Не бойся

Джон даже не заметил, что рычал и скалился, точно какое-то дикое животное. Единственные мысли, которые полностью захватили сознание, затуманивая разум, были отчаяние и гнев. Вспоминая прошедшую ночь, и то, что делал с его телом Шерлок, Джону нестерпимо хотелось ударить, порвать, растерзать на кусочки самодовольного мерзкого вампира, который сейчас в немом изумлении рассматривал его искаженное злобой лицо. - Что? Что ты на меня уставился? Вчера не нагляделся? Или ракурс не тот? – голос Джона, все еще низкий, совсем не походил на человеческую речь. – Ненавижу! – рычал он, стараясь отодвинуться как можно дальше. В голове еще вовсю бушевал гнев, но что-то странное, промелькнувшее в хищных глазах Шерлока, очень похожее на страх, заставило Джона усмирить свою злобу. Прекрасно осознавая свою человеческую уязвимость и то, что наговорил, мужчина вообще был сильно удивлен - почему до сих пор жив? Ведь, судя по собственному состоянию, эйфория от укуса уже прошла, и он ни в коем случае не желал вновь повторить этот опыт, а, следовательно, вампир не захотел или просто не смог связать его с собой и не сделал из доктора личного донора. Какие именно причины толкнули Шерлока на такой поступок, Джону было все равно, главное – они не связаны, а значит, он еще может попытаться сбежать и обрести столь желанную для себя свободу. Поняв это, мужчина немного успокоился, и устало откинулся на подушки, с раздражением ощущая, как все тело болит и ломит от вчерашнего безумия. Царапины, синяки уже понемногу подживали, но рана на шее, которую он ощутил, как только проснулся – ныла и болела, словно Шерлок укусил его только что, а не в самом начале их наполненной безумной жаждой ночи. «Метка» - промелькнуло у него в голове, и тут же Джон почувствовал легкое касание на своей коже. Он испуганно открыл глаза, не понимая, что еще нужно этому монстру? Но Шерлок, все еще внимательно изучая его лицо, просто махнул рукой в сторону аккуратно сложенной на стуле одежды и приказал: - Одевайся. Мы едем в Лондон. Я жду тебя внизу. - Да пошел ты, - недовольно буркнул Джон, которому стало совершенно все равно, что произойдет с ним дальше. Злость прошла, но мерзкое ощущение, что его просто использовали для своих потребностей, никуда не делась. – Не пойду. - Послушай меня! – голос вампира мгновенно изменился, в нем появились незнакомые металлические нотки, которые бывают у людей, привыкших, что их приказы беспрекословно выполняются. – У тебя есть двадцать минут, чтобы привести себя в порядок и спуститься вниз, иначе… - Иначе снова изобьешь меня? Как мило. Ты только и способен, как терзать своих доноров, пользуясь их беззащитностью перед вашими вампирскими чарами, - в каждое сказанное слово, Джон вкладывал столько злобы, что Шерлок удивленно замер. – Я не прав? – мужчина сел на кровати, потирая укус на своей шее, наслаждаясь видом растерянного вампира. – Давай, что же ты… Он не успел договорить, Шерлок слишком быстро оказался рядом и, резко опрокинув Джона на постель, зафиксировал руки у него над головой. Совсем беспомощный, тот все равно продолжал борьбу, стараясь вывернуться из стального захвата, а в синих глазах отражалось столько различных чувств и эмоций, что Шерлоку на секунду стало очень неуютно под этим необычным взглядом. Ведь ему казалось, что хищная сущность, которая на несколько секунд вырвалась из глубины души Джона – бесследно исчезла. Правда, это вовсе не означало, что она пропала, поэтому вампир и насторожился, стараясь предугадать дальнейшие действия. - Не смей! Никогда не смей говорить мне, что делать. Ты. Мой. Донор, – выделил он каждое слово, до синяков стискивая запястья своего слишком свободолюбивого человека. – Ты делаешь все, что я тебе прикажу. И это не обсуждается. Ты меня понял? Джон вновь застонал от боли и нового унижения, которому подвергал его этот невыносимый вампир, заламывая руки, придавливая своим тяжелым телом, не давая вздохнуть. - Нет, ни