***
— Все хорошо, Джин, я останусь на закрытие. Джинни смотрит на него чуть дольше чем должна, но в итоге возвращает взгляд на телефон и отвечает на сообщение Луны. Гарри проверяет количество всего, что можно проверить, домывает чашки и проверяет пролив эспрессо. Если она вновь загрязнится как в тот раз, его просто прибьют. Парни из утренней смены выглядели довольно устрашающе. — Гарри, ты не обязан ждать его. Гарри делает вид, что не слышит. Еще раз включает и выключает кофемолку, а потом вновь проверяет запасы. Будто на зло все на месте. — Гарри, пожалуйста, — Джинни кладет ему руку на плечо и чуть сжимает. Она отлично знает, что слова поддержки ему абсолютно надоели, что за эту неделю только немой не высказал ему все свои мысли по поводу происходящего. Но промолчать было бы тоже неправильно. — Ты имеешь право оставить время для себя. — Я знаю, Джин, — он осторожно убирает ее руку и все еще смотря куда-то вперед, между кофемашиной и чашками, вполголоса говорит, — я этого не хочу. Джинни стоит рядом еще минуту. Она не знает, чем помочь и можно ли вообще помочь ему чем-то. — Гарри, прошу, если что, напиши мне. Мы будем здесь, недалеко. — Конечно, — сразу же отвечает он и кивает, даже поднимает взгляд на нее и немного улыбается. Но Джинни как никто другой знает, что это совсем не его улыбка. Эту улыбку приклеили на какой-то китайской фабрике за пять центов, просто чтобы была, а настоящую забрал один платиновый идиот, и все не желал возвращать. Как и не желал возвращаться сам. Как бы Джинни не хотела, положительно думать о Драко ей не удавалось. А она пыталась, правда. — Доброй ночи, Гарри, — она пытается через улыбку передать ему хоть каплю тепла. После подходит на шаг и целует его в лоб, почти рядом со шрамом, треплет по голове. А после уходит. Ей есть к кому уходить. Гарри — нет. Поэтому он остается в кофейне до поздней летней ночи и просто сидит, смотря в окно и ловя взглядом десятки прохожих, но среди них нет ни одного хоть отдаленно похожего на того, ради кого можно было бы закрыться на час раньше. Даже на полчаса, нет.***
Драко Малфою двенадцать. Драко Малфой учится в престижной школе и имеет таких же престижных учителей и не менее престижных друзей. У него прекрасная рубашка, завёрнутая до локтей, выглаженные брюки со стрелками, блестящие ботинки и идеально уложенные волосы. Драко Малфой считает себя счастливым и великим. Драко Малфой отлично знает, как престижно быть Драко Малфоем. Но только до тех пор, пока он понимает, что ни его фамилия, ни его идеально выглаженные брюки со стрелками, ни блестящие ботинки и даже ни идеально уложенные волосы не помогут ему со Словами, что появляются у него прямо посреди урока. Он почти не замечает этого, слишком занятый рассказом учителя и мыслями, как его отец сегодня заберет его сам, на их прекрасной машине и все еще раз убедятся, насколько Драко Малфой особенный. Но этого не происходит. Почему-то Захария Смит, как только наступает перемена, тычет на него пальцем и с ухмылкой говорит: — Смотрите, Драко — урод! Сначала Драко Малфой хочет вмазать ему хорошенько, чтобы тот знал свое место, и чтобы другие знали где его место. Но потом он переводит взгляд туда, куда именно показывает пальцем Смит и замирает. Драко кажется, что с тех пор от так и не отмер. Одно дело, когда вонючий Смит обзывает его уродом. Совсем другое — когда это же слово написано у тебя на коже. И написано так, что ничем не выведешь, не изменишь, сверху ничего не напишешь и с кожей не сдерёшь. Драко хочется бежать. Драко впервые хочется забыть какой он особенный и не хочется, чтобы кто-то на него смотрел. Ему не хочется, чтобы папа приезжал на шикарной машине и на глазах у всех забирал его. Ему хочется, чтобы к нему как обычно приехала мама, и чтобы он больше никогда не видел эти слова. Он хочет, чтобы это было просто кошмаром. Сейчас Драко сидит в своей комнате один, после того как ему наконец удается спровадить Панси и смотрит на свою руку. Он думает, что же это за кошмар такой длинный, что он никак не проснется. Ему вновь хочется к маме. Ему хочется объяснить ей, как ему плохо, как он начал ненавидеть весь мир, когда увидел такие Слова у себя на руке. Как он начал понимать, что ненавидит себя, потому что первое, что он видел каждый день, когда просыпался с того дня — это ненависть. Ему хочется объяснить, почему он одновременно не может видеть Гарри, как он хочет вечно сидеть в своей комнате, и в то же время как мечтает поговорить с ним, узнать его, не быть одному. Но он не может, потому что метка заставила его думать, что он ничего этого не заслуживает. И теперь он не может так не думать, как бы ни старался. Поэтому он просто ложится под одеяло и представляет, что он не живой. Не мертвый, но и не живой. Воздуха не хватает, но ему не хочется сдаваться организму — раз организм против него, так почему он должен ему в чем-то помогать. В итоге он просто включает музыку в наушниках и лежит с закрытыми глазами. Музыка орет, и он не плачет, совсем нет. Нельзя плакать с закрытыми глазами. Поэтому он не открывает их, потому что иначе, он будет. А он не должен. Он же Драко Малфой. Правда он уже давно забыл, что должны значить эти два слова.***
