Зови меня

И всё закрутилось. Лиза была рада, она оказалась в привычной среде, полной адреналина и в каком-то роде приключений – там, где нету времени на гложущее её одиночество, страх, наступающее ей на пятки безумие. — Локи бы сюда, у него есть такая прелестная особенность давать прекрасные подсказки, – ворчит тёмноволосая, листая очередную пыльную книгу под бдительным взглядом Дина. Тот скорее больше смотрел на неё, чем в книгу, в отличии от Сэма, но теперь оба они вскинули свой взгляд на Лизу. — Локи? – переспрашивает Дин. – Локи прям Локи? Языческий Бог и всё такое? — Судя по всему, это вас не удивляет. Виделись? – подалась вперёд Элизабет, внимательно смотря на старшего из братьев. — Пару раз. – обтекаемо отвечает почему-то младший. – А что? — Странно прозвучит, но он мой старый друг. – она улыбается уголками губ. – Я искала его довольно долго и... — Он мёртв. – просто говорит Дин, и Лизе кажется, что эти два слова выжигаются огнём в её голове. — Как мёртв? – внезапно непослушными губами шепчет она. — Убит своим братом, – отвечает Винчестер-старший. – несколько лет назад. — Тором? – недоумённо спрашивает Лиз. Она привыкла считать его имя, Локи, лишь прозвищем, да и про семью его ничего особо не знала, кроме того, что услышала по его неосторожно сказанным коротким фразам. — Это длинная история, – качает Дин головой. – забей. — Забей? – немного истерично спрашивает она, зарабатывая недовольный взгляд. – Он был моим другом. Моим самым близким человеком в этом чёртовом мире. Моим якорем, моим светом, моей жизнью. И ты говоришь просто “забить”? Винчестеры ей не доверяли и, вероятно, даже опасались. Вот только Лизе было почти всё равно, главное, что не прогоняли и то хлеб. Потому что она не уверена, что выдержит былую серость, что была ей так нужна в начале. Быть правильной. Играть кого-то другого, а не себя. Напоминать себе, что нормальные люди беспокоятся о собственной сохранности, потому что для них это не норма – взять и вернуться после смерти. Хотя, в её случаи, вероятно, уместнее говорить “до”. Теперь же можно быть собой без особых споров с собственной совестью. — Даже не думайте рефлексировать над случившимся, – отрезает Лизи, смотря на светловолосую. – Поверьте моему опыту, Хранители умеют баламутить рассудок, как никто другой. Тем более, когда хотят этого осознанно. Вообще, это было странно. Она ехала, чтобы увидеть Наследников Американских Хранителей Знаний, ну, потому что они были её друзьями, кажется, а столкнулась в итоге с кое-чем другим. Винчестеры были опасны, специфически мыслили и имели особенные моральные принципы, которые, порой вводили её в ступор. Они умны, находчивы и опытны, но всё же, они скорее охотники, нежели Хранители. Бойцы, воины. Не то, чтобы Элизабет это особо волновало, напротив, характер этих двоих ей импонировал. Да и Мэри Винчестер, их мать, оказалась вполне милой женщиной. Жаль, что узнать её особо времени не было. — О, так значит ты тот Нефилим, о котором так беспокоились Винчестеры? – подмигивает девушка рассеянному пареньку. – Можешь звать меня Лизи. Ну, или Лиза, как тебе больше нравится. — Джек. – растерявшись от её быстрой речи, представился он и с надеждой посмотрел на Сэма. — Ммм, я знаю. – улыбается она, заставляя парня неосознанно отступить на шаг назад. Потому что, казалось бы, вот они только надирают задницы Британским Хранителям, как потом встретились с Люцифером, который жаждал забрать своего сына, которого вот-вот должна была родить Кэлли. И портал ещё этот непонятный. — Не кисни, мелкий, – хмыкает Лиза, садясь напротив него. – бывает. Тут не ты осёл, просто они не доверяют так просто другим людям. Тем более тем, кто отличается от других в сверхъестественную сторону. — К тебе Дин так не относится, – бормочет парень. — Относится, ещё как, – фыркает девушка, закатывая глаза. – Расслабься, малыш, я тут тоже в зоне недоверия. Просто твои способности более воспринимаемые зрительно, да и вообще. Не знай они о том, что я могу, то вряд ли бы вообще от обычной отличили. Хотя за эти годы я научилась разным фокусам. К тебе же такое отношение, потому что... — Я монстр. – констатирует Джек. — О, нет, не путай. – она чуть улыбается. – Потому что способности твои более, чем опасные. Но это не делает тебя монстром. Да и Джек сам необычный. Не ожидала всё же Лиза, что вместо карапуза, будет взрослый такой пацан, годиков этак семнадцати, может, шестнадцати. Перепуганный мальчишка сбегает, и Винчестеры “седлают коней” для его поисков. Зачем она сама с ними поехала, Элизабет не знает. Но что-то было во взгляде этого ребёнка, что цепляло душу. Что-то родное. — Зато делает монстром то, кто мой отец. – бормочет упрямый мальчишка. — Не ты ли не так давно лопотал, что отец твой – Кастиэль? Ладно, – вздыхает она. – не знаю, смогу ли я объяснить тебе это нормально... Не важно, кто твои родители. Не важно, кто отец, кто мать. Да, часть каждого из них будет всегда присутствовать