за что. Найди себе другую игрушку, - слова давались ему с большим трудом, но невыносимое желание получить свободу было гораздо сильнее страха. – Мы даже не связаны. - Связаны, - возразил Шерлок, проводя по его шее своим горячим, влажным языком. – Ты совершенно зря сопротивляешься. Ничего у тебя не выйдет. Джон начал дрожать, но уже не от ярости или злобы, а от вновь разгорающегося желания. Нежные прикосновения вампира безотказно действовали на его отдохнувшее тело, пробуждая к новым поцелуям, ласкам, стонам. - Вот видишь, как мало тебе надо. Ты всего лишь человек, со своими слабостями и желаниями - нехотя отстраняясь, произнес Шерлок. – Так что не стоит со мной играть. Просто делай, что я тебе говорю, и все будет хорошо, – Джон еле-еле разобрал последнее сказанное вампиром слово, как за ним уже захлопнулась дверь, и мужчина остался на кровати в полном одиночестве, сильно возбужденный, сгорающий от стыда и унижения. Он постарался успокоиться и, все еще морщась от боли, мысленно прокрутил в голове вчерашнюю безумную ночь и утро, принесшее ему только горечь и очередное разочарование. Шерлок оказался именно таким, как и представлял себе Джон – мерзким, самовлюбленным садистом, заботящимся только о собственном удовольствии. Но выбора не было, надо хотя бы притвориться, что он подчинился, сломался и попытаться обыграть этого гениального зазнайку. Джон неспешно размял ноющие мышцы и, стараясь не заострять внимание на все еще неутихающем возбуждении, стал надевать приготовленные для него вещи, а Шерлок, прислонившись спиной к закрытой двери, позволил себе выдохнуть. У невыносимого, самодовольного, талантливого вампира из самого древнего и уважаемого клана появился не только личный донор, но и очень интересная, запутанная и необычная загадка. *** Спустившись вниз, Джон думал, что у него еще будет время попрощаться со своей импровизированной тюрьмой, но Шерлок, схватив его за руку, силой выволок из дома и посадил в уже знакомый автомобиль. Они ехали в Лондон в полном молчании: вампир что-то быстро печатал на своем телефоне, а Джон просто смотрел в окно, за которым проносились знакомые улицы его любимого города. Выяснять отношения не хотелось, сбежать - не было возможности, поэтому мысли текли мирно и спокойно, позволяя уставшему от таких невероятных потрясений разуму, просто воспринимать действительность, не заостряя внимание на ненужных деталях. Оказалось, что вампир жил в довольно красивом старинном доме вместе с пожилой квартирной хозяйкой – миссис Хадсон, которая при виде выходящего из машины Джона заохала: - Такой худой и бледный. Шерлок-негодник, что же ты сделал с этим несчастным молодым человеком? - Ничего я с ним не делал, он мой личный донор, миссис Хадсон. Его зовут Джон Уотсон, и так как теперь мы будем жить вместе, то приготовьте, пожалуйста, вторую спальню, – Холмс быстро влетел по ступенькам на второй этаж, даже и не думая подождать хромавшего позади него Джона. - Дорогуша, даже если он твой личный донор, ты не можешь морить его голодом. Мальчик же такой худой, – причитала идущая за ними следом квартирная хозяйка, а Джон с удивлением рассматривал захламленную разными непонятными вещами гостиную. Не заметив, что глупо улыбается, он вдруг понял, что, даже не смотря на живущего здесь несносного вампира - ему очень нравится это странное место. - Готовить для тебя будет миссис Хадсон. Ты не имеешь права выходить из дома без моего разрешения, отвечать на звонки, общаться со своими старыми друзьями, - монотонно перечислял Шерлок, перекладывая с места на места свои вещи, словно пытался прибраться. - А дышать мне разрешено? - зло перебил его Джон, стараясь унять дрожь в левой руке. Ему так хотелось ударить это красивое лицо и разбить в кровь четко очерченные губы, которые говорили такие мерзости. – Что мне прикажешь делать - раз ты все запретил? - Дышать – разрешаю. А вот глупые мысли по поводу своего побега можешь выбросить из