***
Гарри заходит в свою квартиру кое-как стоя на ногах. Четвертый день нагруженной работы давал о себе знать и организм отчаянно требовал отдыха. Но стоит ему наконец лечь в постель и поблагодарить все высшие силы за возможность поспать, как кое-как отодвинутые на задворки сознания мысли возвращаются и атакуют его. Сегодня днем он встретил своего соулмейта. Из-за него у того на коже были эти ужасные Слова. Он накричал на него и фактически выгнал из кофейни, хотя объективно было понятно, что не стоило лезть не в свое дело. И теперь, он может его больше никогда не увидеть, а если и увидит, то тот явно не будет рад их встрече. Что уж говорить о том, что он вряд ли примет его как своего соулмейта; он скорее всего ненавидел его еще с самого детства. Гарри не может представить ситуации, когда ты можешь симпатизировать человеку, который оставил такую ужасную метку у тебя на теле. С минуту подумав, он задирает рукав своей рубашки и смотрит на до боли знакомые предложения. «Боже, какие у него глаза! Я обязан с ним познакомиться». Внутри разливается холод. Начинает болеть голова. Со злости Гарри рывком опускает рукав обратно и жмурится. Перед глазами встает воспоминание: светловолосый парень в дорогом костюме заходит в кофейню и пересекается с ним взглядом, пока он несет чашки кофе посетителям. Гарри почти не обращает на него внимания, чтобы хоть что-то подумать о нем — это был сотый посетитель за день и не было времени думать о каждом. Только когда он услышал, как парень ругается с Джинни, он наконец сформулировал первую мысль о нем — и теперь человек, который оставил ему на предплечье слова надежды, что Гарри не вечно будет один, ходил с оскорблениями на своей руке. Почти час он не может заснуть, перегоняя в голове мысли и пытаясь найти хоть что-то облегчающее его ситуацию; но чем больше он думает о Словах, о родственных душах, о парне с платиновыми волосами, тем хуже ему становится. В конце концов, добив себя угрызениями совести, Гарри устало поднимается с кровати, не включая света идет на кухню и выпивает снотворное. Если он сегодня не поспит, то завтра он не то, что не сможет работать, он просто не дойдет до кофейни и свалится в обморок где-то в районе лестничной клетки. «Ненавижу лестничные клетки» думает Гарри перед тем, как наконец провалиться в сон.***
Дом Дурслей, как всегда, выглядел слишком чистым, слишком большим и слишком чужим. Гарри двенадцать, и он смотрит на свою руку и думает, что, возможно, Дадли прав — может таким как он, неполноценным, глупым, вечно одиноким никогда не найти себе кого-то. Он проводит пальцами по предплечью, невольно поражаясь его белизной. Порой ему кажется, что судьба специально выделила это место, оставив его чистым от родинок и выступающих вен, чтобы Гарри точно знал, что нет ни шанса на то, что когда-нибудь он будет кому-то нужен. — Вот урод, ты можешь быть менее проблематичным? Гарри резко дергается и бросает взгляд в сторону дяди Вернона, что сидит за столом и смотрит на него прожигающим взглядом. — Что, дядя? — Я говорю, чего застрял, хочешь, чтобы я опоздал на работу? Гарри вновь смотрит перед собой и видит свежезаваренный чай. Все сразу встает на места, и он, быстро схватив чашку несет ее на стол. — Извините, дядя Вернон. Тот лишь возмущенно хмыкает в свои усы, переводя взгляд с Гарри на телевизор. Ведущий с платиновыми волосами и с чашкой кофе в руках почему-то кричит, но Гарри не может разобрать что — звук одновременно слишком громкий, но глухой. Уже в следующее мгновение дом поразительно тих, нет ни звуков готовящегося завтрака, ни громкой болтовни Дадли и даже дядя Вернон не кричит, вечно недовольный на весь мир. Визит тети Петуньи к своей давней подруге немного затянулся, из-за чего весь дом будто потерял свою жизнь. Дядя Вернон становился либо слишком тих, практически не замечая Гарри и все свободное время проводя за телевизором, либо наоборот, срывается на каждом, кто попадался ему на пути. Как ни странно, Дадли это тоже касалось, из-за чего тот разумно решил в эти дни возвращаться еще позднее обычного, проводя все время этих весенних каникул со своими друзьями. Гарри же вся эта ситуация очень устраивает. До злости дяди ему нет дела — по отношению к нему в этом доме редко бывали особо любезны, тем более, дядя почти целые дни проводил на работе, так что дом, фактически, был в полном расположении Гарри. Но все же, несмотря на появившееся свободное время и пространство, Гарри вдруг понимает, насколько он оказывается одинок. Не то чтобы он раньше этого не знал — но обычно ему по горло хватало общения с Дурслями, учителями в школе, количество домашнего задания не оставляло ему времени на лишние раздумья. Сейчас он целыми днями один дома. У него много свободного времени, и по желанию, он мог бы спокойно провести его со