Чистилище

Вейверли училась за столом в своей крошечной квартирке, которую она называла домом с тех пор, как закончила школу. После того, как она много времени прожила в доме дяди и тёти, когда стала сиротой в шесть лет, она хотела некой самостоятельности. Они были прекрасными приёмными родителями, и шатенка была в долгу перед ними. Она боялась просить об отдельном жилье, но не успела и глазом моргнуть, как Гас и Кёртис вспомнили об этой квартире над баром, которая была у них уже много лет. Она быстро приспособила её под себя, превратив место в яркое и тихое — идеальное для девушки. Она бы хотела переехать обратно в усадьбу Эрпов, но та нуждалась в ремонте после всего, что случилось, и, до тех пор, пока Вейверли не накопит денег, она не сможет нанять рабочих. Конечно же, Чемп предложил починить всё самостоятельно, думая о том, что это ускорит их с Вейверли отношения, и она всё-таки выйдет за него замуж, но как только увидел, какой объем работы ему предстоит выполнить, он решил не торопиться. Прошло чуть больше года с тех пор, как они говорили о ремонте дома, и он проработал едва ли трое выходных, наконец сдавшись, когда это стало ему не по силам. Но она была не против и этой квартирки. Она любила быть в городе, быть в курсе всех событий. И неважно, что практически ничего не происходило (не считая демонов, слонявшихся тут и там), у неё было всё, что нужно. Но она всё ещё хотела комфорта и безопасности в усадьбе Эрпов. Даже несмотря на то, какие ужасные вещи там произошли, усадьба была домом и Вейверли чувствовала, что это её предназначение, сделать её своей и провести там всю оставшуюся жизнь. — Который час? — глубокий, сонный голос доносится с её кровати, отвлекая от мыслей. Она смотрит на будильник, который стоит рядом с Чемпом, на прикроватной тумбочке. — 9:18, — произносит Вейверли, взглядом изучая хорошо сложенного парня, что лежит в её постели и всем своим видом демонстрирует равнодушие; его симпатичная мордашка и обаяние вмиг уступают место напыщенному своенравию и эгоизму. — Чёрт, я должен был встретиться с Кёртисом и помочь ему переместить ворота, — ноет он, падая обратно на подушки и прикрывая лицо руками. Вейверли закусывает язык. Она знает, что совершенно бесполезно читать ему нотации о том, что нужно быть ответственным, не говоря уже об уважительном отношении к людям. Она просто поворачивается обратно и продолжает свою учёбу, задумываясь, уже не первый раз и даже не десятый, какого чёрта она всё ещё с Чемпом Харди.