головы. Все равно ничего не выйдет. – Шерлок, плавно передвигаясь по комнате, подошел к Джону так близко, что тот почувствовал, как мягкое дыхание коснулось его кожи, отчего по телу прошла ощутимая дрожь, а пульс ускорился. Только через несколько секунд у опешившего мужчины появились силы, чтобы нарушить искусственное очарование, невидимой дымкой повисшее в воздухе, и отодвинуться, разорвав ненавистную близость. – Я смогу отыскать тебя даже на другом конце света, так что лучше смирись, – прошептал Шерлок ему на ухо и Джон выдохнул, поняв, что все это время непроизвольно задерживал дыхание. Миссис Хадсон приветливо улыбнулась, наблюдала эту странную сцену и, погрозив им обоим пальцем, пробормотала что-то про «несносных мальчишек». Потом еще немного поохав по поводу учиненного Шерлоком беспорядка, ушла к себе готовить чай, обещая вернуться, чтобы нормально покормить несчастного Джона, а вампир снова принялся увлеченно набирать кому-то новое сообщение, мгновенно потеряв к своему личному донору всякий интерес. Джон облегченно вздохнул и постарался разобраться в своих мыслях. Он совершенно точно не чувствовал никакой зависимости от укуса и при случае мог бы попытаться сбежать от Шерлока, который был полностью поглощен своим телефоном и, казалось, вообще не замечал его присутствия. Может, стоит попробовать? Рискнуть? Хотя Холмс и говорил о том, что везде сможет его отыскать, но Джон знал некоторых проверенных людей, которые помогли бы ему с побегом. - Прекрати! – вывел его из размышлений голос Шерлока. - Что? - Прекрати так громко думать - это отвлекает. Все твои жалкие попытки меня одурачить, просто смехотворны. И вообще, мне порядком надоело, что ты слишком много об этом размышляешь. – Шерлок убрал телефон в карман, и принялся задумчиво перебирать свои изысканные украшения, гипнотизируя Джона тихим позвякиванием и волшебным переливам драгоценных камней. Затем он, будто на что-то решившись, торопливо снял с пальца самый большой перстень и бросил его в растопленный заботливой домохозяйкой камин. Выждав несколько секунд, Шерлок подхватил уже раскалившееся кольцо щипцами для угля и, жестом подозвав недоумевающего Джона, приказал: - Дай сюда правую руку. - Зачем? – не понял тот, но, словно почувствовав опасность, исходящую от вампира, сделал небольшой шаг в сторону двери. Шерлок мгновенно оказался рядом и, с силой дернув мужчину на себя, поднес раскаленную печать к коже на его запястье. Это старинное украшение вампирского рода семьи Холмс, на котором был выгравирован их фамильный герб, должно было навсегда привязать к нему ни на кого не похожего, но очень интересного человека. Шерлок, не задумываясь ни на секунду, прижал горячий металл к его руке и еще сильнее сжал в объятиях, стараясь зафиксировать вырывающегося и кричащего от боли мужчину. Конечно, герб мог быть нанесен и химическими реактивами, а не таким древним и варварским способом, но вампиру нестерпимо хотелось почувствовать, как сокращаются сильные мышцы под загорелой кожей, услышать, как из горла вырываются хриплые крики, рассмотреть, как в ужасе распахиваются красивые синие глаза его донора. По лицу Джона текли слезы, а сам он дергался и стонал в сильных руках вампира, а тот просто млел от срывающегося ритма учащенно бьющегося сердца, ощущая, как внутри хрупкого человеческого тела течет прекрасная сладкая кровь. Она была настолько восхитительно желанной, что даже сытому вампиру нестерпимо хотелось впиться зубами в совершенно беззащитную шею и пить большими глотками темную ароматную жидкость. - Пойми, это нужно для твоей же безопасности. Все вокруг должны знать, чей ты донор, иначе приемника не миновать, – успокаивал Шерлок все еще дрожащего Джона. Он внимательно смотрел, как болевой шок постепенно отступает, и к мужчине возвращается возможность нормально соображать. Очень быстрое восстановление, очень быстрая регенерация, почти нет запекшейся крови – все это очень сильно интересовало