Луна сидит на возвышении холма и смотрит на город. Она слышит звук подъезжающего велосипеда и легко улыбается. Скоро ей станет гораздо теплее, чем сейчас. — Прости, я жала на педали как могла, но ты же знаешь, я не могла уйти, не проверив что с Гарри все в порядке. Рыжеволосая девушка быстрым шагом спускается по склону и едва успевает притормозить рядом с Луной, которая тут же подает ей руку. — А с ним все в порядке? — Луна смотрит немного обеспокоенно, пытаясь выискать в глазах девушки хоть лучик надежды, но еще не получив ответа, уже все понимает. — Боюсь, что нет. Девушка грустно кивает и легко тянет Джинни вниз, опускаясь вместе с ней на траву. Она все еще сжимает ее руку и легко прислоняется к плечу, устремляя взгляд в закатное небо. — Как он выглядит? — Кто, Гарри? Ты же видела его… — Нет, я про… Драго? — Драко. Драко Малфой. Самовлюбленный платиновый идиот. Уверена, ты таких видишь по сто раз на дню, они обожают такие хипстерские места, как ваше кафе. Только вот в головах у них пусто, также, как и в сердце. Уверена, он сейчас сидит с друзьями в каком-то баре, веселится и даже не думает о Гарри. Как же его так угораздило… Джинни замолкает, снова уходя в свои мысли, что было совсем на нее не похоже. Мысли о Гарри и его обреченности с Малфоем, казалось, впивались острыми шипами прямо в ее сердце, и она совсем никак не могла отпустить эту ситуацию. И как бы Луна не восхищалась добротой этой девушки, она не могла просто так выносить ее страдания. — И все же, какой он? Помимо того, что холодный и самовлюбленный? Что Гарри о нем говорил? Девушка замолкает и некоторое время молча смотрит на город. Гарри описывал его по-своему. — Гарри говорил, что он интересный. Что они с ним на одной волне и что тот еще более красивый, когда улыбается. Что он особенный, и что после встречи с ним он теперь верит в соулмейтов как никогда раньше. Только я не знаю, как он может верить теперь, когда тот его так предает. — А Драко разве не злился на него? — Да, после того как узнал, что Гарри его соулмейт. Я не понимаю его, если честно. Как только он узнал, что они с Гарри предназначены быть вместе, он перебил всю его посуду и послал подальше, а сам ушел. Я этого не поняла еще той ночью, когда Гарри позвонил мне и пытался объяснить, что произошло. Но весь следующий день он просто светился от счастья и ходил, будто отхватил главный приз в лотерее. А потом Драко перестал отвечать на сообщения, сбрасывал звонки и просто пропал. Я знаю случаи, когда один из соулмейтов отказывается быть с другим, но обычно они открыто говорят об этом, как взрослые люди, а не пропадают без вести. Но, ведь это так Гарри все описывает. Я так и не поняла до конца, что между ними было. Может ему лишь показалось, что все прошло хорошо? Кто в здравом уме будет бить чужую посуду? Они снова молчат. Солнце осторожно спускается к горизонту, освещая мир вокруг в рыжие тона, от чего волосы Джинни начинают отливать золотом. Луна осторожно перебирает их между пальцами, после чего принимается делать косичку из небольшой копны волос. Джинни молчит, все еще напряженно смотря куда-то вдаль, но Луна замечает, что сейчас она более расслаблена, чем была, когда только пришла сюда. Будто у нее была способность одним своим прикосновением забрать всю ее усталость и боль, и дать ей взамен что-то светлое и легкое. — Я бы тоже очень сильно мучилась, если бы ты мне не позвонила, — тихим голосом произносит она, что мигом одергивает Джинни из ее размышлений. Девушка переводит взгляд на блондинку, что как ни в чем не бывало продолжает заплетать ее волосы и даже не поднимает на нее взгляда. Лишь легкая улыбка на губах дает понять, что услышанные Джинни слова не были галлюцинацией. За эту неделю она поняла, что это спокойствие — часть нее, так же, как и ее мягкие легкие улыбки, этот теплый взгляд и иногда совсем неуместные, но от этого не менее остроумные замечания. Но прошла всего неделя, так что, конечно, ей еще многое нужно выучить о ней. Например, что она любит говорить личные вещи совсем