obsession with the devil

      Приглушенный свет лампочек бросает тень на лениво тянущиеся к выходу фигуры. Фильм, продолжительностью почти три часа, буквально высосал из людей последние силы, которых осталось только на то, чтобы добраться до дома и отдаться в объятия постели. Сюжет настолько нудный и растянутый, что многие засыпали прямо во время сеанса. Чимин сдерживает зевок, тяжело вздохнув, и отряхивает футболку, выбивая из складочек завалявшиеся крошки попкорна и начоса. Поясница слабо тянет от долгого нахождения в одной позе, а ягодичные мышцы неприятно покалывает, словно в них вгоняют тысячи тонких иголок. Парень озирается по сторонам, высматривая знакомую макушку среди других, и устало прислоняется плечом к стенке, уткнувшись виском в холодное покрытие.       Фильм выбирал сам Пак, и он действительно хотел его посмотреть, несмотря на многочисленные отрицательные отзывы. В целом, картинка его не разочаровала, но на душе отчего-то совсем тоскливо. Вечер прошел хорошо, в приятной компании лучшего друга, удалось даже расслабиться и на несколько часов отключиться от всех мыслей, полностью погружаясь в хитросплетения режиссера. Но и это не спасает парня от угнетающего чувства одиночества. Он уже несколько дней не видит Чонгука, получает от него лишь короткие и безэмоциональные сообщения и едва справляется с нарастающей тревогой. Как это сейчас модно называть? Паническая атака? Кажется, Чимин настолько близок к ней, что чувствует зарождающуюся истерику где-то у самого сердца.       Из-за неожиданно возникшей работы, Чону пришлось вместе с братом отлучиться по делам. И Чим прекрасно понимает, что мужчине жизненно необходимо решить все самостоятельно, убедиться в собственном решении и оценить степень серьезности. Однако это не отнимает тоски по теплым объятиям и нежным поцелуям. Чимин соскучился. Чимин практически места себе не находит от волнения. Да, Гук взрослый и самостоятельный, его слишком сложно обвести вокруг пальца и отвлечь от действительно важных дел. Но, черт, теперь Пак не угомонится, пока не убедится, что его парню ничего не угрожает. Особенно, сумасшедшие бывшие с нецелесообразным планом мести. — Теперь домой? — Ким оказывается рядом неожиданно, заставляя младшего вздрогнуть и сфокусировать взгляд.       Погрязнув в собственных мыслях, Пак не сразу замечает подошедшего друга, поэтому невольно хмурится в ответ на его легкую улыбку. Заметил, зараза, отстраненность Чимина и специально подкрался как можно тише. — Весь день сегодня витаешь в облаках, — как бы между прочим бросает Тэхен, когда они уже подходят к выходу. — Я просто устал ждать, — вздыхает младший, понурив голову и опустив взгляд под ноги. — Они обещали справиться за несколько часов, а сами пропали на три дня. — И я скучаю, — кивает Ким, пряча улыбку и поднимая взгляд в ночное небо. — Здесь очень красиво, мне нравятся люди вокруг, нравится чувство свободы. Но там, дома, Юнги был мягче, позволял себе лишние прикосновения при всех и старался уделять время. Америка его изменила. — Думаю, дело не в стране, а в тех обязанностях, которые ложатся здесь на его плечи, — бормочет Чимин, заворачивая за угол и выходя на неширокую длинную улочку.       Чтобы посетить как можно больше интересных мест и обойти почти каждый уголок города, ребята вышли из дома без машины. Поэтому Чим кутается плотнее в толстовку, ощущая кожей вечерний осенний ветерок. Было бы неплохо позвонить водителю, чтобы поскорее оказаться в теплой безопасности, но дома его все равно никто не ждет, Чонгук, судя по слухам, находится в другом штате. И поэтому спешить некуда. — Хорошо, что мы поехали вместе, — криво усмехается Тэ. — Я уже хочу домой. Боюсь, что много пропущу по учебе, придется опять нагонять, — Чимин озирается по сторонам, замечая, что несколько высоких фонарей вниз по улице не горят.       