***
Акеми сидела в плетёном кресле на крыльце своего красивого дома. Она была не из тех людей, что любят часами сидеть на месте — наоборот, Акеми отличалась энергичным характером — но в тот день она много раз бросала все дела и выходила отдохнуть на крыльцо. Она беспокойно всматривалась в сад, будто выискивая там что-то, и, не найдя ничего, возвращалась к хлопотам по дому. Но вскоре вновь приходила на крыльцо. Когда наступили сумерки, и её муж Кадо вернулся с работы, он нашел Акеми именно там. Сидя в кресле, она покачивала на руках маленький свёрток из пелёнок. Там посапывала малышка. Пополнение в их дружном семействе случилось внезапно и непредвиденно — младенца оставили под дверью их дома среди бела дня. Подумать только! Подходя к жене, Кадо заметил, как резко развернулась она, заслышав его шаги. — Ждёшь? — коротко спросил он. — Ага, — кивнула Акеми и уставилась на сад. — Целый день жду. Места себе не нахожу! Сегодня неделя с того дня, как Тоя оказалась у нас. Кадо тяжело вздохнул и почесал затылок. Немного подумав, он пододвинул второе плетёное кресло к креслу жены и сел рядом. Наклонившись над свёртком, он пощекотал ребёнка. — Агу-агу-агу! А кто это тут у нас? — дурашливо промычал Кадо. Малышка довольно закряхтела. Акеми улыбнулась. Но тут же вновь стала серьёзной. — Её мать обещала вернуться через неделю, — сказала женщина. — То есть, сегодня. И… Я боюсь. — Чего ты боишься? — спросил Кадо, продолжая возиться с ребёнком. — Боюсь, что к нам придёт какая-то женщина и потребует отдать ей Тою. И… Это будет правильно, вернуть ребёнка матери, но… Она ведь однажды бросила её… Как я смогу спокойно отдать ей малышку обратно? Понимаешь?! Акеми нервно сглотнула. Она обеспокоенно посмотрела на Кадо. Мужчина похлопал жену по плечу и ответил: — Понимаю. Я чувствую то же самое. Но вряд ли эта женщина вернётся. Такие не возвращаются. — Как знать, как знать… Ещё долго Акеми и Кадо сидели на крыльце, в смутном ожидании. Кадо, ребёнок в душе, постоянно игрался с малышкой, щекотал её и корчил забавные рожицы. Тоя улыбалась во весь беззубый рот. Акеми же продолжала высматривать незнакомку на тропинке к их дому. Сумерки сменились вечером, и вот уже в воздухе повисла ночная прохлада. Но тропинка была пуста. Пока на ней не появились Нико и Нана, которые целый день играли в саду. Они в своей обычной манере бежали наперегонки. — Кто быстрее доберётся до родителей! — кричал Нико. — Я! Я! — восклицала Нана. Они с грохотом взобрались на крыльцо. — Тише вы! Напугаете Тою! — шикнула Акеми. Дети замерли в благоговейном трепете перед спокойствием Тои. Потому что слушать младенческие вопли не хотел никто. — Сестрииичка! — любовно протянула Нана, цепляясь за пелёнки Тои. — Мама, когда можно будет поиграть с ней? — Ещё не скоро. Она ведь совсем маленькая. — Мама, а можно я подержу её? — попросил Нико. Акеми осторожно передала малышку сыну. Мальчик тут же начал покачивать её. — Она улыбнулась мне! — радостно воскликнул Нико. — Оооо! — завистливо протянула Нана. Кадо шутливо потрепал их по голове. Отправив старших детей с мужем в дом, Акеми ещё некоторое время сидела на крыльце, покачивая Тою. Внезапно в кустах напротив что-то зашевелилось. Акеми вздрогнула и крепче прижала к себе свёрток. Из-за зелёных веток показался пушистый белый кот. Женщина облегченно вздохнула. — Это ты, толстяк Фудо, — улыбнулась она. Кот громко мяукнул и забежал в дом. Акеми ещё раз обвела взглядом безлюдный сад, а затем любовно посмотрела на малышку. — Ты теперь наша девочка, — ласково прошептала она, целуя её. — Да, Тоя? Тоя улыбнулась ей беззубым ртом.10
14 апреля 2019 г. в 21:50
Понадобилось три месяца для того, чтобы Тани оправилась после родов. Всё это время Хидан и Сато поочерёдно присматривали за ней и малышкой. Но Тани, несмотря на свою слабость, всегда стремилась быть с дочкой. Когда она могла, то сама кормила малышку, играла с ней, и всегда укладывала спать рядом с собой.
Всю беременность она считала ребёнка обузой. Теперь же дочь стала единственной радостью в её мрачной жизни.
Со стороны Хидан мог показаться заботливым отцом. Когда он был дома, то любил возиться с дочкой и, казалось, заботился о ней от всей души. Он менял ей пелёнки, кормил из бутылочки и постоянно болтал с ней, как будто она могла его понять. Тани была рада обнаружить в нём добрую сторону, но она не забывала, каким жестоким и фанатичным он может быть. И на какую судьбу обрекает их ребёнка.
Только болезненное состояние Тани отделяло её от обращения в веру Джашина. Поэтому почувствовав, что идёт на поправку, она не спешила это показывать. Ей нужно было время, чтобы придумать, как уберечь себя и свою дочь. Тани твёрдо решила, что не позволит Хидану сломать жизнь малышки, чего бы ей это не стоило.
Хидан по-прежнему уходил куда-то каждый день, и это было на руку Тани. Втайне от него девушка понемногу вспоминала клановые техники, которым её когда-то учил отец. Это было непросто, ведь Тани не до конца восстановилась после беременности. Но со временем забытые техники поддались ей снова.
Одним из главных преимуществ клана Мацубара была особая техника маскировки. Она позволяла пользователю подавить чакру настолько, что её не мог обнаружить даже сильный сенсор. В сочетании с улучшенной техникой перевоплощения пользователь мог слиться с окружающей средой и оставаться незамеченным, даже находясь в нескольких шагах от противника.