тихо, почти шепотом, будто по секрету. И Джин, конечно, ничего не может поделать с тем, что тает после этих слов и не может заставить себя не улыбаться так сильно. А после медленно наклониться и подарить ей легкий поцелуй. Когда она чуть отодвигается от ее лица, Луна улыбается и вновь смотрит на нее так. Так, что Джинни и без лишних слов верит — она бы и вправду мучилась, если бы Джинни ей не позвонила. — Гарри влюбился в него. И если эти чувства взаимны, то Драко вернется. Точно вернется. Он не сможет вынести такого же мучения. — Главное, чтобы он не опоздал. Луна поднимается и подает руку Джинни, а после тянет ее к дороге. — Я приготовила лимонный пирог и купила имбирный чай. Как тебе идея устроить вечернее свидание, которое перенесется в утреннее? Джинни улыбается и дает Луне вести себя туда, куда она хочет и чувствует невероятную легкость от этого. И мысленно просит, чтобы Гарри тоже наконец почувствовал такую же легкость.***
— Спасибо, сэр, — Рональд Уизли выходит из такси и захлопывает дверь. Машина уезжает, а он поворачивается к Гермионе и берет чемодан. — Ну что, пошли? Девушка кивает и направляется к дому. Она придерживает дверь, пока Рон заносит вещи и после следует за ним. — Что насчёт кофе? — Шикарная идея, — устало произносит он, направляясь с чемоданом в спальню. Гермиона улыбается и идет на кухню. Стоит ей только поставить чайник и найти кофе, как ее телефон начинает звонить. Она смотрит на экран и хмурится. — Кто это? — Рон появляется в проеме, когда Гермиона отвечает на звонок и включает громкую связь. — Привет, Джин. Как ты? С той стороны доносится запыханный голос Джинни, на фоне играет музыка и работает посудомойка, из-за чего голос девушки получается не так легко разобрать. — Ребят, прошу, вы не могли бы съездить к Гарри домой? Он с вечера ушел, сказав, что хочет на время забыться, я подумала, что он лишь хотел сходить к Элен, но он не отвечает на телефон и Элен его не видела, а я не могу сейчас никуда отлучиться, ни на минутку. Я боюсь, что с ним могло что-то случиться. Рону и Гермионе хватает одного взгляда друг на друга. Девушка тут же встает и выключает чайник, Рон хватает телефон и достает из шкафа ключи. — Конечно, Джин, будем у него через пять минут. Расскажешь в двух словах, что с ним могло произойти? Уже через пару минут они на всех скоростях мчат к дому Гарри уже на своей машине, пока Гермиона раз за разом звонит ему на сотовый и на городской, которые оставляют ее с короткими гудками в конце. — Рон, мне не кажется, что это нормально. Почему он нам ничего не писал? Он никогда не скрывал от нас что-либо. — Давай лучше выясним все после того, как убедимся, что с ним все в порядке. Пока Гермиона продолжает звонить Гарри на телефон, Рон без остановки колотит в дверь и жмет на дверной звонок, в мыслях молясь всем богам, чтобы с его другом ничего не случилось. И уже когда надежда начинает медленно покидать их, слышится звук отпирающегося замка. — Гарри! Какого черта ты не отвечаешь на сообщения?! — накидывается на него Гермиона, не успевает Гарри полностью открыть дверь. Он предстает перед ними одетым в одни штаны, мятый и со слипающимися глазами. На слова Гермионы он почти не реагирует, отвечая одним «И вам доброе утро» и уходит вглубь квартиры. Гермиона сразу же направляется за ним, а Рон смотрит на время, вздыхает и заходит за ними, закрывая дверь. Они в городе всего час, а проблемы уже начинаются. — Гарри, как ты смеешь? Джинни там с ума сходит из-за того, что ты не отвечаешь на звонки, а ты просто сидишь дома и спишь? Гарри прислоняется к дверному косяку и смотрит на них из-под полуопущенных ресниц, практически беспрестанно зевая. Яркий свет из окна дает увидеть его темные круги под глазами и опухшее лицо, что наводит не на самые хорошие мысли. — Между прочим, я имею на это полное право. Я проработал всю неделю сверхурочно и не смог проснулся сегодня. И к слову, не то чтобы я собирался. Он обходит их, уходит на кухню и начинает набирать чайник. Друзья идут за ним и Гермиона собирается еще что-то сказать, но так и замирает на месте с открытым ртом. А вот Рон не сдерживается. — Гарри, что черт возьми тут произошло? Ты решил таким способом посуду сменить? Он поднимает с пола большой осколок чайника и смотрит на Гермиону. Она недоуменно пожимает плечами и кивает в сторону Гарри, который никак не реагирует на высказывание Рона. — Гарри, это из-за того парня? И тут же получает от нее удар локтем в живот и замолкает. Гарри застывает с чайником в руках. Почти десять минут они проводят молча. Гарри ставит чашки перед друзьями и сам садится с ними за свой небольшой круглый столик. Гермиона и Рон не знают, как подступиться и хотят дать Гарри самому высказаться. Когда молчание затягивается, девушка уже собирается спросить, что произошло, Гарри вполголоса произносит: — Его зовут Драко, — он поднимает глаза на друзей, застывших в ожидании, а после переводит взгляд на свои Слова. — Это ведь можно скрыть татуировкой?***