Съежившись от неприятного ощущения опасности, парень старается не заострять на этом свое внимание, и переводит взгляд на друга. Тэхен непривычно тихий, смотрит вниз, словно ровный асфальт — произведение искусства, которое необходимо постичь. И нервно кусает губы. Пак впервые наблюдает за ним эту привычку, поэтому осторожно касается кончиками пальцев чужой руки сквозь рубашку. — Может, вернемся в Корею? — предлагает он, стараясь понять истинные эмоции Кима по этому поводу. — Не знаю, — передергивает плечами тот, отведя взгляд в сторону. — С одной стороны, там все проще в отношениях с Юнги. Но, с другой стороны, там отец. — С каких пор для тебя это проблема? — удивляется Чимин, немного опешив от такой новости. — Вчера он мне звонил, чтобы выяснить, куда я пропал на столько дней, и мы поругались. Он против моего близкого общения с Мином. — Самое ужасное в таких отношениях с родителями — это зависимость. Ты не можешь даже просто высказать свое мнение, потому что оно им не понравится. И единственное, на что способны родители в таких случаях — это лишить финансовой поддержки. Просто омерзительно. — Я так понимаю, тебе часто приходилось через это проходить, — невесело смеется Ким, все же взглянув на друга. — Да, все мое детство родители откупались от меня подарками и деньгами. А потом, когда я начал показывать характер, они забирали все это. Было чертовски тяжело, и я понял, что нельзя полагаться на чужие деньги. Нужно становиться независимым, — Чимин трет рукавом толстовки кончик носа, чувствуя себя неловко из-за воспоминаний о прошлом. — Эта мысль закрепилась в мой голове прочно, особенно после того, как отец потерял все и не смог больше обеспечивать меня. — Зато теперь у тебя есть цель, — пожимает плечами Ким.       Они медленно бредут в сторону дома, каждый думая о своем. Чимин невольно окунается в себя, думая, как именно будет строиться его будущее, и поэтому не сразу замечает напряженный взгляд Кима, устремленный вперед. Лишь когда друг хватает его за руку, заставляя притормозить, Пак растерянно оглядывается и замечает надвигающуюся на них толпу. — Ты хорошо бегаешь? — нервно уточняет Тэхен, сильнее сжимая рукав чужой толстовки пальцами. — Вряд ли нам удастся сбежать, — хмуро отзывается Чим, выходя чуть вперед перепуганного Кима.       Лица приближающихся ребят крайне сложно разглядеть из-под капюшонов и кепок, но, судя по телосложениям, перед Чимином парни в неплохой физической форме. Один из них выходит немного вперед, позволяя тусклому свету фонаря озарить свою омерзительно широкую усмешку. Чимин больше чем уверен, что так просто ему не отделаться, а дрожащий от волнения Тэхен лишь усугубляет ситуацию.       Страха нет. Пак почему-то не удивлен, что кто-то решил показать свою силу именно через него. До Чонгука теперь легко добраться, ведь Чимин его ахиллесова пята. Звучит чертовски унизительно и неоправданно, поэтому парень набирается смелости, чтобы дать отпор и не опозорить своего мужчину. Он не позволит каким-то легкомысленным идиотам испортить о себе мнение. Хотя уверенности в победе никакой. Слишком давно он не посещал профессиональные тренировки, а в редкие походы в зал лишь баловался чисто для поддержания физической выносливости. — Какие интересные голубки, — воркует один из банды, еще ближе подходя к Чимину. До парня ему остается чуть больше пяти шагов. — Не хотите провести этот вечер с нами? — Провести? Ты хотел