Узнай меня

— Мстители принимают в свои ряды преступников и убийц, — с выражением и каким-то особенным удовольствием зачитывает заголовок Тони. Новость дня: Старк перестал его игнорировать. Но Стив все никак не может понять, чтение разгромных заголовков газет и негативных комментариев — это способ тонко поглумиться или же пообщаться? — Кажется, Мстителям было мало того, что они своими связями оправдали беглых преступников, среди которых всем известный Стивен Грант Роджерс, они пошли дальше и приняли в свои ряды убийцу, прозванного Зимним Солдатом, — гений продолжает зачитывать отрывки очередной статьи, смакуя каждую новую подробность. Роджерс вздыхает, отпивая свой уже порядком остывший чай. Они сидят на кухне, где пересеклись полчаса назад, за одним из круглых столиков. Тони, вальяжно расположившись на стуле и закинув ногу на ногу, просматривает чертовы заметки с помощью очков и пьет свой отвратительно-крепкий кофе. Кэп и так в курсе, что общественное мнение не однозначно. Многие откровенно критикуют действия Мстителей, кто-то остается настороженно-нейтральными, но не меньше тех, кто рад их воссоединению. Прошло уже два дня, а тема все так же горячо обсуждаема. — Хм... Можем ли мы доверять Мстителям или же они становятся такой организацией, что мнит, будто им закон не писан... И даже миллиардер Тони Старк, известный также, как Железный Человек, лично вступился за Зимнего Солдата... Ну, да, было дело... Возможно в его возрасте... Минуточку! В каком это таком возрасте?!.. Бытует мнение, что гений Тони Старк сдал позиции и его ум уже не такой блистательный... Так, хватит! Старк бьет ладонью по столу, вынуждая кружки подпрыгнуть и зазвенеть. Капитан только хмыкает, возвращая внимание своему телефону: спасибо Баки, тот скинул новое видео о вчерашнем появлении в городской больнице Человека-Паука, где случилось возгорание. Невозможно не ощутить волнение и восторг, когда фигура в красно-синем с размаху влетает в окно с заревом пожара внутри, чтобы через время показаться снова с несколькими людьми в руках и спустить их на паутине. Просто потрясающая сила. — Нет, ты это слышал? — Тони прям пробирает возмущение. — Тебе уже под сотню, а они проезжаются по моему возрасту! Вот где справедливость? Пятница, дорогая, скинь ссылку на статью мисс Поттс, пусть разберется с этой третьесортной газетенкой. Уволит редактора там или сожжет к чертям здание... — Или ты можешь просто не читать статьи из желтых газет, — спокойно подмечает Роджерс, хотя на самом деле далек от того спокойствия, которое демонстрирует. Его беспокоит все, связанное не только со Мстителями, но и с Баки. Друг ведь наверняка читает все эти неправдоподобные статьи, и его чувство вины растет с каждым негативным словом с упоминанием его прошлого. Но это то, через что они все неизбежно должны пройти. Тони смотрит на него поверх очков так насмешливо-снисходительно, что хочется парочку раз впечатать кулак прямо в эти очки. Но это у них, пожалуй, взаимное еще с первого дня знакомства. Приятно осознавать, что хоть что-то в мире остается неизменным. Стив фыркает от своих мыслей и ставит видео на повтор. — Мы живем в информационном веке, Роджерс. Если я не буду знать, что творится в мире, все покатится к чертям. От большого давления Совет снова может начать брыкаться, а усмирять его мне. Кстати, об этом, — Старк допивает одним глотком кофе и небрежно продолжает, — слетаем завтра небольшой компанией на задание, развеемся. Провернем операцию тихо, но сделаем громкое освещение. Роджерс машинально откладывает телефон на стол и тяжело смотрит на гения. Начинается. Старк кидает заинтересованный взгляд на экран, мрачнея от увиденного, но Кэп не обращает сейчас на это внимания. — Тони, Мстители созданы не на потеху толпе и не для того, чтобы бегать по указке Росса, — он даже не пытается скрыть раздражения. — Ты же обещал, что такого не будет, и что же? Сейчас хочешь сделать из нашей работы балаган? Мы должны помогать там, где обычным людям не справиться, а не уничтожать врагов Совета, как псы на привязи. Старк на это закатывает глаза и снимает очки, устало сжимая переносицу пальцами. В ярком дневном освещении, которого достаточно благодаря панорамным окнам, лицо гения кажется осунувшимся и будто постаревшим, особенно, когда Тони не пытается насмешливо кривиться. — Мне до сих пор иногда хочется тебе