Когда Драко доходит до кафе «Уизли» часы уже давно переваливают за полночь. Ему совсем не хотелось брать отцовскую машину или приезжать на общественном транспорте, но добраться до города было настолько необходимо, что просиди он еще один день дома, то выбросился бы из окна, так что пришлось принять единственно верное решение, какое получилось найти. Неделя заточения в четырех стенах абсолютно вымотала его и ему нужно было выбраться наружу, прогуляться по любимым улицам, но ноги сами принесли его сюда, чему он даже не был удивлен. Его раз за разом посещали образы Гарри, стоящего за стойкой бара и выискивающего его среди прохожих за окном. Но они тут же сменялись холодным и невозмутимым парнем, который был вёсел как всегда, не вспоминавший лишний раз о Драко. И даже если бы кто-то и спросил его о соулмейте, тот бы лишь отмахнулся, сказав, что этот парень жалок и он может найти себе кого-то получше. «Конечно жалок, — говорил Гарри из его головы, — ни у одного нормального человека не будет таких Слов. Наверное, это жизнь подает знак». Но после он вновь сменялся образом его печального соулмейта, что стоял у кинотеатра или у бара, или у кафе и верно ждал его, не желая верить в то, что тот не придет. И в итоге скачущие от крайности в крайность мысли добивали его, истощая и так зарывшегося в самокопании парня. И совсем неудивительно, что его мозг неосознанно привел его сюда, будто желая наконец понять, что из его фантазий было реальностью. Правда, видимо его мозг совсем не учел того, что все кофейни давно закрылись и в его нахождении здесь не было никакого смысла. Боковым зрением он замечает свет. Кафе «Придира» в паре домов напротив все еще открыто, и, судя по вывеске, будет открыто всю ночь. Драко не может поверить своему счастью. Он не раз бывал в этом месте, но никогда не обращал внимания на вывеску, гласящую о круглосуточной работе заведения. Он еще со времен юношества помнил, насколько спасательными бывали места, что работали не только до десяти, а до кромешной ночи, когда ты один в городе и тебе необходимо пристанище. Он застыл перед входом в кафе и потупил взгляд в вывеску «24 часа». Почему он сейчас вспомнил об этом? Почему его мозг все еще подкидывает ему воспоминания из прошлой жизни, которые он с таким усердием пытается забыть? Минутное замешательство заставляет его задуматься о том, что возможно стоит сейчас вернуться домой и продолжить свои поиски завтра, но он тут же одергивает себя. Завтра он может не найти сил выйти из комнаты, не то что съездить в город. Поэтому он набирается решимости и открывает дверь. Он заходит в помещение и с интересом оглядывается. Для такого тихого района здесь непозволительно много людей. Почти половина столиков в зале занята небольшими компаниями что тихо разговаривают под легкую музыку, попивая ароматный кофе, будто не имея представления о том, что в остальной части города сейчас шумит в самом разгаре ночная жизнь. Это место кажется настоящим тихим оазисом и Драко невероятно рад, что ему посчастливилось попасть именно сюда. За окном улицы пронзила ночь, а помещение освещалось тусклыми светильниками на стенах и столиках, от чего место преображалось в сказочный уголок, где чувствовались уют и безопасность. За кассой стоит та же девушка, которую он видел тут чаще всего — улыбчивая и светящаяся блондинка. Даже это, вроде бы лишь мимолетом знакомое лицо немного успокаивает Драко, давая понять, что мир не остановился с закрытием «Уизли». — Доброй ночи, что для вас приготовить? Драко выдавливает из себя приветливую улыбку. — Большой капучино, пожалуйста. Не подскажете, сколько времени у вас тут можно пробыть? — У нас нет лимита по времени, можете просидеть хоть до самого утра. — Прекрасно, спасибо. Что ж, место на ночь найдено, а утром он даже сможет застать открытие «Уизли» и наконец поговорить с Гарри. Эта мысль придает ему сил и он, взяв свое кофе, с удовольствием устраивается у одного из свободных столиков у окна.***