сказать «испортить» этот вечер? — язвит Тэхен, стараясь не показывать своего состояния. Умелый актер, мысленно подмечает Пак. — О, нет, мы еще даже не пытались его испортить, — усмехается, видимо, самый главный, раз позволяет себе так спокойно вести диалог. Он не сводит взгляд с Пака, словно сканируя его. — Да чего ты с ними разговариваешь? Просто давай отпиздим их уже, — сплевывает самый высокий из толпы, стоя по правую сторону от главного. — Тц, не даешь насладиться чувством превосходства, — почти не наигранно расстраивается впередистоящий, встряхнув руками. Будто боец перед боем. — Чего вы хотите? — подает тихий, но твердый голос Пак. — Разве для того, чтобы поставить тебя на место, нужен повод? — шипит на него парень, задирая подбородок и позволяя полностью разглядеть свое лицо.       Чимин невольно щурится, пытаясь вспомнить, где же он его видел, и слабо вздрагивает от мурашек по коже от осознания. Перед ним никто иные, как черные волки собственной персоной. Малая их часть, конечно же. Но они точно принадлежат клану Чонгука, Чимин, кажется, уже пересекался с этим молодым пареньком ранее. Недавно он приносил какие-то документы, и даже успел нагрубить Паку на ровном месте. — Понятно, — хмыкает Чим. — Обиженные жизнью придурки, у которых, видимо, чувство самосохранения напрочь отбило. — О, так ты меня узнал, — довольно мурлычет парень, чье имя Пак никак не может достать из недра памяти. — Это кто? — тихо шепчет Тэхен, вставая рядом с Паком. Он не намерен прятаться за спину друга. — Не знаю, кто-то из ребят Чонгука, — бормочет в ответ Чимин, невольно напрягаясь.       Какого черта эти парни здесь делают? Что у них в голове и какую цель они преследуют? Слишком много вопросов за раз, отчего начинает давить на виски неприятной болью. — На самом деле, мы вас караулим уже второй день подряд. Оказывается, не так просто поймать подстилку босса, когда вокруг столько наших, — криво усмехается парень, чуть склонив голову на бок. — Захотелось самоутвердиться? — шипит Чимин, ощущая нарастающее раздражение.       Неужели он выглядит настолько слабым в глазах банды черных волков, что они позволяют себе так спокойно прийти и облить его грязью? Кулаки невольно сжимаются до побеления костяшек, гнев в душе горит синим пламенем. — Нет, всего лишь хочу смешать тебя с грязью и показать Чонгуку, какой ты на самом деле. Я уверен, что если на тебя копнуть, то можно нарыть много интересного. Но это слишком долго. Быстрее будет продемонстрировать, насколько ты ничтожен. Ты не заслуживаешь этого места, ты не один из нас.       Слова парня, практически выплюнутые в сторону Пака, как яд, больно режут самые глубокие места ранимой души. Именно этого Чимин и боялся. Клан Чона не принимает его, отвергает, словно инородное тело. Сердце щемит от боли, заставляя слабо сморщиться, а дыхание спирает. Хочется развернуться и сбежать, спрятаться от этих гневных взглядов, наполненных ненавистью. Но рядом, почти касаясь чужого плеча своим, стоит уверенный Тэхен, который лишь криво усмехается и, кажется, успевает за эти несколько минут взять себя в руки. — Ты ведь знаешь, что с тобой будет, когда Чон все узнает? О, я буду стоять рядом и смотреть, как ты страдаешь. — Закрой пасть, — басит самый высокий, дергаясь в сторону Тэхена. — Ты лишь одна из шлюшек Юнги, которую он скоро выбросит. Не понимаю, парни, на что вы надеялись, когда придумали этот тупой план по соблазнению таких опасных ребят. За их спинами стоят самые сильные, и сейчас мы вас проучим. — Дебил, — тихо выдыхает Чимин, сдерживая себя от закатывания глаз. — Сука, — шипит главный, в считанные секунды подходя к Паку и хватая его за ворот толстовки.       