***
Неделя пролетела очень быстро и Изуку даже не заметила, как наступила долгожданная суббота. Купаться она не будет, к сожалению. Солёная вода очень плохо повлияет на цветы, особенно на свежие только выросшие, которых за неделю прибавилось очень много. Но ничего, она посидит на пляже, цветам нужно солнечные лучи. Инко дала согласие на поездку, как только услышала, ведь женщина была рада, что у её дочери есть такие хорошие друзья, хоть и с другой школы. А также была в её душе тешилась надежда, что может хоть они вразумят Изуку признаться своему соулмейту. Мидория предполагала, в каком шоке будет Урарака и Иидой, которые знали о цветах и видели их, когда они были ещё только на плечах, и каком шоке будут Тодороки с Киришимой, увидев этот кошмар. Изуку всё чаще думала позвонить и сказать, что она приболела и ей нездоровиться, но было одно большое и весомое НО. Тогда Очако будет совершенно одна в компании парней и будет чувствовать себя неудобно, да и оставлять подругу одну не хотелось. Зеленоволосая решила не использовать бинты, чтобы лишний раз не тревожить красные бутоны, и поэтому надела обычную нежно-голубую футболку и джинсовые капри до колена. На голове красовался высокий хвостик, а в глазах красовались фиолетовые линзы. Цветы на голове она по привычке спрятала под пряди. Изуку глянула на своё отражение. Цветы под тканью странно топорщились, несмотря на то, что футболка была очень свободной. Но ничего с этим не поделаешь, ведь ей уже пора выходить. Девушка захватила с собой пляжную сумку и, попрощавшись с Инко, поспешила к месту встречи. На улице оказалось намного прохладнее, чем Изуку думала, но всё же сейчас только утро и температура постепенно поднимется. Друзья уже ждали её на остановке, но Киришимы ещё не было. Увидев Изуку издалека, ей на встречу побежала Урарака. На ней красовалась просторная белая майка, из-за ворота которой немного торчали лямки нежно-желтого купальника в белый горошек, завязывающегося на шее, а так же оранжевые шортики. Очако приобняла зеленоволосую чуть ниже плеч, и Изуку повторила её действия, стараясь сильно не прижиматься, как бы сильно она не хотела сделать обратное. — Как же я по тебе соскучилась, Изуку! Мы так давно не виделись! — лепетала радостная брюнетка. — Мы не виделись со дня рождения Ииды, — улыбнулась зеленоволосая. — Это уж точно, хорошо отметили. Мы вот только недавно подъехали на автобусе. Я так понимаю что Киришима как обычно опаздывает? — у Теньи до сих пор осталась привычка жестикулировать, что было его особенностью. Мидория приподняла уголки губ и прикрыла глаза. На лавочке под навесом сидел Тодороки, который, увидев Изуку, просто кивнул ей. Было видно, что он ещё сонный, о чём свидетельствовали прикрытые больше обычного гетерохромные глаза. Мидория села рядом. Урарака весело щебетала о том, как прошли первые дни школы, при этом забавно морща носик, улыбаясь. Уже подъехал нужный ребятам автобус, и Изуку занервничала. Киришима задерживался. Тенья набрал его на сотовом и издали послышалась знакомная мелодия звонка. Эйджиро нёсся на большой скорости к ним. Все дружненько завалились в автобус. Урарака села с Иидой, напротив них сидели Мидория и Тодороки, Киришима болтался рядом с ними, неловко чесал затылок и извинялся за опоздание. Время в дороге составило ровно два часа. Несмотря на то, что водитель плавно вёл машину, на поворотах на неё налетал то Киришима, ведь она сидела у проёма, то налегал почти спящий Тодороки. Изуку чувствовала, как гнуться цветы под футболкой, и приходилось выставлять локти в стороны, чтобы возвести хоть какой-то барьер. Вышли они на знакомой остановке, дальше нужно было идти пешком