Зови меня

И он сказал: “Ты ничего не должна мне”. И она ответила: “Я должна себе помочь тебе”

Лиза была девушкой очень специфической. Жившая в то время, когда женщинам особого образования не требовалось, она парадоксально сильно любила учиться и узнавать новое. Она была до опасного любопытна, и в этом была одна из самых больших её проблем. — Куда ты? – спрашивает неожиданно парень, заставляя девушку вздрогнуть. — Знаешь, я боялась, что меня поймают Винчестеры, а не ты, лапушка. – улыбается уголками губ. — Так куда ты? – упрямо повторил свой вопрос Джек. — На поиск приключений, – фыркает девушка, подмигивая и прикладывая палец к губам. – Только тсс. — Я серьёзно, Лизи. – ворчит он. — Хочу понять, что меня так настораживает в Асмодее. Помимо тех тварей, что он пытался вызвать из-под земли. – всё же отвечает она. — Дину и Сэму это не понравится. – качает он головой. — За твоими плечами рюкзак с заметками о сноходцах. – закатывает глаза она. – Ты ведь тоже свалить пытаешься. Не то, чтобы я одобряла подобное поведение с твоей стороны, всё же тебе опаснее делать такие финты ушами, но давай уж не мешать друг другу, если на то уж пошло. Сначала это выражалось в том, что она от скуки ударилась в магию, изучая всякие магические практики, потом в путешествиях, потом во всём сразу. Она даже выучила несколько языков в самом начале своего пути, позже – чуть больше, но особо распыляться в этом рвении не стала. Потому что учить другие языки было отчасти скучно. Возможно, именно на этом она и сошлась с Американскими Хранителями Знаний. Они, несмотря на своё некоторое занудство, были настоящими исследователями, для которых знания были настоящим оружием. Она была такая же. “Двинутая” – сказали бы обычные люди. “Смышленая” – признавали Хранители. “Умница” – иногда всё же улыбался Зануда Винчестер, который, как оказалось, приходился Дину и Сэму прадедушкой. — Не может быть... – дрожащими губами шепчет Элизабет, расширившимися от ужаса глазами смотря на истерзанного друга. Который, как уверяли братья-охотники, мёртв уже давно. Губы пересохли от волнения, нервная дрожь поползла по позвоночнику, в то время, как она стремительно приближалась к нему. Тот дёрнулся назад, мыча что-то неясное, да и Лиза сомневалась, что осмысленное. Его глаза неистово крутились, зрачок бегал из стороны в сторону, пока он со страхом и каким-то животным ужасом смотрел на девушку. — Локи... – зовёт она негромко, и тот вздрагивает всем телом, реагируя на “своё” имя как-то не очень-то и положительно. Лизи делает пометку у себя в голове узнать у судьбе настоящего Локи, потому что если существуют языческие Боги, то почему не может существовать Бог обмана и лжи? Тем более не зря же её друг столько лет назывался его именем. Скрывался. “Габриэль” – вспоминает девушка. Она всё же узнала всё, что могли сказать Винчестеры, сколько бы Дин не отмахивался, мол, “долгая история”. Она хотела хотя бы знать настоящее имя дорогого ей существа. Узнать, что на самом деле, она общалась с Архангелом – было странно. Но всё же более логично, потому что было в нём что-то светлое и такое яркое. Особенное. Не то, чтобы у скандинавского бога такого не может быть, но всё же, его образ никак не вязался с образом того, кто столько лет заботился о ней, и ещё больше – приглядывал. Хотя, видит Бог, он несомненно пытался соответствовать выбранной роли. — Габриэль, – снова зовёт она, протягивая руку. Медленно и осторожно, как к напуганному дикому зверю. Тот и вздрагивает всем телом, совсем как перепуганный зверёк, и смотрит совсем не осмысленным взглядом. Из его ран, едва покрывшихся корочкой и явно свежих, текла кое-где кровь, смешанная с сукровицей. Губы, сшитые друг с другом грубой нитью, кровоточили. – А знаешь, тебе подходит это имя. Габриэль, пожалуйста, не бойся. Я не причиню тебе вреда. Я – Лизи, помнишь? Боже, я уничтожу этого ублюдка... Что он натворил с тобой... Именно это любопытство, помноженное на интуицию, и привело её сюда. Она не ожидала, что увидит здесь такое. Она и не знала, что стремилась разнюхать, но думала, что всё пройдёт по привычной схеме – пробраться, узнать, скрыться или же умереть, чтобы уже с необходимыми знаниями вернуться назад невредимой благодаря откатившемуся времени. Она не ожидала, что найдёт здесь своего старого друга, что не в силах будет просто оставить его, не попытавшись вытащить, не подумала о том, что Асмодей может прийти в любое мгновение... Ей бы уйти, рассказать всё Винчестерам. Если не хочет терять время, то убить – и всё равно рассказать. Найти