От ощутимого встряхивания перед глазами на мгновение все идет кругом, но Чим стоически не показывает ни единой эмоции, заглядывая в темные глаза напротив. Слишком много гнева и неподдельной брезгливости. От этого хаоса сердце парня дает еще одну трещину. Он здесь чужой, ему не место в той семье, которая никогда не сможет принять его. И, словно прочитав его мысли, черный волк криво усмехается, сильнее дергая Чимина ближе к себе. — Вы никогда не станете частью нас. Мы прошли через боль и унижения, нас смешивали с грязью. Нам приходилось доказывать, что мы достойны быть здесь. А вы лишь подставили свои задницы, и уже ведете себя так, словно вы — наша семья. Грязные шлюхи. — Давай так: вы сейчас молча разворачиваетесь и уходите, а я не рассказываю об этой ситуации Чонгуку? — слегка склонив голову на бок, довольно спокойно говорит Чим, несмотря на неприятные мурашки от ощущения чужой слюны на коже лица, брызнувшей из полных губ напротив. — Да пошел ты нахуй, — рычит парень, взбесившись из-за хладнокровия Пака.       Он резко замахивается, вкладывая в удар много силы, и заметно теряется, когда Чимин ловко ставит блок от его руки и без особого затруднения наносит удар в живот, выбивая из легких весь воздух. — Ах, ты тварь! — вопит самый высокий, бросаясь вперед. — Ребята, мочите их! — Блять, — тихо, но раздраженно выдыхает Тэхен где-то сбоку.       Он принимает на себя двоих парней, неумело уворачиваясь от мощных кулаков и стараясь попасть своим хоть куда-нибудь. Чимин же отталкивает самого главного и едва успевает пригнуться, чтобы не получить ногой по ребрам. Завязывается драка, больше похожая на возню детсадовцев. Пак бьет не в полную силу, с шипением отряхивая руку. Костяшки стерты в кровь, в некоторых местах виднеются царапины и вмятины от чужих зубов. Желание оказаться наедине с собой в запертой комнате велико как никогда раньше, усталость разом наваливается на все тело. Даже адреналин, растекающийся лавой по венам, не отнимает моральной истощенности. Будь его воля, он бы поддался чувствам и разревелся, как маленький ребенок, которого потеряли в огромном торговом центре. Ему некуда идти, вокруг слишком много людей, и никто не может помочь. Настолько потерянным и одиноким он себя чувствует.       Отвлекшись на вскрик Тэхена, которого уже успели повалить на землю и начать избивать ногами, Чимин пропускает несколько ударов и сплевывает скопившуюся во рту слюну вместе с кровью. Разбили губу, из носа уже течет струйка горячей жидкости. Толстовка нежно-голубого тона пачкается красными каплями и разводами, руки дрожат от усталости. Стоны друга, доносящиеся из центра окружившей его толпы, придают новую порцию сил, и Чимин бросается на ребят, как цепной пес. Разбивает одному бровь, попадает коленом другому прямо в живот, успевает отшвырнуть нескольких ребят от Тэхена, и почти воет от отчаяния. Их слишком много, они берут массой, а не умением держать удар. Бесит, до чертиков бесит. — Трусливые уроды, — хрипит Пак сквозь тяжелое дыхание, помогая подняться Тэхену и прикрывая его своей неширокой спиной. — Если бы вы были уверены, что сможете одолеть меня, то не пришли бы толпой. Один на один из вас никто не осмелится выйти.       