Не бойся

Музыка и разговоры стихли, всё вокруг замерло, а воздух, внезапно загустев, стал вязким от концентрации бессильной злобы, плескавшейся в глазах древнего вампира. - Это ты, - прошипел он сквозь стиснутые зубы. - Я думал, что тебя уже давно нет в живых. Что ты умер тогда, а ты… - Умер? – усмехнулся Джон, - можно и так сказать. Его черные глаза, не отрываясь, смотрели только на Леонарда, тело было неестественно напряжено, а сам он немного подался вперед, словно готовился в любой момент вцепиться вампиру в горло. - Думаю, нам стоит кое-что обсудить. Наедине, - в голосе Джона до сих пор слышались металлические нотки, и Леонард медленно поставил на столик свой недопитый бокал. Он был просто не в силах разорвать этот магический зрительный контакт, поэтому, даже не глядя на своих помощников, приказал: - Вон! Выметайтесь отсюда! Все ожили и, тихо переговариваясь, начали постепенно выходить из зала. Ещё никто и никогда не смел так пренебрежительно обращаться к самому древнему из живущих в этом мире вампиров, ещё никто не приказывал ему, ещё никто не выгонял его гостей и не лишал его любимой порции восхитительной крови. Никто, кроме этого нового личного донора младшего Холмса: такого же наглого, эксцентричного, как и его хозяин. - Вам тоже стоит уйти, - Джон повернулся к Шерлоку, и в его тёмных глазах заклубился серый дым, немного осветляя неестественную радужку. – Я сам во всем разберусь. Шерлок пренебрежительно фыркнул, услышав такое нелепое предложение, и уже было открыл рот, собираясь высказать Джону всё, что думал по этому поводу, но Майкрофт, с силой сжав тонкое запястье, почти силком поволок его к выходу. - Подумай хорошенько, Шерлок. Нам не стоит вмешиваться, - негромко говорил он, ослабляя хватку, потому что многочисленные браслеты, которыми обвешал себя его младший брат, с громким треском лопнули, осыпаясь на пол яркими золотыми искрами. – Мы просто подождем, чем это закончится, а потом всё обсудим. Шерлок отрицательно покрутил головой, совершенно не понимая, какого чёрта он обязан оставлять своего донора наедине с Леонардом. Неважно, что Джон был сам на себя не похож, неважно, что магии его голоса Шерлок почему-то не мог противостоять, важно, что этот человек был его собственностью и не должен был вот так запросто выпроваживать за дверь своего хозяина. Джон был его и только его. - Успокойся, Шерлок. Я уверен, что ничего страшного не произойдёт. Мы будем рядом. – Майкрофт практически насильно вытолкнул его за порог, и тяжёлая дверь за ними бесшумно закрылась. - Но если с ним… - начал Шерлок, невидящим взглядом гипнотизируя латунный замок, но Майкрофт его перебил. - Если с Джоном что-нибудь случится, я собственноручно сверну Леонарду шею. Обещаю. Братья переглянулись, будто подписывая незримый магический договор, и Шерлок устало прислонился к стене, намереваясь ждать до последнего. Он должен был разгадать эту загадку под названием – Джон Уотсон, чего бы это ему ни стоило. Обоим Холмсам очень сильно хотелось остаться и понять, что на самом деле представлял из себя Джон, но ослушаться Леонарда, когда его окружало такое огромное количество охраны, было бы просто глупо. Майкрофт занял пост рядом с братом, задумчиво изучая окружающих, и почти не удивился, когда увидел Джима, удобно расположившегося со всей своей свитой за ближайшим столиком. - О, я смотрю, вас тоже выгнали, - довольно протянул знакомый голос. – Что, Шерлок, твоё домашнее животное взбесилось и вышвырнуло тебя за дверь? - Заткнись, Джим, - беззлобно отозвался вампир, забирая из рук брата остатки своего браслета. – Что ты вообще об этом знаешь? Майкрофт слегка поморщился. Шерлок напрасно провоцировал вожака оборотней. Особенно, когда они и в самом деле не знали, что происходило за тяжелой дубовой дверью. - Гораздо больше, чем ты думаешь, – глаза Джима остановились на лице вампира. – Как ты догадался, именно я обратил твоего человека. Не хочешь знать, зачем? - Мне всё равно, - не очень убедительно соврал Шерлок. - Да неужели? – было заметно, что Джиму очень сильно хотелось похвастаться и всё рассказать, а своим мнимым пренебрежением Холмс нарочно раззадоривал его. - Нашел парня, который показался достаточно здоровым и