obsession with the devil

      Большие капли воды стекают с душевой лейки, с громким стоном разбиваясь о поверхность ванны. Некоторые из них еще в полете цепляются за стенку белого мрамора, стекая вниз, к своим соратникам. Воздух в помещении влажный и горячий, на зеркале осел конденсат, но даже сквозь него Чимин видит очертания своего нагого тела, хоть и смутно и смазано. Совсем недавно бока и руки были окрашены пестрыми бутонами синяков. Сейчас темно-синие и фиолетовые пятна уже отцветают, окрашиваясь в светло и темно-желтый. Если бы не Чонгук, парнишка до сих пор бы корчился от болезненных ощущений, но забота мужчины творит чудеса.       Растрепав слегка влажные после сушки волосы, Чимин застегивает две пуговицы домашней рубашки, чтобы скрыть покалеченную в драке кожу тонкой тканью. С того дня прошла почти неделя, в течение которой Пак посещал тренировки Сокджина вместе с зачинщиками бунта. Ким, не изменяя себе, был суров и требователен, парни буквально выползали из зала после нескольких часов физических нагрузок. Многие из ребят продолжали смотреть на Чимина волком, словно он — главная причина их наказания. Если сильно не углубляться в ситуацию, то можно подумать, что так оно и есть, но ведь их никто насильно не заставлял нарушать правила «стаи», к тому же Пак практически не отсвечивал и внимания не привлекал. Жаль, что воспитание и совесть не позволили ему тихонько отсиживаться в стороне, к тому же он тоже принимал участие в потасовке. Именно поэтому каждая мышца его тела отдает глухой, но такой сладкой болью. Он уже давно не изматывал себя, не проверял свое тело на прочность, а тут такая возможность. Грех было не воспользоваться. Так и время быстрее идет, приближая час возвращения домой, и перед собой не стыдно. К слову, надо быть совсем дураком, чтобы не заметить, что отношение наиболее адекватных парней из напавшей группировки с каждым днем становится все теплее, к Чимину начинают тянуться, чтобы сблизиться. Им никак не повлиять на мнение Чонгука, Пак уже часть их семьи. Выбора нет, и это стало ясно буквально вчера, когда во время очередной тренировки Чимину задели свеженанесенную татуировку, что отозвалось острой болью. Стоит ли говорить, что после этого Джин запретил парню заниматься? По этой причине Чим с самого раннего утра не может найти себе места, слоняясь по огромному дому.       Воспоминания о тату заставляют невольно повести плечами, словно в попытке скинуть с себя неприятные ощущения. Рисунок набивали в несколько этапов, потратив много часов, но зато теперь на спине у парня точно такой же зверь, как и у Чонгука. И эта приятная дрожь от осознания своего нового статуса перекрывает все неприятные моменты, связанные как с нанесением тату, так и с уходом за ней. Чонгук старается уделять парнишке внимание, самостоятельно обрабатывая и смазывая травмированный участок кожи на аккуратной спине. Чимин в такие моменты ощущает себя ласковым котенком, нуждающимся в теплых руках, которые и за ушком почешут, и к груди прижмут. Кстати, о Чонгуке. Взглянув на электронные часы на дисплее телефона, Пак бросает его обратно на кровать и спешит в кабинет мужчины.       Спускаясь вниз, Чим невольно зевает и потягивается. В последние дни организм парня находится в напряжении и стрессе, поэтому такие редкие минуты расслабления действуют как снотворное. Хочется забиться под теплый бок Чонгука и проспать, как минимум, весь день. Мешает лишь то, что у Чона плотный график, каждая минута расписана по секундам и дома он появляется крайне редко. Пак, конечно же, не вмешивается, но догадывается, что у мужчины проблемы в бизнесе и клане. Хочется помочь и поддержать, но ему лишь позволяют изредка сидеть рядом и прижиматься щекой к крепкому предплечью. Было бы разумнее улететь обратно в Корею, чтобы не отстать по учебе, к тому же, Тэхен уже как три дня находится в Сеуле, и Чим намеревается обсудить это с Чоном. Желательно прямо сейчас.       Кабинет оказывается пуст, что совсем неудивительно в последнее время. Но Пак замечает на столе находящиеся в хаосе документы и помятый пиджак, небрежно брошенный на рабочий стул. Подавив желание привести комнату в порядок, парень тихой поступью отправляется на поиски Чонгука по дому. Высокие потолки и холодный свет ламп давят, Чимин до сих пор не освоился в этом огромном здании в чужой стране. Эта одна из причин, по которой Пак предпочитал пропадать в зале Сокджина, а не ждать Чона в гостиной у гигантского телевизора. К слову, Гук оказывается именно там. Сидит на широком диване и смотрит в одну точку перед собой. Его руки лежат на бедрах ладонями вверх, пальцы мелко подрагивают то ли от перенапряжения, то ли от ощущения стекающей по ним крови. Чимин даже обмирает на секунду, чтобы убедиться в том, что он видит. Еще несколько секунд уходит на то, чтобы сообразить, что Чонгук может быть ранен. Парнишка спешит подойти ближе, усаживаясь на коленях перед мужчиной, и без задних мыслей тут же касается чужих рук в поиске ранений. — Это твоя кровь? — сипло спрашивает Пак, тут же облизывая пересохшие от волнения губы. — Нет, — тихо отзывается Чонгук, пытаясь как можно мягче отодвинуть перепачканные кисти своих рук от младшего. — Я в порядке. — Отлично, — облегченно выдыхает Чим, притягивая валяющийся на диване плед и принимаясь им обтирать ладони Чона. — Я успел испугаться. — Черт, — еще тише произносит Чон, практически просто шевелит губами, но Чимин его прекрасно слышит. — Ты не должен был… — Главное, что ты цел, — Чимин оставляет короткий поцелуй чуть ниже запястья, там, где нет разводов от крови. — Тебе нужен душ. — Среди моих людей появилась крыса, — Чон смотрит прямо на Чимина, который тут же затихает и поднимает взгляд на мужчину.       