твоя горячая литература

Вальтерсен откинулся на спинку кресла и, всем телом вжимаясь в его мягкую подушку, прижал колени к груди. Его глаза стремительно слипались и желали поскорей избавиться от этого раздражающего света исходящего от ноутбука, слепящего и без того белое лицо. Замученное, бледное, сонное и по-настоящему заебаное. Тонкие пальцы быстро пробежались по кнопкам клавиатуры, вбив в поисковике «Норвежская литература». Брать информацию из википедии не самая лучшая идея, не только потому, что это банально, а потому, что это элементарно первая ссылка в гугле. На что любой преподаватель обвинил бы тебя в не добросовестно выполненной работе, мол, скатать могут все, а твоя точка зрения не менее важна. Немного терминов, поэтов, дат и имён, которые Исак нарыскал на рандомных сайтах и в его руках несколько бумаг с готовым «сочинением», написанным чертовски не аккуратным и грязным почерком, ведь стоящая на столе лампа мало чего освещала, а голова и вовсе отказывалась думать о чем-то другом, кроме как о предстоящей работе, заключающейся в «вызубрить или умереть». Хотя его голова была забита не только предметом, но ещё и его преподавателем, когда мальчик отчётливо чувствовал на себе запах альфы, которая буквально сегодня днём чуть не вытрахала его в аудитории. Исак не снимал футболку, в которой был сегодня днём, чтобы чувствовать Найшейма при каждом глубоком вдохе. Хотя приятнее было бы почувствовать его внутри. Мысль о том, что этот горячий преподаватель литературы прямо сейчас может так же думать о нём, заставляла мальчишку молча визжать. До этого Вальтерсен был точно уверен, что у Эвена имеется при себе омежка, которую тот каждый вечер воспитывает за плохие отметки, ведь Найшейм был таким же контролирующим и в повседневной жизни. Поэтому факт того, что этот мужчина свободен, возможно, радовал Исака. Или… нет? Он слишком сложный для отношений. Да и против отношений с учениками. Исак, почему ты вообще об этом задумался? Тебе ничего не светит. Ты лишь обычный студент с мокрой задницей, каких в институте полным полно. А что, если у Найшейма такой подход к ученикам и таким образом он ведёт себя абсолютно со всеми, когда омеги-студенты покорно молчат и скрывают этот абсурд, считая себя особенными? А что если Найшейм уже кого-то и трахнул? Насчёт него никаких точных мыслей. Ведь люди данного типа не ведут распутный образ жизни, но и те его выходки в аудитории показались довольно странными Исаку, ведь перед ним стоял начитанный человек с высшими образованиями и довольно большим опытом работы за спиной, да и перед лицом, скорее всего, тоже. Или «учителя тоже люди»? Слезая с кресла, мальчик схватил портфель и, громко бухнув его на стол, так, что тот лишь резко приземлился на деревянную поверхность из-за своей тяжести, сложил бумаги пополам, кладя их в книги по литературе и с облегченным выдохом, застегивая тяжелую сумку. В голове все ещё крутились первые строки текста, и это скорее радовало юношу, чем расстраивало из-за такого напряжения и желания расслабиться, ведь главное начать, а все остальное пойдёт как по маслу. По крайней мере, он так думал. По пути к кровати Исак завёл несколько будильников и, положив телефон под подушку, упал в объятия белоснежного мягкого одеяла, которое моментально отобрало у Вальтерсена последние силы, и тот быстро уснул, сопя в подушку.