Когда солнце медленно начинает пробираться сквозь окна, Драко готов на коленях благодарить мир. Телефон выключился почти час назад, он понятия не имеет сколько точно времени, а к персоналу или к тем трем несчастным людям, которые заглянули сюда в это время подходить нет желания. Он лишь надеется, что до открытия соседнего кафе осталось не так много времени и его мучения скоро закончатся. Глаза отказываются оставаться открытыми, из-за чего становится сложно сохранять трезвое мышление — ему все чаще приходится взбадривать себя, чтобы не повалиться на стол и не заснуть. Действие кофе давно прошло, и он старается не думать о том, как продержаться на ногах еще сутки. Наверное, он просто увидит Гарри, извинится перед ним, а после упадет прямо у его ног и уснет. Вот будет весело, если тот его не простит и оставит лежать посреди улицы. На его лицо падает тень, что заставляет его поднять глаза и взглянуть наверх. Перед ним стоит та самая бариста, что принимала у него заказ вечером. На секунду Драко становится стыдно, что он жаловался на свое усталое состояние, когда здесь были люди, не спавшие больше него и еще и работавшие все это время. Полумна улыбается и ставит перед ним чашку кофе. Драко недоуменно смотрит на нее и уже собирается предположить, что она перепутала столики, но она опережает его: — Это традиция — если вы находитесь в нашей кофейне больше семи часов, вам полагается дополнительная чашка кофе. — Правда? — спрашивает он шокировано, стараясь держать глаза открытыми. Сон не оставляет попыток забрать его в своей царство. — Вообще-то нет, — девушка пожимает плечами и чуть пододвигает чашку к Драко, — но вы первый посетитель, кто остался так надолго, так что думаю, мы могли бы сделать это нашей традицией. Драко, все еще пребывающий в недоумении, чуть не пропускает момент, когда девушка уже собирается уходить. — Спасибо, — он кидает взгляд на бейджик девушки, чувствуя укол стыда за то, что не помнит ее имени. — Полумна, — вновь улыбается она, останавливаясь на месте. — Меня зовут Драко. Полумна вдруг хмурится, и немного замявшись, спрашивает: — Прости за нетактичный вопрос, но ты не знаком случайно с Гарри Поттером, из кофейни напротив? Драко готов поспорить, что прямо сейчас через него пропустили тысячу вольт и то, как он остался жив абсолютно непонятно. Она знает Гарри. Гарри знает ее. Он говорил ей о нём. Что он о нём рассказал? Что он жалок и тот не хочет с ним видеться и сейчас эта очаровательная девушка просто выгонит его из этой кофейни, приказав никогда не возвращаться? Или он рассказал ей об их свидании, и она лишь хочет посмеяться над ним за его детское поведение? Или он рассказал ей о том, как его соулмейт бросил его одного, не отвечая на звонки и теперь, она видит его сидящим здесь и чувствует полное отвращение к нему? Мысли накатывают одна за другой, как приступы тошноты, из-за чего он лишается дара речи. Небольшой кивок это всё, на что он способен сейчас. Драко ожидает чего угодно, но не абсолютно счастливой улыбки на лице Полумны, и тем более ее оживленности этой новостью. — Так ты тот самый Драко Малфой! Боже, мне Джинни столько наговорила о тебе, но я верила, что ты не такой плохой, как она о тебе думает. Гарри говорил о тебе только хорошее, пусть он сейчас и чувствует себя нехорошо из-за произошедшего, уверена, он все еще верит, что ты хороший! Ох, если бы только Гарри был здесь сегодня утром, я бы тут же побежала к нему, сказать о том, что ты здесь и что… Она резко замолкает, улыбка на ее лице угасает, и она нерешительно садится за стул напротив Драко. — Ты ведь… ты ведь хороший, да? Драко готов провалиться под землю. Всплеск эмоций девушки медленно начинает передаваться ему, но только в свойственной ему манере — тревоге. Гарри думал, что он хороший. Гарри верил, что он вернется. А теперь он чувствует себя плохо. Из-за него. Он стеклянным взглядом смотрит на чашку кофе, стоящую перед ним, и кое-как сдерживает себя, чтобы не отшвырнуть её в сторону от злости. Все, что его удерживает — сидящая напротив в ожидании ответа девушка. «Хороший ли я?» Драко понятия не имеет, что можно ответить на этот вопрос. По отношению ко всем преступникам мира или злодеям в Марвеловских фильмах — конечно да. По отношению к единственному человеку, который поверил в него и был его настоящим соулмейтом — абсолютно нет. — Я не знаю, — вполголоса говорит он, все еще не поднимая взгляда. Не стоило ему выбираться в город. Надо было остаться дома, в своей комнате и не выходить до скончания веков, стоило не знать обо всем, что происходило здесь с Гарри и с ним, стоило вообще никогда не выходить из дома, стоило запереть себя и… И тогда он бы навсегда остался тем черствым засранцем, коим был первые двенадцать лет своей жизни, а может и больше. Он бы так и верил, что это Слова определяют, кто он есть. Он бы так и верил, что его связь с той бандой и продажа запретными веществами навсегда сделают его плохим человеком и он бы ни за что не поверил, что у него может быть светлое будущее и уж точно никогда не посмел бы дать себе и шанс. И до того, как Полумна успевает сказать что-либо, он наконец поднимает голову и спрашивает: — Ты знаешь его точный адрес?***