Вдоль позвоночника проходится неприятная дрожь от мысли, что Чимин может оказаться под подозрениями. Возможно, он неправильно расценивает тяжелый взгляд мужчины, ему чертовски страшно, что Чонгук прямо сейчас обвинит его в предательстве. Их разговор глазами длится непозволительно долго, пока со стороны дверей не слышится сдавленный писк женщины. — Приготовьте мне чистые вещи, — Гук все же обрывает зрительный контакт с парнем и поднимает глаза на домработницу. — В душевой, на втором.       Женщина достаточно быстро ретируется из просторной гостиной, оставляя Чонгука наедине с до сих пор молчащим Чимином. Парень продолжает смотреть только на мужчину, замечая пролегшие под глазами темные мешки и несколько морщинок на открытом лбу. Укладка давно потеряла свой презентабельный вид, несколько прядей выбились, свисая вниз, но даже это не отталкивает Чимина. Желание уложить Чона в кровать и позволить ему проспать хотя бы несколько часов возгорает внутри огнем, словно в тлеющий костер подлили бензин. — Как спина? Обработал? — голос Чонгука снова сходит на нет, как будто ему тяжело даже дышать. — Не дотягиваюсь ведь, — вздыхает Чим, покачав головой. — Тебя ждал. — Поднимайся в комнату, приготовь мазь, — устало приказывает мужчина, поднимаясь с дивана и прихватывая с собой испачканный плед. — Сегодня у нас будет ленивый день.       Перед тем, как пройти мимо, Чон наклоняется к выпрямившемуся из-за его подъема Чимину, коротко, но ощутимо целуя в макушку. — Всеми руками и ногами «за», — невольно улыбается Пак, задирая голову и успевая мазнуть губами по скуле Чона. — Фу, я ведь грязный, — наигранно морщится Чонгук, улыбаясь уголками губ в ответ на проказничество парня.       Чимин провожает его взглядом, невольно скользнув им по широким плечам и узкой талии. Ткань пыльной и потрепанной рубашки пропускает свет, позволяя линиям крепких мышц привлекательно обрисоваться. Если бы они жили в мире оборотней, то Чонгук был бы самым сильным и могущественным альфой. Он может уничтожить одним взглядом, приковать к себе все внимание и лишить рассудка. Чимин вот давно уже потерял голову, совершенно не расстраиваясь по этому поводу. По телу, словно волны тока, проходятся волнительные мурашки от одной только мысли, что он принадлежит этому мужчине, а этот мужчина — всецело его. Почти утонув в своих фантазиях, Чимин торопливо поднимается в комнату Чонгука. Все нутро горит от желания оказаться как можно ближе к этой опасной сексуальности, которой пропитан Чон. Любой другой здравомыслящий человек на месте Пака давно бы бежал отсюда в ужасе. Увидеть своего любимого посреди белого дня в крови, а потом еще и попасть под его тяжелый взгляд — это уже где-то на грани нормальности. Но Чимин прекрасно был осведомлен, кто такой Чон Чонгук, чем он занимается и каким способом решает свои проблемы, и поэтому ему нечему удивляться. Даже спрашивать не хочется, чья это кровь и жив ли этот человек. Сейчас Пака волнует совершенно не это.       Чонгук проходит в комнату в одних домашних штанах, просушивая мокрые волосы полотенцем. Выглядит он посвежевшим и набравшимся сил, даже на расстоянии Пак ощущает тонкий аромат геля для душа и свежесть чистой одежды. За мужчиной тихо щелкает дверь, закрываясь на замок, и Чимин содрогается от того, как все его пошлые мысли стекают из головы вниз, прямо к паху. Перед парнем предстают красивые линии мышц груди и пресса, напряженные от движения бицепсы, дернувшийся при сглатывании кадык. Этот дьявол во плоти сведет такого слабого перед ним Чимина в могилу. Хочется провести пальцами по линиям мышц живота, подцепить резинку штанов и спустить их к чертовой матери. Все тело обдает жаром только от одной мысли о том, как Чон отреагирует на попытки Пака соблазнить его. Скорее всего, ему не позволят даже коснуться красивых кубиков пресса, что уже говорить о том, что спрятано тканью. — Иди ко мне, — хрипло шепчет Чим и тут же смачивает горло слюной, сглотнув. Он хлопает рядом с собой по кровати, приглашая Чона сесть. — Давай мне полотенце.       Окинув его внимательным взглядом, Гук молчаливо передает слегка влажную ткань в руки парня и садится рядом, размещаясь к нему боком. Пак подползает ближе, упираясь коленями в матрас позади Чонгука, и принимается мягкими движениями просушивать пряди его волос, собирая с них оставшуюся воду. — Так… Ты нашел предателя? — спустя несколько минут тишины спрашивает Чимин, замечая, что мужчина продолжает витать в своих мыслях даже сейчас.       От вида такого загруженного мужчины все внутренности скручивает в узел от ревности. Глупо, конечно, но Паку хочется, чтобы рядом с ним Чон думал только о нем, а не о своей работе. Полотенце оказывается брошено на пол, а теплые ладони опускаются на напряженные мышцы шеи Чонгука. — Не могу вычислить, — с раздражением отвечает Гук, послушно расправляя плечи, чтобы дать Паку больше доступа к своему телу. — Он сливает информацию, которую не так легко узнать. Это кто-то из приближенных. — Откуда ты о нем узнал? — прижимаясь ближе к горячему телу мужчины, Чимин мягко массирует сначала шею, после спускается на плечи и ниже.       