своими друзьями. Если бы они у него были, конечно. Когда Гарри оборачивается, стол уже пуст. Он снова остался один в этом большом доме. Как обычно в свое свободное время он берет книгу и садится на подоконник, чтобы немного отвлечься от всего. Слова неразборчивы, но Гарри все равно читает — или думает, что читает. Сейчас, когда ему в принципе нечем заняться и нечего слушать, кроме как свои мысли, рука будто начинает жечь. Он не желает даже смотреть на нее — ему кажется, что на ней все же есть надпись, но не как у других — не мысли его пары о нем в их первую встречу — а очень простое и четкое «одиночество». Книга совсем не помогает отвлечься — со временем рука начинает болеть еще сильнее, и Гарри уже боится, что он сходит с ума — боль кажется слишком реальной, будто кто-то со всей силы стискивает ее и все усиливает хватку. Наконец не выдержав и уронив книгу на пол, он хватается за больную руку и неожиданно для себя замечает на ней проступающие буквы.***
Гарри резко просыпается и автоматически хватается за свою руку. Еще пару секунд он пытается осознать, где находится и почему вокруг так темно. Когда он наконец окончательно приходит в себя, то садится в постели и включает лампу. Поднеся руку к свету, парень видит все ту же надпись, что проступила у него совсем незадолго до его тринадцатилетия. «Какие у него глаза! Надо набраться смелости и познакомиться с ним.» Слабая улыбка проявляется на его лице, чтобы сразу же смениться грустью — тому, кто подарил ему такие слова, он взамен дал… те. Он бросает взгляд на часы и обреченно вздыхает — до будильника еще неприлично много времени. Откинувшись обратно на подушки, он закрывает глаза и пытается вспомнить его лицо. Тут же перед его глазами появляется его образ: платиновые короткие волосы, светлая кожа, выделяющиеся скулы, тонкие губы, прямой нос. И глаза. Он каким-то образом четко запомнил цвет этих глаз — голубые. Холодные голубые глаза, смотрящие так, будто его предали. Гарри закрывает лицо подушкой и рычит через зубы. На работу он очевидно опаздывает, из-за чего Джинни до самого обеда злится на него, так как сегодня понедельник и клиентов еще больше, чем обычно. Гарри старается изо всех сил, беря на себя еще больше заказов и стараясь управиться со всеми. Сначала девушка думает, что таким образом он хочет восполнить свою вину и через время смягчается, видя его старания. Но со временем она замечает, что парень выглядит слишком отстранённым, и в то же время слишком вовлеченным в работу. Джинни обещает себе, что обязательно поговорит с ним во время обеденного перерыва, на который они уходят в другую кофейню по соседству, но почти сразу об этом забывает, как только они туда входят. Девушка с очаровательными светлыми кудряшками и самой красивой улыбкой стоит на кассе и кажется что-то спрашивает у Джинни, пока та пытается вспомнить родной английский. Безуспешно. Гарри сначала не замечает ничего, все еще погруженный в свои мысли, и лишь услышав третье «Мисс?» поднимает озадаченный взгляд на Джинни, а потом переводит его на бариста. — Нам два капучино, пожалуйста. Девушка кивает и бросив милую улыбку все еще застывшей Джинни, уходит готовить кофе. Гарри с Джинни садятся недалеко от стойки, и девушка все еще не отводит взгляд от баристы, увлеченной своей работой. Гарри сначала просто сверлит ее взглядом, надеясь, что она и сама заметит, что происходит, но после не выдерживает и, откинувшись на спинку стула, выдает: — «Женись на мне», а? Джинни резко поворачивает голову к нему и недоуменно качает головой. — Что? — Я говорю сильно же ты заинтересовалась ею, раз твоя первая мысль — женись на мне. Он смеется и притягивает себе руку все еще ничего не понимающей девушки. Не для того чтобы проверить - а чтобы показать ей самой. — А ее — «Что за прекрасный рыжий ангел». Вы определенно подходите друг другу. Джинни смотрит на свое запястье, после на Гарри, а потом снова на баристу. И тут до нее доходит. — Гарри, это она! — восклицает она. Пара людей оборачиваются на них, но Джинни сейчас все равно. Да, впрочем, и Гарри тоже, так что он лишь счастливо улыбается и кивает в сторону блондинки. — Так чего ты медлишь, иди, познакомься с ней. Девушка колеблется, пару раз привстав, а затем сев на место, и не выдержав, Гарри сам встает и идет к стойке. — Привет еще раз. У меня есть подозрение, что ты являешься соулмейтом моей подруги, но она слишком очарована тобой, так что не могла бы ты дать мне номер своего телефона, чтобы она могла позвонить тебе после? Девушка смотрит на него немного рассеянным взглядом и Гарри уже боится, что та откажет ему, но через мгновение она хватает салфетку сбоку и тут же начинает записывать. — Оу, да, конечно. Гарри берет салфетку вместе с готовыми кофе и несет все к столу; Джинни сидит, положив голову на руки и