— Гарри, он не должен был так поступать. Гарри чуть не давится смехом от настолько нелепой фразы подруги. «Не должен был так поступать» — кто вообще так говорит? Люди сами решают, как им поступать и какая разница, как другие оценивают их действия. Гарри не был властен над другими людьми, тем более над таким непостоянным и потерянным Драко Малфоем. — Должен или не должен, все так, как есть. Я лишь пытаюсь вытащить его у себя из головы, но сначала мне, наверное, следовало бы выспаться. Эта неделя правда была выматывающей. Гарри с жадностью косится на свою спальню, в мечтах предвкушая десятичасовой сон без всякого беспокойства. Но также он отлично знает своих друзей, и что они не дадут ему спать дни подряд и постараются выдернуть его из постоянной среды обитания в какое-нибудь неприятное и незнакомое место. Например, на улицу. Гарри же был готов поклясться, что все, что ему сейчас нужно — это сон, бесконечно долгий, а еще лучше, вечный. Было бы просто прекрасно проспать вечность и проснуться тогда, когда все эти проблемы уже не будут иметь никакого значения. Будут только он и абсолютно новый мир. Скорее всего, разрушенный от ядерной войны или загрязнения. Черт. Досаду от подобных мыслей на лице Гарри Гермиона истолковывает по-своему и, резко вскочив с кресла объявляет: — Все, это больше не может продолжаться в таком духе. Мы должны срочно выйти на улицу и найти тебе отвлечение от дурных мыслей! Гарри закрывает лицо ладонями и безнадежно стонет. Конечно, спасение в лице Рона и искать не стоит, тот бы и сам предложил такой выход, если бы Гермиона не сделала это первой. Гарри стал замечать, что после объединения, соулмейты становятся до ужаса похожими друг на друга, как в поведении, так и в принимаемых решениях. Природу таких вещей он узнавать не стремился, и просто смирился с тем, что после соединения соулмейты поодиночке не рассматриваются. «Звучит страшно», — думает он, но тут же представляет, каково было бы, если бы таким же единым целым стали бы они с Драко. Если бы они тоже перенимали привычки друг друга, начали принимать одинаковые решения, и чтобы все окружающие переставали смотреть на них как на одиночек. Гарри вытряхивает эти мысли у себя из головы и направляется в душ, чтобы в придачу их же еще и смыть. Не хватало ему еще сейчас ложными мечтаниями обрамляться, чтобы потом вновь сутками пребывать в сне, чтобы не думать и не думать, и не думать… Холодный душ оказывается хорошей идеей. И прогулка, возможно, тоже. Когда они выходят из квартиры, лифт почему-то слишком долго оказывается занят, что подвигает друзей спуститься пешком. Стоит Гарри выйти на солнце, как он тут же жалеет о принятом решении — дома, за зашторенными окнами, в теплой постели и в пижаме ему было гораздо комфортнее, чем в этом громком и ярком мире. — Даже не думай поворачивать назад сейчас, — говорит Гермиона, видя колебания друга и, хватая его за локоть, дергает за собой. — Куда конкретно мы идем? — Тебе так сразу и скажи. Обреченно вздохнув, Гарри поддается влиянию друзей и послушно шагает вперед. Рон идет рядом с ними подозрительно молча, что никогда не являлось его отличительной чертой. Гарри списывает это на усталость с дороги и старается ни о чем конкретном не думать. Он не следит за их передвижением, просто идет вперед, пялясь на асфальт и уже мечтая о том, как поскорее сбежит от друзей и наконец вернется к своей кровати, из-за чего слишком поздно обнаруживает, что оказались они у того самого бара, где совсем недавно он был с Драко. — Зачем мы здесь? — стараясь не подавать виду спрашивает Гарри, у которого от воспоминаний проходятся мурашки по телу, что совсем ему не нравится. — Мы всегда здесь проводили время, еще со времен первых курсов. Помнишь, тогда это была просто кофейня, а потом они сделали её круглосуточной и ночью он начал превращаться в лучший бар в городе? - она усмехнулась воспоминаниям, а потом чуть крепче сжала руку на локте Гарри и добавила: - Мы написали Джинни, они присоединятся к нам как освободятся вечером, и мы сможем посидеть все вместе, пока есть время у всех. Нам всем это необходимо, не только тебе. Гарри встает как вкопанный. У него нет желания заходить внутрь, возможно встречаться с Драко, или с его странным знакомым, ему все еще хочется в постель и забыть обо всем на свете. Но каким бы