врезать, — бормочет Старк, как будто подслушал недавние мысли Капитана, и начинает отбивать пальцами неровный ритм по столу. — Я вообще мог бы не говорить тебе о планах насчет прессы, а потом отбрехаться, что не моих рук дело. Но я пытаюсь быть с тобой откровенным, Роджерс, так что хоть на секундочку вслушайся в то, что я говорю. Стив стискивает руку в кулак под столом, сдерживая себя, потому что это не честно, прямо удар ниже пояса, потому что Тони едва не кричит этим: "Если бы ты сказал о моих родителях сразу, все могло быть иначе, но смотри до чего довели твои недомолвки". А теперь он откровенен, и потому Кэп должен уступить? Из-за чувства вины? Миллиардер просто пользуется ситуацией на свое усмотрение тогда, когда ему удобно, но на все сто забудет об этом, как только появится причина что-то скрыть. Как раздражает. Потому что, ну... чертова изворотливость Старка. — Спасибо, — говорит Тони язвительно, принимая молчание за согласие. — Ты не прав, Росс не имеет никакого отношения к заданию, я его сам подбирал. Дам тебе материалы дела, если не захочешь, то и черт с ним, я сам разберусь. Но ты, — он тычет очками в сторону напряженного собеседника, — подумай вот о чем. Мы не какая-то тайная организация, никогда ею не были. Понятное дело, что мы не можем разглашать подробности каждой миссии, но людям нужно дать хоть что-то. Пойми, мы не можем не считаться с миром, который защищаем, это попахивает диктатурой, между прочим. Если накал страстей среди людей возрастет, на нас снова наденут такой ошейник, который даже я не соглашусь затянуть на своей шее. Или, к примеру, возобновят дело Барнса... — Кэп едва не вздрагивает от такой перспективы, но все еще молчит, он же негласно пообещал выслушать. — Просто... Стив, позволь мне это сделать. Не в обиду, но в вопросах с общественностью у меня гораздо больше опыта. Идея все еще не кажется привлекательной. После падения ЩИТа, после осознания, что даже, казалось, самая надежная и секретная организация оказалась прогнившей насквозь. Одна мысль вновь подчиняться другим людям вызывает отторжение. Строить деятельность Мстителей в угоду политиканов? Устраивать из этого представление? Нет, Стив совсем не хочет в этом участвовать. Но Старк спрашивает разрешения, пусть и надавив попутно на все болевые точки. Даже Баки приплел, господи... Тони всегда действовал по принципу: лучше просить прощения, чем разрешения. Правда, от него и извинений-то нормальных тоже было не добиться. В общем, сейчас он идет на уступки, пытается договориться с ним, с Роджерсом, до того, как вытворит что-нибудь эдакое, от чего они разругаются в хлам. Получается, теперь очередь Кэпа идти навстречу, на ответные уступки? — Я же обещал разобраться с этим дурацким договором, — тихо произносит Тони, глядя в свою пустую чашку, видимо, посчитав продолжительное молчание за грядущий отказ. — Пообещал вернуть всех, снять обвинения. Я сдержал слово, не так ли? Ладно, вот это уже выше его сил. Стив обреченно вздыхает. — Хорошо. — Что, вот так просто? — опешив, Тони поднимает недоверчивый взгляд, и теперь уже Кэпу хочется закатить глаза, чего он, правда, не делает. — Просто держи меня в курсе, — Стив берет телефон и кружку, собираясь на этот раз сбежать первым, потому что долгие разговоры с Тони сжигают слишком много нервов. — Если меня что-то будет не устраивать, то мы сядем и поговорим, и на этот раз ты вслушаешься в мои слова. — Нет проблем, — довольная ухмылка расползается на губах гения, что вновь цепляет на себя очки. — Отправлю тебе материалы дела. Нет, проблем у них как раз-таки много. Роджерс встает с места и уже планирует убраться куда-нибудь в сторону тренировочного зала, но вспоминает один важный момент. — Кстати, а где Питер? С того вечера кино они так и не виделись. Сначала Стив думал, что парень завис в мастерской, но сегодня он планировал позвать Паркера на повторный вечер (на этот раз с Баки), поэтому даже Пятницу спросил. Оказалось, того вообще нет на базе. Старк смотрит на него снизу вверх, прищурившись, и как-то задумчиво прищелкивает языком. Нечто темное и неприятное мелькает в глазах гения, на что Капитан рефлекторно хмурится, но не может понять причину этому. — А Пит у своей очаровательной тетушки, — непринужденно роняет Старк, поднимаясь за еще одной чашкой кофе. — Он бывает у нее дважды в неделю и иногда задерживается, чтобы потусоваться