даже не замечая его возвращения. Он ставит поднос на стол и пододвигает к ней чашку с салфеткой. — Скажи, что она не послала меня. Или лучше вообще ничего не говори. — Все нормально, Джин, — с улыбкой говорит он. Девушка открывает глаза и смотрит на стол — на нем на салфетке красивым почерком выведены цифры и подпись «Жду звонка, рыжий ангел». Гарри почти слышит, как она визжит — и снова улыбается в свой кофе. Не будь он таким идиотом, он мог бы сейчас так же завороженно смотреть на свою салфетку с номером, но видимо, не судьба. Видимо, он идиот, который не умеет держать себя в руках, что испортил счастливую жизнь со своим соулмейтом как себе, так и ему. Он весь день пытался не думать о том, каково понимать, что первая мысль его соулмейта при встрече — это ненависть. Каково понимать, что человек, который буквально предназначен тебе судьбой ненавидит тебя с первой секунды и жить с этим всю свою жизнь, пока не встретишь его. Он проводит по лицу рукой и тяжело вздыхает. А встретив, еще и получить от него жесткий ответ на просто попытку защитить себя и свое личное пространство. С каждой минутой Гарри все больше радуется тому, что тот хоть не узнал, кто перед ним стоит. С каждой минутой Гарри ненавидит себя все сильнее и сильнее. — Хэй, Гарри? До его руки дотрагивается теплая рука Джинни, и он немного вздрагивает. Он и забыл, что сидит не один. — Спасибо тебе большое за это, — она указывает взглядом на салфетку, а потом снова смотрит на него. Обеспокоенность в ее взгляде дает Гарри понять, что просто так на этот раз он не отделается. — С тобой все в порядке? Ты с утра какой-то вялый, совсем без настроения. Что произошло? Джинни — одновременно и лучший друг, и младшая сестра и опора в одном лице. С учетом того, что Рон и Гермиона уехали на месяц в путешествие, она осталась его единственным другом в городе и ему было больше не на кого все вылить. Так что, вздохнув, он откатал рукав и показал свои слова. — Я тоже встретил своего соулмейта. Вчера. Джинни сначала выглядит взволнованной, но после хмурится и сильнее стискивает его руку. — И? Ты не успел познакомиться с ним? Он отказался от тебя? Он замужем, женат и у него трое детей? Это она?! Гарри усмехнулся и покачал головой. Наивность Джинни была даже милой, но Гарри понимал необходимость рассказать правду. — Нет, ничего из этого. Я просто очень жестко облажался. На самом деле, хуже некуда. Он посмотрел ей в глаза и заранее, на всякий случай, попрощался с нею. Он знал, что девушка очень трепетно относится к соулмейтам и словам на руке, которые определяют тебя не меньше твоего имени — по ее мнению. Они дают людям понять, что где-то есть человек, которому ты будешь нужен, а значит он должен оставить тебе слова поддержки. Джинни очень нравились ее слова — из-за них она все детство проходила на Хэллоуин с крыльями и нимбом. Слова Гарри ей нравились тоже — она знала, как туго ему пришлось в детстве, так что непременное желание его соулмейта познакомиться с ним были довольно неплохой поддержкой для него. И кто же мог знать, что тому, кто дал эту поддержку Гарри он отплатит такой услугой. — Парень, который накричал на тебя вчера. Которого я выгнал из кофейни, с платиновыми волосами. Это был он. На секунду девушка хмурится — какая может быть проблема в том, что это оказался их клиент, он ведь может придти еще раз, ведь Гарри может просто извиниться и все будет нормально. Она даже начинает думать о том, чтобы подключить друзей из других кофеен к поискам, чтобы они помогли им найти его, если он заглянет к кому-нибудь из них. Но потом, до нее доходит. Слова, что были как клеймо выведены на его предплечье — эти ужасные-ужасные слова — были от Гарри. — Ох, Гарри, — она смотрит на него с грустью и берет за руки. Она что-то говорит. Он видит краем глаза, что она смотрит на него и спрашивает о чем-то, но не может понять, о чем, потому что прямо сейчас, прямо в этой кофейне и прямо в паре метров от него он видит его. И его видят тоже. — Гарри, ты меня слышишь? Джинни трясет его за руки, и он наконец обращает на нее внимание. — Прости, я на минутку. Он встает, идет, бежит в сторону выхода, куда только что удалился светловолосый парень, который явно не был рад его видеть. Гарри выходит, молясь о том, чтобы тот не ушел далеко, в отчаянье оглядывает улицу, пытается выловить взглядом спину убегающего человека и видит его. Спокойно садящимся на веранду кофейни и говорящим по телефону. Гарри оценивает ситуацию, думая, разумно ли будет подойти сейчас или лучше дождаться, как он закончит говорить по телефону. Он боится, что тот может заметить его стоящим здесь и удалиться, не желая общаться с ним и после Гарри уж точно его больше никогда не увидит. Но окончательное решение ему принять-таки не удается — из дверей кофейни выходит официантка и ставит