Его ладони непринужденно скользят по мышцам, оглаживая выступающие, и замирают внизу спины. Медленно ведя ими к бокам, Чимин опускает ладони на низ живота мужчины, прижавшись грудью к его лопаткам и невольно выдохнув с жаром в шею. Взгляд Чонгука устремляется на аккуратные руки парнишки, чьи подушечки коротких пальцев очерчивают косые мышцы живота, и стоило бы намекнуть Паку, что его игры могут привести к определенным последствиям, но, кажется, парнишка именно этого и добивается. — Слетела важная сделка, — мужчина расслабляется, не собираясь мешать Чимину и с интересом наблюдая за ним.       Не чувствуя сопротивления, Чим забирается пальцами под резинку штанов и ныряет ладонью дальше. Для удобства он придвигается ближе к боку Чонгука, ведя кончиком носа по его плечу и оставляя короткий поцелуй на коже. — Что ты собираешься с ним сделать, когда поймаешь? — хрипит Чимин от перенапряжения. Или, скорее, сексуального напряжения.       Чон поворачивает к нему лицо, ловя уверенный и искрящийся интересом взгляд парнишки, и лишь тихо выдыхает, когда теплая ладонь Чимина ложится на горячую плоть. Пак запоздало понимает, что не подумал о смазке, чтобы облегчить скольжение кожи, поэтому он растерянно осматривается в поисках спасательной баночки.       На затылок ложится тяжелая ладонь, пальцы мужчины путаются в подсохших волосах, пропуская несколько прядей, и Чимин замирает, вновь посмотрев в глаза мужчины. — Используй слюну, — ухмыляется личный совратитель Пака, игриво вздернув бровь.       Чонгук видит его насквозь, он понимает каждый неровный вздох парня. Словно читает его мысли, даже самые сокровенные. Иначе как объяснить то, что он мажет большим пальцем по нижней губе Пака, после упираясь руками позади себя в кровать, словно так и говоря «приступай». — Я…       Слова Чимин обрываются, когда Гук достаточно резко приспускает с себя штаны до колен и перехватывает его ладонь, что так неуверенно касалась его. Он смачно сплевывает на небольших размеров ладошку и возвращает ее на прежнее место, отчего Пак вздрагивает и слабо мотает головой. Он хотел проявить инициативу, показать, что тоже может вести, но Гук одним взглядом лишил его уверенности и заставил подчиниться. Мысли путаются, а тело не слушается, даже когда Чонгук тычется кончиком носа в его щеку, чтобы привести парня в себя. — Давай же, почувствуй, как он твердеет от твоих прикосновений, — шепчет Чонгук, прикусывая нижнюю губу Пака своими, и с вызовом смотрит в его глаза.       Он ловит кайф от того, как легко теряется Чимин, стоит на него немного надавить. По началу Пак такой уверенный и наглый, умеет красиво говорить и соблазнительно улыбаться, но как только дело доходит до самого главного, он с легкостью сдувается, словно шарик. Сказывается неопытность и природная стеснительность, и кто бы мог подумать, что это будет так заводить. Чон слабо подмахивает бедрами вверх, чтобы притереться к ладони Чимина, отчего парнишка тут же обхватывает наливающуюся кровью плоть пальцами. Он несколькими пробными движениями размазывает вязкую слюну по коже, судорожно выдыхает от ощущений и подается вперед слишком резко, заставив Чонгука опешить. Губы парня находят губы мужчины моментально, поцелуй выходит влажным, но не менее чувственным. Стараясь вложить в него все свои чувства, Пак показывает, как сильно он успевает соскучиться, пока мужчины нет дома. Благодаря поцелую, в котором Чон собственноручно отдал ведущую роль, самообладание возвращается к Чимину, который так легко повелся на самоуверенность своего мужчины. Будем откровенны, Пак просто не ожидал, что Гук так легко подастся ему, он боялся, что мужчина мягко оттолкнет и предложит провести время в постели, но без близости. Мало ли какие у него было трудные дни, Чим ведь даже не в курсе, где все это время пропадал Чонгук. Однако старший не только сам поддается правилам чужой игры, но и вскоре становится активнее в поцелуе. — Ты не ответил на мой вопрос, — бормочет парнишка после того, как находит в себе силы оторваться от губ мужчины.       Тот тянется обратно, чтобы насладиться шумными вздохами Чимина, когда его язык так умело играет и вылизывает, но Пак ловко подается назад и упрямо смотрит в глаза. Плотное кольцо пальцев с силой сжимает у основания, словно намекая, что лучше говорить. Чон сначала бросает взгляд вниз, на собственный набухающий член, так красиво обрамленный ладонью его парня, а после ловит возбужденный взгляд обладателя этой самой ладони. — Убью, — коротко, но четко произносит Чонгук, после чего скольжение по стволу, увеличивающемуся в размерах, возобновляется. — Но сначала буду по кусочкам отрезать ему части тела, чтоб он терял сознание от боли и вновь приходил в себя. Чтобы страдал и плакал. — Это слишком жестоко, — шепчет Чимин, слегка поморщившись. — Достаточно будет просто избавиться от него. — Такие крысы могут быть крайне опасны. Особенно для тебя, — Чонгук вновь тянется ближе, срывая с губ Пака короткий поцелуй. — Переживаю за твою безопасность. — Ох, черт, — все, что произносит Чим, прежде чем переключить все свое внимание на собственную руку внизу живота Чона.       