Психбольной

Если вашу мечту легко осуществить, значит это фигня, а не мечта. Фредерик Бегбедер. Романтический эгоист

      Зал, ещё час назад сковывающий своей прохладой, сейчас нагрелся от горячих тел и дыхания молодых солдат и наполнился чудесным ароматом готовой еды. Разведчики и не помнили, когда в последний раз ели мясо, и вот начальство решило угостить их в честь маячащей на горизонте итоговой экспедиции в Шиганшину. Все уже предвкушали свою очередную победу над титанами, каждый гадал, что именно скрывает в себе таинственный подвал в доме Эрена Йегера. Не внемля просьбам вышестоящих о молчании и адекватном поведении, ребята галдели, шумели, кто-то (не будем показывать пальцами на Сашу) даже пытался сожрать своих товарищей, дабы те отдали ей свои порции плохо прожаренного, но такого заветного блюда. Недолго думая, Эрен, Конни и Жан просто вырубили подругу и привязали её к одному из столбов, дабы та не буянила. Да, так спокойней.       Микаса чувствовала себя немного не в своей тарелке от того, что сейчас рядом с ней, хотя бы на расстоянии десятка метров, не находился её «господин капитан». Она несколько раз в минуту нервно оглядывалась на входную дверь кабака, пока не решила взять себя в руки и успокоиться. Вечер был прекрасным, мини-монстр не появлялась уже довольно долго, а рядом были брат и друзья. Она вспомнила такие вечера в кадетском корпусе, ещё до того, как она стала пленницей собственных личностей, и улыбнулась. Хотелось расслабиться и просто повеселиться. И всё же, ей было жаль, что Леви пропускал такое уютное и домашнее событие, ведь наверняка сидел где-нибудь в тёмном углу и злопыхательствовал над всем ними.       Тут Эрен и Жан завязали драку. В этом не было бы ничего удивительного, если бы не Микаса, которая просто снисходительно улыбнулась и попросила Армина не влезать в потасовку. Парень последовал совету и примеру подруги и тоже тёплым взглядом смотрел на уже почти выдохшихся и ждущих, пока их разнимут, пацанов. Их драка была такая атмосферная и успокаивающая, что Микаса даже подумала, что это всё из-за того, что она ненормальная. Но нет, абсолютно каждый в зале смотрел тем же взглядом на Эрена и Жана, что и она.       Длилось всё не очень долго. Когда Эрен и Жан уже еле шевелили конечностями, в кабак заявился Леви и прямо с разбегу надавал им люлей. Микаса готова была поклясться, что даже услышала облегчённые вздохи от друзей, но они сразу же сменились стонами боли.       — От вас слишком много шума, — вроде спокойно, но с нотками раздражения, сказал капитан. Микаса даже подумала, что он сейчас пошутит о том, что услышал их на другом конце города, но потом отмела эту мысль. Это же Леви. Он шутить не умеет. Хотя, как тогда он оказался здесь? — Идите спать, — сказал он уже всем рядовым, которые внимали ему, как Богу, которого они по глупости разбудили. Нет. Мясо не стоило тех пыток, которыми мог наградить их капитан Леви. И уж тем более не стоило уборки штаба под его командованием. — Приберитесь только.       — Есть, сэр! — в один голос отозвались разведчики. Было ясно, как день — жить хотелось всем.       Микаса позволила себе не трястись над братом, а дать Армину возможность проявить своё мужское начало — протащить полгорода на себе друга к штабу. Они шли размеренным шагом, слушая стоны и причитания Эрена о его горькой судьбе-судьбинушке и о том, какой же чертовски офигительный удар у капитана Леви. Девушка усмехнулась, вспоминая их совместные тренировки, когда она имела счастье испытать его на себе сама.       — Какие вы жестокие. Разве меня не надо беречь чуточку больше? Могли бы вмешаться.       — Ну мы-то знаем, что на тебе всё быстро заживает, — Армин посмеялся. Сетование друга детства его весьма забавляли. Он знал, что Эрен в действительности не рассчитывал, что его задницу будут прикрывать все, кому не лень, и что ругается он только для того, чтобы «поставить галочку». А вот Микаса восприняла его слова всерьёз.       — Ты же сам это начал, — удивлённо сказала она, присаживаясь на ступени рядом с братом и другом.       — Зато ты снова загорелся, — как бы оправдывался Армин. Эрен вдруг погрустнел.       — Не зря мы встретились с комендантом. И… без разницы, раскисну я снова или нет. Я сделаю, что должен. Да… — он вздохнул. — Стало легче. Я думал о вещах, которые никак не могу изменить. Например, почему у меня не получается стать таким же сильным, как капитан Леви и Микаса? — он повернулся к сестре и усмехнулся, глядя на то, каким удивлённым взглядом она смотрит на него. — Завидовал. Но и ты, и капитан не можете много в одиночку. Поэтому важно найти то, что будет нам по плечу. И, объединившись, мы образуем великую силу. Наверное, для этого мы и созданы все такими разными.       Микаса задумалась. Эрен никогда не выдавал блестящих мыслей или глубоких философских рассуждений. Ну… потому что, наверное, он был не во многом выше умственного развития Конни, а умственное развитие Конни было… на том уровне, который все посчитают весьма оскорбительным, кроме самого Спрингера — он просто не найдёт в этом ничего обидного, лишь воспримет, как шутку. Но сейчас рассуждения брата заставили и её поразмыслить.       В действительности девушка не представляла себя без Леви. Да, она была сильной, и знала это. Но этот мужчина словно бы стал её руками, да и, что уж тут таить, — головой. А без рук и головы ой как непросто жить. Честно говоря, она и не хотела представлять себя без него.       Сам Леви тоже был невероятно силён. Но до встречи с Микасой ему тоже словно бы чего-то не доставало. Самого важного, по мнению двенадцатилетних девочек и экспертных врачей. Сердца. Не как органа. А как того чего-то человеческого, что позволяет дышать полной грудью и элементарно хотеть просыпаться по утрам: по своему желанию, а не по принуждению какой-то там связи. Микаса даровала ему человечность — как чадо их любви, первененца, возлюбленного сына, которого им предстояло растить вместе. И не сказать, чтобы он был сильно против. Ведь и самому думать о том, как сложилась бы жизнь без этой сумасбродной девицы, ему не хотелось. И никогда не захочется. Больше — никогда.       — Угу, — кивнул Армин, одобряя слова друга. — Да, ты прав.       — Когда мы вернём стену Мария… — вдруг заговорила Микаса, — и победим всех врагов, мы сможем зажить, как в старые дни?       Она уже пожалела о своих словах. Как раньше уже не будет. Да и не надо. Их прошлое сделало их теми, кто они есть. Может, она и не жаждала просыпаться от гула голосов по утрам, или бороться с невидимой никому мини-собой за свою жизнь, но все эти события привели её сюда, в этот день, на эти ступеньки к брату и другу детства. К вечно голодной Саше, к мягкосердечной Хистории, неугомонному и глуповатому Конни, простому, но мужественному Жану, безумной и невероятно доброй Ханджи, занудному и таинственному Эрвину, к хмурому, но отныне навсегда горячо любимому Леви. Который почему-то сидит сейчас в переулке за стеной за их спинами.        — Сможем, — уверенно заявил Эрен. — Но не всё будет как прежде. И они заплатят за это!       — Да, — тихо сказала Микаса. Ей отчего-то захотелось вдруг покинуть ребят и направиться в этот самый переулок, к тому, который тянет к себе с каждым днём всё сильнее и сильнее. Она чувствовала потребность в том, чтобы разогнать сгустившиеся хмурые тучи над ним, заставить улыбнуться, после чего крепко-крепко обнять и, наконец, пойти спать. Вот так вот. Вместе. И навечно.       — Но это ещё не всё. «Океан!», — чересчур восхищённо произнёс это слово Армин. — Огромное солёное озеро, настолько большое, что торговцам за всю свою жизнь не продать столько соли! За стенами нас ждут не только титаны. Огненные воды, ледяные земли, песчаные пустоши! Мы затем и вступили в разведку, ведь хотели на всё это посмотреть!       — Ну, да… — сконфуженно сказал Эрен. — Конечно.       Ребята начали какую-то словесную потасовку. Микаса объявила, что отлучается на этот вечер, но они даже не обратили на это особого внимания. Лишь пожелали спокойной ночи и направились к штабу.       Микаса зашла в переулок. Леви сидел на земле, расставив ноги, положив руки сгибами локтей на колени и опёршись спиной о холодную каменную стену, и смотрел в кирпичи, скрывающие землю. Но девушка знала, что он подметил её присутствие, просто не обращает на неё внимание. Ей не привыкать.       — Опять они говорят о чём-то своём, — намекая на затихающие вдали голоса друзей, сказала она и присела на колени рядом с мужчиной. Леви поморщился от зрелища, представшего перед глазами — единственная вещь в гардеробе Микасы, указывающая на то, что она девушка (то бишь юбка), испачкалась в пыли городской подворотни.       Вздохнув от мрачного вида мужчины, Аккерман протянула к нему руку и девичьи нежным движением руки убрала грубо стриженные волосы капитана, которые так и норовили исколоть ему пасмурно-серые глаза.       — Если ты назовёшь меня повесившимся соколом* — придушу, отродье, — не грубым, но угрюмым тоном сказал он. Микаса усмехнулась и покачала головой.       Нет. Он не исправим.       — Вообще-то, там не так было, — опершись подушечками пальцем о землю, Микаса переместилась под бок Леви и, удобно усевшись на бедро, положила голову ему на плечо, а руками обвила его руку. Благо стены хватало, чтобы укрыть их обоих от любопытных глаз внешнего мира, более их не касающегося. — Что с тобой? Ты не рад нашей победе?       — Не строй ложных иллюзий и закатай губу — наступишь ненароком. Нам до победы ещё ой как далеко, — резко отозвался он.       Микаса посмурнела и снова вздохнула. А Леви, взглянув на её поникшее лицо и на то, как она всё равно доверчиво сильнее прижала своё лицо к его плечу, уже успел пожалеть, что нагрубил ей.       — Эрвин намерен участвовать в вылазке. Хочет… осуществить свою мечту, — последнюю часть фразы он буквально выплюнул.       — А что говорит миссис Кара? — участливо поинтересовалась Микаса. К Эрвину она испытывала смешанные чувства, а вот к его жене имела меньше претензий. Интересная особа с незаурядной личностью и странным вкусом в мужчинах. И она так грандиозно умеет отшивать мужчин, даже герцогов!       — А что она скажет? — угрюмо задал риторический вопрос Леви. — Уверен, что где-нибудь забилась в уголок и тихо слёзы льёт из-за придурка-мужа. Не завидую я ей. Кара хорошая. Столько в жизни натерпелась, она явно достойна большего, чем безумного смертника-мужа, не замечающего ничего вокруг, кроме эфемерного образа долбанного подвала и наверняка невероятно горькой правды.       — Разве у каждого не должна быть своя мечта? — изумилась Микаса. Она считала это чем-то обыденным, что есть у любого человека. И вот, она встречает того, кто даже не задумывался о значимости этой маленькой, неотделимой от жизни и человеческой сущности детали. — Без неё ведь и жить как-то нет смысла. Она заставляет идти вперёд. Наша мечта с Эреном и Армином увидеть океан привела нас сюда, в этот день.       — Да, наверное, ты права. Но у меня никогда не было даже чего-то приближённо похожего, — Леви вздохнул.       — Хочешь, я буду твоей мечтой? — Микаса подскочила и, сев на колени, обняла мужчину настолько крепко, насколько могла. «Он не должен грустить» — уверила она сама себя.       — Ты подбила Хисторию треснуть мне, а потом спросить, что я рискну сделать в ответ, мечта моя, — флегматично ответил Леви. Микаса отстранилась и обиженно посмотрела на него — она-то ожидала радостного вопля по типу: «Е-ху, конечно!». Ну, может и не такого радостного, и не вопля вовсе, но простого «да» было бы больше, чем достаточно. Да и не было ничего такого в действиях Хистории. Она всего лишь отплатила ему за четыре месяца издевательств над выпускниками 104-го кадетского корпуса.       