перед парнем чашку кофе. Тот поднимает на нее взгляд и благодарно улыбается, делает глоток кофе и, к ужасу Гарри, наконец его замечает. Парень понимает, что деваться ему некуда, так что несмелым шагом подходит к столу и осторожно опирается на стоящий рядом стул. — Надеюсь ты не за тем сюда пришел, чтобы договорить то, что не успел вчера? - говорит он, откладывая телефон в сторону. Блондин смотрит на Гарри настолько равнодушным взглядом, что он замирает на секунду. Он точно его вчера выставил из кофейни и о нем ли всю ночь напролет думал, и чью жизнь, кажется, разрушил? — Я хотел извиниться за вчерашнее. Я был неправ и мне жаль, что я накричал на тебя. Парень хмурится, но ничего не говорит. Гарри считает это хорошим знаком. — Я бы хотел искупить свою вину. Что насчёт недели бесплатного кофе? Тот сначала оценивающе смотрит на Гарри, словно пытаясь понять всерьез ли он говорит, а после переводит взгляд на их кофейню через дорогу, будто прикидывая, стоит ли это всего. — Договорились. Гарри улыбается. Видимо стоит. А теперь, самая главная и, наверное, пугающая часть сего действия. — Я Гарри, Гарри Поттер — он протягивает руку в надежде на хороший исход. Парень отвечает на рукопожатие и — господь помилуй — кажется уголок его губ приподнимается. Гарри готов провалится на землю — настолько эта улыбка прекрасна. — Драко Малфой. Твоя подруга не будет скучать? — Что? — на секунду Гарри даже не понимает, о чем тот говорит — разве они не одни во всей Вселенной и весь мир не крутится вокруг их разговора? Но воспоминание о подруге резко бьет в голову и туда же попадает словосочетание «твоя подруга», что вызывает бурную реакцию. — Нет, нет, она не моя подруга, она подруга баристы, что здесь работает здесь, мы просто друзья, я… Она... Нет, все в порядке. Гарри приписывает себе оплеуху. Драко усмехается и показывает рукой на стул перед собой. Гарри садясь замечает, что его левый рукав все еще откатан, выставляя напоказ чертовы слова. Боясь того, что Драко заметит это, он тут же убирает обе руки под стол и спрашивает первое, что приходит в голову. — Так… где ты живешь? Он говорит слишком резко и смотрит не на него, а вниз, в надежде, что тот ничего не заметил. Но подняв глаза он видит тень от улыбки и выдыхает — пока все хорошо. — На краю города. У родителей дом на берегу реки, но в последнее время я чаще провожу время в городе. Там слишком тихо. Пока тот говорит, Гарри откатывает рукав обратно и кладет руки на стол. — Учишься где-то? Парень дергает плечами и повторяет движение Гарри. — Родители хотят, чтобы я поступал в Лигу Плюща, но я пока не хочу этим заниматься. После окончания школы я был немного… занят. Гарри кивает и не знает, стоит ли что-то уточнять. Парень выглядит одновременно открытым и закрытым, так что он просто кивает и слушает. — А что насчет тебя? Я не видел тебя раньше в этой кофейне. — Ты часто туда ходишь? — В этом городе мало где подают действительно хороший кофе и так уж вышло, что ваше — одно из них. И, если честно, я рад, что мне не придется теперь всю жизнь обходить его стороной. Он немного лукаво улыбается и Гарри думает, что нужно что-то сказать, но все мысли уходят с взглядом этих глаз и он никак не может собраться. Почему-то несмотря на вроде бы пронизывающий душу взгляд, ему все же кажется, будто Драко смотрит на него скорее с интересом и, возможно, надеждой. Вот только надеждой на что — то что он поскорее уйдет или останется, он так понять и не может. — К слову, на счет этого, ты не обязан мне кофе, правда. Я понимаю, перегрузка, бывает, я и сам не должен был так себя вести. И она… Тоже не виновата. Улыбка вмиг пропадает и Гарри замечает, что Драко незаметно держит руку на пульсе — на месте слов, что он дал ему — а точнее того, чем он его проклял. Вина вновь накрывает его с головой, и он не знает что делать. — Не бери в голову, конечно обязан. А вообще, я бы и лично хотел как-то загладить вину. Моя смена сегодня заканчивается в четыре, ты не занят вечером? У меня есть пара билетов в кино. Видимо парень совсем не ожидал такого резкого выпада со стороны Гарри, так что не успел даже попробовать скрыть эмоции — в его взгляде ясно читалось удивление и кажется, он немного потерялся, но уже в следующую секунду взял себя в руки. — Звучит интересно, — небольшая улыбка, — а ты всегда покупаешь билеты в кино про запас или сегодня так вышло? — Только сегодня. Парень все еще смотрит на него с легкой ухмылкой и Гарри не знает, что делать. Все выглядит донельзя абсурдным — они вроде нормально разговаривают, но он все же чувствует какую-то грань между ними. Но он вспоминает прошлую ночь и то, как плохо ему было от мысли, что они никогда не встретятся — и все же делает последний шаг. — Так я могу взять твой телефон? Драко с момент смотрит на него будто оценивая ситуацию, а потом протягивает руку. Гарри дает свой мобильник и тот вводит туда свой номер. Он отдает его назад, приподнимаясь и Гарри встает следом за ним. — Тогда до вечера, Поттер, — говорит Малфой и уходит вниз по улице. Гарри не знает, сколько он стоит смотря ему в след, но по трем пустым стаканам кофе перед Джинни можно сделать определенные выводы.***