где-то час. Мидория чувствовала дикую слабость по всему телу уже после двадцати минут ходьбы. И как бы Изуку не пыталась этого скрыть, то Киришима это заметил. И как бы она не протестовала, дальше она ехала у него на плечах. Это было очень неловко, но красноволосого было не переубедить. Её сумка учтиво была передана Тодороки. В конце концов они вышли на знакомый пляж, о котором знало всего несколько человек. Едва Урарака с Иидой постелили большое зелёное покрывало, как Киришима, мгновенно скинув футболку и шорты, побежал в воду. Урарака о чём-то лепетала, раскладывая некоторые вещи и еду с Теньей, а Изуку им помогала. Все были уже в купальниках и побежали в море, Мидории же оставалось лишь завистливо смотреть им в след. Девушка села на покрывало и стала размышлять, стоит ли ей вообще надевать верхушку от купальника. Красные цветы покрывали тело не хуже ткани, так, что кожу было совсем не видно. Оно ей надо лишний раз мять цветы, причинять себе лишнюю боль? Изуку сделала глубокий вздох, как бы это смущающе не было, пусть будет, как будет, ей остаётся лишь плыть по течению. Девушка стянула одежду, оставаясь лишь в купальных трусиках мятного цвета. Она стянула резинку с волос, давая им свободу. Зелёные волны мигом легли на плечи, их трепал лёгкий морской ветерок, завивая их ещё сильнее. Мидория вытянула руки назад, подставляя грудную клетку под солнечные лучи. — Ничего себе, какой у Мидории странный купальник! Да ещё и ярко-красный! Никогда бы не подумал, что… — договорить Киришиме не дала захлестнувшая его небольшая волна. — Это не купальник… — почти шёпотом произнёс Тодороки, который плавал поблизости. — Это не купальник… — Мои глаза! Щипит! — Эйджиро тщетно пытался протереть глаза от соли такими же мокрыми и солёными руками, а заодно пытался удержаться на плаву, что выходило у него не очень. Глаза начали слезиться и покраснели. Спустя какое-то время, когда неприятное жжение всё же прошло, красноволосый что есть мочи крикнул. — Эй, Мидория! Ай да с нами купаться! — от испуга Урарака, лежавшая в большом надувном круге, перевернулась с него под громкий хохот Ииды. Минус этого пляжа был в том, что нужно было заходить очень далеко в море, чтобы дойти до глубины, и поэтому мелкие предметы на таком расстоянии не было видно. Хохот Ииды сразу же прекратился, стоило ему только кинуть мимолётный взгляд на Мидорию. Вынырнувшая из воды Урарака, которая сильно зажмурилась перед падением в воду, протёрла ресницы, избавляя их от влаги, и открыла глаза. А затем и рот в немом шоке. Карие глаза расширились, а в висках застучало сердце. Это… цветы? Так много… — Я… это… Я на берег… — пропищала она и стала грести к берегу, зацепившись за надувной круг, и чем ближе она подплывала, тем больше терялась в своих мыслях и вопросах. Как до такого дошло и как она этого не заметила? — Изуку?.. — Мидория приоткрыла глаза, смотря на свою подругу. Неужели она так задумалась, что не услышала, как брюнетка вышла из воды? На неё смотрели обеспокоенные карие глаза, и Мидории вмиг стало не по себе. Изуку неловко уводит глаза в сторону, в воздухе чувствуется напряжение. Брюнетка садится рядом, завернувшись в полотенце, и смотрит пристально, разглядывая каждый бутон. Улыбка пропала с, кажется, всегда радостного лица. Никто не решался завести диалог первым. Мидория переводит взгляд на цветы Урараки. Три забавных маленьких цветочка, напоминающих незабудки, но чисто синие, распологались справа на шеё девушки. Изуку переводит взгляд на морскую гладь, остальные тоже уже выходят из воды. Вон идёт Иида, у которого на левом плече колышется на коротком стебле маленькая одинокая роза шоколадного цвета. Мидория