годным для твоей охраны, вот и провел ритуал. Что тут сложного? - Ритуал, - повторил Джим, ухмыляясь настолько плотоядно, что о сути ритуала не догадался разве что слепой. – Ты даже не представляешь, какой он был жаркий – этот ритуал. Шерлок дернулся вперёд так стремительно и быстро, что Майкрофту пришлось схватить его за развевающиеся полы красного плаща, чтобы удержать на месте. Ему только этого не хватало, чтобы на глазах у почти нескольких десятков вампиров несносный младший братец затеял драку с Джимом. - Успокойся, он же нарочно тебя провоцирует, – зашипел Холмс-старший, стараясь держать в поле зрения не только оборотней Мориарти, но и несколько слишком близко подошедших вампиров из охраны Леонарда. – А ты, Джим, говори толком, что хотел сказать или прекрати напрасно сотрясать воздух. Оборотень поморщился, но промолчал, а Шерлок, с силой крутанувшись вокруг своей оси, вернулся на свой пост около двери, со злобой поглядывая на столик с притихшими после внезапной вспышки оборотнями. *** Леонард просто не мог отвести взгляд от этих затянутых чёрным дымом глаз. Он смотрел и на самом деле не понимал – как такое было возможно? Перед ним сидел, только в другом обличье, его заклятый враг - Маркус, которого он до смерти боялся и, как думал, убил еще несколько столетий назад. В его параллельном, древнем, прогнившим изнутри мире им двоим просто не хватало места, и Леонард, не желая всегда быть на вторых ролях при верховном правителе, решил убить своего соперника. Конечно, Маркус был сильнее, гениальнее, талантливее, но вампир схитрил, сыграв на его слабостях, и нанес сокрушительный смертельный удар, который, несомненно, должен был уничтожить противника. Но, видимо что-то пошло не так, раз сейчас, по прошествии стольких лет, он снова видел перед собой своего заклятого врага, в теле совершенно обычного парня. - Как тебе удалось? - задал он единственный интересующий его вопрос. – Я думал, что убил тебя. - Ты всегда был слишком самонадеян Леонард, - Маркус немного расслабился, сел на ближайший пуфик, отодвигаясь как можно дальше и стараясь не упустить из виду входную дверь. Хоть в комнате кроме них больше никого не осталось, привычка всё держать под контролем, была сейчас как нельзя кстати. – Твои познания в древней магии всегда были ужасающе невежественными: вот результат. Я нашел путь, пройдя по которому становишься практически всесильным, могущественным, бессмертным… На последнем слове он неестественно улыбнулся, а Леонард вздрогнул, с силой сжав в кулаки свои тонкие, покрытые сухой иссушенной кожей руки. - Ты ведь даже и подумать не мог, что мои исследования в этой области зайдут так далеко? Ты рвался в этот мир, наполненный новой, свежей кровью. Мечтал стать королем, получить власть, поэтому, убив меня, забрал мой перстень с магическим камнем древних правителей, даже не зная, что с ним делать. - Я добыл его в честном бою, – попытался возразить Леонард, но Маркус повелительным жестом остановил его. – Мне можешь не врать, – они оба замолчали, и в комнате повисла напряженная тишина, которая, точно прорвав плотину тщательно скрываемых воспоминаний, вернула обоих мужчин в давно покинутый древний мир, бывший когда-то их домом. Нескончаемые войны за пищу и доноров иссушали вампиров, заставляя искать новую кровь даже у своих вечных врагов – оборотней. Сами волки, понимая, что из них могут запросто сделать домашних дойных животных, стали потихоньку перебираться в человеческий примитивный мир, а вампирам пришлось пойти следом. В то время они оба были слишком молодыми, чересчур амбициозными, рвущимися к абсолютной власти. Мечтая стать королями, они ждали, когда их древний правитель наконец-то выберет одного из них и передаст трон, но тот нарочно ничего не предпринимал, позволяя вампирам грызться не на жизнь, а на смерть за его корону. Леонард понимал, что просто так убить своего соперника он не сможет, и нашел одно очень старое заклинание, которое бы наверняка уничтожило тело Маркуса. Про божественную составляющую – душу Леонард даже не думал, а вот его противник, наоборот, проводил много времени над изучением этого невероятного источника вечной жизни и подошёл в своих исследованиях к черте, за которой