Эти действия доводят до изнеможения и самого Чимина, что так отчаянно желал прикоснуться к мужчине, ощутить его горячее тело вплотную к своему, насладиться взаимным помешательством. На душе цветет сирень и поют птицы от того тепла, что разливается по телу рядом с Чоном. Парень чувствует себя в безопасности, ему уютно уже от одного только присутствия Чона, даже если вокруг творится хаос. Говорят, что дом там, где твой родной человек, и Чим впервые согласен с чьим-то высказыванием. Он тычется носом в чужое плечо, сгорая от эмоций и прикрывая глаза. Большим пальцем отодвигает крайнюю плоть на члене мужчины, открывает влажную головку и собирает с нее выступившие капли предэякулята. Чонгук скуден на эмоции, но тяжелые вздохи и вздымающаяся им в такт грудь говорит о многом, Чимин научился быть наблюдательным. Сам Пак уже давно истекает, чувствуя, как вязкие капли пачкают низ его чистой рубашки. Хорошо, что он не стал надевать белье, видимо, научившись этому у Чонгука, который, к слову, тоже без него. — Если хочешь, можешь использовать меня, чтобы сбросить эмоциональное напряжение, — предлагает Чимин, продолжая водить пальцами по члену, изучая каждую набухшую венку и изредка обхватывая всей ладонью с силой.       Он снова смотрит на Чонгука, который даже открывает прикрытые до этого глаза, и почти прикусывает язык от того ледяного взгляда, которым одаривает его старший. — Единственное, что я хочу с тобой делать — это заниматься любовью, — хмыкает Чон, опуская ладонь поверх руки Чимина, чтобы задать необходимый и приятный темп. — Ты чертовски умело отвлекаешь от всех проблем. — Счастлив это слышать, — всерьез улыбается Чимин, внутренне ликуя, что его план работает.       Чон лишь хрипло смеется, притягивая парнишку за затылок к себе, и целует снова. Он толкается языком глубже, сплетается с языком Пака, дышит загнанно и рвано, сжимает чужие волосы у корней. Выглядит таким нуждающимся в том, чтобы касаться и подчинять парнишку, но держится изо всех сил. Чимин поражается тому, насколько мужчина ему доверяет, раз позволяет своевольничать, и это говорит лишь о том, что они проделали долгий путь, чтобы добиться таких крышесносных результатов. Вряд ли кто-то мог касаться Гука вот так свободно, позволяя себе играться с ним. — Я буквально умру, если не сделаю это, — шепчет в самые губы Чона парень, замечая немой вопрос во взгляде мужчины.       Пак тут же мягко отстраняется и наклоняется вниз, почти ложась на кровати. Он обхватывает губами головку, тут же с нажимом проходясь по ней кончиком языка. Чонгук тихо ругается, запуская подрагивающие от возбуждения пальцы в мягкие волосы парня, и лишь на мгновение сжимает их с желанием либо насадить парнишку до самого основания, либо оттолкнуть, чтобы в наказание просто трахнуть за своевольничество. Он еще не привык к тому, что его партнер свободен в выборе своих действий, что руки парня без лишних вопросов касаются там, где захотят, и эти новые ощущения доводят до пика буквально за считанные секунды. Кто бы знал, что в сексе приятно не только давать, но и получать в ответ. Чонгук вот узнает об этом только сейчас, благодаря Чимину, что так старательно пытается доставить максимальное удовольствие. И это у него получается с таким поразительным мастерством, словно не он здесь практически без опыта. — Не дразни, — с трудном выдыхает Чонгук, сдерживая тихий стон.       Повинуясь томному баритону, Чимин опускается ниже, ощущая, как полностью вставший член мужчины ложится тяжестью на язык. Слюна выделяется непроизвольно, стоит только ощутить вкус плоти во рту, и это позволяет скользнуть влажными губами еще ниже, вбирая чуть больше половины. Едва не забывая про зубы, парнишка просто отдается ощущениям и наслаждается вседозволенностью. Чонгук его не останавливает, не направляет, лишь терпеливо держится. Поэтому Пак с напором изучает каждый изгиб плоти языком, вылизывая обжигающую кожу, и давиться слюнями, сглатывая так, чтобы сжать член между языком и небом. Чертовски приятно, чертовски хорошо, Чимин с энтузиазмом сосет и скользит плотным кольцом губ по длине, которую удается взять, чтобы не вызвать рвотный рефлекс. Он помогает себе рукой, чувствуя, как слюни стекают вниз по стволу, пачкают поджавшуюся мошонку, остаются влажным следом на подбородке и пальцах. — Вот так, малыш, — утробно рычит Чонгук, мягко сминая пряди волос между пальцами. — Он уже полностью готов. — Тогда неси смазку, — хрипит Чимин, отрываясь от члена и напоследок проходят широким касанием языка по головке. — Не думаю, что я сейчас способен оторваться от тебя, — ухмыляется Чонгук, цепляя низ домашней рубашки парня.       Он аккуратно снимает ее с юного тела, стараясь не задевать спину, и отбрасывает на пол, вслед за ней отправляя туда и свои штаны. Позже Чон обязательно уберет их в стирку, но сейчас перед ним перевозбужденный парень, который требует его внимания. — Ложись на живот, — приказывает он, наконец беря власть в свои руки.       Содрогнувшись всем телом от мурашек по коже, Чимин послушно укладывается на чистые простыни вниз лицом, простонав от соприкосновения изнывающего без внимания члена с прохладной тканью. Мужчина мягко тянет его за бедра вверх, заставляя чуть приподняться, и подкладывает ему под низ живота подушку. Он учтиво поправляет возбуждение парнишки так, чтобы аккуратный член без преград терся о мягкую поверхностью подушки, скользнув несколько раз ладонью по всей длине. Это касание выбивает последние остатки разума из Пака, который тут же отзывается дернувшимися бедрами вверх. — Старайся не двигаться, — хрипло произносит Чонгук.       