WOAS

Барри умная, даже, скорее, научная, — гуманитарный блок ей не даётся от слова «совсем». У неё все контрольные по химии-физике-биологии под 100 баллов и знаний по теме больше, чем у учителя; у Барри завален каждый второй тест по физкультуре и каждый первый по литературе, потому что Аллен предпочитает научные энциклопедии бульварным романам и ночи экспериментов занятиям спортом. Барри ирреально не вписывается ни в какие каноны школьной жизни, у неё средний балл чуть ли не ниже среднего, но в то же время, неотрывный взгляд в очередную книгу с непроизносимым названием каждую перемену. Аллен почти уже гений, вундеркинд, но желания свалить в какую-нибудь крутую школу с минимальными часами физ-ры и географии в неделю или надеть чёртовы очки, чтобы наконец нормально видеть (и полностью оправдать звание ботаника) нет. Барри притягательная и открытая (по крайней мере, ей так говорит отец), но, несмотря на это, максимально неловкая во всём, что касается общения. У неё в графе друзья чистый лист с карандашной припиской «Айрис» поперёк белизны бумаги и прочерченное вдоль жизни «наука», зачеркнувшее всё остальное. У Аллен официально на мысли о влюблённостях нет не сил, не времени, но Барри, к сожалению, самая обычная. За грудой умных-умных анатомических книжек и заученных наизусть трудновыговариваемых названий химических элементов всё ещё сидит девочка — подросток — которой не хватает заботы и простого внимания, которая хочет получать на день рождение не очередной учебник, а красное платье, что так заворожило её с витрины. Барри н о р м а л ь н а я, а потому и её, в конце концов, однажды накрывает. Дик Грейсон — типичный мальчик-загадка, это становится очевидным, как только он впервые входит в кабинет литературы. Он, как и полагается, садится за последнюю парту, держит каменное сосредоточенное лицо и всем своим видом излучает пофигизм и уверенность. У Барри, которая не в состоянии даже завтрак съесть не разбив собственной тарелки, предсказуемо замирает сердце, и каждый раз, рядом с ним, отныне, перестаёт биться. Барри коротит; Дик, кажется, даже не подозревает о её существовании, на него и его загадочный романтизированный образ вешается чуть ли не каждая третья, а Аллен не считает себя особенной — «поехавшая» описывает её куда красноречивее и точнее. Барри сбоит, у неё рушится устоявшаяся программа и чётко выверенный план действий по спасению отца из тюрьмы — она не то, чтобы перестаёт учиться, но сон в обнимку с очередным учебником теперь скорее нонсенс, чем норма. Барри не пытается привлечь внимание, она, наоборот, старается максимально его избегать, и не потому что в книжках обычно такие, как он обращают внимание именно на подобных (Барри такие никогда не читала и в ближайшее время точно не собирается), а потому что мозг рядом с ним выключается. А ещё, потому что Барри до смерти боится сказать ему хотя бы «привет», но об этом никто и никогда не узнает. Аллен ненавидит себя за свои мысли и последующие действия, но руки сами вбивают его имя в Google (Барри честно пытается сопротивляться и у неё даже получается, но через неделю она сдаётся), и после Барри ненавидит себя лишь сильнее. Потому что не надо ей было знать, что он тоже потерял родителей почти в том же возрасте, что и она, ведь теперь ассоциировать его с бездушной картинкой уже не получается. Он перестаёт быть для неё просто образом, он становится человеком, которого Барри отчасти понимает и её чёртовому безответному интересу (Аллен наотрез отказывается называть это влюблённостью даже во внутреннем монологе) от этого никак не легче. Барри понимает почему он такой закрытый и почему принимает такой образ — так легче, Аллен в своё время нашла цель в жизни и мотивацию хоть что-то делать, а нашёл ли что-то похожее он, Барри не знает. У Аллен рвущееся от желания помочь сердце (это от отца — подобие героизма и жертвенности заложено в самих генах) в купе с непонятной симпатией да абсолютное непонимание как разгребать всё это. Барри не герой и не гений, она совершенно не знает что ей делать, Барри самая обычная, с неразделёнными чувствами за грудиной и предстоящими экзаменами, подготовку к которым она благополучно и почти без зазрения совести пропускает (Извините, миссис Джонс, но нитрогеносодержащие соединения я прошла ещё в 6 классе). Вместо монотонного голоса миссис Джонс, Барри подсаживается к Дику на перемене и произносит пресловутое «привет», начиная, возможно, самый сложный для себя разговор. Но Барри ведь откровенно поехавшая, жалеть она предпочитает о сделанном, а потому и на застревающие на уровне горла слова, она старается не обращать внимания. Ведь, кто знает, может, боль всё же объединяет, и чувства не такие уж и безответные?