Оставшийся день кажется Гарри до безобразия длинным и скучным. На вопросы Джинни о том, что случилось он отвечать отказывается и придумывает всякие отговорки — не хватало только все испортить тем, что он разболтал все о Драко и о его прекрасной улыбке, о том, каким милым он казался, когда они разговаривали, как быстро он его простил и как он смотрел на него и дальше, и дальше, и дальше. Но несмотря на это наступивший вечер застает Гарри врасплох. Уже стоя перед кинотеатром в ожидании Драко он невероятно волнуется. А волноваться ему было о чем — Драко мог не понравиться фильм, у них могло не заладиться общение, он мог разочароваться в Гарри и, конечно, он мог догадаться о том, что Гарри его соулмейт и послать его на все четыре стороны и больше никогда не появляться в его жизни. Чем больше он ждет — тем больше переживаний у него появляется в голове. Черт бы побрал Джинни за ее «приди пораньше», думает он. Девушка так и не смогла выпытать у него всех подробностей, но пару слов о произошедшем Гарри все же сказал — да, Драко, да, его соулмейт, нет, не знает, да, вечером — нет, не свидание, Джинни, он же меня ненавидит! — идем в кино — нет, не на последний ряд, Джинни, я не извращенец, перестань меня спрашивать, тебя твоя потенциальная невеста ждет. Кое-как спровадив подругу с работы пораньше, Гарри сам закончил дела в кофейне и спокойно — спокойно!!! — отправился в кинотеатр. До сеанса оставался час. Когда Гарри понимает, что в отличии от него Драко не собирается приходить за уйму времени до назначенной встречи, он наконец позволяет себе сесть на лавку на площади перед кинотеатром и постараться абстрагироваться от происходящего. Поэтому он и решает закрыть глаза и начать думать о совах. Совы всегда его успокаивали. Он как раз думал купить одну. Скорее всего ту серую, которую он увидел на прошлой неделе в зоомагазине на соседней улице. Вполне возможно, что он даже придумал ей имя — что-то простое, но красивое, типа Хэрви, Хэдкик, Хэдви… — Гарри? Гарри вскакивает с лавки будто она только что вспыхнула и готова была взорваться в любую секунду и немного туманным взглядом смотрит на стоявшего перед ним парня. Нет, точнее, на стоявшего перед ним греческого бога, а не парня. Чертов Драко Малфой был одет в чертов костюм, поверх которого был накинут чертов элегантный черный плащ и стоял там с этой чертовой идеальной прической и легкой улыбкой, что все что Гарри смог вымолвить было: — Черт. Драко улыбается и как ни в чем не бывало кивает головой в сторону кинотеатра и направляется в его сторону. Гарри идет за ним. А если точнее, Гарри думает «у меня свидание — да, Джинни, свидание! — с греческим богом, а я выгляжу, как студент во время сессии» и идет за ним. Правда Драко видимо точку зрения Гарри не разделяет. — Хорошо выглядишь, — говорит он, скользнув быстрым взглядом по всему Поттеру, после чего на секунду останавливает взгляд на его глазах и вновь смотрит вперед. — Ты казался немного поникшим днем. — Был немного занят самокопанием по поводу одного неприятного случая на работе, — честно признается Гарри, немного ошеломлённый комплиментом Драко. — Что-то серьезное? — Ну, я, как часто это бывает, повел себя непрофессионально и оскорбил одного клиента, который на самом деле был совсем не виноват в произошедшем. А после он так стремительно ушел, что я даже не успел извиниться и после не смог спать почти всю ночь, поэтому и внешний вид оставлял желать лучшего. — Уверен, этот клиент тоже был виноват в ситуации и со временем понял свою ошибку. Но ему бы точно не понравилось то, что из-за такой мелочи ты не спал всю ночь, — парень бросил взгляд на Гарри, но тот сделал вид, что не заметил его. А теперь секундочку. Драко Малфой — его чертов соулмейт — этот греческий бог — да, Джинни, хватит причитать!!! — переживает за него? И считает себя равно виновным в произошедшем? И Гарри решает — либо сейчас, либо никогда. — Ничего, может он еще отплатит за это и не будет спать всю ночь из-за меня. Что ж, видимо, самое время доставать и рвать билеты, последний раз посмотреть на лицо прекрасного Драко Малфоя и спокойно идти домой, зная, что он второй раз с треском провалил возможность быть со своим соулмейтом. Джинни его завтра убьет. Да он сам себя завтра убьет. — Что ж, может. Погруженный в мысли о выборе самого легкого способа самоубийства, Гарри сначала даже не понимает, что имеет в виду Драко. А потом понимает. И выбирает остановку