Дом.

Моё сознание - это лес. Лес полный высоких деревьев, стволы которых закрывают небо. Я не вижу небо. Землю покрывает слой сухих опавших игл. Они похрустывают под ногами. Здесь всё покрывает пелена тумана. Она не плотная, я вижу то, что вдалеке, но из-за нее всё становится более серым. На самом деле, тут почти нечем дышать. Прямо в этом лесу, под одним из деревьев я вырыл неглубокую яму самому себе. Я лежу здесь давно. Иглы, опадающие мне на глаза, вот-вот выколют их. Иногда я слышу звуки выше головы и тогда, собирая все свои силы, я приподнимаюсь, но когда часть игл спадает с моего лица, мне кажется, что я уже достиг цели и этого достаточно. Я ложусь обратно. Здесь постоянно гуляет ветер меж деревьев. Это что-то значит. В лесу никого нет. Не слышно ничьего дыхания. Только деревья. Раньше я думал, что под каждым деревом лежит человек, такой же как и я, но теперь понял, что это не так и я совсем один. Я не могу объяснить себе свои чувства, но начинаю понимать их. Очень долго, очень болезненно, очень беспомощно. Понимаю, что этот лес нужно сжечь. Сжечь до тла. У меня уже нет другого выхода! Совсем нет! Раньше я думал, что у этого леса есть границы и что у меня есть два варианта: выбраться из него и поджечь уже тогда или сгореть с ним. Но он точно должен сгореть. Точно. Теперь я понимаю, что он бескрайний и я совсем один. У меня не получится выбраться из него, только дурак мог предположить такое! Мне сейчас нужно просто набраться смелости, встать, раздобыть огонь и поджечь его. Я знаю, что здесь только деревья, земля и моё тело. Я знаю, что я даже не встал. Я знаю, что даже если я и подожгу его, может начаться дождь. И я точно знаю, что скорее всего сгорю вместе с ним. Но я продолжу лелеять свою надежду о том, что смогу остаться на пепелище. Но я продолжу лелеять свою надежду лёжа в яме в земле. ~ Он заставил свои веки открыться. Перед глазами потолок? Темно. Сейчас ночь. Тихо. Глаза понемногу привыкают к темноте. Он один в этой комнате. Тайлер моргнул пару раз, сел на кровать и шумно вздохнул. Ему было очень душно. Он хотел было открыть окно, но, подойдя к нему, он понял, что это не поможет. Совсем не поможет. Он сел в ближайший угол, прижав ноги к груди, и просидел там остаток ночи. Утро не обещало дать надежду. Рассвет напоминал ему кровь. Очень страшно. ~ У меня получилось и я встал. Я встал и стоял, и стоял, и стоял и... Я чертовски радовался тому, что смог встать. Повернулся, чтобы посмотреть на место, где я лежал, но теперь, мне опять страшно. Я вижу эту яму, но ведь, раз я ее вижу, значит я не там, да? О нет, нет. Точно не там. Но почему мне так страшно и почему вокруг вновь запахло землёй? ~ Я сидел на кровати в его доме. Было около восьми часов вечера. Осень. Уже темно и за окном лил сильный дождь. Он уже давно идет. Думаю, завтра на улицах будет очень грязно. Эта улица находится далеко от центра, но я уже несколько раз слышал рассекающие воду звуки автомобильных шин. Он заснул на диване в гостиной, а я по-прежнему не разбудил его. Мне сейчас тревожно. Какое-то щекочущее чувство внутри. Мне охота поговорить с ним или просто помолчать, но чтоб он молчал, глядя на меня, а не в изнанку своих век. Очень одиноко. Пришел к нему, чтобы отвлечься от забродивших в голове мыслей, но вот он я. Я не буду его будить. Не хочу нарушать его покой, мой всё равно не наступит, так что пусть всё остаётся как есть. На самом деле мы неплохо подружились за последнее время, мне приятна его компания, он хороший приятель. Мы познакомились с ним на какой-то встрече с общими друзьями и с тех пор немного общаемся. На этой неделе я приходил пару раз потусить у него дома. Сегодня, мне позвонила матушка, спрашивала где я и как скоро буду. Пока я разговаривал с ней Джош задремал. Не буду его будить. * После окончания обучения в школе родители отдали меня в библейский колледж, так как я так и не смог определится с профессией. Я не хочу здесь быть, я не понимаю всего этого, я не согласен, но у меня нет ни одного альтернативного варианта. Знаю, родители не стали бы преграждать мне путь даже если б я захотел стать каким-нибудь художником или актером, но я ничего не хочу, я ни в чём не уверен. Я уже не различаю, что это лень, апатия, или страх перед тем, что у меня ничего не получится. На самом деле, я немного понимаю, но этого всё равно недостаточно, но это совсем не помогает. Я в такой отчаянной панике пытался найти то, что мне интересно, то чем я захотел бы заниматься всю свою жизнь и я настолько боялся быстрого полёта времени, что как только видел горящего чем-то человека, то думал, что это самое и заставит загореться меня. Но потом я видел разницу между нами, видел, какой этот человек замечательный, видел, что у меня другие карты на руках, что они отличаются от тех, что были когда-то у него. Мне становится ужасно