Сначала Тани тренировалась на Сато. Она будто бы уходила на прогулку, а затем, применив технику, возвращалась в дом, где незаметно наблюдала за женщиной. Позже она начала использовать технику возле Хидана. Это было очень рискованно, ведь поймай он её за такими тренировками, проблем не избежать.
К счастью, он её не поймал.
Но однажды, покидая дом погожим солнечным утром, Хидан обернулся и сказал на прощание:
— Чао-какао, принцесски! Не скучайте без папочки!
Тани, кормившая малышку, улыбнулась и помахала ему рукой.
— Пока-пока! — ответила она.
— Только без херни, Тани, — с напором в голосе добавил Хидан.
Девушка вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.
— Какая херня? О чём ты?
Хидан посмотрел на неё в упор.
— Ты знаешь, о чём я! В последнее время ты слишком часто гуляешь.
Его уверенный тон заставил Тани заволноваться. Неужели он заметил её тренировки? Неужели всё напрасно?
Мужчина отвернулся и вышел из дома, громко хлопнув дверью на прощание. Тани тяжело вздохнула. К чему относилось это предостережение? Хорошо, если он подозревает её в тайных свиданиях с одним из местных. Но если он каким-то образом догадался о её плане…
План Тани заключался в том, чтобы забрать малышку и убежать из деревни в тот промежуток времени, когда Хидан уже ушел, а Сато ещё не появилась. В дороге она собиралась оторваться от преследования с помощью техники маскировки. Даже если Хидан настигнет её, то не заметит и пройдёт мимо.
Этот план был рискованный и имел массу недочетов. По сути, Тани собиралась пуститься в бега с младенцем на руках.
Но что ещё ей оставалось делать? Слишком часто, слишком много и настойчиво Хидан говорил о своей религии. Если их дочь будет расти рядом с ним, слушать про Джашина, видеть кровавые ритуалы… Она впитает это зло, как губка! Она начнёт подражать ему, как все маленькие дети подражают родителям.
Эта мысль повергала Тани в отчаяние. Если её милая малышка увязнет в путах этой страшной религии… Нет-нет! Этого не случится! Тани была готова на всё, лишь бы защитить свою дочь от такой судьбы, лишь бы дать ей надежду на счастливую жизнь.
Поэтому девушка готовилась к побегу. Она планировала совершить его, когда малышке исполнится хотя бы шесть месяцев. Но…
Тани аккуратно положила ребёнка на футон, а сама подошла к входной двери. Она приоткрыла её и высунула голову на улицу. Сосновый лес, мрачный даже солнечным утром. Свежий воздух, пропитанный ароматом хвои. Высокие горы на горизонте. Ничего необычного. Хидана нигде не видно и не слышно. Кажется, он действительно ушел.
К чему же тогда относилась его последняя фраза? Тани не могла выкинуть её из головы. Хидан нередко бывает грубым. Но вдруг он на самом деле что-то знает?
Девушка вернулась в спальню и, сев на футон, сжала виски пальцами. Кровь шумела у неё в голове, будто водопад. «Он не мог узнать. Он не мог узнать», — как мантру, повторяла она про себя. Но беспокойство не уходило. Как это странно…
Тани посмотрела на дверь — Сато ещё не пришла. Затем на дочь — та, сытно покушав, уснула. «Дочь спит, — подумала Тани. — Она не будет плакать, если я унесу её сейчас».
Эта мысль вонзилась в мозг девушки, как стрела.
«Почему я думаю об этом? Я ведь не планировала побег так рано!» — спрашивала себя Тани. Ответом ей служила интуиция, которая, вместе с кровью в венах, пульсировала: «Сейчас! Сейчас! Сейчас!»
Тани тяжело вздохнула. Нет, нельзя бросаться в бега так опрометчиво. Ведь с ней младенец, а у неё ничего не готово.
Сейчас! Сейчас! Сейчас!
Девушка резко поднялась на ноги и напряженно уставилась на входную дверь. Тишина. Сато не приходила.
Сейчас! Сейчас! Сейчас!
Она метнулась к двери и выбежала во двор. Насколько она видела, улица была пуста. Бандиты и разбойники отсыпались после своих тёмных ночных делишек. Они вылезут из своих кроватей лишь к полудню.
Сейчас?!
Тани быстро забежала обратно в дом. Она одной рукой схватила плетёную кроватку, а второй бросила в неё несколько чистых пелёнок. Затем поставила кроватку возле футона и аккуратно переложила в неё малышку.
Ребёнок не проснулся. Тани снова глянула на дверь — Сато ещё нет. Затем она стянула с футона простынку и обвязала её вокруг кроватки, связав длинные концы вместе. Она закрепила связанные концы на плече — получилось что-то вроде походной сумки.
Глянув в зеркало, стоявшее у стены, Тани увидела худую, бледную девушку в юкате болотного цвета. Она казалась такой слабой и хрупкой. Совсем не похожа на куноичи. Но её сердце наполняла решимость. В тот момент она желала лишь одного: защитить дорогого ей человека от зла. И это желание придавало ей столько сил, сколько у неё прежде никогда не было. Она кивнула своему отражению.
Сейчас!
Тани рванула вперёд, на ходу складывая печати техники маскировки. Выбежав на улицу, она свернула на северо-запад, через вековые сосны, прочь из селения, вглубь страны Горячих Источников. Покидая деревушку, она бегло оглянулась назад.
Кажется, никто ничего не заметил. Никакой погони, никакой суеты за спиной. Но это лишь начало. Впереди Тани ждал долгий, изнурительный путь.
Только оказавшись в густом сосновом лесу, девушка полностью осознала, на какой отчаянный поступок она решилась. Вот она, Тани Мацубара, прокладывает дорогу среди верхушек деревьев, совсем одна, с младенцем за спиной. Она бежит от Хидана, но куда? Где конец её маршрута? Девушка не знала.