Он срывается на крик, указывая пальцем сразу на всех ребят, приостановивших драку, чтобы перевести дух. Все тело Пака трясет от злости, он буквально готов вцепиться кому-нибудь зубами в горло и откусить смачный кусок, чтобы этот придурок истекал кровью и верещал от боли. Агрессия пытается найти выход, и Чимин дает чувствам волю. Он ловко перехватывает кулак кинувшегося на него главного из банды и бьет с локтя прямо в челюсть, слыша приглушенный хруст и болезненный стон. Но даже это его не останавливает, перед глазами лишь пелена. Чимин выворачивает пойманную ранее руку и наносит несколько точных ударов по чужим ребрам, заставляя парня осесть на колени. — Если бы ты, тварь, хоть на минуту включил свои мозги, то понял бы, что Чонгук никогда не ошибается в своем выборе, — шипит Пак, глядя в перепуганные глаза скривившегося от боли парня. — Как жаль, что даже он может оступиться. Вы, ребята, его главный прокол. Посмели пойти против человека, который дал вам дом и семью. Надеюсь, вас не просто выгонят, но и убьют к чертовой матери. — Чимин! — знакомый до ужаса голос разносится по улице, и Пак оказывается в крепких объятиях высокого мужчины. — Тормози. — Отпусти, — устало выдыхает парнишка, лениво вырываясь из оков сильных рук, что оттягивают его от избитого бандита. — Отпусти, кому говорю. — Ребят, пакуйте их, — отдает приказ Сокджин, все еще прижимая Чимина к себе. — Всех. — Я сам пойду, — психует изрядно побитый Тэхен, стирая с лица кровь и оставляя алые разводы на коже.       Он касается трясущимися пальцами разбитого носа, шикая в ответ на вспыхнувшую боль во всем теле, и внимательно следит за другом, чтобы не оказаться разделенным с ним. — Успокоился? — уже тише спрашивает Джин, ослабляя свою хватку и разворачивая притихшего Чимина к себе лицом. — Выглядишь, если честно, отвратительно. Я тебя не учил пропускать удары. — Джин, я все объясню, — подает голос тот, кого совсем недавно Чим заставил пасть на колени. — Позже, Ли, — отмахивается от него Сокджин, не сводя серьезного взгляда с Пака, что смотрит в ответ волком. Не агрессивным и безжалостным, а побитым, хоть и в прямом смысле этого слова, и брошенным. — Блять, вот поэтому я его ненавижу, — отчаянно кричит Ли, когда его тащат к черной иномарке. — Почему все так таскаются с ним?! Даже ты! Ты всегда был на моей стороне, что же поменялось, когда появился этот подонок? — Кажется, у кого-то ревность взыграла, — невесело усмехается Чимин, чувствуя ноющую боль в нескольких местах.       Скоро на коже расцветут раны и гематомы, лицо завтра опухнет и будет сиять ярким синяком на скуле. Губа адово горит из-за раны, из которой продолжает сочиться кровь. Пак бросает короткий взгляд на угрюмого Тэхена и дарит ему улыбку уголками губ. Они справились, они смогли дать отпор. — Он просто импульсивный дурак. Прямо как ты, — вздыхает Сокджин, позволяя себе провести пальцами по растрепанным волосам Чимина. — Чонгук будет в гневе. — Плевать, — умело врет Чим, огибая Джина и направляясь к машине. — Я хочу домой.       Тэхен суетливо спешит за ним, цепляя плечом Сокджина. Он, с одной стороны, хочет узнать, что же связывает его друга с этим человеком, и почему Джин относится к младшему с такой теплотой и заботой. Но, с другой стороны, Тэ настолько вымотался, что нет никакого желания даже думать, что уж говорить о полноценном диалоге. Он садится на заднее сидение рядом с Чимином и стекает вниз, укладывая гудящую от боли голову на острое плечо. Кажется, успел заработать сотрясение. А что творится под одеждой, даже думать страшно. Но больше всего пугает реакция отца, который с пеной у рта будет доказывать, что он был прав. Тэхен больше не в силах все это выносить. И горячая ладошка Пака, вцепившаяся в его холодную ладонь, — своеобразный якорь, позволяющей остаться здесь, в реальности. Чимин, кажется, чувствует себя не лучше. И выглядит так же паршиво с размазанной кровью на лице и на толстовке. Грядет серьезный разговор, сил на который не осталось ни у одного из них.