помнит тот момент, когда и Урарака, и Тенья никак не могли решится на первый шаг. Изуку была их переговорщиком. Безусловно это было неловко, но оставить друзей вот так не могла. Происходило это всё месяц, зеленоволосая ходила от одного к другому, выслушивая и давая советы. Но в итоге Мидория просто назначила каждому встречу в одном и том же месте, а сама наблюдала издали. Это было не очень красиво с её стороны, но по-другому она не могла. В конце концов всё наладилось, и они потом отмечали их становление парой. В какой-то степени Мидория им завидовала, тому, как они ладят друг с другом, а так же их цветам. В отличии от неё, как она ладит с Катсуки, если это вообще можно так назвать. Цветы Изуку крайне чувствительны, много ограничений, специальный шампунь, чтобы их не повредить. Цветы Урараки или любого другого человека, которые служат для определения соулмейта безобидны. Они просто есть, могут приносить дискомфорт, но не более. Если его случайно вырвешь — вырастет новый без единого намёка на боль. Солёная вода не вредила им, ограничения отсутствовали. А ведь когда-то и у неё было так. Вот только Мидория уже не может вспомнить, какого это, жизнь без боли. — Мы с тобой учились вместе в средней школе… Как такое могло произойти за такой промежуток времени? Всего лишь год… Их так много… — всё же первая подала голос Очако, однако дальнейшие слова перебил Киришима. — Твою ж мать… — матерился Киришима редко. Его красные глаза пробежались по всем цветам. Он теперь понял, почему Мидория просила его не хлопать так по плечу. Парень впервые видел столько цветов у одного человека, и это зрелище его ужасало. — Прости что хлопал тебя по плечу… Я не знал… что всё так… плохо…? — это были явно те слова, которые она не ожидала услышать. Изуку всем своим телом ощущает, как резко упало настроение в этой компашке, даже вечно весёлый Эйджиро загрустил. — Ничего страшного, давайте не будем об этом. Не будем грустить. Ну же! Куда подевалось ваше весёлое настроение? — Мидория встала с места и подошла к Эйджиро, выхватывая у него полотенце и убегая. — Эй! А ну стой! — звонкий хохот Изуку был наверно слышен по всём лесу, по крайней мере ей так казалось. Она не знала, то ли просто выигрывает у Киришимы за счёт резких поворотов, то ли он ей поддаётся, так как красноволосый никак не мог её догнать. Не справившись с очередным поворотом, красноглазый шлёпнулся на песке, громко смеясь и тряся головой, из-за чего в стороны летели капли с мокрых волос, которые он не успел вытереть из-за Мидории. Решив, что с игр хватит, Изуку подошла к нему со спины и, накинув ему на голову полотенце, начала яростно им тормошить волосы. В ответ на её действия послышалось наигранное недовольное бурчание. Затем они вернулись к остальным. Мидория старательно пережёвывала закрытый бутерброд, одновременно поглядывая на водную гладь краем глаза. Когда она была маленькой, Изуку очень любила плавать. Зеленоволосая скучает по тому времени, но, к сожалению, его не возвратишь вспять, как бы этого не хотелось. Мидория ловит пристальный взгляд Тодорики, который просто прожигает в ней дыру. Кто-то похоже не знает, что это неприлично. Шото хотел перевестись к ней в школу, но его отец настоял на обучении в UA. В UA есть два корпуса, старшая и средняя школы. Территория была просто огромнейшей, Мидория постоянно там терялась, и только к третьему году средней школы более менее там освоилась. Но несмотря на это, Изуку нравилось там. В классе была тёплая и дружеская атмосфера. Увы школа была далеко, из-за этого приходилось тратить много времени на дорогу. Мидория очень хотела остаться в UA в старшую школу, однако та была со спортивным уклоном. Так же Инко была против, рядом с домом была другая старшая школа, примерно такого же уровня образования. Плюс туда пошёл Катсуки по непонятным причинам. Мать свято верила, что они друзья до гроба, ведь они часто играли в детстве. Зеленоволосая думает, что это отчасти из-за Митсуки, матери Катсуки, которая была подругой детства Инко.***