грустно, и я начинаю ненавидеть себя. А потом происходит полная нелепость. Я понимаю, что это вообще-то совсем не интересовало меня, что это было его увлечение и его мнение, просто я заразился этим. Но не так, как заражаются чумой или хотя бы СПИДом. Нет, это было скорее что-то вроде легкой простуды, которая на какой-то промежуток времени сделала меня нетрудоспособным. Я словно зашёл в новую для себя игру. Не зная, какие умения мне будут нужны, я просто прокачиваю всё подряд. Но ведь очков у меня совсем немного. Я распыляюсь. В нужный момент я просто кончусь и всё. Я уже начинаю ощущать, что распадаюсь по частям, разваливаюсь, расслаиваюсь. Помню, когда я притаскивал в дом своё очередное новое увлечение, позабыв напрочь о предыдущем, матушка закатывала глаза и говорила в общих чертах о том, что я несколько глупо потратил деньги и это всё равно бесполезное занятие, лучше бы делом занялся. Теперь, когда я смотрю на новые вещи, которые я мог бы попробовать сделать, мою голову одолевают те же мысли, что клубились в голове моей матери. Я скипаю это, а время скипает меня. Я никогда не прошу о помощи в чем-то серьёзном или важном для меня, но сейчас я буквально кричу о ней. * У меня остаётся всё меньше времени. Я боюсь решать и страх застилает мне глаза. Я должен справится с этим сам, но мне нужна поддержка. Я очнулся только в конце августа и теперь чувствую себя раздражённо. я говорю об этом всем, но делать этого не стоит. Мне плохо с этим жить. Я пытаюсь как-то выблёвывать это из себя, но делаю это слишком часто и всегда с отравленной пищей выходит хорошая. Во мне ничего не остаётся. Ничего не сделав, я уже чувствую себя опустошённым. Вынужденное общение с людьми выжимает у меня все соки. Мне хочется целыми днями напролёт просто лежать. Единственное, что я хочу сейчас видеть – это потолок в моей комнате. Я хочу выражать то, что я чувствую, но понятия не имею как. Я не умею красиво писать, да и в музыке наверняка не смогу разобраться. Что же тогда со мной будет? Неужели мне придётся задохнуться от гноя в моих лёгких? Не такой участи я себе желал в детстве, подпрыгивая на батуте в воздух. * Прошло уже три недели от сентября. Я хорошо общаюсь только с семьёй и, пожалуй, с Джошем. Он весёлый. Вчера мы с друзьями катались в парке на скейтах и он почти упал. Мне было не весело, но я засмеялся, просто за компанию. Я недолго оставался с ними. Мысли о будущем и страхе стали посещать меня даже тогда, когда я нахожусь в компании приятелей. Я больше не могу абстрагироваться. Если честно, то я всю жизнь абстрагируюсь, ограждаю себя ото всего, от всех проблем. Теперь я настолько отчужден, что как только в моей жизни появляется новый человек, с которым мне нужно будет контактировать, я начинаю боятся его. Будь то новый одноклассник в школе или простой курьер. Джош не вызывал у меня недоверия, но иногда это приходит со временем. Иногда я чувствую, что слишком сильно сближаюсь с человеком и начинаю отталкивать его от себя. Это происходит тогда, когда он начинает доверять мне. Наверно, поэтому мне никто не доверил бы свои секреты, иначе я бы давно разорвал с ними связи. Я не знаю, почему это происходит. Может это потому, что я не заслуживаю такого внимания и не заслуживаю близких друзей. Сам это понимаю и уже на рефлекторном уровне отталкиваю их от себя потому, что они не заслужили такого паршивого друга как я. Я несносный человек. Могу оскорблять близких, но боюсь незнакомцев. Могу терпеть унижения. Я привык терпеть. Я могу быть козлом отпущения, могу сходить за вас в пустыню даже без тернового венка на голове. Можете смаливать на меня все свои плохие решения, о нет, не переживайте за меня, право слово, я привык. Это покажется грустным, но это просто моя реальность и я её констатирую. Наверно, я могу уехать в маленький городок. Устроится на какую-нибудь заправку неподалёку и промотать там остаток своих дней, но как же тошно понимать, что этот вариант меня вполне устраивает. Мне плохо быть спокойным. Может быть все эти супер-активные люди, за стенками моего черепно-мозгового, просто мешают мне жить? Просто мешают мне быть собой. Спокойным собой. Собой, которому всё равно на дела насущие и суету целого мира. Может быть моя мечта и цель быть простым обывателем, потребителем, покупателем. И я к своим поступкам не внимателен и лишь в проступках образцово-показателен. Эта апатия движется строго поступательно. Грехи, судебные заседания, очереди в больницах, усталость на лицах – устроил обыватель, но я хочу им быть, хочу себя добить, дожить жизнь, так и не сумея комфорт разлюбить, себя победить. Сея усталости семена от материнского зерна апатии, я словно буду сам себе в этом признателен. Я не работаю на будущее, прямо как те пышные дамы, залетавшие в булочные. * Сейчас 20:22 и я в своей комнате на своей кровати. Я хочу домой