***

— Когда ты сказала, что сильная, я думал, ты не серьёзно, — смеётся Кёртис, наблюдая за тем, как Николь не только поднимает железяки и деревянные ворота, но и держит на высоте, пока прикручивает петли. Николь лишь улыбается, надеясь на то, что мужчина не поймёт, насколько она сильна. Она сама открывала в себе все физические способности и быстро поняла, насколько они отличаются от человеческих. — Отлично, а теперь отпускай. Должны держаться крепко и надёжно, — говорит он и Николь отпускает ворота, удостоверившись, что они держатся. Она открывает и закрывает их пару раз, чтобы убедиться, что всё в порядке. — Хорошо поработали, — улыбается она, и мужчина улыбается ей в ответ. — Не хочешь перекусить? — спрашивает он, нагибаясь и складывая инструменты обратно в ящик. Она быстро наклоняется, чтобы помочь ему. — Давайте, — отвечает рыжая, забирая ящик и направляясь в сарай. — Встретимся в доме? — она решила удостовериться, он кивает ей в ответ, улыбаясь. — Ты так из неё ничего не вытащил? — спрашивает Гас, когда Кёртис заходит на кухню, чтобы умыться. Он поворачивается к своей жене и медленно мотает головой. — Она как закрытая книга, — отвечает он, его губы изгибаются в разочаровании. Когда она отказалась от комнаты в доме и предпочла остановиться в сарае, пожилая пара обеспокоенно посмотрели друг на друга. Они думали, что, может быть, ей некомфортно находиться под одной крышей с двумя незнакомыми ей людьми или она просто не хочет пользоваться преимуществом, но Кёртис проводил всё больше и больше времени с ней, и начинал понимать, что есть какая-то другая причина. — Она выглядит, будто многое пережила. Её внешний вид немного пугает, а ещё этот ужасный шрам. Иногда она выглядит такой изнурённой, даже когда только просыпается… — грустно произносит Гас, медленно покачивая головой. — Ну, вне зависимости от того, что у неё за спиной, я думаю, ей начинает тут нравиться. Она смеялась и улыбалась дважды за это утро, — сказал Кёртис, словно сияя. — Я уверена, что смеялась она не над твоими старыми анекдотами, — усмехается она и слышит скрип ступенек у входной двери. Она берёт тарелку сэндвичей и направляется в столовую. — И если уж на то пошло, то скажи ей, что она может не ждать, стоя у входной двери, пока её пригласят войти, — она, дразня, улыбается мужу, заставляя его беспомощно пожать плечами. Троица наслаждается тихим, но дружелюбным обедом и уже почти заканчивает есть, когда слышит, как к дому подъезжает грузовик. — А так всё хорошо начиналось… — начинает Кёртис, но останавливается, ловя на себе упрямый взгляд, когда рука Гас ложится на его руку. — Сейчас вернусь, — говорит он и, извиняясь, убирает салфетку и направляется к двери. Обе женщины заканчивают трапезу в тишине, стараясь игнорировать звуки беседы с улицы. Николь догадывается, что нагоняй получает тот самый нехороший ленивый парень их племянницы. Он не звучит счастливо и на секунду, она чувствует себя виноватой. — Это был лишь вопрос времени, — мягко улыбается Гас, будто читая мысли Николь. — Я просто не хочу причинять неудобства, — говорит она и сердце Гас словно пропускает удар. — Как долго ты здесь, три дня? — спрашивает Гас, и Николь кивает в ответ, не понимая к чему ведёт женщина. — И как часто ты видела здесь Чемпа? — продолжает она. Николь слегка улыбается, теперь всё понимая. — Ты сделала работы вдвое быстрее и втрое лучше, Николь. Кёртис на седьмом небе от счастья, что нашёл тебя, — утверждает Гас и не может не улыбаться, когда видит, как Николь обнажает свои ямочки. Когда голоса снаружи начинают становиться громче, Гас встаёт и берёт грязные тарелки. — Поможешь мне? — Да, мэм, — говорит Николь, вставая и забирая оставшуюся посуду, следуя за Гас на кухню. Она пробыла тут несколько дней, но всё ещё продолжает всё осматривать. Она чуть ли не роняет посуду, когда замечает фотографию со знакомым ей лицом. Выглядит помладше, но безусловно это была она. Гас, видя, что девушка остановилась, возвращается к ней, чтобы посмотреть, что привлекло её внимание. — Это наша племянница, Вейверли, — говорит она тёплым голосом. — Я… эм… уже встречала её, в баре, когда я только приехала сюда, — тихо говорит Николь. — Да, она работает там, в «У Шорти». Практически потому, что мы её заставили. Она умная и хорошо справляется, — утверждает Гас с гордостью и снова направляется на кухню. Николь ещё пару мгновений осматривает фотографию, а затем идёт вслед за женщиной. Она оставляет посуду в мойке и смотрит в окно, наблюдая за Чемпом, который выглядит довольно несчастно; он забирается в свой грузовик и уезжает обратно. «А это должно быть парень Вейверли», — думает она, удивляясь тому, что ревнует. Она быстро начинает думать о чём-нибудь другом, чтобы перевести мысли. — Спасибо за обед, миссис МакКриди, — говорит Николь, включая кран. Гас почти останавливает Николь, но решает, что это хороший способ провести больше времени с ней и помочь той почувствовать некое спокойствие. Помочь почувствовать себя, как дома. Эта идея внезапно приходит в её голову. — Ты моешь, я вытираю? — предлагает женщина и Николь замирает, удивление на её лице сменяется улыбкой. — И если ты ещё раз назовешь меня миссис МакКриди или мэм, я перестану готовить тебе яблочные пироги, — добавляет женщина, улыбаясь, когда слышит в ответ: — Хорошо, Гас.