сердца. — Оу, — все что он может выдавить, заливаясь краской и стараясь сохранить твердый шаг. — Только надеюсь ты понимаешь, что две бессонные ночи подряд точно не скажутся хорошо на твоем здоровье. Гарри делает глубокий вдох. — Так что надеюсь ты сможешь завтра взять выходной. И давится воздухом. Он кашляет, и Драко останавливается, чтобы положить руку ему на спину и достать из сумки бутылку воды, которую Гарри с благодарностью принимает. — Извини, я, наверное, переборщил, не стоило этого говорить. Можем вернуться к тому моменту, когда я сказал, что рад, что с тобой все хорошо? Гарри теряется при виде такого Драко, который мгновенно выходит из образа спокойного человека, превращаясь в обеспокоенный комок очарования. Обеспокоенный из-за Гарри комок очарования. Гарри делает глоток, проверяет свое состояние, смотрит прямо в эти прекрасно обеспокоенные глаза Драко и улыбается. — Я уже взял на завтра выходной. Кажется, теперь вода нужна Малфою. К стойке кассы они доходят молча, но Гарри не чувствует напряжения между ними — наоборот, после этой немного перешедшей какие-то границы шутки смущение пропало и у него появляется желание продолжить общение с Драко — но он не знает, как лучше подступиться.***
Но, несмотря на это, весь фильм они молчат, лишь иногда вполголоса комментируя что-то, но разговор никак не завязывался. Гарри начинает бояться — кажется, он переборщил и теперь должен был отплачивать за это. Так что, выходя из кинотеатра он уже отлично знал, куда им лучше пойти. Ободренный своей идеей, он вызывает такси и предлагает Драко довериться ему. Тот лишь улыбается, и в свете фонарей Гарри кажется, что его лицо стало немного краснее, но все же, уверенно соглашается. Когда они выходят с ним у бара, Гарри уверенно направляется в его сторону и поэтому не сразу замечает, что Драко за ним не идет. — Драко? — он смотрит на него и за пару шагов возвращается к нему. Тот как-то недоверчиво смотрит на заведение и не предпринимает никаких попыток двигаться туда. — Тебе не стоит переживать, это довольно спокойное место, я здесь часто бываю с друзьями. Или ты не любишь бары?.. Драко переводит взгляд на Гарри и грустно усмехнулся. — Боюсь, я не тот человек, который сможет влиться в эту обстановку. Посмотри, как я одет, — он разводит руки в стороны и качает головой. — Просто не хочу, чтобы на нас все смотрели… Гарри хмурится и думает. Он правда даже не задумался о том, насколько они с Драко сейчас отличаются — тот одет в явно дорогое пальто, шарф, его волосы прекрасно уложены, а туфли даже в ночи блестят так, как не блестели ни одни, что Гарри когда-либо мог себе позволить. Он непроизвольно смотрит на свою одежду — старая куртка, которую он носит уже года два, какие-то джинсы, которые он сам не знает, когда покупал, чертовы кроссовки — его кошелек совсем не волновало то, что на улице зима и — Гарри даже провел по ним для уверенности — как всегда вечно лохматые волосы. «Как мы вообще можем быть соулмейтами?» думает он и тут же бьет себя по голове воображаемой кочергой. Вот только об этом сейчас вспоминать и нужно было. — Прости, я не подумал об этом. Я наверное… Он теряется, не зная, что сказать. Он так боялся, что вечер будет испорчен, что кажется сам по ошибке это и сделал — и теперь все рушится у него на глазах. — Что, если мы поменяемся одеждой? Или нет. — В смысле? — Если ты наденешь мое пальто, а я — твою куртку, мы оба будем выглядеть нелепо, и никто ничего не заметит. Сначала Гарри просто застывает на месте, пытаясь осмыслить услышанное, а потом радостно улыбается от осознания происходящего. — Да, да, давай, конечно, — кажется слишком радостно от осознания спасенного вечера говорит он, но Драко будто не замечает этого и даже сам улыбается, расстегивая пуговицы пальто. «Черт». Гарри пытается не пялиться на это, кажется, слишком эстетичное зрелище — как можно эстетично расстегивать пальто?! — и решает заняться курткой. И когда они наконец меняются и Гарри начинает застегивать пресловутые пуговицы он понимает, что все очень, очень плохо. Чертово пальто пахло Драко. И пахло прекрасно. — Ну как? — спрашивает Драко, уже облаченный в куртку Гарри и все еще улыбающийся. Гарри, кое-как закончивший со своим делом с бесконечными пуговицами, улыбается ему в ответ. — На тебе даже моя куртка смотрится прекрасно, — говорит он и кусает губу. Он же не переходит черту, да? Но Драко лишь весело усмехается, оглядывая Гарри, а после кидает все еще немного озадаченный взгляд на бар. — Пойдем? — Подожди, — Гарри сам не знает, что его дернуло сделать это, но одуматься было уже поздно — он делает шаг вперед и протянув руку, взлохмачивает волосы Драко наподобие своим. «Черт, у тебя еще и волосы шелковистые?» — Возможно, — как-то слишком тихо сказано было парнем и Гарри вдруг с испугом понимает, что произнес это шепотом. Гарри окончательно заливается краской и улыбнувшись, кивает. — Пойдем, — наконец тепло говорит Драко и первым направляется в сторону пресловутого бара. Гарри делает глубокий вдох, сжимает в правой руке левое предплечье и уверенным шагом идет за ним.***