того, кто сможет помочь. Но разум будто затмило что-то, осталось лишь острое сочувствие да сильный гнев. — Никогда бы не подумал, что в этом мире есть кто-то настолько наглый, – цокает языком демон в белом костюме. Его шрам на щеке притягивает внимание. Асмодей даже не откидывает её в стену поначалу, достаточно одного его присутствия, чтобы тёмноволосая с тревогой замерла. Не успела. Девушка резво и резко разворачивается к пришедшему, заслоняя своей спиной Габриэля, который, скуля, жмётся к стене позади него, и с ненавистью смотря на демона. Будь у неё крылья, вероятно, и вовсе бы прикрыла ими Архангела в защищающем жесте. Асмодей заинтересованно подался вперёд, дожидаясь её действий. Он показывал скучающий интерес, будто учёный в свой обеденный перерыв смотрит на надоедливую муху, что бессмысленно летает кругами вокруг него. Элизабет никогда не отличалась терпением. Нервы оказываются напряжены до предела, и она не выдерживает. Скалится, пытаясь как можно быстрее проговаривать заклинания. Она не ведьма, у неё нет ни дара, ни предрасположенности, ни “покровителя”, который компенсирует своей мощью отсутствие силы. Но усердности ей было не занимать, так что она в своё время постаралась выучить несколько наиболее эффективных, но менее энергозатратных “фокусов”, как раз для таких обстоятельств. Да и душу свою она “раскачала” нормально за это время. Жаль, из арсенала Хранителей ничего взять не получится, они в основном долговременные или требуют разного рода “допингов” в виде ингредиентов. Элизабет сражается как волчица, защищающая своё дитя, выгибается кошкой, но всё тщетно. Она даже успевает бросить в него фиолетовый – её цвет – шар энергии, заставляя его лишь отступить на два маленьких шага назад, когда её волей демона откидывает к стене. Воздух вышибает из лёгких, заставляя болезненно зашипеть. — Невежливо нападать на хозяина в его владениях, – насмешливо говорит он, картинно щёлкая пальцами. Он смотрит с большим любопытством, теперь уже как на лягушку на столе для препарирования. Опасно. Всё тело взрывается от боли, она, кажется, кричит, задыхаясь от собственного крика, от собственного ужаса, от собственной боли. Она уже совсем не ощущает своего тела, весь организм словно один оголённый нерв. Шумно дышит, уже не кричит – охрипла. Из носа и рта течёт кровь, губы искусаны до мяса, в глазах – воспаленные сосуды. А когда спустя долгий час Элизабет чувствует, что ещё чуть-чуть и она погибнет, она смеётся, истерично, с надрывом, не выдержав. Ещё немного... И в панике замирает, когда вместо кратковременной тьмы смерти, её лица касается холодная рука, исцеляя. — Мы же не хотим дать тебе умереть? – нехорошо так улыбаясь, спрашивает он. Позади него она расширившимися от боли и страха зрачками замечает маячившего Кетча, и еле удерживается, чтобы не застонать от жёсткого разочарования. Лиза не знает, сколько времени проходит с её поимки, когда это случается, но она почти что сдалась. Единственное, что мешало окончательно рехнуться – напуганные глаза Габриэля в клетке напротив. Она не могла себе этого позволить. Раз не смогла вытащить сама – решает тогда она – то умрёт и сообщит всё Винчестерам. То, что Асмодей не позволял себе лишить её жизни, девушку слабо волновало. — Что ты творишь, идиотка? – её хватают за израненное запястье, пережимая место, где она собственноручно выгрызла кусок своей плоти до крови. Её не останавливал тот факт, что время после её смерти откатиться лишь на сутки, она даже и не думала об этом – воспаленное сознание не мыслило здраво, в ней царили лишь инстинкты, которые жаждали безопасности для неё самой и Габриэля. Единственная здравая её часть надеялась лишь на то, что в этот раз произойдёт как раз-таки то редкое исключение из правил, когда вместо одного дня на исправление всего, ей судьбой давалось больше. Будто сама Вселенная понимала, что за сутки ей не управиться. Она смотрит на Кетча с почти физически ощутимой ненавистью и отчётливо рычит. — Да тише ты, дура. – закатывает он глаза, рывком поднимая её с пола, дёргая за руку. – Я помочь хочу. — Зачем? – едва различимый шёпот. — Винчестеры охотнее будут сотрудничать, если отдать им вас. – просто говорит он. Раздражённо шипит, получая пощечину, трёт рассеченную отросшими девичьими ногтями щёку. – Ты слишком бойкая, как для той, кого пытали и у кого запястье изжевано в хлам. — Твоими молитвами, – глухо роняет она совсем хриплым голосом и уточняет. – Гейб..? И Кетч действительно вытаскивает их из этого Ада. В данном случае, в буквальном смысле.