***

Утром Вальтерсен пытался выловить преподавателя по всему институту, но тот лишь игнорировал бегущего позади мальчишку. Какого черта он заставил тебя учить это дерьмо, а теперь даже не может найти времени на проверку? Весь день Исака трясло и подташнивало из-за волнения и тревоги, что пускали по его кончикам пальцев неприятный холодок. Из-за предстоящей встречи с Найшеймом или возможного отчисления? Даже сам он не знал. Он не знал, как должен вести себя с Эвеном, а ловя на себе мимолетные взгляды и вовсе начинал смущаться и краснеть, терять какой-либо контроль над собой и нести полную чушь стоящему рядом Юнасу. В которого когда-то был влюблен, поэтому тот лишь смахивал всю неуверенность на оставшиеся чувства у маленькой влюбчивой задницы. — С тобой все в порядке? — приятель потеребил плечо уставившегося в доску впереди себя юноши. — Со мной все в порядке, — Исак улыбнулся уголками губ и мягко кивнул. — Ты чем-то напряжен, — выложив на парту все тетради и книги, Юнас уселся рядом и уставился на Вальтерсена, опирая голову о кулак. — Я не выспался из-за всей этой учёбы и все в этом духе. Мне просто нужно больше отдыха и времени на себя. — Ты уверен? — Да, все нормально, — притупив огромное желание рассказать другу о случившемся, мальчик лишь принялся за повторение сочинения о норвежской литературе. Что было бы, если с его уст все же сорвались эти желанные слова? «Найшейм чуть не трахнул меня в кабинете». Наверное, он не может доверять это никому. Ведь кому нужны слухи и неприятности, которые в первую очередь возникнут у Эвена? Это тот секрет, который и должен остаться секретом. Или ты просто преувеличиваешь, Исак.

***

Под вечер, когда практически все студенты уже давно покинули учебное заведение Исак только сидел под кабинетом литературы и ждал, пока все выйдут из аудитории, чтобы тот мог в спокойной обстановке сдать чертов «экзамен» придуманный Найшеймом. Никогда ещё он не видел настолько опустевшие коридоры, ведь самым первым бежал домой после пар. Это добавляло ещё большей неуверенности, ведь все сложнее, когда ты один. Дождавшись полного опустошения кабинета, Исак тихо постучал два раза и, заглянув за дверь, услышал лишь «заходи». Попятившись к преподавателю, мальчик почувствовал, как ноги заметно подкашиваются и он был готов буквально закричать «всё!», потому что то волнение и страх начинали его безжалостно душить. — Спрячь свои бумаги. Ты в них не нуждаешься, — заявил Найшейм, кивая на две бумажки у юноши в руках, на что тот лишь успел открыть рот, чтобы возразить, но вовремя остановился и послушно выполнил просьбу. — Современная литература, — начал Исак, тихо прокашливаясь. — Вторая половина 19 века стала временем расцвета норвежской музыки, изобразительного искусства и литературы. Девятнадцатый век… стал временем возрождения норвежской литературы. Литература Норвегии начала занимать заметное место среди национальных литератур Европы, — Вальтерсен нервно облизнул губы и схватился за рукав левой руки, пытаясь незаметно закатить его вверх. Зачем? Потому что там несколько подсказок, а Исак все к чёрту забыл. — Иди сюда, — позвал мальчишку Эвен и откинулся на спинку кресла, задирая подбородок. — Что? Что такое? — Иди сюда, — настойчиво повторил преподаватель и Исаку пришлось. Он закатил рукав белой толстовки, испачканной в пасте от ручки, и недовольно взглянул на Вальтерсена. — Что это? Тот лишь попытался выдернуть руку. — Разве я не говорил тебе, что ты должен был все это выучить? — Я не мог выучить все идеально за один день, Мистер Найшейм! — Будешь кричать на меня? — до неприличия серьёзно выдал преподаватель, выпуская из своих пальцев исаковское запястье. Мальчик закатил глаза и, опуская рукав обратно, со всех сил пытался не столкнуться взглядом с синими глазами. — Мне нужно ещё немного времени на все это, правда. Мне очень сложно. Я не могу так. — Твое неуважение к преподавателям, что проводят лекции, не позволяет мне дать тебе никаких шансов больше, это ясно? И в этот момент Исак понял, что просить ещё о чем-то нет никакого смысла. — Ты отчислен.