было только одно – абсолютное бессмертие. Вампирам и так живущим почти вечность было совершенно неинтересно, что случится с ними после смерти. Они думали, что религия и монстры просто не могут существовать друг с другом, но Маркусу уже было нечего терять. Вампир полюбил простого человека, а их повелитель по непонятной причине отказал в ритуале обращения. Именно из-за этого Маркус и бросил все магические силы на кропотливое изучение вопроса бессмертия любого живого организма. Талантливый исследователь всегда был на шаг впереди: более успешный, гениальный, подверженный обычным страстям и эмоциям. Поэтому Леонард напал именно в тот момент, когда вампир почти решил вопрос вечной жизни для своего любимого человека, когда, став уязвимым, ослабил бдительность. Смертельный удар мгновенно разрушил тело, но с помощью нескольких экспериментальных заклятий и одного кольца с янтарным камнем – Маркус умудрился непостижимым образом выжить. Не умер, но и не жил. Бывший вампир, каждый раз восстанавливаясь, распадаясь на части, постоянно вращался по непонятному лабиринту вне времени и пространства, не понимая где находится, пока вдруг случайно не обнаружил, что невероятным образом перейдя портал, оказался в этом, чужом для него мире. А Леонард с помощью пары верных соратников свергнул наконец древнего правителя и стал старейшиной вампиров, полагая, что теперь уже навсегда избавился от своего заклятого врага. В виде небольшого сгустка энергии Маркус бесцельно бродил по земле, желая отыскать хоть малейшие крохи силы, для того, чтобы вселиться в новое тело. Но время шло, а он все так же оставался бесплотным духом и уже не надеялся воплотиться вновь. И вот однажды, увидев простого, ничем не примечательного деревенского лекаря, цвет глаз которого напомнил ему глаза того единственного, оставленного по ту сторону мира человека, он понял, что нашёл. Среди миллиона чужих, заселённых холодными душами людей, отыскав одного своего, родного и знакомого до самой последней чёрточки мужчину: он решил, что сделал правильный выбор. Вселиться в него оказалось до странного легко и, растворившись в чужой личности, Маркус начал жить новой обычной, скучной жизнью. Именно там, в далекой, затерявшейся среди темных непроходимых лесов деревеньке и разыскал его вожак оборотней – Джим Мориарти. Волки, первыми открыв проход в этот мир, уже вовсю хозяйничали, оставляя потомство, скрещиваясь с людьми, проводя свой магический обряд обращения. Мориарти был альфой уже несколько веков, когда чисто случайно наткнулся на древние записи, рассказывающие о битве между двумя высшими вампирами, один из которых, судя по легенде, обладал такими выдающимися знаниями, что достиг бессмертия. Это не только заинтриговало эксцентричного Джима, но и заставило его кинуться на поиски уцелевшего врага. Оборотень не просто так таскал свою стаю по густым непроходимым лесам. Он чувствовал, что именно здесь обитал тот самый могущественный изгнанный вампир, который привел бы его к победе над ненавистным Леонардом. Вечная война со старейшиной была его жизнью, и вожак пошел бы на всё, только бы выиграть эту битву. Даже на сделку с другим вампиром. Джим мгновенно узнал Маркуса даже под личиной простого деревенского парня, хотя частичка вампира лишь тихо спала в маленьком уголке бессмертной души, ни в чём себя не проявляя. Очаровать и провести обряд с совершенно околдованным его ухаживаниями мужчиной, было легко, но вот заставить показать свою истинную сущность – оказалось невозможным. Человек то ли был гораздо сильнее, то ли вампир не хотел раскрывать себя, но Джим так и не увидел никаких подтверждений своей гениальной идеи, что в этом хрупком организме живет чужая душа. Зато дал мужчине почти бессмертное сильное тело, которое не только не старело, но и трансформировалось в крупного серебристого волка. Гибрид вампира и оборотня – что могло быть лучше? Идеальный воин, если только заставить его играть на своей стороне, а после того, как Леонард высосал досуха любимого человека Маркуса: у Джима были все шансы это сделать. Но тщетно, деревенский лекарь так и оставался обычным парнем, даже после обращения сумев сохранить остатки здравого смысла и истинного благородства. А