За столом сидел хмурый Тошинори, сцепивши руки в замок. Напротив него сидела уставшая Мидория, они сидели в такой тишине уже пару минут. — Мидория, — наконец начал он, — за эту неделю на тебе появилось столько же цветов, сколько за всё лето. Я могу предположить, что твой соулмейт учится с тобой в одной школе или даже в твоём классе. Тошинори Яги — её лечащий врач-психолог, он специализируется на соулмейтах. Мать записала её в надежде, что Яги вытрясет из Изуку хотя бы имя соулмейта. Зеленоволосая ходит сюда с начала второго года старшей школы. Он никогда не видел столь упрямых людей. Единственное, что было известно, что соулмейт её ненавидит, но в каком именно направлении для него оставалось загадкой. Мидория не была похожа на человека, страдающего от безответной любви, в основном такие люди и приходили к нему на приём. «Он меня ненавидит» — первые и последние слова Изуку за всё время их сеансов, произнесённые ей при первой встрече. Она просто приходила и молчала, изредка отвечая на краткие вопросы, не относящихся к соулмейту. Всё что он ей говорил, пролетало мимо ушей. Она его не слушала или упрямо делала вид. Тошинори ещё никогда не сталкивался с таким случаем. На первый взгляд он даже не понял причин волнения её матери, с которой он разговаривал лично перед началом сеансов. Перед ним стояла зеленоволосая девчушка, с тугим высоким хвостом в школьной форме, и смотрела в пол. На её лице царила усталость и грусть, а сама она выглядела побитой жизнью. Ей явно не хотелось быть тут. Он не видел ни одного цветка, хотя мать девочки, Инко, убеждала его в обратном. На первом сеансе они просто просидели молча. На втором он ужаснулся от количества её цветов. Это были маленькие красные цветы на очень коротких ножках без единого листика. Маленькие, но их было очень много. На летних каникулах их рост замедлился, но не прекратился. Даже слова о том, что её мать тратит на это деньги никак не повлияло на неё. Сидеть целый час в тишине это не нормально. Она просто сидела и смотрела в одну точку, изредка моргая. Яги устало вздохнул и потёр переносицу. Он только год назад переехал обратно в Японию из США. В штатах дела с соулмейтами обстояли как-то лучше, чем здесь. Многие страдали от того, что просто не могли признаться своему соулмейту. И таких страдающих было много. И он старался им помочь. — Я ведь хочу тебе помочь, Мидория. Но для этого ты должна идти со мной на контакт. Возможно ты вбила себе что-то в голову и это тебя беспокоит. Расскажи, я тебя выслушаю и гарантирую, что об этом никто не узнает. Давай же, Мидория, я не хочу на тебя сильно давить. Ну же, — Изуку только склоняет голову ещё ниже, вжимая её в плечи. Она не будет говорить, он это понимает. Ещё один сеанс в пустую.***
Мидория тоскливо смотрит в окно, за которым идет сильный дождь. Небо затянуто плотными серыми облаками, из которых падают прозрачные капли, разбивающиеся о землю, деревья или крыши домов. Дождь всегда нагоняет тоску на Изуку. Почему-то сейчас в голове всплыло воспоминание, в тот день тоже шёл ливень. Flashback. Средняя школа, последний год обучения, конец третьего семестра. Мидория задумчиво бредёт по академии, она не взяла зонт и поэтому дожидалась, когда природа прекратит буйствовать и дождь прекратится. — Эй, Мидория, — окликнул её Тодороки. Тодороки