Она постоянно оглядывалась по сторонам и прислушивалась. Ей думалось, Хидан уже мчит за ней по пятам. Впрочем, это могло быть игрой её тревожного воображения. Лес казался тихим и безлюдным.
Тем не менее, Тани бежала что было силы, не останавливаясь. Она не жалела своего ослабленного тела, игнорируя физическую боль и недомогание. Но ей пришлось сделать привал, когда девочка заплакала — пора было её кормить. Услышав пронзительный детский плач, Тани задрожала от страха. В этом глухом лесу звук, казалось, разносился на километры.
Она спустилась на землю и аккуратно взяла дочь на руки. Приложив малышку к груди, девушка замерла. К своему ужасу, она услышала приближающиеся шаги. Совсем близко, совсем близко…
Или нет? Тани оглянулась по сторонам — никого. Она прикрыла глаза.
— Мне показалось. Мне просто показалось, — тихо сказала девушка, успокаивая себя.
Лес был мрачным и пугающим. Огромные сосны не давали солнечному свету достать до сырой земли. Свистящий ветер сталкивал их ветви друг с другом, наполняя лес шорохами. Зная, что Хидан будет преследовать её, Тани с трудом могла совладать с собой. Ей было страшно, и она не представляла, что делать, если столкнётся с ним лицом к лицу.
Торопливо покормив малышку и дождавшись, пока она заснёт, Тани продолжила путь. Её силы таяли с каждой минутой. Не имея ни еды, ни воды, ни времени на передышку, девушка бежала на износ.
На закате она поняла, что больше не может. Её ноги перестали слушаться. Поставив кроватку с младенцем на землю, Тани упала возле неё. Она задыхалась, все мышцы беспощадно болели. Лодыжка на правой ноге опухла; должно быть, Тани подвернула её, но даже не заметила.
— Черт… — девушка попыталась подняться, но лишь снова упала на сырую землю. — Черт… Неужели всё закончится именно так?
— А ты на что надеялась, сука?! — ответил ей Хидан.
На секунду Тани увидела его перед собой — он был в ярости! Но вдруг образ исчез. Хидан растворился среди теней. Тани обняла себя за плечи, пытаясь успокоиться.
Видение. Всего лишь видение…
Девушка перевернулась на спину и посмотрела на стремительно темнеющее небо. В это время Хидан обычно возвращался домой. Если Сато не доложила ему раньше, он только сейчас заметил пропажу. Но если уже утром он о чём-то подозревал…
Тани, вопреки ужасной слабости, начала медленно подниматься. На секунду замерев над кроваткой, она поцеловала дочь в лобик. Малышка довольно закряхтела. Хорошо, что она не понимает, в какой опасности находится.
Тани закинула кроватку за спину и продолжила путь. Теперь она двигалась медленнее. Лодыжка продолжала опухать и с каждым шагом болела всё сильнее. Энергии у Тани тоже не прибавлялось. Её донимали голод и жажда, хотя и гораздо меньше, нежели страх быть пойманной.
Ночь, последовавшая за этим, стала одной из худших в жизни Тани. Несмотря на то, что в темноте, в дремучем лесу девушка едва могла различать дорогу, она продолжала двигаться. Вскоре она потеряла направление и замерла на месте, опасаясь сбиться с пути окончательно. С наступлением темноты лес стал ещё более пугающим. Послышались завывания волков и крики сов. Нужно было развести костёр, чтобы отгонять диких зверей, но Тани опасалась делать это. Ведь если Хидан где-то неподалёку, стоит ему увидеть блики костра, и всё пропало.
Вдруг Тани увидела свет. Далеко-далеко, между стволов сосен проглядывалось маленькое желтое пятнышко, размером со светлячка.
Девушка, боясь дышать, сделала шаг назад, в сторону от костра. И наступила на сухую ветку. Ветка хрустнула, казалось, на весь лес. Тани крепко стиснула зубы от досады. Малышка, разбуженная резким звуком, начала недовольно хныкать.
Тани едва не лишилась рассудка от ужаса. Желтая точка исчезла. В тот момент девушка была готова молиться хоть Джашину, лишь бы этот огонёк оказался видением. Она сложила печати техники маскировки и попятилась назад, стараясь двигаться бесшумно. Желтый огонёк снова возник вдалеке.
Тани отступала, пока не упёрлась спиной в ствол дерева. Под её ногой снова хрустнула ветка.
— Черт… Черт… — беззвучно бормотала Тани, не сводя глаз с желтой точки.
Огонёк не исчезал.
Упёршись рукой в дерево, девушка начала осторожно его обходить. Будто назло, под её ногами оказывались хрустящие камешки и шишки. А малышка хныкала всё громче и громче.
Тогда Тани рывком обогнула дерево и прижалась к нему с другой стороны. Она осторожно выглянула из-за ствола, но не увидела желтого огонька.
Её дочка заплакала.
Тани снова спряталась за дерево. Она поспешно скинула со спины плетёную кроватку и взяла ребёнка на руки.
— Тише, тише, дорогая… Пожалуйста… — шептала она, неловко укачивая ребёнка.
Техника маскировки отнимала у неё много сил. Тани казалось, она вот-вот потеряет сознание от переутомления. Или же лишиться рассудка от страха. В кромешной темноте леса всё казалось нереальным, даже ребёнок у неё на руках, даже она сама. Будто бы она уже умерла.
— Всё хорошо, всё хорошо… — повторяла она, целуя дочь.
Малышка, казалось, чувствовала напряжение матери и не переставала хныкать. Тани и сама готова была расплакаться. Слёзы щипали ей глаза, но она продолжала, как заведённая, шептать, что всё будет хорошо...
