в том, что они мне не нравятся?
— Хм. В этом мы похожи. Но, в таком случае, почему ты сделал их такими... Как бы правильно сказать…?
— Живыми?
— Да. Почему? — Гэвин поставил перед ними еще по одной чашке.
— Потому что хотел изменить мир, ты был прав. С детства я часто слышал от взрослых, что никто на самом деле не любит то, что делает. И я никогда не понимал, а зачем же тогда это делать, если тебе не нравится, зачем превращать свою жизнь в дымящиеся руины? А потом я понял, нами движут лишь сиюминутные импульсы. И вообще, наслаждайся абсурдностью нашего мира.
— Верно. Так меньше болит. Уж я-то насмотрелся на абсурдность.
— Ты и есть абсурдность, Гэвин. Твои чувства к Ричарду чего стоят. Я не ожидал.
***
— Эй, открой глаза! Открывай, тебе говорят!
[нестабильность системы]
— Ты что, оглох!?
[нестабильность системы]
— Что вам нужно?
— О, смотрите-ка какой вежливый!
Руки за спиной неприятно тянет тяжелыми наручниками. Что это?
Где я? Где Гэвин? Кто эти люди, и почему висок в чем-то мокром? Что происходит!? Что им нужно от меня? Где мое пальто? Не могу пошевелить ногами. Я… я привязан чем-то. Какой мерзкий скрежет. Словно звук пенопласта по стеклу. Гэвин терпеть не мог, когда я так делал. Гэвин. Что с Гэвином? Что вы сделали с Гэвином?! Мысли… почему мысли путаются? Не понимаю. Ничего не понимаю. Ничего не понимаю. Ничего не понимаю.
[нестабильность системы]
[нестабильность системы]
Серые стены, нет окон. Странный запах... Где я? Отследить маршрут.
[Идентификация не удалась]
Отследить маршрут.
[Идентификация не удалась]
Они забрали мое оружие, но отсюда надо выбираться. Не могу пошевелиться.
Что это за звук? Вода? Чт… почему здесь капает вода? Какой же мерзкий звук одиноко падающих капель… Не могу ясно видеть. Что с глазом? Пиджак в потеках синего, будто весеннее небо.
Полный скан повреждений, быстро.
[Операция отклонена]
— Все еще не понимаешь, что происходит, паскуда электронная?
Кто вы? Что вам нужно от меня?
— О, перестань из себя человека корчить. Нам от тебя не нужно вообще ничего, нам нужно, чтобы и тебя, и таких как ты, больше никогда не было. А твой дружок-детектив получит от нас интересное видео. А ты пока что посиди и помолчи.
Что? Нет, не нужно...!
Надеюсь, ты ищешь меня, Гэвин.
***
Доехав до участка в полном и гнетущем молчании, Гэвин снова ввалился в кабинет Фаулера подобно смерчу. Капитан вызвал его почти сразу после того, как Элайджа предложил выпить еще по чашке кофе. Новостей было не много. Эксперты не нашли почти ничего – несколько следов и капли тириума, который почти целиком был смыт дождем. Ладно, можно работать и с этим. Но на этом плохие новости не закончились.
Анонимным электронным письмом на общую почту участка пришло видео. Открывать и смотреть его без Гэвина Фаулер не рискнул. И правильно сделал, глядя на нынешнее состояние Рида, капитан понимал, что только он может решить, что стоит делать с записью.
— Позовите сюда Коннора и Хэнка и включайте.
— Рид, ты уверен? Ты же их терпеть не мо…
— Джеффри! Ты, конечно, во всем прав, но Коннор может увидеть то, что ускользнет от нашего внимания, а Хэнк его одного ко мне близко не подпустит. Давайте быстрее.
