– Ты устал, старик, – сказал он. – Душа у тебя устала. Эрнест Хемингуэй. Старик и море
Спустя несколько часов битвы Леви уже не во что не верил. Первые потери они понесли уже тогда, когда звероподобный натравил на них мелочь из своей армии. За стенами, там, где должна была находиться слегка сумасшедшая половина его вновь обретённого сердца, совсем недавно прогремел такой взрыв, что надежды на то, что хоть кто-нибудь выжил, лишь приносила боль. А когда начался этот обстрел камнями, он еле удержал себя от того, чтобы не взвыть, как побитый пёс. Обезьяноподобная тварь за городом выделывала па всё виртуознее и виртуознее, а вокруг Леви вновь всё рушилось и обагрялось кровью ненужных и невинных жертв. Надо было вывести новичков из отряда Клауса с линии огня, но она была буквально везде. Леви просто не знал, куда ему податься, в какую сторону метнуться и что делать. И даже приход Эрвина не заставил его спокойно выдохнуть. — Командующий! Что с обстановкой?! — Хуже некуда, — раздался в ответ холодный голос Смита. Леви вдруг захотелось ему врезать, будто бы он этого и сам не знал. Однако Эрвин продолжил: — Если звероподобный не прекратит обстрел, вскоре он сравняет это место с землёй, лишив нас последнего укрытия. — Значит, нужно перебраться через стену, — Ривай уже готов был услышать заветное «да» от командора и выжать из УПМ полную скорость, чтобы проверить, жив ли его отряд, жива ли Микаса. Но сам Смит поспешил его ввергнуть в отчаяние ещё большее, чем то, в котором он пребывал сейчас. — Нет. За стеной бушует колоссальный титан. Мы попадём прямо в его руки. И так мы потеряем лошадей, что в данной ситуации критично. — Ясно… — Леви в который раз удержал себя от мата. Сдавать было ещё рано. — Что с группой Ханджи? — Без понятия, – и вновь холодный голос, режущий по ушам хуже ножа. — Всех, кого я видел со стены, накрыло взрывом. Мы понесли страшные потери. Отряды Дирка, Марлен и Клауса уничтожены. Кара, Эрен, Ханджи, Армин, Микаса, ребята из 104-го корпуса… они скорее всего тоже мертвы. Силы человечества сейчас представляют лишь стоящие тут новобранцы, капитан Леви и командующий Смит. Ривай почувствовал, что его сердце вдруг пронзило что-то холодное. Это мерзкое ощущение расползлось по кровеносным сосудам по плечам и животу, а оттуда к кончикам пальцев. Руки начали мелко дрожать, и Леви всеми силами пытался унять подкатывающие к горлу истерику и нервный срыв. Масло подливала в огонь чрезмерная невозмутимость Эрвина. Аккерман словно чувствовал необходимость закричать в полный голос, чтобы обратить в ничто ту спокойную тишину, что исходила от Смита. — Зачем… ты это говоришь мне?.. — Леви не узнал тот низкий, хриплый, еле слышный, севший мужской голос, но понимал, что он принадлежал ему. Однако думать о том, чтобы держать марку в такой ситуации, не просто не хотелось — он даже и не вспомнил об этом ерунде. Если бы Эрвин просто промолчал или обошёлся сухим докладом. Если бы сказал ему, что всё не так уж и плохо. Если бы убедил, что надо сражаться до конца, стоять не насмерть, а на жизнь, бороться, бороться и ещё раз бороться. Если бы просто уверил, что ещё не всё потеряно, что Микаса жива, может, и не совсем здорова после взрыва, устроенного колоссальным, но жива. Она может улыбаться странной улыбкой невпопад, смеяться, раздражать его и успокаивать, просто быть рядом… если бы Смит просто напомнил, что она слишком сильная, чтобы умереть так бездарно, он — Леви — даже смог бы спокойно вдохнуть воздух, сотрясаемый криками и стонами новобранцев. — Ты же знаешь: тебе я врать не буду, — беспощадно продолжал говорить командующий легионерами. — Как бы ложь не была сладка и приятна, мы с тобой достойны только уничтожающей правды. Надо готовить себя к худшему, чтобы потом ничему не удивляться.***