сильным не было его желание, он понимает, что не может так поступить. Пока он думал о себе и своих страданиях, то совсем забыл о друзьях и том, что у них в жизни тоже могут быть трудности. Пока он отлеживался эти дни у себя дома, он и не думал, что где-то там есть люди, которые смертельно за него переживают. Пока он копался у себя в голове, впадая в свои страдания всё глубже и глубже, все вокруг жили своей жизнью и Гарри как-то совсем случайно забыл спросить, всё ли с ними в порядке. Он глубоко вздыхает и смотрит на Рона и Гермиону, стоящих рядом. Рон не говорит ни слова, но его взгляд выражает надежду, что Гарри все же не откажется от их предложения и не уйдет. Он знает, что даже в ином случае, его поймут и не будут осуждать. И именно из-за этого он и отвечает: — Ладно, все равно я теперь уже не засну. Улыбка его друзей внушает ему уверенность, что он поступает правильно. О пресловутых блондинах он старается не думать.***
Драко Малфой никогда не занимался бегом. Его стройное телосложение было обусловлено исключительно наследственностью и хорошим метаболизмом, но мышцы у него были развиты как у подростка, который только перешел в старшую школу. Другими словами, бег от кофейни до дома Гарри был для него не то что сложностью, скорее самым настоящим испытанием, которое он с достоинством преодолел всего за какие-то десять минут и всего с двумя остановками. Забежав в подъезд, он вызывает лифт, понимая, что бег по лестнице его легкие точно не выдержат, мысленно молится и надеется на лучшее. Надеется, что Гарри в настроении, чтобы принимать гостей. Что Гарри в настроении, чтобы говорить с ним. Что он не захлопнет перед ним дверь тут же, как поймет, кто перед ним стоит. Что, хотя бы, он просто дома и что Драко сможет наконец увидеть его и сказать хотя бы одно слово, которое он точно заслуживал услышать от него. «Прости.» Если бы у него была возможность сказать хоть это, он уже был бы счастлив. Ну, относительно счастлив. Как минимум, знал бы, что сделал хоть что-то. Лифт появляется довольно быстро и Драко забежав, тут же направляет его вверх, в нетерпении от встречи. Но вместо 7 этажа он каким-то неведомым образом нажимает на 14, который стоит совсем рядом, а когда замечает это, оказывается уже поздно — об ошибке он узнает лишь после открытия дверей перед белой стеной с табличкой «14» у него перед глазами. Обратно он едет еще более напряженный, явно больше, чем нужно, и когда двери наконец открываются на заветном этаже, он в нетерпении идет к двери Гарри и нажимает на звонок. Через полминуты еще раз. И еще. И снова. Пока через минут пять не осознает, что ему не откроют. Либо потому, что никого нет дома, либо потому что никого не хотят видеть. Ему даже не дали и слова сказать. Когда он выходит на улицу, слышится грохот грома и на него начинают падать первые капли. Медленным шагом он идет сквозь дождь, стараясь не думать о плохом и внушая себе надежду о существовании завтрашнего дня. Прохладный дождь не дает ему в этом никакой поддержки, недосып и желание поскорее попасть домой не помогают сосредоточиться на ситуации, и от беспомощности хочется все бросить, упасть посреди тротуара и притворяться безжизненным телом. Выходить из комнаты было ошибкой. Он достает из кармана свой телефон с мыслью позвонить маме и попросить заехать за ним, но тут же останавливает себя. Ей не стоит видеть его в таком состоянии — ее переживания не стоят его желания побыстрее попасть домой. Лучше он высушится где-то в городе и после вызовет такси. Думать о том, что будет завтра ему не хочется. Он думает об одном месте, но не уверен, что знает правильный путь, поэтому идет лишь по наитию. Мысли в голове закручиваются в непонятный вихрь, что кажется вот-вот готов снести его без возможности подняться вновь.***
Гарри не был готов к тому, что устроят его друзья. Он был готов к сбору всех его знакомых, к аренде кафе на стуки, невероятной вечеринке в стиле их студенческих тусовок, ко всему громкому, веселому и раздражающему, но в итоге он получает лишь Рона и Гермиону, двух его лучших друзей, сидящих вместе с ним в уютном уголке в одной из их любимых кофеен и просто обсуждающих разные вещи, даже близко не связанные с соулмейтами и блондинами. Гарри ошарашивает понимание того, как сильно он любит этих двоих. Ему не нужно было сейчас ничего из того взрывного, что они вполне могли учудить — ему нужна была именно эти тишина и спокойствие, чтобы это утро медленно перетекло в день, за ленивым завтраком втроем, без лишних людей рядом. Ему нужна была уверенность в том, что его жизнь не потеряна и он не остался навеки один сам с