в тебе, но, лапушка, это не значит, что ты состоишь из двух половин – Келли и Люцифера. Ты – это в любом случае ты, и только ты. Тебе решать, каким быть, каким стать. Келли хотела, чтобы у тебя был выбор. Потому что она знала, что нам нечего бояться. Не потому, что ты должен выбрать свет, а потому что ты можешь это сделать. Не потому, что кто-то заставит тебя отвергнуть зло, а потому что ты и сам не захочешь им становиться. Найти мальчишку оказалось не сложно – уйти пешком да голым он далеко не смог. Ангелы, попытавшиеся его забрать, скорее испугали Джека, чем внушили уважение, а вот к Дину и Сэму он, поняв, что они не навредят (по крайней мере, пока), потянулся. И ему явно были не приятны придирки Дина, который с огромной долей опасения смотрел на юношу, чуть ли не напрямую говорит, что ничего не предпринимает по отношению к Джеку лишь потому, что тот нужен для гипотетического возвращения Мэри в этот мир. Мило, да. — А если я ошибусь? – с горечью усмехается он. — Самой большой ошибкой будет только лишь то, если ты и дальше продолжишь опасаться себя самого. – она выдержала минутную паузу. – На самом деле, нет чёткой границы. Кто-то светлый может убить, может даже случайно склониться в сторону зла. Кто-то тёмный может вылечить, спасти, защитить. Приучить добро и нанести радость, как говорится. Всё зависит не от того, какие возможности и по какой причине имеет их человек, а от того, для чего он их применяет. — Было бы проще, будь я нормальным. – бормочет он. – Думаю, Дин и Сэм были бы рады. — На самом деле, Винчестеры хорошие парни, только недоверчивые очень. Для них важно, насколь... — Насколько полезным ты можешь оказаться? — Нет, – качает Элизабет головой. – это скорее девиз Хранителей, а не их. Для Винчестеров, скорее, важно то, насколько ты окажешься в итоге не опасным для других. Я-то, как видишь, особой полезностью не отличаюсь, ну ничего же, терпят. – она вздохнула. – А про нормальность... и думать не смей, слышишь? Ты нормален, просто границы нормальности у тебя другие. Не стоит придерживаться такой позиции, мой тебе совет. Потому что... ты можешь сколько угодно притворяться нормальным и совершенно обычным, но в конечном итоге твои способности догонят тебя и ударят обухом по голове. Твои силы – это часть тебя, и только тебе решать, как ими управлять. Легко отрицать собственную тьму, удерживая её на поводке. До поры, до времени. Потому что она в конечном итоге всё равно вырвется. Куда мудрее осознавать её и принимать. Договориться с ней. Так безопаснее и для тебя, и для других. В особенности, для других. Донателло был... странным. Ещё более странным, чем Винчестеры, а Элизабет за свои года жизни поведала таких уникумов достаточно. Но все они меркнут перед лицом этой троицы. Лиза слабо представляла себе Тьму, которая, как оказалось, сестра Бога, но рассказ этого мужчины о тех событиях казался более, чем удивительным. И, наверное, она была бы даже рада подобному знакомству, всё же, он был забавным, так что это немного взбодрило её. Вот только в конечном итоге Джек оказался в опасности. — Ты видишь во мне себя, да? – поделился своей догадкой мальчик. — Нет, – мотает она упрямой головой. – Скорее кого-то похожего на себя, но того, кто имеет право выбора. — А ты... ты разве не имеешь его? – спрашивает Джек. Лиза грустно улыбается. — Я разогналась достаточно сильно, чтобы по инерции успеть начудить что-то или сделать какое-нибудь доброе дело напоследок. – смеётся темноволосая. – Но не достаточно сильно, чтобы продолжить жить. — Почему? – так тихо, что Лизи сомневается пару мгновений, действительно ли она услышала это слово, но всё же решает ответить. — Потому что когда ты умираешь множество раз, что-то в тебе ломается. Ты чувствуешь боль, собственный страх. Ты чувствуешь, как жизнь покидает тебя по капле. А осознание того, что ты не умрёшь в конечном итоге, как любой обычный человек в этой же ситуации, отнюдь не делает легче. Наоборот, порой ты бы наоборот осознанно и даже с радостью выбрал бы смерть. Я умирала так много раз, так часто теряла близких и друзей... У меня был кое-кто, кто не давал мне сорваться. Я не знала, что он погиб до недавнего времени. Его имя, хотя, скорее прозвище – настоящего он мне так и не сказал – больше не имеет той силы, что давала мне дышать, а не задыхаться в собственном безумии. Мои кошмары участились, и я надеюсь лишь успеть сделать хоть что-нибудь, чтобы мне не было стыдно списать себя в утиль. Знаешь, одна моя знакомая ляпнула, что я умру лишь тогда, когда Вселенной надоест убивать меня миллионами разных способов, но, боюсь, когда это случиться, я уже потеряю рассудок. Элизабет смотрит в глаза Асмодею, и интуиция орёт благим матом. То ли беги, то ли убей. Потому что глядя в его лицо, можно сразу понять, что умирать она будет снова и много. Потому что этот субъект пугающе странный, и не плохо было бы разузнать все его секреты. Раз уж её рассудок пока что при ней.