Микаса вот уже десять минут вытирала не пойми от чего льющиеся из глаз слёзы. Райнер был, наконец, повержен, как и Бертольд. Вскоре она увидится с Эреном и с Армином, и с Леви. Но чувство чего-то ужасного, нависшего над этим проклятым городом, не покидало её целый день. Кара Смит, приглядывающая за ней в течении всего боя, вся в ожогах и кровоподтёках стояла здесь рядом, обнимала её и гладила по голове матерински нежными и успокаивающими движениями ладони. — Всё хорошо, милая. Всё уже закончилось. Всё хорошо, — приговаривала она, помогая девушке стирать солёную влагу с щёк, щиплющую стёсанную и обожжённую кровь на её бледном лице. Ханджи всё это время издевалась над поверженным Райнером, лишёнными ею всех своих конечностей. Жан же пытался образумить майора, что у него успешно получилось. — Кара, Микаса, — обратилась Зое к девушкам. — Сколько у вас газа осталось? — Я смогла бы долететь до стены, — сразу же ответила Смит. — До Эрена и Армина мне хватит, — сквозь всхлипы сказала и Аккерман. Ханджи кивнула сама себе. — Это больше, чем у меня. Отправляйтесь к ним. Надеюсь, Леви там. Кара, возьми у него сыворотку, раздобудь газ на обратный путь и возвращайся ко мне. Микаса, ты можешь остаться под его надзором. Если по какой-то причине у вас не получится вернуться — подайте сигнал, и я прикончу Райнера. — Так точно! — Кара взяла за руку Микасу и потянула в сторону ворот. Разбежавшись, они взмыли над городом, направляясь к своей цели — столу клубистого белого пара, валившего от исчезающего трупа колоссального титана.***
Спустя минут десять с начала их пути Кара заметила на доме сбоку какое-то движение и услышала крики, исходящие оттуда. Микаса сразу распознала в мельтешившей на крыше мужской фигуре брата и рядом спокойно сидящего Леви. Девушки спустили к ним и застыли в немом шоке. Эрен, склонившийся над обгоревшим трупом, кричал, что есть силы, и призывал бедняжку дышать, называя его Армином. На момент, когда Йегер назвал имя их общего друга детства, горло Микасы сдавило невидимыми тисками подкатывающей истерики. Смит же молча стояла, взирая на эту картину, и пытаясь понять, как до этого вообще дошло. — Армин… — тихо и жалобно произнесла Аккерман. — Капитан! — в шоке Эрен уже и забыл, что ни Леви, ни он сам не глухие и прекрасно слышат друг друга, но в силу своего возраста и склада ума не мог спокойно говорить. — Дайте шприц! Мы превратим Армина в титана и скормим ему Бертольда! Леви молча полез рукой куда-то в карман. Микаса, наконец, посмотрела на мужчину. Весь в испаряющейся крови титана и крови человеческой, помятый, измотанный, побитый и молчаливый. Она никогда его таким не видела. Его даже слегка потряхивало — как только девушка заметила эту дрожь, она метнулась к мужчине накрывая его руку своей. Знобить мужчину не перестало, но он всё равно сжал в ответ ладонь Микасы. — Да… — еле слышно сказал он, достав-таки металлическую коробочку с инъекцией. Кара в этот же момент выстрелила красной сигнальной ракетой в воздух. Леви медленно протянул Эрену коробку, словно какие-то неведомые ему силы останавливали его. Когда парень уже готов был принять инъекцию на их крышу с шумом залез Флок. К его спине был привязан Эрвин. — Капитан Леви… — дрожащим голосом заговорил он. — Я нашёл вас. Командующий Эрвин. Он ещё жив. Но его живот пробит насквозь и все органы разорваны. Кровь не останавливается! Мы можем спасти его Вашей сывороткой! Все замерли в шоке. Только лишь Кара, сумев подавить ступор, сорвалась с места и помогла залезть нерадивому новобранцу. Вместе они уложили Эрвина на спину, и шпионка сразу же проверила его дыхание. Леви, разорвав телесный контакт с Микасой и спрятав вновь сыворотку в карман, тоже поспешил к