Всю ночь Тани провела, словно живая статуя: без движения, но настороже. Ей повезло, и дочь всё-таки уснула, прекратив хныкать. Тани же казалось, она даже не моргнула. Каждую секунду она отдавала все свои силы на то, чтобы поддерживать технику маскировки. Её донимала мысль, что она прячется от видения, что напрасно тратит чакру. Но она не шевелилась — не могла пошевелиться. Слишком дорого ей будет стоить поражение.
Лишь поздним утром Тани отменила технику. Точнее, у неё закончилась чакра. Она изнеможенно откинулась назад. Кора дерева больно впилась в затылок, но это было ничто по сравнению со свинцовой усталостью, сковавшей её тело. Тани тяжело дышала. Перед её глазами плясали лучики света, пробивавшиеся между сосновых крон. Всё это напоминало сон.
Только плач ребёнка заставил Тани опомниться. Она с трудом подняла голову. Встретившись с недовольным взглядом вишнёвых глаз, девушка вздрогнула. Как сильно малышка похожа на отца, когда сердится!
— Знаю, ты обиделась на мамочку за то, что она заставила тебя ночевать в лесу, — Тани потрепала ребёнка за щечку. — Надеюсь, ты простишь меня, когда я тебя покормлю.
Закончив с кормлением, Тани поднялась на ноги и медленно зашагала в нужном направлении. Но навязчивая мысль заставила её остановиться. Девушка повернулась в ту сторону, где ночью мелькал желтый огонёк.
— Маме просто показалось… Да, пупсик? — улыбнулась Тани, покачивая ребёнка.
Однако она направилась в ту сторону. Высокие сосны, которые ночью казались непроходимой стеной, сейчас охотно расступались перед ней. Тани шла, оглядываясь по сторонам и внимательно глядя под ноги. Через несколько сотен метров она замерла.
В десятке шагов от неё были свежие следы от костра.
Девушка подошла ближе. Она наклонилась и пальцами коснулась остывшего пепла. А затем отпрянула от него, будто бы обожглась.
Тани развернулась и быстро, насколько позволяли силы, ринулась прочь от костра. Кровь стучала у неё в висках. К своему ужасу она поняла, что не может бежать. Её силы были на пределе. Она не оборачивалась и не смотрела по сторонам. Просто шла, шла и шла вперёд, к тому финалу, который приготовила ей судьба…
К полудню, совсем измученная и обессиленная, Тани, бредя и спотыкаясь, обнаружила себя на грунтовой дороге. Она не могла вспомнить, как добралась до неё. Похоже, она просто спала на ходу.
Девушка присела на траву у обочины. Сил у неё было так мало, что ей оставалось лишь надеяться на чудо. И в этот раз удача улыбнулась ей. Вскоре на дороге показался путник. Это был взрослый мужчина. Он сидел верхом на телеге, которую тащил мул.
Девушка протянула к нему руку.
— Пожалуйста…
Мужчина остановил телегу возле неё.
— Что стряслось, дорогая? Тебя подвезти? — поинтересовался он.
Тани слабо улыбнулась. Эта привычка говорить незнакомцам «дорогой» и «дорогая» — жителя столицы страны Горячих Источников ни с кем не перепутаешь!
— Да.
— Наверное, в столицу хочешь попасть, да, дорогая?
Тани кивнула.
— В столицу.
Мужчина дружелюбно улыбнулся. Представившись Даи, он подошел к Тани и помог ей и ребёнку устроится в телеге. Благо, у него с собой нашлось немного еды и воды.
Через несколько часов Тани, немного отдохнувшая и оправившаяся от ужасов ночи, и её малышка уже подъезжали к столице Горячих Источников. Это был самый большой и самый популярный город в стране. Именно в столице находились роскошнейшие курорты, а также моднейшие магазины и ателье, лучшие театры теней, банки, рестораны и гостиницы. Это был богатый, красивый город, круглый год полный туристов и дельцов. Только здесь во всей стране можно было найти высокие, многоэтажные здания.
Оглядывая красивые, оживлённые улицы, обсаженные декоративными деревьями, Тани ощущала облегчение.
Да, столица — именно то, что ей нужно. Среди всех этих людей и заведений Хидан никогда не сможет её найти. Да и вряд ли он рискнёт здесь показаться — его разыскивают по всей стране. Хотя, если вспомнить, какой он безрассудный…
Тани замотала головой, отгоняя эти мысли. Всё будет хорошо!
— Куда тебя везти, дорогая? — поинтересовался Даи.
— В какую-нибудь недорогую гостиницу, — ответила девушка.
У Тани не было денег, и она собиралась предложить свой труд в обмен на кров — в гостиницах всегда не хватает рабочих рук. А потом она могла бы устроиться швеей в ателье; она это умела. Тани верила, что не пропадёт. Главное, теперь она свободна, а с ней её любимая малышка.
Девушка нежно поцеловала ребёнка в щечку. Дочь улыбнулась ей в ответ.
Мул неторопливо тащил телегу по улицам столицы. Тани оглядывалась по сторонам. Какие красивые фонтаны, какие чистые и опрятные улицы! Казалось, столица всем своим видом пророчила девушке светлую полосу в жизни.
Так думала Тани, пока её взгляд случайно не зацепился за одного из прохожих. Его тёмные брюки и высокие ботинки шиноби отличались от ярких, кокетливых нарядов жителей столицы. Тани в оцепенении смотрела на его атлетическую фигуру, на пепельные волосы, зачесанные назад. Её сердце стучало так сильно, что, казалось, могло сломать рёбра.
Опомнившись от шока, Тани выхватила дочь из плетёной кроватки и крепко прижала к себе. Она спрыгнула с телеги и побежала прочь.
— Эй! Ты куда, дорогая?! — удивился Даи.
Тани в панике оглянулась. До сих пор отказываясь верить в реальность своего кошмара, она всё-таки узнала его. Одного беглого взгляда издалека хватило Тани для того, чтобы понять — она снова в ловушке! Хидан смотрел в её сторону.