Рид сжал руки в кулаки, готовый увидеть самое худшее, оживший кошмар его жизни. Он был готов ко всему. Когда черный экран, наконец разойдясь на пиксели, показал все еще живого Ричарда, Гэвин заметно выдохнул, но сразу же сконцентрировался снова, силясь выудить из записи максимум пользы. Но о какой пользе могла идти речь, если все, что он видел, на чем мог сконцентрироваться – это привязанный к стулу Ричард, с виска которого все еще медленно капает тириум, пачкая форменный белый пиджак. Сложенные на коленях руки, закованные в наручники с удлиненной цепью, примотанные скотчем к ножкам стула щиколотки, обмотка вокруг торса. Словно повинуясь чьей-то указке, андроид поднимает голову, и Рид едва не отшатывается от экрана: один его глаз сохранил привычный серо-голубой свет, тогда как второй стал целиком черным, с ярко красным зрачком. Но даже сквозь такие повреждения, Рид понял, что никогда не видел более затравленного и испуганного взгляда. Ни у одного живого существа. «Андроиды неспособны ощущать боль, детектив, но могут ощущать страх». Рид понимает, Ричарду сейчас не просто страшно, он в ужасе, в смятении и шоке. Даже если бы его рот не был заклеен скотчем, он бы навряд ли смог хоть что-то выговорить.
Видимо, Ричарду сказали, кто будет получателем этой записи, потому что Гэвин готов был поклясться, андроид своим взглядом умолял именно его, Рида, спасти его. Он смотрел сейчас не в камеру какого-то больного психа, он смотрел на Гэвина, пытался что-то сказать, пытался попросить помощи. Не было никаких звуков, кроме неясного мычания Ричарда сквозь широкую полосу скотча. Ни голосов похитителей, ни требований выкупа, ничего. Тусклый неясный свет одиноко свисающей с потолка лампы, и Ричард, прикованный к стулу. Кажется, именно такие кошмары будут сниться Риду всю оставшуюся жизнь. Страх ворочался у него в душе и сознании, холодной змеей скользя между воспоминаниями и надеждами, отравляя каждое из них.
И пока Рид пытался найти в себе силы оторвать взгляд от записи и хотя бы вздохнуть, Коннор был весь поглощен картинкой, не отводя глаз. Когда запись кончилась, и Гэвин тер глаза, в попытке спрятать за этим жестом рвущиеся слезы, Коннор осторожно тронул его за рукав кожанки.
— Ты что-то хотел, Коннор? — Гэвин, вмиг посерьезнев, уже стоял вполоборота к андроиду, в глубине души надеясь, что он не просто выразить соболезнования решил. За этот день его уже тошнило от этого. Будто Ричарда успели похоронить. Но Рид будет цепляться за любую возможность и версию.
— Присмотритесь. Лампа над головой Ричарда. Она едва заметно… колышется? — Пока Коннор пытался подобрать более подходящее слово, Рид снова уставился в запись, включенную уже, кажется, на третий повтор. И правда. Лампа слегка наклоняется из стороны в сторону.
— И не только. В верхнем левом углу, смотрите. Это вентиль.
— Ясно. Это яхта или катер. Его держат там, — Андерсон оттеснил в сторону участливого Коннора, отправив за кофе. На всех. Ночь явно будет длинной.
— Весь вопрос, где конкретно, — Рид нервно щелкал пальцами, расхаживая из стороны в сторону по наводненному людьми кабинету. — Мы не можем отправить отряд оцепить весь порт и проверять каждую яхту. Едва они заметят нас – Ричарду конец. Коннор, сравни списки владельцев яхт с бывшими, нынешними и когда-либо работавшими сотрудниками центров помощи девиантам. Сомневаюсь, что все будет так просто, но попытаться стоит.
Коннор вернулся уже через несколько минут.
— Совпадений нет, детектив Рид.
— Ладно, это было ожидаемо, — Фаулер встал из-за стола, принимая из рук андроида свою чашку с кофе.
Рид немного нахмурился. Нет, здесь что-то не так. Должно было найтись как минимум несколько имен.
— Коннор, измени данные. Проверь всех, кто за последние полтора года получал штрафы и аресты из-за андроидов. Это может быть кто-то обозленный на вашу братию. И еще, проверь родственников всех сотрудников этих центров, ищи владельцев или арендаторов яхт, катеров, — Детектив слегка посветлел лицом, теперь появилась реальная надежда найти Ричарда, и найти его живым. И почему-то Гэвин больше в этом не сомневался. А глядя на него и на его безмолвную решимость, остальные тоже были в этом уверены.
— Тогда работаем, скоты, работаем! — Капитан ударил кулаком по столу под одобрительный взгляд Гэвина.