ним, оставив Аккерман в шоке позади. — Он ещё жив… — то ли с облегчением, то ли с глубочайшей болью в голосе сказала миссис Смит. Слеза капнула с её ресницы и упала прямо на щёку Эрвина, откуда стекла по его скуле к обожжённому уху. — Я, — Леви встал и распрямится, даже его голос зазвучал твёрже и увереннее, — введу сыворотку Эрвину. — Микаса… ты это тоже слышала? — раздался тоненький голосок откуда-то сбоку. Аккерман повернула голову и увидела её — девчушка со смоляными волосами серьёзным взглядом впилась в фигуры Леви и Эрена, вставшего вплотную к капитану после его заявления. — Он хочет убить твоего друга. — Нет… — беззвучно произнесла сама Микаса, чувствуя, мелкая дрожь рук начала перерастать в тремор. Дыхание перехватило, а сердце забилось слишком часто, чтобы успевать проделывать свою работу достойно и правильно. Металл оружия противно зазвенел, привлекая к девушке внимания. — Аккерман… успокойся. Эрвин наш главнокомандующий. Он сейчас здесь. Я должен спасти его. Однако слова капитана не успокоили Эрена. Он замахнулся на Леви, отчего тут же получил от него прямое попадание кулаком в челюсть, лишившись сразу половину рта зубов. Тут Микасу и накрыло — девочка истошно заорала в её голове, призывая её отдаться своим инстинктам и желаниям и наброситься на Аккермана. Не отдавая отчёта своим действиям, девушка вытащила наполовину обломленный клинок УПМ и с разбегу запрыгнула на мужчину, попытавшись одним ударом снести ему голову. Леви только и успел, что перехватить её руку — такого хода от неё он не ожидал. — Сейчас у него мало сил, — нашёптывал призрак ребёнка ей на ухо. — Ты можешь с ним справится. Убей его. Или он убьёт твоего друга. Микасу трясло, она еле удерживала гарду в руках, но ей всё равно доставало сил теснить всё ещё немного шокированного мужчину. Она, как могла, вцепилась пальцами в его запястье, рукой которого он сжимал инъекцию, в надежде сломать его кости, но у неё ничего не выходило. Клетки тела напряглись до предела, а голова вскипела настолько, что готова была вот-вот разорваться. От этой боли перед глазами просто звёздочки стали танцевать, но она держала себя на месте. — Ты не хуже меня понимаешь, что без таланта Эрвина человечеству не выжить, — попытался образумить девушку Леви, но она уже никого не слышала, кроме иллюзии её вновь взбунтовавшегося сознания. Голоса, пропавшие на эти долгие два месяца, вновь вернулись и закричали разными голосами, подначивая убить Ривая и «подпевая» мини-Микасе. — Зарежь! — Убей! — Отруби ему голову! — Он слаб! — Он опасен! — Убей! — Скорее! — Действуй! — Давай! — Ты можешь! — Микаса, он прав! Останови это безумие! — влез Флок, но Аккерман так на него посмотрела, что он моментально замолчал. — Но без Армина нам тоже не справиться, — захрипел где-то сбоку голос Эрена. — И так было всегда. Благодаря ему мы заделали брешь и спасли Трост. Это он раскрыл личность Энни. Это Армин додумался передвигаться ночью. Мы нашли прятавшегося в стене Райнера и повергли Бертольда только благодаря Армину! И единственный, кто может спасти человечество, это не я и не командующий. Это АРМИН!!! Так ведь, Микаса? Микаса словно бы услышала голос из-за окна. Сквозь душераздирающие вопли в голове она смогла отыскать здравую мысль: — Очнись! Ты не хочешь потерять всё! Она не хочет убивать Леви. Ей будет больно, если она убьёт его. Она не сможет после этого жить. Но как жить после потери Армина? Девушка сжала руку сильнее и, собравшись с силами и духом, смогла членораздельно произнести: — Прошу… отдай… — Человечество спасёт только Эрвин… — тихо, необычно тихо для этой ситуации заговорил Флок. Мини-Микаса в голове злобно уставилась на него и завопила, её словами закричала и Микаса. — ЗАТКНИ ПАСТЬ!!! — Нет. Не заткну. Разве