Шото — её одноклассник, имеет гетерохромные глаза, правый глаз был карим, а другой — голубым. Вокруг голубого глаза был шрам от кипятка, которым в детстве его облила мать, парень рассказывал эту историю только самым близким друзьям. Волосы имели причудливую окраску: правая половина была белой, как первый снег, а левая красной. Изуку первое время немогла перестать смотреть на ровный пробор ровно посередине волос, разделяющий два цвета на разные части. — Ты что-то хотел, Тодороки? — спросила Мидория, наклоняя голову в бок, забавная привычка, которую она не контролировала. — Я… это, — в глаза сразу бросается его неуверенность, парень застенчиво чешет затылок. Мидория молчит, смотрит прямо в глаза, выискивая что-то. — Ты… станешь моей девушкой?! — на одном дыхании выпаливает он, громче чем хотелось бы. Изуку в шоке смотрит широко распахнувши глаза. Ей… признались? Для неё это был шок. — Буэ, как вы все бесите, — послышался голос Катсуки, а затем последовал звук захлопнувшейся двери. От его слов по телу пробежали мурашки, а кожу возле цветов обожгло. Тогда она не придала этому значения, молча наблюдая, как уходит парень. Стоило ему скрыться за поворотом, как зеленоволосая перевела взгляд обратно на Тодороки. Тот выглядел белее мела, но не сводил с неё глаз в ожидании. Изуку не знала, что ответить. В свои пятнадцать она никогда не задумывалась об отношениях, не говоря уже о соулмейте. Она чувствовала, что он был где-то рядом, но не искала его. И вот сейчас настал момент решать, соглашаться или нет. Под его пристальным взглядом она не могла думать, её кидало в холод. Мидория понимает, молчание затянулось. — Я… — парень вздрогнул, немного изменился в лице, ждал ответа. — Ты можешь мне дать срок до конца школьной недели? — улыбка получается вымученной и натянутой. Тодороки огорчён, но видит, девушке и правда нужно время подумать. — Хорошо, — выдыхает он и разворачивается. А потом она пришла домой, весь вечер был проведён в раздумьях. Она не чувствовала к Тодороки любви, симпатия — да, но не больше. Не парень — друг. Возможно эта симпатия перейдёт во что-то другое? Изуку было сложно определиться. Кожу зажгло, а в голове всплыли слова Катсуки: «Как вы все бесите», но смотрел он именно на неё. Мидория оттягивает ворот майки, в её глазах проблескивает ужас. Цветы, их стало больше. Два новых бутона смотрели на неё как ни в чём не бывало. Стоило к ним прикоснуться, как по телу будто прошёл выстрел. На Изуку неожиданно хлынуло осознание, в голове всё стало на свои места. Красные глаза были редкостью, но в её случае так совпало, что в классе было аж три их владельца: Катсуки, Киришима и Токоями. Киришима как-то обмолвился, что цветка у него нет, он отпадает. Токоями уже нашёл свою половинку. А вот Катсуки… Он всегда был с некой загадкой, которую мог разгадать не каждый. Инко всегда говорила, что в их роду все чувствовали своего соулмейта сильнее чем остальные. И Мидория почувствовала это — связь, которая была между ними. И после осознания она стала крепче. Вот только… Она чувствует жгучую ненависть с его стороны, которая начинает отравлять. Да и болящие цветы совсем не радовали. В голове всплывает воспоминание из младшей школы, что клеймом выжглось в её памяти. В душе зарождаются опасения, неужели и её постигнет такая же судьба? Скорее всего придётся отказать Шото, так как Изуку не сможет быть с ним рядом, постоянно думая о Катсуки. Они сликом давно знакомы и их связь укреплялась без их ведома. Flashback end. С того дня всё и началось. На самом деле Изуку не разу не сожалеет, что отказала. Да, Тодороки потом ходил сам не свой долгое время, и даже до сих пор их отношения