В следующий момент девушка скрылась за углом здания. Она так и не поняла, успел ли Хидан заметить её.
Тани бежала так быстро, как могут только люди, чья жизнь висит на волоске. Прижимая к себе хнычущего ребёнка, не оглядываясь по сторонам, не жалея себя. Её тело давно покинули последние силы. Девушка то и дело слышала эхо тяжелых шагов позади себя. Они пугали её больше смерти, и Тани продолжала бежать вперёд, вопреки всему.
Она пробегала узкие переулки, широкие проспекты, парки и площади. Люди шарахались в стороны, видя её. Прохожие провожали обеспокоенным взглядом. Тани не могла обратиться к ним за помощью. Она знала, Хидан убьёт любого, кто решится ему помешать.
Пробежав по одной из многочисленных аллей города, Тани очутилась в жилом квартале. Здесь было намного тише, чем в центре столицы. Одна единственная тенистая улица была полупустой.
Не отдавая себе отчета в действиях, Тани понеслась вниз по улице. Она пробегала мимо больших, красивых жилых домов, бесконечно оглядываясь по сторонам. Между домами не было никаких переулков или задворок. Девушка поняла, что вот-вот попадётся — улица хорошо просматривалась в обоих направлениях, и с неё нельзя было свернуть.
Тани оглянулась и увидела мужскую фигуру вдалеке на аллее. Тогда она крепче прижала к себе дочь и прыжком перемахнула через низкую калитку ближайшего участка. Оказавшись в красивом саду, Тани побежала вперёд, в сторону дома. Ей было ужасно жаль так поступать. Ведь если Хидан вломится в дом к невинным людям… Но это был единственный шанс спрятаться.
Сад был большим и пышным. Пробегая по извилистым тропинкам между деревьев и клумб, Тани добралась до изящной беседки возле самого дома. Спрятавшись за кустарниками, окружавшими беседку, девушка села на землю и положила дочь к себе на колени. Затем Тани сложила печати техники маскировки.
Применить технику после изнурительной ночи казалось невозможным. Тани понимала, что это будет стоить львиной доли её и без того слабого здоровья. Но желание защитить дочь придавало ей решительности.
Малышка, будто бы понимая, перестала хныкать. Она лишь тихо сопела, глядя на маму своими большими вишневыми глазами.
Тани из последних сил улыбнулась ей.
— Всё будет хорошо, милая, — тихо сказала она. — Мамочка рядом.
Внезапно неподалёку что-то зашумело. Раздались голоса. Кто-то рассмеялся.
Тани вздрогнула, предвидя худшее. Она осторожно выглянула из-за угла беседки. В сотне метров от неё, возле крыльца дома лежала соломенная подстилка. На ней игрались дети: рыжий мальчуган лет пяти и белокурая девочка чуть помладше.
Мальчик, лежа на животе, рисовал карандашами в альбоме, часто поглядывая на девочку. Девочка стояла чуть в стороне от него: она уперла маленькие ручки в бока и сильно задрала голову кверху, очевидно, позируя. Но каждую секунду её что-то отвлекало: то пролетевшая мимо бабочка, то облако в форме крокодила, то прядь волос, упавшая на лицо.
— Нана! Не крутись, пожалуйста! — шикал на неё рыжий мальчик.
— Ой, прости, Нико…
Нана замирала, но уже через несколько мгновений снова вертелась по сторонам.
— Нана! — одергивал её Нико.
— Прости, братик!
Из приоткрытой двери дома выбежал пушистый белый кот. Нана, забыв о позировании, бросилась обнимать его.
— Толстяк Фудо-сан! Ты хочешь со мной поиграть?! — захихикала она, тиская кота.
Нико разочарованно вздохнул, отложил альбом в сторону и, вскочив на ноги, побежал за сестрой.
— Толстяк Фудо пришел поиграть со мной! — выкрикнул он.
Нана показала брату язык и начала убегать от него, заливаясь звонким смехом. Нико попытался её поймать. Фудо спрыгнул с рук Наны и забежал обратно в дом, а дети продолжали бегать друг за другом, весело перекрикиваясь.
На пороге дома показался высокий рыжий мужчина. Фудо сидел у него на руках, помахивая пушистым хвостом.
— Кто напугал толстяка, а, хулиганы? — шутливо-строгим тоном спросил он.
Дети остановились перед ним.
— Это был большой-большой медведь, папа! — воскликнула Нана, разводя руками в стороны.
— Да, папа! — подхватил Нико. — Большой и злой медведь хотел забрать толстяка Фудо, но мы с Наной прогнали его!
Мужчина добродушно рассмеялся. Погладив кота, он опустил его на землю. Затем насупился и, сделав из пальцев когти, пробасил:
— Такой медведь? Такой большой и злой медведь?
Дети радостно завизжали и начали убегать. Их папа, изображая медведя, делал вид, будто пытается их поймать.
Тани спряталась обратно за беседку. Она чувствовала, что теряет сознание. Больше у неё не было сил поддерживать технику маскировки.
Девушка взяла дочь на руки и крепко прижала к себе. Её глаза наполнились слезами. Эти дети, весёлые и счастливые! Тани тоже когда-то была такой. Любящие родители, родной дом и друзья — всё это было и у неё. Но всё исчезло. И теперь она прячется от преследований в чужом саду, уставшая, разбитая и измученная. Прячется ради того, чтобы у её дочери был шанс на счастливое детство, как у Нико и Наны.
Но вот её бедная малышка вынуждена ночевать в лесу, бежать и бояться вместе с ослабленной матерью, которая, возможно, уже никогда не поправится. Почему одни дети рождены быть счастливыми, а другие с первых дней обречены страдать?
— Как бы я хотела подарить тебе это счастье, малышка, — шептала Тани, целуя сопящую дочь в лобик. — Как бы я хотела…
— Ужин готов! — услышала Тани нежный женский голос.
