твоя горячая литература

Подросток сидел под кабинетом на собственном портфеле и пялил на бумаги с «сочинением» о норвежской литературе. Он прямо сейчас материл этого гребанного преподавателя, что выгнал его из аудитории, повысив голос до хрипоты. Буквально все, что угодно, но не отчисление. Этого Вальтерсен боялся больше всего, ведь учёба всегда была на первом месте. Правда, повторение он не считал нужным, поэтому пройдя тему по предмету наперед, на парах сидел в телефоне. Чего не стоило делать на лекции у человека, что раздувает из мухи слона. Найшейм, ты требуешь слишком много внимания и уважения к своей персоне. На каких основаниях ты отсеиваешь студентов по личным параметрам? В этом не было смысла, ведь Мистера Найшейма-строгого-преподавателя-с-низким-громким-голосом-и-ледянящим-душу-взглядом уважало все учебное заведение. Некоторые преподаватели его возраста здесь опасались данной личности. Да что там, его опасались и те, что были старше. Но есть одно «но». Исак вовсе не был против встречи с ним и уже не боялся пересекаться с Найшеймом в коридорах, хоть и ситуация неприятна обоим. Исак был уверен, что преподаватель не готов на отчисление. Или?.. Дверь распахнулась, и блестящие лакированные туфли переступили порог, оказываясь в коридоре, напротив которого сидел мальчик. Нет, уже не сидел, а моментально подорвался с места, уставившись на мужчину своими большими зелёными глазами, пытался обратить на себя его внимание, лишь открывая рот в глухих гласных, что рассеивались у мальчишки уже на кромке губ. Найшейм лишь на секунду задержал на студенте взгляд и снова вернулся к ключам, которыми закрывал дверь. — Не закрывайте, — пропищал Вальтерсен, как только смог избавиться от кома в горле. — Я поговорить хочу. — Ох, Исак, моё рабочее время подходит к концу, — подводя к замочной скважине ключи, выдохнул мужчина, пока не вставляя. — Пару минут. Я не займу много времени. Найшейм с лязгом прокрутил на указательном пальце брелок с ключами и, пару секунд, постояв, распахнул дверь напротив, направляясь к своему месту. Именно своему. — Я могу? — мальчик заглянул в дверной проем, смотря на спину в пиджаке. — Только лишь в том случае, если твое невнятное мямляние не утомит меня в какой уже раз, — преподаватель поставил на кафедру свой чёрный портфель и занял место в кресле, спинка которого уже давно пропиталась запахом альфы и одеколона. Это запах его тела или парфюм? — Прикрой за собой. Подросток переступил порожек и, послушно выполнив просьбу, поднялся к мужчине, что давно уже готов был уехать домой. Интересно, в каких хоромах он живёт? С кем? — Хочешь договориться? — А я могу? — Исак умостил свою пятую точку на твёрдой поверхности преподавательского стола, немного опираясь. Не наглея. — Ты можешь многое сейчас, — тихо выдал Найшейм. — Раздевайся. — Раздеваться? — да, он был готов к этому. Точнее это единственный выход по его мнению. — Ты ведь это имел в виду? — мужчина вытянул левую руку перед собой и, поправив часы, что немного натерли кожу на запястье, прошелся по передним зубам кончиком языка. — А ты? — Вальтерсен вопросительно дернул бровями и пальцами двух рук потянулся к пуговичкам рубашки. — Я не позволял на «ты», милый. В этот момент Исак понял, что язык следует на время проглотить и разобраться со всей одеждой на теле с бархатной кожей. Он постепенно оголялся, оставляя форму на столе, смотря лишь на свои руки на различных ширинках, шнурках и пуговицах. Он, правда, сидел сейчас перед преподавателем в одном бельё и нежно розовых носочках. — Так, мистер? — пытаясь сделать из этого некую игру, улыбнулся мальчик. — Так, мистер, — Найшейм поднялся и, расправив лопатки, немного медля, снял пиджак. Он совершенно не был удивлён происходящим напротив. Его студент полностью отдается ему по его же приказу. — А знаешь, что будет дальше? — Догадываюсь, — подросток игриво пробежался по нижней губе зубами, выпрямляя спину, тем самым немного раздвигая ноги в сидячем положении. В этот же момент меж его ножек и не осталось свободного места. — Я буду вынужден показать тебя всем коллегам в таком виде. То бишь твоим преподавателям, — старший опустил горячую ладонь на юношескую шею, пропуская ушко меж указательным и средним пальцем. — Что? — в этот же момент Исак отверг вариант «игры». Ты доигрался. — Я не заинтересован