с друзьями. А ты что-то хотел? — Нет, ничего, — почему-то не рассказывает он про кино и, кивнув, торопливо уходит. Ему срочно нужно снять немного напряжения. Пора вытащить Баки на тренировку и хорошенько размяться — с другом, в отличие от других, не нужно сдерживать силу. • • • Ровный и негромкий гул двигателей квинджета успокаивает. Скоро высадка, и Баки в последний раз проверяет оружие. У Старка только лучшие игрушки, качество которых неоспоримо (что еще ждать от бывшего "торговца смертью"), но Барнс не изменяет своим привычкам. Лучше лишний раз все перепроверить, чем после поплатиться жизнью. Впрочем, сейчас у него есть кому доверить спину... Стив в своем кэповском костюме сидит неподалеку и меланхолично смотрит в потолок. Кажется, его блондинистую голову занимают очередные "важные" размышления, хотя, по мнению Баки, он слишком заморачивается по пустякам. Но Роджерс всегда был серьезным малым и брал на себя больше, чем мог унести. Правда, сейчас силенок у него прибавилось, только и стремление взвалить на себя все тяготы мира возросло. Баки его стремления не разделяет. Ему бы по своим грехам расплатиться да спать спокойно без ночных кошмаров. Навоевался, хватит. Он помнит, как хорошо ему было в Заковии, где из оружия он держал лишь разделочный нож и топор для колки дров. Там на него не смотрели так, будто он чудовище, готовое в любой момент идти резать людей направо и налево. Ему улыбались и разговаривали без оглядки на его прошлое. Хотя он так и не смог там расслабиться до конца, все подсознательно ожидал, когда за ним придут и потребуют расплатиться по счетам. Но пришел Стив. Который ни черта не требовал, заглянул узнать, как дела, да поделиться последними новостями. И Баки просто не смог не пойти за ним. Это иррационально, это то, что он не может объяснить словами. Это чувство из прошлого, которое никакого отношения не имеет к нему нынешнему, но является таким сильным, что остается лишь смириться. Он помнит о Стиве многое. То есть, если говорить о его обрывочной памяти, то ему кажется, что многое. Барнс не помнит лиц своих родителей, но образ тощего паренька-астматика исправно мелькает в его расплывчатых видениях о прошлой жизни. Он помнит кое-что о войне, о совместных вылазках с Ревущей командой, помнит поезд... А дальше воспоминания слишком однообразны, чтобы о них было интересно слушать хоть кому-то. Если только какому-нибудь маньяку-садисту. Когда из его подсознания вытащили гребанные коды, то предупредили, что какое-то время его память будет еще более разрозненной, чем до заморозки. Баки припоминает слова Шури, что до возвращения всех воспоминаний могут пройти годы, и хмыкает. Он не хочет вспоминать все то дерьмо, что творил на службе у Гидры, ему вполне хватает сухих сводок. Из-за таких мыслей чувство вины иногда пытается царапаться, напоминая, что именно его руками были убиты многие неплохие люди, но Барнс старается от него отмахиваться. Если он будет вешать на себя больше, чем может унести — как некоторые, — то в один момент захочет пустить пулю себе в висок. А Баки, что бы там о нем не думали, любит жизнь и любит жить. В мире появилось столько всего, о чем он хотел бы узнать и что попробовать... Наташа в очередной раз громко щелкает жвачкой. Раздражающий звук, но Баки даже бровью не ведет. Откровенно говоря, на нее он пытается даже лишний раз не смотреть. Насколько он знает (правда, не все помнит), он трижды едва не убил знаменитую Черную Вдову. Вот и думай, гордиться ли своим мастерством или же держать пистолет под подушкой. Только вся ирония в том, что он и так держит пистолет под подушкой. На полностью защищенной базе, с кучей агентов и с Мстителями в придачу он не может почувствовать себя в безопасности и просто расслабиться. Что касается Романофф, то та сама его сторонится. Они не пересекаются взглядами и не обращаются к друг другу напрямую, делая это настолько профессионально, что ни у кого даже подозрений не возникает. Возможно, она бы и хотела пристрелить его по-тихому, но не станет этого делать из-за Роджерса. А вот Баки, будь ситуация несколько иная, не отказался бы от тренировки с ней. Этот ее захват ногами... Запоминающаяся штука. Задумавшись, Барнс усмехается сам себе, машинально проводя огрубевшей ладонью по винтовке, которую уже собирается отложить, но его останавливает насмешливое: — И почему мне неловко