Он садится на бедра парня сверху, прижимая их своим весом к кровати и подушке под молодым телом, и Чимина выгибает от приятных ощущений. Мужчина вновь сплевывает на ладонь, чтобы смазать член для облегчения скольжения. Парень под ним совсем не задумывается о дальнейших действиях Гука, полностью доверяя ему, и Чон этим пользуется. Ведет ладонями вверх по изящному стану, надавливая большими пальцами на позвоночник, чтобы выгнуть парня сильнее, и пристраивается удобнее. Скользит твердым членом между округлых ягодиц, которые, кажется, за последние несколько дней стали еще аппетитнее после изнурительных тренировок. Головка с нажимом проходится по сжимающейся в предвкушении дырочке, но проскальзывает мимо. Чон зажимает собственный ствол половинками Чимина, притираясь к горячей коже без проникновения, и начинает двигаться, создавая трение. Парень разочарованно стонет, всхлипывая так, словно действительно готов расплакаться от негодования. — Войди, — бормочет он сквозь постанывания и рваные, тяжелые вздохи. — В меня. — Плохо просишь, детка, — ухмыляется Чонгук, оглаживая одной рукой поясницу парня, а другой упираясь в кровать, чтобы не придавить того своим весом.       Прикусывая зубами ткань постельного белья, Чимин последними остатками разума понимает, что как бы он сейчас не умолял и не стонал, Чон будет придерживаться собственного плана. Поэтому он полностью отдается рукам мужчины, позволяя управлять собой. Послушно выгибаясь, Пак подстраивается под резкие толчки Гука, ощущая, как головка чужого члена изредка с нажимом проходится по дырочке, но не проникает внутрь. Хочется поскуливать и плакать от несправедливости, хочется кусаться и царапаться от накрывающего волнами возбуждения. Чонгук надавливает на поясницу парня, сильнее прижимая его к подушке, и Чимина ведет. Он трясется всем телом, получая удовольствие от прикосновения, которое кажется грубым лишь по началу. Предсемя пачкает наволочку, отчего становится влажно и жарко, и Чимин не сдерживает очередной грудной стон, когда Гук особенно грубо толкается, наваливаясь сверху на чужие бедра. Свободная рука мужчины оглаживает ягодицы и тонкую талию, изредка царапает короткими ногтями бок, а взгляд прикован к перекатывающемуся рисунку на изящной спине. Желание провести по ней языком, а после ощутимо укусить, разрывает изнутри. Чимин сводит его с ума одним своим видом. Тем более таким обнаженным и беззащитным. — Не сдерживай себя, — требует Чон от парнишки, пытаясь убедиться, что тот еще в состоянии отвечать ему. — Прикоснись, умоляю, — сипит тот, срываясь на постанывания и сжимая пальцами простыни под собой. — Не могу больше.       Довольно усмехнувшись, Чонгук все же добивается от младшего просьбу и решает сжалиться. Он проскальзывает ладонью под тело Чимина, обхватывает широкой ладонью изнывающий член и успевает сделать лишь несколько движений по пульсирующему органу, прежде чем Пака буквально сгибает пополам от оргазма. Каждая мышца молодого тела напрягается до предела, пока вязкое семя пачкает длинные пальцы Чона, и старший решает не отставать от Чимина, перенося весь вес тела на колени и помогая себе свободной рукой. — Ох, блять, — шипит сквозь сжатые губы, наблюдая, как собственная сперма крупными каплями стекает по взмокшей пояснице Пака. — Раздвигай ноги и вставай на колени.       От непоколебимого голоса мужчины Пак вновь содрогается каждым сантиметром своего расслабленного в оргазменной истоме тела. Как только Чонгук плавно отстраняется, позволяя младшему шевелиться, Чимин послушно приподнимается на ослабевших коленях и ставит их на расстоянии, раздвигая бедра. Отвлекая парня от самого главного, Чон широким мазком лижет правую ягодицу Пака и прикусывает так, чтобы оставить след, но не прокусить кожу. Едва соображая, Чим блаженно выдыхает и старается перевести сбившееся дыхание, пока есть свободная минута. Ему чертовски нравится это мгновение неизвестности, когда Гук так сосредоточен и серьезен, когда в воздухе буквально пахнет напряжением и сексом. — Шикарный вид, — не сдерживает комплемента Чонгук, ощутимо сжимая ладонью вторую половинку аппетитных ягодиц.       Растерев между пальцами сперму Чимина и собрав остатки собственной, мужчина надавливает подушечками на сокращающееся колечко мышц, мягким нажимом вводя указательный и средний до первых фаланг. В ответ слышится тихий всхлип, приглушенный рукой, в сгиб которой Пак уткнулся лицом, чтобы не задохнуться от нехватки кислорода. Он сильнее прогибается в спине, ложась грудью на кровать, и позволяет коленям разъехаться еще больше. С недавних пор Чим прекрасно знает, в какой именно позе будет удобнее и приятней, после их первого секса он со стыдом пополам решил изредка растягивать себя самостоятельно, чтобы Чон мог взять его в любое удобное время. — Ты готовился? — не скрывая удивление в голосе, Чонгук достаточно медленно вводит пальцы на всю длину, и после этого его рука замирает. Мужчина ждет ответ. — Д-да, — шумно сглатывает Пак, едва сдерживая желание толкнуться тазом назад, чтобы побудить Гука к активным действиям. — Я хочу это видеть, — напряженно выдыхает Чонгук, плавно отодвигаясь от манящего тела.       