пытливый ум Холмса, но СМС Лестрейда, пришедшая так не вовремя нарушила планы по изучению реакций тела Джона на внешние раздражители. - Да, забыл сказать, - Шерлок небрежно махнул рукой в сторону кухни. - Аптечка в ванной, можешь обработать рану, но не стоит волноваться, не сомневаюсь, что она очень быстро заживет. Я ухожу и поздно вернусь, можешь ложиться без меня, – он осторожно отпустил Джона, стараясь даже случайно не задеть его руку. А тот, стараясь успокоить сбившееся дыхание, просто замер от такого неожиданного перехода. Только что ему поставили клеймо, которое останется на всю жизнь, а теперь до абсурдности спокойно предлагали пойти спать? А самое главное – где именно он должен спать? Ему совсем не хотелось вновь оказаться в одной кровати с этим монстром. Шерлок, словно прочитав его мысли, усмехнулся: - Твоя спальня наверху. Сегодня ночью ты мне больше не понадобишься, так что просто отдыхай. Как же Джону хотелось наорать, разорвать горло, оторвать голову этому самодовольному вампиру, который с такой легкостью распоряжался его жизнью, делал все, что заблагорассудится с его телом и даже пытался залезть в его голову всеми возможными способами. Джон готов был просто выть от своей беспомощности. Больше всего он мечтал сказать этому невыносимому засранцу, что совершенно плевать, куда он идет, зачем, а еще лучше, чтобы вампир вообще не возвращался, а тот, уже занятый мыслями о новом деле, даже не обратил внимания, как синие глаза его личного донора застила, пусть и на мгновение, мутная черная пелена. В опустевшей квартире Джон почувствовал себя хоть немного, но свободнее. Он обработал клеймо, которое, к его искреннему удивлению, на самом деле заживало очень быстро, перекусил и попил чай, приготовленный заглянувшей к нему миссис Хадсон. А также обследовал все комнаты в доме, обнаружив множество непонятных и жутких вещей, и, добравшись наконец до своей аскетичной спальни, совершенно обессиленный, лег спать. С окровавленных губ срывается хриплый стон, безнадежным эхом отдающийся в каждой клеточке моего жалкого измученного тела. Я готов умолять, но он лишь удовлетворенно улыбается, а его карие глаза остаются такими же холодными и безжалостными, и все также бесстрастно он терзает ласками мое тело, заставляя выгибаться от постыдной страсти. Боль и желание смешиваются в кроваво-огненный смерч, который засасывает меня с головой, и я уже не отличаю одно от другого. Я дрожу и выгибаюсь, подставляясь под сводящие с ума поцелуи и бесстыдные ласки. Мое тело умоляет о продолжении, а моя бессмертная душа молчит, отравленная сладким ядом наслаждения и страсти. Он мой брат, мой возлюбленный, мой истинный Бог, которого я обожаю и проклинаю каждую ночь. Неповторимый, притягательный запах его кожи сводит меня с ума, заставляя забыть о своей семье, о своем долге, о своей прошлой жизни. Он не дает мне покоя, наполняя наши сумасшедшие дни и ночи яркими красками животной страсти. Укусы и поцелуи следуют один за другим, сменяя друг друга в бешеном водовороте. И я тону, захлебываюсь в них, умирая и возрождаясь… - О, Боже, - Джон с трудом разлепил глаза, в первую секунду совершенно не понимая, где находится и как здесь очутился. Он проснулся в маленькой спальне, выделенной ему вампиром, в полном одиночестве, но чувствовал, словно в доме есть кто-то еще и это явно был не Шерлок или миссис Хадсон – кто-то чужой, со странно-знакомым запахом. Непонятно почему, но обоняние стало острее, и Джон расслабленно прикрыл глаза, с наслаждением вдыхая этот неповторимый запах похожий на изысканный аромат – такой удивительный, обволакивающий каждую клеточку его тела и наполняющий голову непонятными образами. Он знал. Он совершенно точно знал источник этого необыкновенного запаха, просто забыл. Слишком много времени, слишком много жизней, слишком много… Быстро натянув одежду и осторожно спускаясь вниз по лестнице, Джон был почти уверен, кого именно увидит в гостиной.