смотреть, как он ее трогает? Может вы уже уединитесь? Стив прекращает все свои безусловно важные размышления, чтобы возмущенно посмотреть на Старка. Сколько бы времени не прошло, а Роджерс все так же остро реагирует на подобного рода подколки. Вот только Баки не Стив, он натягивает похабную улыбку и провокационно скользит пальцами по холодному металлу. — Не говори такого при Бетси, она может обидеться. — Господи, он им еще и имена дает... — бормочет Тони, разворачивая свое кресло так, чтобы никого не видеть, а Наташа криво ухмыляется. Только Стив поглядывает с каким-то сомнением. Не забыть бы прояснить для друга, что это всего лишь шутка, а то если Роджерс заговорит с ним насчет девушек и секса, у Барнса случится приступ... неконтролируемого смеха. С разговорами у них здесь не особо клеится. Романофф пару раз пыталась завести с Кэпом беседу, но все как-то быстро затухало. Тони так вообще первый раз подал голос после взлета, дремля (или притворяясь) весь путь. На самом деле Барнс легко может его понять: команда подобралась такая, кому Старк теперь не может всецело доверять. Роджерс предал, Наташа, как известно, тоже, ну а про него самого и говорить нечего — убийца родителей. Вот, собственно, и вся их сегодняшняя компания. Баки с особым удовольствием вспоминает, как возмущался Сокол, когда его не взяли. Предстоящую миссию они обсуждали тогда еще в компании Сэма и полковника Роудса, пока Пятница выводила на экране всю доступную информацию о некой лаборатории, в которой проводили различные эксперименты, в том числе и на людях. Кажется, Старк на нее вышел, когда вникал в дела Гидры. Не факт, что это их нечистых рук дело, но в одном Барнс был согласен с гением: подобное место должно быть уничтожено, чтобы результаты экспериментов не достались ни врагам, ни правительству. Они собирались зачистить место тихо, без лишней шумихи, благо здание лаборатории находилось где-то на окраине Вирджинии, ближе к горной местности. Для подобной работы в здании Наташа, Стив и Баки подходили лучше всего. Тем более не велик был персонал данного сомнительного заведения. Уилсон тогда возмутился, показывая на себя и Роудса: — Постойте, это что еще за дискриминация по цвету кожи? — С вашими летательными костюмами вы привлечете слишком много внимания, — Стив явно чувствовал себя немного виноватым, от чего тон был извиняющимся. — Но он-то летит! — ткнул Сэм пальцем в сторону Тони, на что тот скептически приподнял бровь и одарил самым уничижительным взглядом. — Тони будет там для подстраховки. Ну, и чтобы уничтожить всю информацию наверняка. — Но ты все равно хочешь сказать, что я стреляю хуже Барнса? — и в этом была вся суть проблемы. Потому что Баки едет, а он — нет. — И я докажу тебе это, когда вернусь, — не удержался тогда от подначивания Барнс. — Ой, заткнись, ты... Обсуждение дела едва не вылилось в потасовку, если бы Роджерс не сумел всех заткнуть. Сейчас же Баки думает, что вообще был бы не прочь уступить свое место Уилсону. Вместо всего этого он мог бы спокойно смотреть какой-нибудь фильм из огромного списка того, что он пропустил, есть пиццу и перебрасываться колкостями с Пятницей. Только вот желание присматривать за Стивом похоже на какой-то неизведанный код в голове, который внедрили ему еще в школьные годы. Как ебаный рефлекс: делаешь раньше, чем осознаешь. Хотя в последнее время Стив может поспорить с ним в стремлении оберегать. Роджерс пытается оградить его от нападок всего мира, не осознавая, что личные демоны Барнса куда страшнее. — Мы приближаемся, — сообщает Пятница, пилотирующая квинджет. — Расчетное время: пять минут. Ну, вот и все. Пора... ...В подземных коридорах нагромождения ящиков и красные огоньки камер по углам — насчет них Баки не беспокоится, Старк обещал разобраться. Насколько им известно, лаборатория только переехала в это здание: собирались открыть здесь психиатрическую больницу. Отличное прикрытие для проведения незаметных опытов над людьми. Вся техника и оборудование располагается на нижних этажах, куда спустились Барнс и Роджерс, оставив Романофф проверять верхние. Баки ступает тихо, как настоящий убийца, кем он и является. Здесь они со Стивом разошлись. Беспокоиться не стоит, навряд ли здешняя охрана способна достойно противостоять двум суперсолдатам. Все идет гладко, задание простое до невозможности. Нет ни единой причины для волнения. Но