Она выглянула из-за беседки и увидела красивую молодую женщину на пороге дома. Женщина с улыбкой звала свою семью к столу. Нико, Нана и их папа, шутя и хохоча, направились в дом. Тани провожала их слезливым взглядом.
Где-то там, за оградой этого красивого сада, рыскает Хидан. Тани понимала, что больше не сможет перехитрить его техникой маскировки. У неё совсем не осталось чакры. Даже самые простые действия давались ей с трудом. Слёзы катились по её щекам. Рыдания, застрявшие в горле, не давали дышать. Она поцеловала дочь.
— Прости меня, милая… Прости за то, что я такая ужасная мать… Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива… Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня…
Голос Тани обрывался из-за душивших её слёз. Она горячо шептала просьбы о прощении, прижимая дочь к груди. Её малышка, её единственная радость! И Тани не может её защитить!
Выглянув из-за беседки и убедившись, что хозяева ушли ужинать, Тани осторожно направилась к крыльцу. Возле соломенной подстилки она подобрала чистый альбомный лист и черный карандаш. Добравшись до кофейного столика на крыльце, девушка аккуратно положила на него дочь. Малышка недовольно захныкала.
Тани, глотая солёные слезы, начала писать на альбомном листе.
«Её зовут…
Рука Тани дрогнула. Сердце болезненно сжалось, будто его пронзили железным копьём.
Её зовут Тоя.
К сожалению, я, её мать, оказалась в ужасных обстоятельствах. Я вынуждена оставить мою малышку с вами, иначе нам обеим грозит большая беда. Прошу вас, позаботитесь о ней! Я буду бесконечно благодарна вам, если вы примете Тою к себе.
Я постараюсь вернуться за ней. Но если я не вернусь через неделю, значит, я не вернусь никогда. Однако почему-то я верю, вы станете хорошими родителями для Тои.
Прошу простить меня за этот поступок».
Тани трясущейся рукой отложила карандаш в сторону и опустила альбомный лист на кофейный столик, рядом с маленьким хныкающим свёртком. Она наклонилась и поцеловала дочь. Понимая, что этот материнский поцелуй может быть последним, Тани вложила в него всю ту нежность и любовь, что теплилась в её истерзанном сердце.
— Прощай, родная…
Девушка зажала рот рукой, чтобы не зарыдать. Она постучала в резную дверь дома, а затем развернулась и быстро побежала прочь, не оборачиваясь. Оказавшись на широкой улице снова, она бегло осмотрелась по сторонам и бросилась к узкой аллее, ведущей в центр города.
Главное — отойти подальше от этого дома до того, как Хидан обнаружит её…
Тани бежала, не видя перед собой дороги из-за пелены слёз. Её мысли и чувства сплелись в чугунный ком. Из-за усталости и отчаяния она плохо осознавала собственный поступок. Происходящее казалось ей нереальным, будто плохое гендзюцу. И сама она была словно тряпичная кукла: её тело онемело от усталости, зрение и слух потеряли остроту. Лишь вывихнутая лодыжка острой болью напоминала о том, что она до сих пор жива.
Девушка бежала по узким улочкам, пытаясь запутать след. Она не видела Хидана, но знала — он рядом. За спиной. Стоит обернуться, как встретишься с его пронизывающим до костей взглядом.
Около полуночи Тани выбралась за пределы города. Приблизившись к опушке соснового леса, она упала на колени, упершись ладонями в землю. Девушка не хотела останавливаться, но её тело отказывалось двигаться. Её глаза закрылись сами по себе.
— Ага! Черт бы тебя побрал!
Тани не знала, сколько времени прошло, прежде чем она услышала этот знакомый голос. Её схватили за плечи и с силой встряхнули. Она с трудом приоткрыла глаза.
— Ну же! Просыпайся, сволочь! Я знаю, ты жива! Пока что!
Хидан, как туча, навис над ней, загораживая собой сумеречное небо. Он больно держал девушку за плечи, и, казалось, его пальцы могли порвать её плоть до костей. Тани крепко стиснула зубы.
— Какого хуя ты творишь, Тани?!
Девушка не ответила. Её щеки были мокрыми от слёз, а в тёмных волосах запутались травинки. Её губы беззвучно подрагивали.
Молчание ещё больше разозлило Хидана. Он встряхнул Тани сильнее. Не увидев реакции, он отвесил ей звонкую пощечину.
— Отвечай сейчас же! Я тебе кишки наружу выпущу, но ты ответишь мне!
Тани сплюнула кровь из разбитой губы. Её рассеянный взгляд приобрёл больше ясности.
— Я сбежала от тебя! Сбежала! Потому что я больше не могла… Я…
Хидан оборвал её речь сильным ударом в живот. Девушка согнулась пополам от боли. По её телу будто разливался кипяток. Она снова выплюнула кровь на траву. Хидан, сделав несколько глубоких вдохов, медленно разжал кулак. Казалось, это стоило ему огромных сил.
— Ты сбежала! Подлая предательница! — выкрикнул он. — Подлая, чертова предательница!
Ответ Тани рассердил его ещё сильнее. Казалось, ещё секунда, и он разорвёт девушку на куски голыми руками. Тани покачала головой.
— Не тебе меня обвинять… Я лишь хотела как лучше!
Она попыталась подняться на ноги, но тело не слушалось. Кроме того, Хидан стоял прямо над ней, блокируя путь к отступлению. Его глаза лихорадочно блестели, а лицо исказилось в гримасе ярости.
— Как лучше?! — гневно выплюнул он. — Ты лежишь на земле, грязная, ободранная, как помойная кошка! И даже подняться не можешь! Это, по-твоему, лучше?!
Тани отвернулась от него в очередной безуспешной попытке встать на ноги, но Хидан крепко схватил её за ворот юкаты. Он смотрел на неё в упор, и кроме гнева в его взгляде читалось смятение. Будто он не верил своим глазам. Будто его жертва внезапно ожила после ритуала. Тани действительно походила на живой труп. Бледная, изнеможенная — подумать только, до чего она себя довела! И считает, будто сделала как лучше!