Пальцы покидают горячее нутро, а самого Чимина поднимают с кровати так, чтобы весь вес приходился на колени, которыми парень упирается в кровать. Мужчина жмется грудью к спине Пака с осторожностью, но достаточно близко, желая ощутить жар его тела. Влажные губы касаются покрасневших кончиков ушей парнишки, прихватывая и обжигая. — Трахни себя пальцами, ну же. Покажи, как ты стараешься для меня, — с каждым разом слова Чонгука теряют приказной тон, отчего тело младшего отзывается бурной реакцией и диким смущением.       Когда мужчина требовал, а не подталкивал, было намного проще заставить себя творить настолько интимные вещи. Сейчас же, когда Гук меняет свою тактику и звучит мягче обычного, Чимин теряется от накрывающих ощущений. С Чонгуком каждый их раз, как первый. Он открывается с совершенно новых сторон, показывает разные эмоции и чувства. И сейчас, чтобы вернуть младшего из собственных грез, Чон одной рукой прижимает ягодицы парня к своим бедрам, притираясь вновь набирающим обороты возбуждением, а второй обхватывает член самого Чимина, играясь с головкой указательным и большим пальцами. — Малыш, я сегодня крайне нетерпелив, — намекающе шепчет Гук, ощутимо прикусывая чуть ниже уха и провоцируя этим сладкий стон со стороны младшего.       Не мешкая ни минуты, Чим облизывает собственные пальцы, обильно смачивая их слюной, и заводит руку за спину, помогая себе второй ладонью. Раздвигая ягодицы, парень без промедления вводит сразу два пальца, проталкивая их глубже, и разочарованно выдыхает. Слишком короткие, слишком неудобно, слишком мало. И Чон трется еще так соблазнительно, позволяя ощутить собственные объемы и доводя младшего до отчаяния. — Неудобно, — едва не скулит он, подставляя напряженную шею под властные, требовательные поцелуи старшего.       Тихо хмыкнув, Чонгук ощутимым толчком бьет по внутренней части бедра парня коленом, отчего колени того раздвигаются шире, заставляя его едва не сесть на кровать. Спасает лишь рука Гука, прижимающая молодое тело к своему и не позволяющая потерять баланс. Крепкая ладонь мужчины скользит по окрепшему члену Чимина так раздражительно медленно, что хочется взвыть. Однако следующее действие Гука отключают все мысли в голове. Пальцы Чона, все еще влажные от смешанного семени, надавливают на плотно сжатые края анального отверстия, которое уже наполнено пальцами Чимина. Но это не мешает мужчине мягким нажимом ввести указательный палец почти наполовину одним движением. Мышцы под напором послушно раскрываются, принимая в себя больше, а сам Пак давится резким вдохом, стараясь максимально расслабиться. Он прислушивается к собственному организму, но не замечает ни единого намека на боль, поэтому позволяет себе слабо качнуть бедрами с намеком на продолжение. Палец вскоре входит полностью, и Чонгук принимается плавно двигать им, надавливая на влажные стенки изнутри. Блаженно застонав от ощущений, Чимин закидывает голову на плечо мужчины и вздрагивает всем свои естеством. Даже покалывания от неудобного положения руки не отвлекают его от настоящего удовольствия, которое кружит голову и сбивает и без того тяжелое дыхание к чертям.       Чтобы не отвлекать парня, Чон лишь шумно дышит в его висок, при этом вдыхая аромат мягких волос, спутавшихся на макушке. Придерживает извивающееся от наслаждения тело, прижимая к себе и вжимаясь бедрами. И старается контролировать собственное возбуждение, чтобы успеть растянуть парня максимально комфортно для безболезненного секса. Чимин в это время словно выпадает из реальности, теряя счет времени и изредка забывая двигать пальцами внутри, не в силах сдерживать стоны. Он толкается в горячую ладонь мужчины, прикусывая губу на особо ярких вспышках удовольствия, и даже не замечает, когда в нем оказывается четвертый палец. Лишь когда Чон нащупывает подушечками комок нервов внутри, Чимин не сдерживает грудной стон и теряет власть над собственным телом. Он заваливается вперед, едва успевая выставить перед собой руку, и выгибается, как кошка, подставляясь мужчине полностью. Собственные пальцы невольно выскальзывают, цепляясь за ягодицу, чтобы раздвинуть ее шире для удобства мужчины. — Идеальный, — сорвавшийся с губ Чона рык лишь будоражит все нутро мало соображающего Чимина.       Старший оставляет едва ощутимый шлепок на бедре парня и прекращает любые прикосновения. Пальцы покидают горячее тело, которое тут же отзывается протестующим стоном. Чон заваливается назад, усаживаясь на кровати по-турецки, и самодовольно осматривает дрожащие от возбуждения крепкие бедра, широко разведенные ягодицы и раскрасневшуюся от трения дырочку. — Встань, возьми смазку, и подойти ко мне, — разделяя каждое слово, чтобы донести суть до парнишки, Чонгук облизывает пересохшие от тяжелого дыхания губы.       Он не сводит орлиный взгляд темных глаз с едва поднимающегося парня, наслаждаясь его потерянным и помятым видом. Внутри все горит от того, что Чимина таким делает именно он. Больше никто не способен так довести парнишку, что он даже думает с трудом. Передвигаясь на трясущихся ногах, Чим заторможенно шарится в тумбочке и старается перевести дыхание. Сейчас ему крайне плевать на смущение и стыд, хочется поскорее ощутить мужчину в себе и получить дозу нового оргазма. — Ее здесь нет, — беспомощно хрипит Чим, растерянно взглянув на мужчину и вновь теряясь от вида обнаженного тела. — Посмотри в шкафу под футболками, — небрежно отзывается Чонгук, наслаждаясь наготой парня.       