вы не понимаете? За то, что он сделал, я всем своим нутром хочу, чтоб он продолжал страдать в этом аду, чтобы не умер вот так легко. Он сам Дьявол. Но только Дьявол спасёт нас. Только Дьявол положит конец титанам. И я верну Дьявола к жизни. Этот Дьявол — главнокомандующий Эрвин Смит. Иначе бы такой трус как я не выжил в том кровавом аду. ТАК ЧТО ПРОЧЬ С ДОРОГИ!!! — Флок ринулся к Микасе, которая всеми своими крохотными остатками сознания удерживала себя от срыва. Но такой резкий звук и движение из «реального мира» заставили её потерять контроль — оторвав клинок от шеи капитана, она направила его в сторону новобранца разведывательного корпуса. — СТОЙ!!! — Леви ударил по локтю девушки так, чтобы её атака не смогла пройти. В этот момент за её спиной появилась Ханджи. Схватив Микасу, майор отпрыгнула от Ривая. — Как же это… Как до такого дошло? Не обращая внимание на разворачивающуюся драму, Леви открыл коробку и достал шприц с явным намерением ввести сыворотку титана Эрвину. Хор голосов в голове Аккерман закричал ещё истошнее — закричала и сама Микаса, забившись в конвульсиях и попытавшись выбраться из хватки Ханджи. — Микаса! — Зое крепче стиснула руки вокруг девушки, ведь чувствовала, что ещё немного, и та вырвется. — Ты же сама понимаешь: мы нуждаемся в Эрвине! Нельзя, чтобы у людей за стенами погас последний огонёк надежды! — Но Армин… Армин тоже может! — сквозь слёзы рвано, но осмысленно сказала Микаса. — Ты права, он исключительный. Но у него нет такого опыта и навыков лидера, как у Эрвина! — Что это за жизнь? — тихо заговорила мини-Микаса, сидевшая тут рядом. Сама Аккерман только сейчас поняла, что в голове больше не осталось ничьего крика — одна лишь пустота и мертвенно холодный голос галлюцинации. — Я тоже бы хотела вернуть дорогих мне людей, — тихо и проникновенно начала Зое. — Сотни людей… Но за годы в разведке я научилась прощаться. Но… ты ведь тоже понимаешь, кто бы ты ни был, однажды придётся расстаться. — Сегодня они убьют Армина. А завтра? Когда Эрен им станет не нужен, как думаешь, они оставят его в покое? — она вопросительным, но таким же пустым взглядом посмотрела на разведчицу. Улыбкой тут и не пахло. — И что это за жизнь в вечной боли и страданиях? В ожидании неизвестности. Эту-то жизнь ты называешь прекрасной? — Это невыносимо, — где-то на фоне продолжала говорить Зое, однако Микаса уже слушала лишь своего внутреннего демона. В её словах она впервые отыскала смысл для себя. Руки опустились, но гарду со сломанным клинком не выпустили. — Но прошу, смирись. В жизни таких моментов будет полно. Будет тяжело. Очень тяжело. Уж я-то знаю. — Чувствуешь эту боль? Она вырастит в тебе в десятикратном размере, когда ты увидишь обезглавленное тело своего брата. Думаешь, что сможешь вытерпеть её? Ты уже сейчас на краю. Всего то и надо, что… решиться. — И всё равно, надо продолжать двигаться вперёд. — Сделай это, Микаса, — девочка подошла ближе и, опустившись на коленки, присела около разведчицы, заглядывая своими пустыми глазами в её. — Избавь нас от этой боли. Отпусти эту жизнь и обрети, наконец, покой. Разве мы не заслужили его? Разве ты не устала? — Да… устала… — тихо сказал девушка уже вслух. — Микаса не хочет двигаться вперёд. Она уже… ничего не хочет, — она сжала рукоять клинка и подтянула его ближе к себе. — Микаса устала жить. Лучше бы ей… — медленно развернув рукоять так, чтобы остриё упиралось ей в живот, она чуть оттянула руки, чтобы с размаху засадить его в себя, — дали сгнить… в той камере… — МИКАСА, НЕТ!!! Воздух сотряс еле слышный звук разрезания человеческой плоти, и на крышу злосчастного дома, где развернулась целая трагедия в лучших традициях Шекспира, упали первые капли крови и потекли к краю по потрескавшемуся шиферу.