Барнс чувствует странное напряжение во всем теле, намного сильнее, чем следовало бы. Нервы щекочет неясное ощущение чего-то нехорошего, неизбежного, как пуля промеж глаз от снайпера. Это не похоже на предупреждение интуиции, когда ты шестым чувством понимаешь, в какой момент нужно увернуться. Неясная тревога заставляет пальцы слабо подрагивать и оглядываться за спину через каждые пару шагов. Обстановка кажется смутно знакомой. Сколько раз он так же шел по подобным коридорам с целью убивать? Возможно, слишком часто. Ничего удивительного в узнавании. Все хорошо. Но по спине скатывается холодная капля пота, и Баки касается пальцем передатчика в ухе, включая связь: — Стив? — Да, Баки? Голос Роджерса неожиданно успокаивает, принося с собой уверенность и чувство защищенности. Точно, у него есть кому доверить спину... — Никого не встретил? — Нет, попрятались они все, что ли... Барнс секунду сомневается, говорить ли о своих неопределенных ощущениях, но решает, что это не стоит внимания. — Будь осторожен. — Ты тоже, Бак. Он только и успевает, что выключить связь, как срабатывают рефлексы: пули рикошетят от железной руки, подставленной под удар, а Баки кидает свое тело за ближайшие ящики, приседая и скрываясь от глаз стрелка. Нет, двоих, судя по шагам. Ему нужно всего пара точных выстрелов, здесь в меткости ему соперников нет, только человеческие пальцы — какого черта?! — настолько трясутся, что соскальзывают с курка, а перед глазами плывет. Барнс трясет головой, пытаясь вернуть себе концентрацию, ведь враги не станут ждать, пока он очухается, но ничего не получается, он добивается лишь гулкого звона в ушах. Теперь он даже услышать не сможет чужое передвижение... Баки вжимается спиной в ящики, тяжело дыша, словно только что пробежал несколько километров на пределах скорости. Он задыхается. Воздух с трудом и поверхностно проникает в легкие, и этого не достаточно. Он не понимает, что происходит, но отчаянно пытается вернуть четкость зрению и твердость конечностям. Голову сдавливает, мысли лихорадочно мечутся, Барнс жмурится и бьется затылком о деревянную поверхность позади, но что-то явно не так, потому что даже с закрытыми глазами он продолжает видеть тот же самый коридор... Нет, другой. Стены темнее, а потолок ниже. Секунды хватает, чтобы понять — это воспоминания. Шури же говорила, что спровоцировать их может любая мелочь и процесс скорее всего станет болезненным. Впрочем, это последняя связная мысль, что успевает вспыхнуть в воспаленном мозгу, прежде чем потонуть в ворохе суматошных картинок. Со всех сторон раздаются звуки пальбы, но Баки уже не разбирает, что происходит в реальности, а что в его голове. Охранники, бегущие на него и падающие как подкошенные от четких и скупых выстрелов... Металлическая рука, отбивающая гранату в сторону... Кровавые пятна, расцветающие на белых халатах ученых... Искрящее оборудование, словившее случайные пули... Оранжевый контейнер, вынутый из холодильной камеры... Видения набирают оборот, кадры из прошлого начинают мелькать настолько быстро, что разум более не способен зацепиться за смысл. А еще Барнс чувствует себя словно в кресле для обнуления, потому что боль в мозгу просто адская, как от разрядов тока, от которых вспышки перед глазами. Ему хочется закричать, потому что это слишком. Он совсем не был готов окунуться в эти ощущения снова. Но воздуха все так же не хватает, и он только беспомощно хрипит, скобля металлическими пальцами по полу. Все чувства кричат об опасности, но невозможно разобрать: из-за угрозы в реальности или же от перегрузки мозга. Вполне возможно, что второе убьет его быстрее, чем пуля в упор. Баки не знает, сколько проходит времени, не способный соображать, но игла, впившаяся в шею, кажется такой неожиданно реальной, что он действует на автомате. У него еще есть железная рука, которая не дрожит и не знает боли. Она вскидывается сама и хватается за что-то, тут же сжимая пальцы похлеще капкана. Барнс надеется, что это "что-то" — чужая шея, которую он сейчас с удовольствием сломает. Жаль только, не услышит хруста из-за чертового оглушающего шума, какофонии стрельбы и взрывов под аккомпанемент из криков убиваемых им людей. Он не хотел это вспоминать. Шея в месте укола горит и вдруг становится легче дышать. Баки вдыхает полной грудью и закашливается. Под веками все еще вспыхивают пожары и мелькают росчерки от баллистических ракет, но тело больше не сводит судорогой, а боль притупляется. Одновременно с тем, как зрение начинает проясняться, все еще слегка трясущаяся рука находит на бедре пистолет. Даже в таком состоянии ему ничего не стоит в считанные секунды прицелиться в размытый силуэт прямо перед собой и выстрелить. Только за мгновение до этого его кисть перехватывают и успевают отвести в сторону. Барнс даже не собирается тратить время на попытку высвободиться, у него есть другая, более тяжелая рука, которая почему-то не сдавливает глотку противнику... — ...