POV. Учиха Саске
Я слушал песню Наруто. Голос разливался над ручьем, звенел, отражаясь от скал, при этом умудряясь сливаться и дополнять журчание воды, создавая гармонию. Этот голос можно было бы слушать просто так, наслаждаясь звучанием, но… Но текст, к сожалению, трогал прямо за живое. Или, вернее сказать… За мертвое. Эта песня была о жизни. Эта песня была о смерти. Эта песня давала надежду, воссоздавала из глубин подсознания давно забытый и потерянный в лабиринтах отчаяния смысл жизни. «Пожалуйста не сгорай» — умоляет тихий голос внутри. — «Ведь кто-то же должен гореть!» Сначала я считал себя мстителем. Моей целью было отомстить брату, и найти, докопаться до истины, почему же он это сделал, и что это был за человек с ним. Мне сказали, что в квартале Учиха он был один… Но я-то знаю, что это неправда! Потом… Появился Наруто. Он ворвался в мою жизнь ураганным ветром, лишил душевного покоя, пошатнул в голове все те непреложные истины, о которых я раньше даже не задумывался. Он открыл мне заново глаза на мир, он заставил меня посмотреть на события не через кровавую линзу шарингана, а с точки зрения обычного здравомыслящего человека. И мне совсем не понравилось то, что я увидел. Он всегда учил смотреть вне системы. Если представлять жизнь, как партию игры в шоги, то любимым приемом Наруто было смахнуть все фигуры и положить на доску, к примеру, картошку. И вот, когда я уже подумал, что научился мыслить вне, как он ошеломил меня снова. Я думал, что он говорит о причинах поступков. На виду всегда лежит самое простое решение, но оно же почти всегда самое неправильное — и если копнуть поглубже, то можно понять, что мотивы здесь были вовсе не те, какие можно было подумать сначала. Однако… Мне в голову не приходило, что такие простые истины, как-то, что воздухом надо дышать, трава зелёная, Наруто — без голоса и так далее, тоже могут оказаться внезапной ложью, лежащей на поверхности. «Воздухом нужно дышать, да» — сказал мне как-то Наруто, — «Но ты никогда не думал, что на самом деле воздух ядовит, но ему просто требуется долгое время, чтобы убить нас?» «Трава зелёная» — сказал мне как-то Наруто, — «Но ты никогда не думал, что когда в детстве тебе тыкнули пальцем в какой-то цвет и сказали, что он называется зелёным, то сами они видели другой цвет, хоть и тоже называли его зелёным? А на самом деле тот цвет, который они называют зелёным, ты называешь, например, красным. И таким образом каждый человек видит мир в своих собственных цветах, но называют они их по общему примеру!» «Почему у тебя голоса нет?» — задал я как-то Наруто давно мучавший меня вопрос. Он на это лишь легкомысленно пожал плечами. «Сколько себя помню, у меня не было голоса. Может какая-то врожденная травма голосовых связок, а может ещё что… Да и какая разница, мне и так хорошо.» — отмахнулся он. А потом… Потом я услышал впервые его песню. «Однажды он сказал — твой полёт всего лишь сон. И ты летать не стал, стал таким, как он.» Эти слова будто бы сорвали в душе какой-то барьер. Я ведь действительно даже не пытался жить после того случая. Я лишь существовал… И осознал это лишь сейчас. Как много еще пропустил бы я, если бы этот неугомонный Узумаки не открыл мне глаза на мир? В какую пучину ненависти я мог бы погрузиться? Мне даже страшно думать об этом. Боль заставляет тебя становиться сильнее лишь тогда, когда ты находишь в себе силы жить дальше, а не когда ты погружаешься в нее с головой, теряя свет солнца. Отказаться от всего хорошего, что есть в твоей жизни, отвернуться ото всех друзей — и все ради какой-то определенной цели? Не это ли судьба Шисуи? А я так не хотел идти по его стопам… Но тем не менее чуть было не свернул на развилке вслед за ним. Голос Наруто… Пробуждает в душе все давно забытое. Вскрывает ржавым лезвием давно зарубцевавшиеся шрамы души, чтобы они смогли наконец зажить окончательно. Странно неуместный, но такой гармоничный. Совершенно не