Леви задумчивым взглядом окинул девушку и вдруг, мягко положив руки ей на спину и темя, притянул к своей груди, после чего прижался щекой к её волосам.       — Я никогда не видел смысла в мечте, — вдруг начал он. — Всегда жил сегодняшним днём. Точнее сказать — выживал. В Подземном городе не особо задумываются о будущем, а наверху мне стало это без надобности. Я посвятил сердце человечеству, и теперь не в моих силах распоряжаться моим завтрашним днём. Но если бы я мог, если бы был властен над своей жизнью и судьбой, то, да… ты бы определённо стала моей мечтой, — он улыбнулся, а Микаса даже опешила от такого откровения. Это было своеобразное «Я люблю тебя», услышать которое от Леви было исключительной удачей. И каждый раз её сердце наполнялось теплом, а душа и разум ликовали. Нежная улыбка сама расплылась на её лице. Быть кому-то нужной в этом на редкость жестоком мире было истинным счастьем. — И я даже был бы готов идти к ней всю жизнь, если бы знал, что в конце пути меня ждала бы девушка со смоляными волосами, угольными глазами и слегка безумной улыбкой на лице. И достигнув мечты, я бы держал её так крепко, чтобы она обратилась в судьбу.       — Это неправильно, — спустя несколько десятков секунд печальным голосом сказала Микаса, вновь отстранившись от мужчины. — Ты, конечно, посвятил своё сердце человечеству, но и у этого есть свой предел, — она помолчала с минуту, после чего слишком громким, что Леви даже поморщился, тоном, не терпящим отказа, сказала:       — Решено! Нам нужна своя мечта! — она усиленно задумалась, пытаясь резко найти эту самую мечту внутри себя. Спустя какое-то непродолжительное время заинтересованного ожидания со стороны капитана, она, наконец, выдала:       — Вот оно! Хочу сына! Назову его Данте и буду обучать всему, что знаю. Хочу, чтобы у него были твои глаза, потому что я сделаю его самым счастливым ребёнком на земле и буду видеть, как эти глаза только и светятся от счастья. И ты будешь учить его быть таким же сильным и мужественным. И хочу дочку! Назовём её как-нибудь по-сумасбродски, типа в честь месяца рождения, или твоей прабабки!       Леви не стал перебивать девушку своей репликой о том, что он в принципе не знает имя своей прабабки, он даже отца никогда не видел, да и не хотел видеть, к слову. А Аккерман тем временем всё говорила, не останавливаясь:       — И я буду учить её вышивать, и собирать грибы и ягоды, и ухаживать за лошадьми и ездить на них. И буду смотреть, как ты, поддавшись на её умилительные глазки, будешь играть с ней в куколки и в «дочки-матери». Потому что её глазки будут похожи на мои! А ты не сможешь отказать моим глазкам! — слишком уверенно, по мнению Леви, заявила Микаса. — И ещё хочу кошку, нет, собаку! Какую-нибудь такую же суровую, как ты. И домик где-нибудь на отшибе, в тишине и вдали от города.       Она всё говорила и говорила. Леви даже и половины не запомнил из этой её «мечты». Но глядя на всё несмолкающую девушку, капитан не смог сдержать улыбку. Ему вдруг захотелось письменно поклясться и подписаться кровью, что всё это у них будет, что они, наконец, освободятся от ада этого мира и заживут прекрасной, лучшей жизнью. И что их дети никогда не познают ужаса от потери близкого или при виде гигантского уродливого монстра. Что он и Микаса будут вместе навсегда и умрут в один день, чтобы потом жить вечной жизнью после смерти в какой-нибудь обители душ и спокойствия.       Да. Так и будет. Планы, гораздо более грандиозные, чем освобождение Шиганшины, будут непременно исполнены и воплощены в жизнь. Но не сегодня. Сегодня уже пора возвращаться в штаб, лечь в кровать и, обняв любимую, упасть, наконец, в объятия сна. Этот день был слишком долгим.