Заветная баночка действительно обнаруживается в шкафу, и Чимин даже не желает знать, насколько счастливым выглядит в этот момент. Он забирается обратно на кровать, осматривая крепкие бедра мужчины, при виде которых возникает лишь одно желание — оседлать. — Теперь подготовь меня, — однозначно указав взглядом вниз, Чонгук чуть раздвигает ноги, касаясь ступней бедра Чимина.       Парень беспрекословно повинуется, выливая на ладонь приличное количество смазки, и обхватывает полувставший член мужчины обеими ладонями. Скользит ими по всей длине, ощущая, как плоть увеличивается в размерах, играется пальцами с яичками, чуть сжимая, цепляет уздечку под красной головкой и скручивающими движениями ведет ладонями от конца до основания. С губ мужчины срываются тяжелые вздохи, граничащие со стонами, и Чон с остервенением затыкает себя поцелуем. Кусает губы парня в порыве возбуждения, тут же зализывая укусы, и требовательно притягивает его к себе, заставляя сесть на свои бедра. Упираясь коленями в кровать, Чимин прижимается к груди мужчины своей и чуть возвышается над Гуком, заставляя его тянуться ближе к себе.       Чимин рвано выдыхает между поцелуями, чувствуя всем нутром, как сильно его желает мужчина, и не смеет ему в этом отказывать. Головка влажного от смазки и твердого от стимуляции члена надавливает на податливое колечко, стоит только Паку направить член в себя. Он ловит замутненный желанием взгляд Чона и на мгновение обрывает поцелуи, чтобы плавно опуститься на половину длины одним толчком вниз. С губ предательски срывается стон, который тонет в новом поцелуе, когда Чонгук обхватывает его стан рукой, а второй придерживает за бедро, помогая сесть как можно аккуратнее. Ощущая наполненность при полном проникновении, Чимин срывается окончательно. Он не понимает, как в такой момент можно думать о каком-то привыкании, когда настолько хорошо, что слезы так и просятся наружу. Парень тут же двигает бедрами, застонав от трения внутри, и принимается подниматься и опускаться по стволу мужчины, чувствуя, как с каждым толчком он проникает все глубже и пульсирует внутри. До одури хорошо, даже пальцы на ногах поджимаются, а низ живота сводит удовольствием.       Подхватывая парнишку под бедра, Чонгук не сводит глаз с перекошенного блаженством лица младшего и даже отрывается от его губ, чтобы наслаждаться громкими стонами и всхлипами. В уголках родных глаз скапливаются горошинки соленых слез, который Гук моментально собирает кончиком языка, и проходится обжигающими поцелуями по всему лицу. Он помогает Чимину двигаться в нужном темпе, подмахивая бедрами и толкаясь резче. Внутренние стенки плотно сжимаются вокруг, создавая неописуемые ощущения, но Чонгук не может отогнать от себя отвлекающую мысль, что Чимин крайне нетерпеливый и будет позже страдать от мелких повреждений, которые придется обрабатывать никому иному, как Чону. — Босс, — за дверью комнаты раздается громкий бас одного из помощников Чонгука, а после слышится неуверенный стук. — К Вам гость. — Сука, — не сдерживает громкий стон Чимин, извиваясь в руках мужчины и едва не задыхаясь от быстрого темпа. — Пусть ждет!       Хриплый смех мужчины тут же заглушается блаженным выдохом, когда Пак делает резкий толчок и замирает, чтобы обвести бедрами в воздухе восьмерку и сжать член мужчины максимально плотно. Длинные пальцы впиваются в дрожащие от перенапряжения бедра Чимина, на коже остаются следы от ногтей, и это вызывает у Пака довольную ухмылку, потому что Гук не выдерживает и роняет парня на кровать, укладывая боком. Даже в такую минуту он заботится и переживает о состоянии своего мальчика, который от такого внимания кончается окончательно.       Чонгук приподнимает ногу парня, подхватывая под коленом, чтобы максимально раскрыть его для себя, а вторую прижимает к кровати. Теперь Чон может наслаждаться видом растраханной дырочки, заполняя ее полностью и наблюдая за тем, как собственный член вторгается в юное тело. Он уверен, что на коже младшего останутся синяки от его пальцев, но сдерживать себя больше не получается. Чимина выгибает дугой от пронзившей все тело волны удовольствия, но он даже не пытается подстроиться под достаточно быстрый и грубый темп мужчины, которому срывает последние тормоза. Чон вдалбливает парня в кровать, едва ли выходя даже на половину из горячего тела, но его бедра так пошло шлепают об ягодицы Чимина, что это могут услышать даже на первом этаже. В ответ Пак совершенно не сдерживает криков и стонов, содрогаясь всем телом от безмолвных всхлипов. Он помогает себе ладонью, надрачивая пульсирующий член в такт с толчками Чонгука, и вскоре действительно плачет от удовольствия. Его хватает буквально на несколько мгновений, прежде чем перед глазами все мутнеет и плывет, а мозг включается лишь когда собственные пальцы пачкаются от обильного количества спермы. Тело дрожит так, словно через него пустили высоковольтный разряд тока, а каждая мышца отдает глухой болью. Внутри чертовски влажно, комната наполняется хлюпающими звуками, и член мужчины заметно опадает. Но он делает еще несколько плавных толчков в обмякшее тело, наполняя парнишку последней порцией спермы. — Черт, — все, что может выдавить из себя Чонгук, плавно выскальзывая из Чимина и укладывая его на кровать удобнее.       