в интимных отношениях со студентами. Мы уже говорили об этом. Зрачки мальчишки так сильно сузились и моментально расширились, будто бы он снова напился на какой-то вечеринке, на которую его затащил Юнас. Он действительно больше не играет. Ему чертовски стыдно и его покрасневшее личико это лишь подтверждает. Готов расплакаться. — Почему вы не сказали? — Исак уставился в чужую грудь, потянувшись за рубашкой, но Найшейм поднял его руки себе на плечи. — Потому что я не повторяю. — Я понял, — с трудом сглотнул. — Я могу уйти? — Мы закончим, мистер, — улыбается, прожигая взглядом, готовясь к последующим действиям студента, что уже давно близок к истерике. Да ты умеешь доводить, Найшейм. — Я домой хочу, — ладошки скатились по торсу вниз. Его голос дрожит, он чувствует себя так, будто делает что-то совершенно неправильное. — Расслабься, — голос Эвена стал немного мягче и спокойнее. Уняв напряжение в хрупком тельце всего двумя поцелуями в шею, мужчина принялся расстегивать собственную рубашку, что заставило Исака впасть в ступор. Разве здесь? И сейчас? И так просто? — Я не буду… — Был ли ты готов опуститься на колени ради дальнейшей учёбы здесь? — Я не опускаюсь на колени, — даже не поднимая глаза. — Передо мной опустился бы, — снова вовсе не наигранным фирменным тоном шепнул мужчина, — ещё как. Да никто уже и не скрывает, что готов засадить по самое не хочу или же прогнуться под сексуальным и сильным телом. Найшейм разобрался с рубашкой и медленно спустил с плеч лёгкую полупрозрачную тряпку, оголяя грудь и торс. И, чёрт возьми, руки. Плечи. Стоп. — Это пирсинг? — мальчишка быстро проморгался, надеясь, что не показалось. — Это пирсинг, — старший лишь тихо вздохнул на неуместный вопрос, да и реакцию тоже. — Никогда бы не… — двумя дрожащими пальчиками Исак прошёлся по левой стороне груди, задевая подушечками металлическую сережку, — подумал… Только лишь на одной стороне красовалось маленькое серебряное украшение поперёк соска. — На стол. — Что? — он слишком увлечён. — Руки на стол, — преподаватель обхватил чужие запястья и, отводя от собственного тела, опустил его руки на твёрдую поверхность, немного ударяя ладошки. Не будь бы это стоящий напротив Эвен, подросток давно попробовал бы украшение на вкус. Залезая язычком под металл, задевая и посасывая чувствительную кожу на груди. Старший скрестил две ноги юноши на собственной пояснице и резким движением придвинул чужие бедра ближе, цепляясь за полупрозрачное белое и… влажное бельё. — Какой же ты мокрый, — нахмурив брови, Найшейм скользнул ладонью под ткань на пояснице, немного приподнимая гребанную и еще никем нетронутую задницу. Почти приподнимая на руки. Интересная поза для первого раза. — Вам нравится? О боже, какой глупый вопрос. — Мне нравится оставить тебя девственником хотя бы до сегодняшнего вечера, — улыбается, подушечками двух пальцев обводя узенькую дырочку. Мальчишка громко охает, падая лицом в чужую грудь. — Никакого проникновения, детка, — делает то же самое, немного растягивая и надавливая большим пальцем. Его ноги машинально сводятся, зажимая мужскую талию меж бедер, прося больше трения в этом месте. Позволяет себе полностью упасть на Эвена и, постепенно закатив глаза, промычать. — Да-да-да, — он буквально пытается сесть на гребанные пальцы. Откидывает голову назад, ловит воздух и задыхается после прикосновения пухлых губ к тонкой коже на шее. Они чертовски сладко скользят вниз. О боже. Но не получает ничего более, чем просто прикосновения или поцелуи. Это, правда заставляет его неосознанно мычать и пускать слюни на собственные губы. Найшейм, что ты творишь. Ловит наполовину распахнутые губы и слизывает тягучую жидкость под жалкий скулеж. Но даже не собирается снимать с него гребанные трусы. Страстно целует, даже принимая факт, что подросток совершенно не умеет этого делать. Он лишь облизывает чужие губы в ответ, поэтому мужчине приходится взять того за шею, немного придушить и получив приоткрытые расслабленные губы самостоятельно руководить процессом. — Секс сейчас или учеба, — старший медленно усаживает студента обратно на стол, прекращая прикосновения. — Что? — Мы трахаемся и ты отчислен. Либо забываем обо всем, что было и ты остаешься. Какого, мать его, черта. — Второе, — хриплым голосом тянет мальчик, судорожно кивая. — Спасибо.