— Я не могла поступить иначе… Я не могла! Не могла!
Девушка замотала головой, крепко стиснув зубы, будто бы отгоняя саму мысль о том, что она приняла неверное решение. Рыдания разрывали её грудную клетку изнутри. Они извергались наружу вместе со сгустками крови и сильным кашлем.
Хидан то сжимал, то разжимал кулаки. Его лоб покрылся испариной. Он тяжело дышал.
— Хватит оправдываться! — перебил её он. — Меня пиздец как бесят твои оправдания! У тебя нет оправданий! Ты просто взяла и сбежала у меня за спиной! Ты…
Казалось, ему не хватает слов, чтобы выразить своё возмущение, настолько сильно его ошеломил поступок Тани. Он прорычал сквозь зубы:
— Проклятая предательница! Забрала моего ребёнка и бросила меня одного! А теперь оправдываешься!
Схватив девушку, он притянул её ближе к себе и продолжил:
— Мне стоило давным-давно убить тебя! Но я не делал этого, ведь ты просто маленькая, нежная принцесска, да?! — он глухо захохотал. — Я думал, зачем же мне убивать такую хорошую девочку!
Затем он отпустил её и выпрямился во весь рост. Тани смотрела на его крепкую фигуру с ужасом и трепетом, как на приближающуюся, неминуемую кончину. Раскинув руки в стороны, Хидан нервно рассмеялся.
— О, Джашин-сама! Это хороший урок для меня! Убей ближнего своего! А не убьёшь… — Хидан ткнул указательным пальцем вниз, показывая на Тани. — А не убьёшь, получишь чертову обманщицу вместо той, кому доверял!
Тани вздрогнула, будто он пронзил её насквозь. Усталость и стресс притупили страх, но даже так ярость, с которой говорил Хидан, заставила её спину покрыться холодным потом.
— Теперь я никогда не ослушаюсь твоих заповедей, Джашин-сама! Клянусь, больше ни одна коварная женщина не сможет обвести меня вокруг пальца! — воскликнул Хидан, обращаясь к небесам.
Затем он снова обратился к Тани. Его голос стал тише.
— А ведь я доверял тебе! Ха! Я думал, и ты мне доверяешь. Хоть немного. Ты ведь не всегда смотрела на меня так холодно. Я видел твою радость, и нежность, и удовольствие. И, чёрт побери, просьбу защитить тебя! Позаботиться о тебе! — Хидан наклонился ближе к ней. Он посмотрел Тани прямо в глаза. — Неужели ты только притворялась? Ответь честно! Не может быть, что ты всё время лгала!
Девушка отвела взгляд слезящихся глаз в сторону, обратившись к бледному полумесяцу над опушкой. Он напомнил ей о тёплых вечерах, когда Тани отдыхала на песчаном пляже курортного города, меланхолично наблюдая, как день переходит в ночь. Именно в сумерки она начинала ждать Хидана. Тогда одиночество теряло привлекательность, и ей хотелось, чтобы он поскорее вернулся. Хотелось услышать его голос, прикоснуться к нему. В груди теплилось что-то особенное, отрицавшее доводы рассудка и инстинкт самосохранения.
Что это за чувство? Было ли оно реальным?
— Зачем ты спрашиваешь?! — с напором в голосе отозвалась девушка. — Какая теперь разница?! Я сбежала от тебя…
Тани наблюдала за полумесяцем. Так легче, чем смотреть мужчине в глаза. Послышался лязг металла.
— Значит, для тебя нет никакой разницы?! — возмутился Хидан.
Девушка опустила тяжелые веки. По её щекам стекали слёзы.
— Никакой, — ответила она.
— Вот как?! — он замолчал, но вскоре добавил: — А впрочем, какого ещё ответа ожидать от предательницы?!
Тани не решалась посмотреть на него. Она беспомощно лежала на земле, потеряв контроль и над обессилившим телом, и над своей жизнью. Голос Хидана раздался как будто над самым ухом.
— Говори, где моя дочь, и я прикончу тебя быстро!
Девушка крепко зажмурила глаза. Как страшно умирать! Как хочется сказать правду и молить о прощении! Ведь Хидан сменит гнев на милость, если Тани всё расскажет. Если она примет его религию и поведёт за собой маленькую Тою; забудет о своей прежней жизни и полностью перейдёт на его сторону… Тани ещё может спастись.
Предательская мысль на секунду захватила её сознание. Но взяв силу воли в кулак, Тани ответила:
— Забудь о ней! У тебя больше нет дочери!
На секунду опушка погрузилась в тишину. Казалось, даже трава перестала шелестеть. Только сердце Тани бешено било в набат.
Вдруг девушка почувствовала прикосновение металла к щеке. Резкий, быстрый укол. Вздрогнув, она взглянула вверх. Хидан возвышался над ней. Он слизал кровь с острого кончика копья. Алая капля упала вниз, прямо на губы Тани.
— Ты всё равно скажешь мне, сволочь! Кровью захлебнёшься, но скажешь! — прорычал Хидан.
Тани с трудом перевернулась на живот и медленно поднялась на ноги. Её конечности будто двигались сами по себе. Каждая мышца изнывала от усталости, и, сделав несколько шагов, девушка опустилась на колени, не в силах бежать. Её голова сильно кружилась. Кашель мешал дышать.
Острая боль пронзила её правое бедро. Тани вскрикнула и пошатнулась. Одной рукой она упёрлась в сырую землю, другую прижала к раненной ноге. Ладонь тут же прилипла к мокрой от крови ткани юкаты.
Обернувшись назад, девушка увидела Хидана. Он стоял в центре ритуального круга. Его правое бедро пронзало копьё.
Хидан зло оскалился, встретившись с ней взглядом.