собой, и что в будущем еще много прелестей помимо соулмейтов и блондинов и… — В следующий раз мы должны поехать туда вместе. Да, Гарри? Гарри вздергивает голову и в недоумении смотрит на подругу. Как долго он пробыл в своих мыслях? Он ведь только-только спокойно разговаривал со своими друзьями и был в абсолютной безопасности, так почему он вновь куда-то уплывает? Он пытается собраться с мыслями, но ничего не выходит. Воздуха начинает не хватать и схватив куртку он резко встает из-за стола. — Простите, сейчас вернусь. Прохладный утренний воздух уже успел смениться легким теплым ветерком и солнцем, уныло выглядывающим из-за облаков. Гарри бы ни за что не вышел в такую погоду из дома добровольно, для него подобная погода все еще была слишком холодной, но сейчас он рад не быть дома. Там ему было бы в стократ хуже. Но и сейчас ему не особо-то легко. Он и подумать не мог, что встреча с соулмейтом сподвигнет его спокойную жизнь с мертвой (стоит заметить, вполне комфортной!) точки и заставит его копаться в себе до изнеможения. Он больше не видел в Роне и Гермионе просто своих друзей. Он видел соулмейтов, счастливо нашедших друг друга и уже исполняющих свое долго и счастливо. Он не видел в Джинни и Луне счастливую пару, за которых был безмерно счастлив. Он видел насмехательство судьбы над ним и его не сложившимися отношениями. Он не видел в своей работе, своей крохотной квартирке, своем непонятном будущем ничего светлого — он вдруг ясно видел лишь то, что не идет никуда и никакой цели в жизни не имеет. У него не было ничего, к чему он мог бы стремиться и первая вещь, которая стоила борьбы — жизнь с человеком, предназначенным ему самой жизнью — и та была потеряна. На что ему вообще стоило надеяться теперь. Ему было стыдно и перед Джинни, и перед друзьями, сидевшими в кафе и переживавшими за него. Они не заслужили такого отношения с его стороны. Стараясь сильнее укутаться в куртку, он не замечает шуршания ботинок об мокрый асфальт за спиной, поэтому немного вздрагивает от неожиданности, когда кто-то произносит: — Тебе еще и простудиться не хватало. Гарри поворачивается и видит Рона. Рона, который просто кивает, а потом подходит сбоку, смотрит вперед и молчит. И Гарри вдруг резко понимает, почему пришел он, а не Гермиона. И это понимание пробуждает его.***
Драко идёт и идёт, дорога петляет перед ним, улицы сменяются одна другой, дома то становятся выше, то почти совсем исчезают. Он все порывается взять такси и наконец уехать отсюда, но не находит сил сделать это. Все кажется бессмысленным. Он вновь возвращается в свое состояние, которого он так долго избегал. Еще чуть-чуть и он точно потеряется. — Драко! Он резко останавливается, оборачивается на звук и видит Панси, что бежит к нему через переполненную машинами дорогу, несмотря на красный свет светофора. — Панс! — кричит он со страха за подругу, и кое-как врываясь в ряды машин выдергивает ее на тротуар. — Ты с ума сошла?! Он смотрит на подругу с готовностью убить ее на месте. Резко возвращаются звуки, так, что он на секунду ошарашен бесчисленными голосами города, что гудят вокруг — автомобили, музыканты, люди; всего секунду назад всего этого не было. — Зачем ты выбежала на дорогу? — зло вопрошает он, держа девушку за плечи и смотря ей в глаза, пытаясь найти в них хоть каплю раскаяния. Вместо этого он видит переживание и легкую улыбку на губах, которая тут же сменяется усмешкой. — Я бежала за тобой километра два, но ты не слышал моих окликов. Я уже удивлена, что ты вообще меня заметил! Я боялась упустить тебя из виду. Ты выглядел таким потерянным, я бы ни за что не простила, если бы потеряла тебя сейчас. Драко лишь по расплывающемуся миру вокруг понимает, что у него на глазах слезы. Он смотрит на Панси, что гналась за ним, в страхе, что с ним что-то могло случиться, что подвергла себя опасности ради него, смотрит на нее, такую счастливую, что нашла его и сам улыбается. Мир искажается из-за его слез, но он продолжает улыбаться, сжимая девушку в объятиях. Она обнимает его в ответ еще сильнее. — Спасибо, — говорит Драко и сжимает глаза, так крепко, как может. Он не хочет переставать плакать как тогда дома, нет. Просто он не может поверить, что чуть вновь не ушел в то состояние, в котором он разрушался так много времени и почти перестал бороться. Один шаг отделял его от бездны, из которой вновь пришлось бы выбираться месяцами. — Что на счет посидеть у Элен? — говорит Панси и Драко молча кивает ей в плечо. Он согласен пойти с ней в любую точку мира, не то что в кафе за углом, куда он и так собирался. Она берет его за руку и они направляются вперёд.