являются натянутыми. Шум дождя прерывает классический рингтон мобильного телефона. Неизвестный номер. Изуку вопросительно приподнимает бровь. — Алло? — неуверенно поднимает трубку она. — Алло. Мидория, это Момо! — с другой стороны телефона послышался весёлый голос девушки. — Аа… Да, помню, — Изуку была удивлена тому, что ей позвонила Яойорозу. В средней школе они часто собирались после тренировки у неё в особняке. Он был огромен и поражал своей красотой. — Приглашаю тебя на ночёвку. Вспомним былое, как никак больше года не виделись, — Изуку не знала, что ответить. — Погнали! — Давай! — Соглашайся! — послышались голоса рядом с Яойрозу. Мидория растерялась. — Давай. Кто знает, когда ещё раз соберёмся! — Изуку не слышала слов, она смотрела в зеркало, смотрела как сквозь кожу пробивается красный цветок, как распускает свои лепестки, как с них капает тёмно-алая кровь. Больше цветов — меньше времени. — Да, я приду. Где и когда?***
Изуку стояла перед особняком семьи Яойрозу. И вновь по телу пробегали мурашки от его размеров и великолепия, в средней школе это здание казалось чуть ли не королевским замком. Через минуту пришла Момо, встречая зеленоволосую дружескими объятьями. Изуку стискивала от боли зубы, пряча её за улыбкой. Назад пути нет. Как оказалось позже, Мидория пришла самая последняя, остальные девчонки были уже на месте. Отчего Изуку было немного совестно. Яойорозу Момо, кажется, совсем не изменилась. Всё тот же высокий хвост тёмно-серых, практически чёрных, волос и спокойное выражение лица, серые глаза взирали на мир из-под пушистых ресниц. За то время что они не виделись, девушка стала ещё краше. Изуку безусловно была рада увидеть всех: болтушку Мину Ашидо, рассудительную Тсую Асую, Очако, жизнерадостную Тоору, которая была альбиносом, а так же Джиро. Они весело болтали, пили чай, делились рассказами. Мидория даже позабыла о своей проблеме, полностью отдаваясь веселью, мысленно возвращаясь в те времена, когда цветов не было. Весёлые шутки расслабляли, ворчание Джиро успокаивало, смех Тоору заставлял улыбаться, а рассуждения Тсую грели сердце. Она уже так давно не расслаблялась. — Эй! У кого что по соулмейтам? — радостно воскликнула Мина. С лица Изуку пропала улыбка, однако от наблюдательных глаз Мидории не укрылось, как лицо Момо вдруг изменилось. — Сейчас приду, — промолвила она, вставая. Ашидо что-то пробурчала на этот счётно, но продолжила весело щебетать с Асую и Ураракой, Тоору тоже была погружена в разговор. Мидория тихо встала с насиженного места, стараясь не обращать на себя внимания и незаметно удалилась из комнаты. В ванной комнате горел свет, дверь была приоткрыта. — Что-то случилось? — спросила зеленоволосая, выглядывая из-за двери. — Всё в порядке, — прошептала Яойорозу. Нет, не в порядке, Мидория видела это. — Давай поговорим, если тебя что-то гложет, — Изуку присела рядом с девушкой на бортик ванны. Яойрозу отвернула голову в сторону, не желая пересекаться взглядом. — Я никому не скажу, да и тебе полегчает. Момо повернулась обратно к Мидории лицом, на нём царило сомнение смешанное ещё с чем-то неизведанным. — Тодороки делает вид, что не замечает меня, — выдыхает она, стягивая напульсник с левой руки, обнажая два цветочка, у которых был общий стебель. Один был серым, а второй голубым. — Мы с тобой подруги Мидория, но временами я тебя так ненавижу. Я ведь всегда замечала, какие он на тебя кидал взгляды, и от этого больно. Ты хорошая, я это понимаю... Когда ты ушла в другую школу, я думала, что всё наладится. Но... он смотрит на меня с холодом, в его глазах не горят те искры, которые появлялись когда он смотрел на тебя. Это так... несправедливо.