по прошествии нескольких десятилетий, он просто ушел, бросив растерянного Джима зализывать раны на сердце, которого, как он раньше предполагал, у него вообще не было. Волк внутри альфы привязался к этому странному человеку, и Мориарти бесился из-за невозможности вырезать из своей памяти все касающиеся его воспоминания. Он даже постарался найти замену в виде предсказуемого, преданного Себастьяна, но тщетно. Джим так и не смог забыть доброго, отзывчивого и сопереживающего всем новоявленного оборотня. Понимая, что тот никогда не смирится с его любовью к изощренной жестокости, с которой он убивал просто ради удовлетворения хищного инстинкта, разрывая не только здоровых и крепких мужчин, но и беззащитных женщин и детей. Он ушел, а Мориарти принялся терпеливо ждать, когда звериная сущность или оборотня, или вампира возьмет наконец верх над глупым добрым сердцем этого удивительного человека. Ничего не вышло. Сбежавший к людям оборотень постарался магическим способом стереть себе память, поставил блоки, даже не подозревая, откуда у него такие знания. Затем, встретив смертельно раненного капитана Джона Уотсона, присвоил его имя, став доктором, но не мог и предположить, что в конце концов окажется личным донором одного из древнейших кланов вампиров – Семьи Холмс. Странная судьба вновь свела его с этими бессмертными существами, к которым когда-то он и сам принадлежал. Но только теперь, очистив память и почувствовав на себе все прелести донорства – Маркус пробудился от спячки. Ему стало душно, плохо и тесно в этом теле, только от единственной мысли, что Леонард так близко. Можно было просто протянув руку, сомкнуть пальцы на старческой беззащитной шее и увидеть, как меркнет свет в его белесых невыразительных глазах, как утекает прозрачная кровь, как превращается в труху иссушенное злобой и временем скукоженное сердце. Маркус жаждал мести. *** Человек вздохнул и потер ладонью глаза. Он сегодня так устал, что совершенно не хотел вспоминать прошлое, но сидящий напротив Леонард не оставил ему и шанса на спокойную жизнь. К его облегчению на пальце вампира красовался нужный ему перстень, а значит, Маркус мог получить долгожданную свободу, а если повезёт, то и разорвать заклятого врага на кусочки, сжечь и развеять его пепел по ветру. - Ты совсем не изменился, - начал вампир, но Маркус, вдруг резко подавшись вперед, оказался прямо перед ним, с силой сжимая кулаки и стараясь контролировать сбившееся дыхание. Леонард беспомощно закрутил головой, когда обжигающе тёплая рука сдавливала его шею, когда чёрные слепые глаза, казалось, заглянули в самую душу, когда понял – больше ничего не отделяет его от неминуемой смерти. А Маркус, рассматривая знакомое до последней морщинки лицо старого вампира, вспоминал свою прошлую жизнь и того единственного человека, которого оставил в том мире, которого всегда любил, которого убил этот старик, трепыхавшийся сейчас в его сильных руках. Тело оборотня плюс древние знания давали значительное преимущество, и ему захотелось, чтобы всё это как можно скорее закончилось. - Ты разрушил мою жизнь, - прошептал он в лицо Леонарда, опаляя дыханием вечно холодную кожу. – Ты убил моего любимого, ты убил меня, и ты заплатишь за это. Где-то из глубины сознания Джон видел, как двигалось его тело, как с хрустом переламывало кости, как отрывало голову, с легкостью отделяя её от туловища, но ничего не мог с этим поделать. Маркус полностью контролировал Джона, оставив его просто наблюдать, как он сам расправляется со своим заклятым врагом. Все закончилось быстро и практически бесшумно, тяжелая дверь скрыла все звуки, а Маркусу оставалось лишь снять кольцо с обезглавленного трупа и совершить ритуал, чтобы, оставив свою физическую оболочку, навсегда уйти в мир духов. Теперь ему не нужно было бессмертие и власть, он мечтал о покое и забвении. Джон получил бы долгожданную свободу и навсегда остался бы личным донором Холмса. Таким же бессмертным и сильным, если бы захотел обращаться в оборотня. Маркус уже очень давно думал о счастье этого человека, который заслужил чтобы его любили, а Шерлок хоть и скрывал свои истинные чувства, очень тепло относился к доктору Уотсону. Решение пришло само собой.