Они устраиваются у столика у окна, почти в самом углу зала. Приятная и тихая атмосфера располагает к общению, так что заказав еду, Гарри решает начать разговор. — Почему ты не хочешь в Лигу Плюща? Он неожиданно замечает очередную пропасть между ними — у Драко есть возможность попасть в самые престижные университеты мира, когда Гарри кое-как хватает денег на свой. Как бы он не пытается оставить мысли об их различиях, они снова и снова возвращается к нему подкрепленные новыми фактами. Ему почему-то с детства казалось, что соулмейты должны быть похожи друг на друга, — как Симус и Томас, или хотя бы дополнять, как Гермиона и Рон. Но с Драко они никак не могли быть похожи, да и дополнять друг друга кажется ни в чем не могли. И что делать в таком случае Гарри не представляет. — Я не хочу получать ненужную мне степень и тратить на это время. На самом деле, я бы хотел стать писателем. Гарри на секунду застывает. — Что насчет литературных факультетов? — Мои родители против этого. Я все хочу уехать от них, начать жить своей жизнью, заработать денег на учебу, но никак не наберусь смелости. Все-таки они многое для меня сделали, и я не могу просто предать их. Хотя, на самом деле, не думаю, что меня надолго хватит и я не свалю при первой удобной возможности. Итак, почему ты в кофейне? Почему он еще не морге, вот что Драко стоило бы спрашивать. Вот что делает с людьми неправильное первое — да и второе — впечатление. Драко Малфой не сынок богатеньких родителей, который собирается выучится на высокоприбыльную специальность и после шиковать за счет того, что те же родители через связи устроят его на хорошую работу — нет, он чертов бунтарь, что собирается сбежать из дома и черт вас подери стать писателем. У Гарри будто открывается второе дыхание из-за того, что сидящий перед ним человек оказался к нему на сотню ярдов ближе, чем он думал. — Я вроде как должен обеспечивать сам себя, поэтому работаю, где могу. Мои родители погибли, когда мне было года три. Видишь этот шрам, — он поднял рукой челку и с ухмылкой продемонстрировал молнию, — достался мне в этой автокатастрофе. К сожалению, я был единственным выжившим. Но хоть в детском доме не рос — меня растили дядя с тетей, хотя было видно, что совсем не были этому рады. Но знаешь ведь, лишними деньги за опекунство над сиротой не бывают. Так что и на мне они экономили знатно. Но, свой побег я уже устроил — и теперь пытаюсь найти свое место в этой жизни. И на данный момент — это место в кофейне Уизли. Он вновь усмехается и кусает щеку — «начинаешь заговариваться, Поттер». Но кажется Драко так не считает — его взгляд полон заинтересованности и… восхищения? Гарри не может точно понять, что такого было в этом взгляде, но он заставляет его покрыться мурашками. — Ты правда так хочешь стать писателем? Что даже готов от родителей сбежать? Драко переводит взгляд на свои руки и хмурится. Гарри уже думает извиниться за возможно слишком личный вопрос, но не успевает, так как тот резко поднимает на него взгляд и говорит: — Больше всего на свете. Возможно, это ты заставил этого человека сомневаться в себе и теперь он не может смело идти к мечте. Ты мог бы предложить ему жить вместе, показать метку, и вы бы так и начали свою совместную жизнь, но он явно возненавидит тебя и уйдет. "Черт, я должен предложить ему снимать квартиру вместе." "Черт, я не могу бросить его просто так, я должен ему как-то помочь." "Черт, черт, черт!" — Малфой! Драко резко поднимает взгляд на подошедшего к ним человека. Гарри кидает взгляд на Драко, в надежде понять, кем был этот человек ему и понял лишь то, что Драко желал бы его здесь не видеть. — Хэй, парень, рад видеть тебя! Че, как жизнь? — И тебе привет, Крэбб. Извини, я немного занят. — Хэй, да ладно, минутка старому корешу. Что на счет вновь влиться в дело? Гарри чувствует, как Драко стало не по себе. От расслабленного и открытого парня не осталось ничего, кроме настороженно смотрящего Малфоя. — Нет, я сказал тебе, меня это не интересует. — Да все будет норм, чего ты, у нас новые поставщики, теперь не кинут. — Нет, я сказал, что этого не будет! — Да ладно тебе, Дракон, не будь таким упертым… Только Гарри думает вмешаться, и почти уже открывает рот, чтобы сказать что-то еще более резкое этому Крэббу, как неожиданно Драко вскакивает с места и громко говорит: — Тебе бы заткнуть свой рот и проваливать отсюда, иначе я обеспечу тебе такие проблемы, что ты до конца жизни будешь жалеть, что подошел сюда! — Что, прибегаешь к связям своей