ки? Баки! — раздается в ухе слегка напряженный голос Стива, который, видимо, уже не первый раз пытается дозваться друга. Барнса резко выбрасывает в реальность, развеивая ошметки воспоминаний. Он смаргивает муть перед глазами и теперь отчетливо видит перед собой темно-красную маску с огромными слегка светящимися белыми глазищами. Если бы у Баки остались на это силы, он бы удивился. Но сейчас его хватает лишь на две короткие мысли: "Человек-Паук" и "не враг". Паучок тем временем выпускает его запястье и прикладывает палец к губам (ну, где у него там рот под маской), после тем же пальцем постукивая по уху. Странно, но Барнс его понимает. — Я был немного занят, — голос заметно хрипит, когда он, не выпуская пистолет, отвечает по связи, от чего хочется поморщиться. — Порядок? — с заметным облегчением спрашивает Кэп. — Да, — Баки рассматривает Паука, подмечая, что костюм того отличается от тех, на видео. Он железный. — Я нашел грузовой лифт. Спускаюсь по шахте. — Скоро догоню. Барнс убеждается, что точно выключил наушник, чтобы никто не смог их услышать, перед тем, как задать парочку насущных вопросов. По тишине в коридоре можно смело считать, что о тех двух стрелках переживать не стоит. — Что ты мне вколол? — Я, конечно, все понимаю, чувак... Но не могли бы вы сначала, ну, знаете, отпустить мою руку. Мне немного больно. Баки не сразу понимает, о чем речь, пока не опускает взгляд: его так называемый протез крепко держит парня за предплечье. Пальцы буквально продавливают странный металл костюма Паучка, а тот все еще сжимает прибор, которым ввел инъекцию в его шею. Говорит, что ему немного больно? Обычный человек уже бы количество переломов считал. Барнс осторожно разжимает хватку, и парень тут же тянет поврежденную руку к себе, обхватывая ладонью место повреждения, но маска не позволяет понять, насколько Пауку больно. — Что ты вообще здесь делаешь? — спрашивает и уже догадывается сам. — Старк приставил следить? Баки хмыкает, вытягивая ноги. Мышцы еще ватные, а по телу гуляют отголоски боли, но все это он уже способен терпеть. Только урвет минуту отдыха. Что Старк ему не доверяет, не удивляет совершенно. Он ожидал чего-то подобного и теперь даже не раздражается, что к нему приставили надсмотрщика. Это Стив бы возмущался, а Баки сам себе порой не доверяет, так что пусть лучше так, чем успеет кому-нибудь навредить. — Нас предупреждали, что может произойти нечто подобное, — парень поднимается на ноги, оглядываясь и к чему-то, кажется, прислушиваясь, — когда запустится процесс возвращения памяти. Поэтому Тони попросил разработать препарат специально для вас, чтобы облегчить все это дело, и чтобы вы не успели ничего натворить. Я тут вообще что-то вроде моральной поддержки... — в голосе так и слышится недовольство. — Так что вы меня не видели, я не видел вас... И мне уже пора! — мелкими шажочками Паучок начинает пятиться назад, собираясь свалить вот прямо сейчас. Моральная поддержка? Для кого? Для него или для Старка? Баки впивается взглядом в Человека-Паука и думает, что-то в его образе такое... до невозможности знакомое. — Ты же Питер, — Барнс говорит это раньше, чем сам осознает смысл сказанного, но вместе с этим в голове что-то словно со щелчком встает на свои места. Вот почему Паркер ему кого-то напомнил при первой встрече. Паук резко вздрагивает и замирает на полушаге. Его эти слегка жуткие "глаза" на маске обращаются к Баки, недвижные и отливающие холодной голубизной. Вот словно и не человек перед ним... Но хотелось бы увидеть выражение его лица при такой новости, потому что парень молчит. Так что Барнс продолжает сам. — Я тебя вспомнил, — он морщится, стирая со лба пот. — Голос какой-то другой, даже в Германии звучал иначе... Но движения, интонации, манера речи... — Барнс