— Ты пожалеешь о той хуйне, что натворила! О своём предательстве! О своей подлости! И ты скажешь мне, где моя дочь! Лживая ты сволочь!
Тани подняла глаза к небу. В тяжелые моменты Хидан обращается к своему богу, и вера придаёт ему сил. Тани же не верила в бога. Источником её мужества было лишь желание защитить своего ребёнка. Она верила, что поступает правильно.
«Всю жизнь я была слабачкой, — думала она. — Я потеряла отца, потеряла мать. Я потеряла родную дочь. И даже Хидана я потеряла. Теперь я теряю себя… Но, если есть хотя бы слабая надежда на то, что моя смерть что-то исправит…»
— Я готова… — закончила она вслух, обращаясь к Хидану. — Готова ко всему, что ты приготовил для меня. Но я ничего тебе не скажу!
Мужчина оскалился ещё сильнее. Его глаза наливались кровью.
— Ещё как скажешь! — прорычал он.
Хидан схватился за копьё и с силой выдернул его из своего бедра. Тани болезненно застонала сквозь стиснутые зубы. И тут же новый удар пронзил левое бедро. Девушка упала на землю. Её затуманенный болью взгляд упёрся в небо. Прямо над ней висел белый месяц. Его изгиб напоминал лезвие косы.
— Ещё как скажешь! — повторил Хидан. — Ты будешь умолять меня прикончить тебя поскорее! Чертова предательница!
Вместо ответа Тани судорожно хватала воздух ртом. Хидан нанёс следующий удар в плечо. Кровь залила грудь и ворот юкаты. Только девушка потянулась к ране рукой, как невидимое копьё пронзило ей сухожилие. Тани вскрикнула.
— Ну же, сволочь! Отвечай и сдохнешь быстро!
Девушка крепко сцепила зубы. «Я не должна говорить! Не должна! Не должна!» — повторяла она себе, но её мысли прерывали острые вспышки боли. Хидан не задевал жизненно важных органов. Все его атаки были нацелены на то, чтобы вызвать у Тани панику, сломить её волю. И ему почти удалось.
В голове у девушки крепко засело желание сказать Хидану то, что он хочет услышать. Но она упорно молчала, подавляя в себе инстинктивные порывы. И хоть Тани уже сомневалась в том, что всё сделала правильно, она не могла отказаться от своего решения. Ведь это её последняя надежда на лучшее. Единственный шанс для маленькой Тои.
Тани надеялась, что потеряет сознание раньше, чем правда вырвется из неё наружу вместе с кровью. Но то ли таково было свойство техники Хидана, то ли судьба решила испытывать её на прочность до последнего — девушка не могла уйти от ударов. Её мышцы разрывались, а кости трескались, но она продолжала оставаться в сознании, пока её тело разрушалось.
— Ты выводишь меня из себя, Тани! — кричал Хидан. — Какого хрена ты продолжаешь играть в молчанку?!
Хидан начинал терять самообладание. Он вогнал копьё под правые рёбра, протыкая лёгкое. Тело девушки задрожало, будто в лихорадке.
— Говори! Думаешь, я так просто от тебя отстану?!
Мужчина провернул копье, отчего Тани закричала. Все её мысли и чувства утонули в боли. Все, кроме одной: она должна молчать!
— Ни за что! — шипела Тани.
Вдруг ткань юкаты на животе стала липкой и тяжелой. Сначала Тани увидела пятно. Боль пришла несколькими секундами позднее. Она была настолько сильной, что все предыдущие увечья казались мелочью. Рот Тани наполнился кровью. Она выплюнула багровые сгустки на траву, но кровь продолжала вырываться изнутри. Тани поняла, что захлебывается ей.
Однако оправившись от первого шока, девушка приподнялась на предплечьях.
Она хотела посмотреть на Хидана. Почему-то, почувствовав, как жизнь уходит из её тела, она захотела увидеть его. Вот он, жестокий и разъяренный, весь залитый кровью, как и она, стоит в ритуальном символе. Тупой конец копья торчит из его живота — он вогнал его до упора.
Он чувствует ту же боль, что и она. Они разделяют её на двоих.
Истерзанной рукой Тани потянулась к Хидану. Кое-как ей удалось пошевелить указательным пальцем. Она поманила мужчину к себе. Тот усмехнулся.
— Что это? Наконец-то решила мне сказать?!
Хидан переступил через края ритуального символа и подошел к Тани.
— Ближе… — попросила она.
Алая кровь стекала по её щекам и подбородку. Ей было сложно говорить. Хидан опустился на одно колено и наклонился к Тани. Их лица замерли друг напротив друга.
— Ну же! — поторопил Хидан.
В чертах его лица застыло напряжение, но голос заметно смягчился. Тани посмотрела ему в глаза. О, она знала, что эти глаза цвета спелой вишни будут преследовать её до самой смерти! Так и случилось. И впервые она взглянула в них без страха. Ведь всё самое страшное уже позади. Её тело холодеет. Она больше не чувствует боли. То, что она чувствует сейчас — нечто иное.
Тани слегка подалась вперёд. Она прикрыла глаза и поцеловала Хидана в губы.
Считанные мгновения отделяли девушку от смерти. И лишь в эти последние секунды Тани обрела смелость, которой ей всегда недоставало. Смелость признать свои чувства. Смелость сделать выбор и стоять за него до конца. Смелость признавать свою вину.
— Прости меня, — прошептала она, оборвав поцелуй.
Тани хотела открыть глаза, чтобы вновь взглянуть на Хидана. Но ей не хватило сил.
— Тани! — услышала она его голос будто издалека.
Он зовёт? Или ей кажется?
Всё смешалось. Все звуки утихли. И стук беспокойного сердца, и голос, и шелест травы, и отголоски мыслей, чувств, эмоций. Оказывается, умирать совсем не страшно. Но нужно много смелости, чтобы это понять.