Тот загнанно дышит, все еще приходя в себя, но находит силы на счастливую улыбку и поглаживает пальцами ладонь Чона, улегшегося рядом. Сколько времени они тратят на то, чтобы вернуть более-менее ровное дыхание — не знает ни один из них. Идиллию нарушает приглушенная вибрация телефона Чонгука где-то на тумбочке. Мужчина старается его игнорировать, но в дверь снова стучат. — Господин Чон, к Вам Госпожа Хван, — голос домработницы звучит виновато и осторожно. — Иду, — отзывается мужчина, нехотя поднимаясь с нагретого места. Он осматривает кровать и ухмыляется уголками губ. — Надо попросить поменять постель. — Кто такая Хван? — сипло шепчет Чимин, сглатывая вязкую слюну, чтобы смочит пересохшее от стонов горло. — Деловой партнер, — уклоняется от ответа Чонгук, поднимая с пола свои штаны и натягивая их на нагое тело. — И ты пойдешь к ней так? — несмотря на дикую усталость, Чим приподнимается на локтях и удивленно осматривает мужчину. — Она видела меня и без одежды, — пожимает плечами старший, но все же подходит к шкафу, чтобы найти чистую футболку. — В смысле? — Чимин хмурится, усаживаясь и не сводя взгляд с Чона. — Это та самая девушка, с которой ты встречался? — Она самая, — кивает Гук, поправляя чистую футболку на плечах. — Сейчас у нас с ней чисто деловые отношения. — Трахаетесь тоже по-деловому? — фыркает Пак, слишком поздно прикусывая язык.       Неправильно вот так ревновать мужчину к тому, кто причинил ему боль. Но Чимина грызет изнутри от того, что с этой женщиной Гук мог проводить время намного больше, чем с Паком в последние дни. — Тебе напомнить, что она пыталась меня убить? — изгибая бровь, Чон подходит к кровати и хватает парня за лодыжки.       Прямолинейность Чимина всегда была отличительной чертой его характера, который нравится Чону безоговорочно. Даже сейчас парень высказывает все в глаза, не стесняясь выглядеть глупо или неправильно. Чон придвигает несопротивляющееся тело к себе, целует в приоткрытые губы и смотрит в потемневшие от ревности глаза. — Ты просил меня быть осторожнее. Поэтому я подумал, что стоит держать своих врагов поближе, — Чонгук снова целует парня, на этот раз задержав поцелуй на несколько секунд. — Мог хотя бы белье надеть, — не унимается Чимин, отворачивая лицо в сторону и после добавляя чуть тише. — А то вдруг ей приспичит залезть к тебе в штаны. — Как только я закончу с ней, снова возьмусь за тебя, — шепчет ему на ухо Чонгук, растрепав волосы парнишки ладонью.       В комнате повисает тишина, и Чон уже намеревается отстраниться и уйти, но Чим криво усмехается и опускает взгляд, чтобы мужчина не заметил грусть на самом дне его глаз. — Это с ней ты пропадаешь на работе в последнее время? — Чимин, — устало выдыхает Чонгук, и без того раздраженный тем, что ему не удалось отдохнуть. — Она даже сюда приперлась, — морщится Пак, прикусывая нижнюю губу. — Извини, я слишком устал, — мягко отвечает Гук, несмотря на весь свой бурлящий внутри гнев. — Давай обсудим это завтра? Я все тебе объясню. А сейчас, пожалуйста, сходи в душ и жди меня в своей комнате, я все еще планирую провести остаток дня с тобой в постели. — Я возвращаюсь в Корею, — уверенно заявляет Пак, поднимаясь с кровати с другой ее стороны, чтобы Чонгук не смог до него дотянуться. — Повтори, — грубее прежнего говорит Чон, сверля парня потяжелевшим взглядом. — Хочу домой, — чеканит по слогам Чим, накидывая на себя рубашку. — Мне нужно вернуться в университет. А ты прилетишь, как решишь все свои дела здесь.       Чонгук преграждает ему путь, хватая за предплечье, и слабо дергает, заставляя посмотреть в глаза. Парень нисколько не боится, терпеливо выжидая, когда Гук что-то решит для себя в голове и даст ему ответ. — Ты уверен? — чуть тише спрашивает Чон после минутной заминки.       Он очень надеется, что парень пришел к этому желанию не в данную минуту их напряженного диалога, когда, казалось бы, и обсуждать нечего, но Пак все равно нашел, за что можно зацепиться и раздуть из мухи слона. — Я здесь только мешаюсь тебе, — тихо вздыхает Чимин, подходя ближе и утыкаясь носом в плечо Чонгука. — И не могу справляться со своей ревностью, мне чертовски мало того, сколько времени мы проводим вместе. Дома я хотя бы займусь учебой и не буду знать, как часто ты не ночуешь дома. — Хорошо, — холодно отзывается Гук, целуя парня в висок. — Можешь собирать вещи.       На этом их разговор обрывается и Чонгук уходит вниз, чтобы встретить незваную гостью. Чимин действительно принимается после освежающего душа собирать чемодан, закидывая в него все свои вещи. Когда он отправляется на поиски зарядного устройства, которое должно быть где-то в столовой, он невольно задерживается у приоткрытой двери кабинета и пытается заглянуть внутрь. Женщину он не видит, но зато прекрасно замечает, насколько напряжен Чонгук. Мужчина находится в своих мыслях, хмурится сильнее обычного и выглядит так, словно весь сотворен из камня. А еще на нем брюки и рубашка, отчего сердце парнишки делает кульбит. Как минимум, Чон не желает давать ему лишних поводов для ревности, и, как максимум, он уважает его мнение. От этой мысли весь оставшийся вечер бабочки в животе никак не унимаются, исполняя свой брачный танец. И даже когда Чонгук не сопровождает его, чтобы проводить на самолет, все нутро парня наполнено уверенностью и предвкушением.       Чонгук попал в его сети, сам того не подозревая. Все должно пройти гладко, пора уже приступить к исполнению плана.