устало усмехается, подумав, что Паучок был все это время прямо перед носом Стива. Фиговый из него фанат. — И эта твоя вежливость, пацан... Даже с противниками на "вы", серьезно? — он хрипло смеется и вновь закашливается. Так, это уже нервное. На какое-то время виснет тишина. У парня, поди, шестеренки вертятся и никак заработать правильно не могут. — Речевой модулятор, — внезапно отвечает Паук, коснувшись пальцами шеи, и хмыкает, расслабляясь. — При желании могу и голосом Кэпа заговорить. Мистер Барнс, — бледные глазищи сужаются, а тон становится каким-то отчаянно-серьезным, — я не скажу Капитану, что у вас случаются приступы, а вы никому не расскажете обо мне, о'кей? — С чего ты решил, что я сам ему не скажу? На самом деле Баки и так не собирается говорить. Интересно посмотреть, сколько понадобится Стиву времени, чтобы догадаться самостоятельно. Может со Старком на это поспорить? Глядишь, денег заработает. Но сейчас ему любопытно, что скажет сам Питер. — Потому что вы его уже не предупредили заранее, хотя знали. А если узнает мистер Роджерс, то не допустит вас до миссий и будет слишком переживать. Уел, пацан. Хороший из Старка наставник, научил правильно вести переговоры. Или шантажировать — это как посмотреть. — Договорились, гимнаст, — со смешком соглашается Баки, пытаясь отвлечься от приступа тошноты с головокружением. Со стороны Паркера доносится смешной звук, похожий на возмущенное сопение. Но парень лишь раздраженно ведет плечом и, оттолкнувшись, прилипает к потолку, не сдержав тихого шипения. Барнс хмурится, чувствуя себя виноватым, потому что Паучок пару раз вздрагивает, когда касается травмированной рукой поверхности. Черт, Старк же его закопает за Питера... Когда Человек-Паук скрывается за поворотом, Баки находит выпавшую винтовку и, опираясь на нее, тяжело поднимается. Картинка перед глазами пытается в очередной раз смазаться, вынуждая часто моргать. Что-то Шури не упоминала, что будет настолько херово. Барнс выдыхает и мысленно тянется к запрятанному на задворках сознания образу Зимнего Солдата. Ему нужно сконцентрироваться и успокоиться, а Солдат, практически лишенный человечности, подходит для этого лучше всего. Нет, Баки не считает, что у него раздвоение личности или что-то вроде того. Солдат — не самостоятельно мыслящая составляющая его сознания, это скорее маска, запрограммированная манера поведения... У него нет научных терминов для этого дерьма. Он просто мысленно отстраняется, позволяя телу двигаться на инстинктах и выполнять поставленную задачу. Сам он не в состоянии. Стоило лишь остаться наедине с самим собой, как видения о прошлом вновь заползают в голову и мельтешат, десятками голосов перешептываясь между собой, словно разъяренный рой пчел. Но ему нужно догнать Стива... Уже не дрожащие руки уверенно поднимают оружие и два четких выстрела разрывают тишину. Добрый Паучок лишь оглушил противников, но у Зимнего Солдата такого сострадания к врагам нет. Свидетелей не останется. • • • Всю дорогу обратно Баки делает вид, что спит. Он не особо помнит, как прошло задание, но знает, что в целом все в порядке. Как будто могло быть иначе. У него гудит голова от недавнего приступа, а Старк пытается убить тяжестью взгляда, от чего Барнсу хочется прикинуться не просто спящим, а сразу мертвым. На фоне всего мысль о том, где же прячется Паучок, проскальзывает довольно лениво. Квинджет делает круг над базой и приземляется на посадочной площадке, когда на улице уже в самом разгаре ночь. Баки стремится поскорее покинуть летательный аппарат, но его опережает Наташа, бормочущая что-то про ванную, а после он все же немного сбавляет ход, чтобы дождаться Стива. Который неожиданно задерживается вместе с Тони. Барнс нехотя останавливается: когда эти двое собираются поговорить, обычно все идет через одно место. Собственно, так и происходит. Первым из квинджета выходит донельзя раздраженный Старк, следом за которым появляется злой Роджерс, продолжающий на повышенных тонах: — ...