семьи, Малфой, опять? Так и не научился стоять за себя, маменькин сынок? — Я тебе сейчас!.. — А ну прекратите! Сейчас же! - резким голосом окликивает их хозяйка заведения, направляющаяся к ним. - Крэбб, разве тебе не запрещен вход сюда? Женщина подзывает двух охранников, стоящих у входа, и Крэбб, бросив полный ненависти взгляд на Драко, тут же направляется к выходу. — Драко?.. Гарри мог бы поклясться, что Драко хотел быть сейчас где угодно, но не здесь. Сев обратно на свое место, он даже больше не смотрит на Гарри, как-то слишком будучи заинтересованным своими рукавами. — Прости, Гарри. Боюсь, я не могу это объяснить. Не думаю, что такие вещи вообще можно объяснить. — Хочешь, мы уйдем отсюда? — Да. — Могу проводить тебя домой, если хочешь. Но Драко вновь смотрит на Гарри и понимает: что бы тот сейчас не попросил, он это сделает. — Можем пойти к тебе? Не хочу встречаться с родителями сейчас. И Гарри, конечно, соглашается.***
— Я принес чай. Надеюсь, он сносный, хотя это единственное, что у меня было если честно, — Гарри неловко улыбается и протягивает чашку. —Какой-то странный сорт, который мне подарили на Новый год. Сказали, что расслабляет. — Спасибо, — Драко принимает чашку с его рук и улыбается. Гарри улыбается ему в ответ и садится напротив. — Слушай, есть кое-что, что я должен тебе сказать. И я надеюсь, ты не возненавидишь меня после этого. Драко озадаченно смотрит на него, после чего поджимает губы и, поставив чашку на стол, говорит: — Если честно, я тоже хотел кое-что сказать тебе. И боюсь, это тоже тебя не обрадует. Гарри хмурится. В голове мечутся тысячи мыслей от «он знает, что мы соулмейты и собирается сейчас же сказать, что ненавидит меня» до «он сейчас меня убьет». — Можно я начну? — спрашивает Драко и подсаживается на диван Гарри, подкатывая рукав. Правый, не тот, что со Словами. Гарри берет его руку и завороженно смотрит на извивающегося змея, вытатуированного на почти все предплечье, а после поднимает взгляд на Драко. — Это символ одной группировки, в которую я вступил будучи подростком. Мне хотелось свободы от родителей, самостоятельности, а эти ребята… были довольно убедительны. Сказали, что с ними я стану великим человеком. И сначала все было прекрасно — меня, почти ребенка, они считали чуть ли не равным себе, но потом все пошло по наклонной. Они заставили сделать татуировку, чтобы я «соответствовал им», начали предлагать наркотики, а потом… Потом мне надо было продавать их. Я не могу рассказать все, уж точно не сейчас, но это было ужасно. Мои родители кое-как вытащили меня оттуда и я с тех пор боялся выходить на люди, боялся с кем-то знакомиться, боялся всего. Мне казалось весь мир опасен. — Драко, — Гарри сидел, взяв его за руку, но не мог произнести и слова. Подавшись вперед, он обнял парня, который сильно стиснул его в ответ и так и замер. Как говорить то, что он собирался он не знал. — Мне так жаль за это. — Гарри, ты тут не причем. — Боюсь причем. Драко, я... Я твой соулмейт. Драко сначала ничего не сделал. А потом оттолкнул от себя Гарри резко вскочил на ноги. — Драко, если ты захочешь уйти, я пойму. Только дай мне объяснить!.. — Ты?!.***
— Господь, ну хочешь кидаться на — кидайся! — Гарри с грохотом поставил на стол сервиз, что Молли подарила ему на Рождество и который он все равно не использовал. — Спасибо! — в той же тональности крикнул Драко и со злостью разорвав пакет вытащил первую чашку и кинул ее в дальнюю стену. Чашка с треском разлетелась на куски, оба машинально закрылись руками от осколков. Драко явно понравилось. — Это — за то что дал мне эти чертовы Слова, идиота кусок! — вдребезги. — Эта, за то, что тогда накричал ни за что, — с треском. — Эта, за то, что не сказал, что ты мой гребаный соулмейт, — осколки, осколки, осколки. — А эта — отойди подальше, это же чайник блядь — за то, что вообще подумал о том что я свалю куда-то, мразь несчастная — и чайник звонко разбился о чертову стену оставив в ней небольшую вмятину. Гарри сейчас было плевать. — Ты не уйдешь? — голос был слишком тихим по сравнении с недавними криками и звоном фарфора, но ему и эта громкость далась с трудом. — Я сейчас следующую тебе в твою тупую башку отправлю если еще раз такое скажешь! — Драко угрожающе схватился за чашку, но Гарри было все равно. — А ну не смей лыбиться дебила кусок, я еще не наорался! — крикнул Драко, но прежней пылкости уже не было, а голос начал срываться. Они стояли, уставившись друг на друга, пытаясь привести дыхание в порядок. Драко с некоторой ленивостью кинул несчастный кусок фарфора на пол, а когда он на зло ему не разбился, а лишь укатился под стол, тот со всей силы пнул его, а потом, еще раз оценивающе посмотрев на Гарри, вышел за дверь. — Позвоню как пойму, что с тобой делать. Как ни странно, сегодня кошмары не снились ни одному из них.