хоть на минуту поверить, что ты честен, как ты тут же доказываешь обратное! — Не истери, Роджерс, — гений не менее взвинченный, он говорит отрывисто и нервно крутит в пальцах зявязку своей кофты непонятной расцветки. — Что ты ко мне пристал? Стив догоняет и несильно дергает Тони за плечо, вынуждая того остановиться и повернуться к себе (Баки отстраненно подмечает, что из-за этого миллиардер едва не врезал Кэпу по лицу). — Мы договаривались, что ты уничтожишь все результаты экспериментов. А вместо этого? Ты оставляешь их себе? — цедит Роджерс, все еще себя контролируя, хотя у самого холодная ярость горит в глазах. — Ну и что с того? — взрывается в ответ Старк, стряхивая с себя руку Капитана, как нечто надоедливо-мерзкое. — Я же не стану проводить опыты на людях! Я просто исследую их записи. — Когда-то ты брался просто исследовать посох Локи. Не напомнишь, чем это все закончилось? — для Стива в его интонациях слишком много сарказма на пару предложений. — Я умею учиться на собственных ошибках, — не уступает Тони. — В итоге я все исправил и, благодаря тем знаниям, я создал Вижна, черт тебя дери! — А сколько людей погибло, пока ты учился на своих ошибках? Старк замолкает, сжимая челюсти так сильно, что на скулах ходят желваки. Они стоят друг перед другом на долбанной открытой площадке как два бойцовских петуха. Баки не уверен точно, где видел петушиные бои, но картинка из памяти очень похожа на происходящее. Вот только, если они сцепятся, Барнс совершенно не представляет, каким образом будет их разнимать. — Значит, решил вспомнить старые деньки, Кэп? — с наигранной иронией спрашивает Тони, вздернув бровь. — Может мне тогда тоже начать припоминать прошлое, Роджерс? Теперь очередь Стива сжимать кулаки и сдерживать себя. Да уж, эти двое знают, как ударить друг друга побольнее, пусть и не все из их разговора Баки понятно. — Я уже жалею, что подписал этот чертов договор, — в чувствах роняет Кэп. И вот после этого Старк выглядит действительно взбешенным и вместе с тем разбитым. Кажется, даже Стив понимает, что перегнул палку, потому что сказанное звучит все равно как будто он жалеет, что вообще вернулся. — Может мы успокоимся и пойдем попьем кофе? — осторожно вмешивается Баки, ругая сам себя за это. — Лучше не лезь, Снежка. — Тони, ты не можешь перестать... — Мистер Старк, вы в порядке? Все три реплики прозвучали практически одновременно, от чего все участники сцены невольно примолкли, пытаясь разобраться в происходящем. Барнс же с удивлением оборачивается на Паркера, который каким-то чудом оказался позади них. Квинджет все время был у него перед глазами, парень просто не мог незаметно выбраться после посадки. Или он на лету выпрыгнул?.. Питер уже успел переодеться в повседневное, а его правая рука от запястья к локтю старательно перемотана эластичным бинтом. — Питер, — с каким-то облегчением выдыхает Старк, словно пацан его личное спасение в этом бедламе. — Что с твоей рукой? — вновь почти одновременно с Тони спрашивает Кэп, хмурясь с беспокойством. Паркер смотрит на них напряженно, с затаенной враждебностью, будто вот прямо сейчас готовясь начать бить врагов. Которых здесь нет, просто некоторые взрослые — идиоты. — Ушибся в мастерской, — торопливо врет Питер, хотя о его лжи знают лишь двое из присутствующих. Стив поглядывает на гения так осуждающе, будто обвиняя, что тот даже о своем протеже не способен позаботиться. Делает несколько шагов к парню, протягивая руку, наверное, собираясь осмотреть повреждение, но Паучок резко прячет бинтованную лапку за спину, рефлекторно отшатываясь в сторону. Барнс понимает, что пацан просто не хочет, чтобы кто-то увидел синяки, в которых легко узнать следы чужих пальцев. Вот только Роджерс-то об этом не знает и заметно мрачнеет. Кэп сжимает губы в тонкую линию, но ничего больше не предпринимает. — Уничтожь их, Тони, — Стив кидает на гения требовательный взгляд, возвращая себе внешнее спокойствие. — Дважды повторять не стану. Старк пренебрежительно фыркает в спину Роджерса, что стремительно покидает их общество, а Питер смотрит на наставника с тревогой и, совсем немного, с укоризной. Барнс же решает, что ему тоже давно пора свалить, пока никто о нем не вспомнил. — Эй, Спящая Красавица, — все же настигает его голос Старка, вынуждая оглянуться. — Расскажешь кому, и я тебя в криокамеру затолкаю, а потом сброшу в океан, где тебя еще лет двести не найдут. — Тони! — возмущенно шипит Паркер, но никто на него внимания не обращает. Баки ухмыляется, даже не сомневаясь, что миллиардер способен его прикончить, и взмахивает рукой на прощание. Ему еще друга успокаивать. Барнс не совсем понимает, как оказался втянут в этот идиотизм. Кажется, люди вокруг него имеют ужасную привычку все усложнять.