вяжущийся с его образом веселого идиота, но так подходящий ему в те короткие моменты, когда он действительно серьезен. «Знаешь…» — говорил мне на следующий день Наруто, — «С тех самых пор, как я получил… Эти шрамы… Мне иногда снятся необычные сны. В них я вижу жизни разных людей. Это люди прошлого, люди будущего… Люди настоящего. И мы с тобой там тоже были.» — хмыкнул он, — «Хотя ты там был тем еще теме, сосредоточенным лишь на мести своему брату. Там ты погрузился во тьму… И хоть и отомстил потом, но лишь после смерти твоего брата узнал правду о том, что происходило в деревне на тот момент.» Он рассказал мне про основателей Конохи — про Хашираму и Мадару, причем гораздо подробнее и совсем в другом ключе, нежели то, как нам это объясняли в Академии. Он рассказал мне про Тобираму Сенджу. Он рассказал мне про восстание клана Учиха. Рассказывал он так подробно, описывая все те мелочи, которые просто не мог знать, что не поверить ему было трудно. Что интересно, за весь рассказ он ни разу не назвал Шисуи по имени. Он всегда называл его «твой брат», «старший сын Фугаку-сана», или ещё как-нибудь, но имя его не прозвучало ни разу. Имя Итачи, кстати, тоже ни разу не прозвучало… Впрочем, я не стал заострять на этом внимания. То, что он говорил… Достраивало картину событий. Все те вопросы, которые я задавал себе изо дня в день, получили ответы, а та надежда, которую я старательно прятал в глубине своей души, расцвела в груди вновь. Он… Он был вынужден!.. Он тоже был своего рода жертвой!.. Он все ещё любит меня. Тогда, давно, мне было очень трудно смириться с тем, что мой любимый старший брат — брат, который играл со мной в детстве, который улыбался, шутил и дурачился… Все это время был злом. Ну вот не укладывалось это в голове! И теперь все встало на свои места. Да, почти вся моя семья мертва, но… Но вот именно что «почти». Пусть потерянный, пусть лишенный всего, но у меня есть брат, и это побуждало в груди давно забытое чувство. Моя жизнь радикально менялась два раза — первый, в тот день, когда был… вырезан клан Учиха, а второй — когда я начал общаться с Наруто. И вот сейчас, слушая его песню, я снова вспоминал все то, что пережил с ним. Я вслушивался в его голос, как вдруг внутри будто щелкнуло что-то. Я понял, почему его голос всегда казался мне неуместным. Он же… Высокий! Я бы даже сказал, девчачий! А ведь точно, он же зачем-то скрывает его. Даже от меня — я оба раза сам почти случайно становился свидетелем… Если так подумать, то зачем бы ему скрывать свой голос? Не думаю, что дело в том, что он не очень подходящий для парня — он не из тех, кто стал бы стесняться своего голоса… И вот в этот самый момент в моей голове все недомолвки выстроились в единую картину. Высокий голос. Женский род в песне. Мешковатая одежда. Маленький вес. Комната, в которую нельзя приходить. Отсутствие на общеклассном приёме у ирьенина. Смотреть «вне»… Не это ли то, чему меня учил Наруто? Но если посмотреть «вне», то получается… Что на самом деле… Мою мысль прервала резко наступившая тишина. Я поднял голову, и вдруг резко почувствовал, как по берегу ручья прошла волна чакры. Она была ужасающа. Она сминала все на своем пути, прижимала к земле и заставляла трястись от животного ужаса. Это - чакра Наруто? Да быть не может! Такая чакра не может принадлежать человеку, просто не может! Глаза заслезились от внезапой рези, будто бы мне прямо в глаза кинули горсть песка, если не соли. Что это? Что это за странное чувство? Разве может Наруто... Источать такую... ненависть? Я не сразу понял, когда давление исчезло, осознал это, только когда над ручьем прозвучал громкий возглас: — Курама?! Я в шоке смотрел на блондина, который уставился на пару секунд в пустоту, замерев, а потом… раздался смех. Даже не так... Хохот. Для меня, еще не до конца оправившегося от произошедшего, этот смех показался действительно жутким... Однако, вопреки моим опасениям, вскоре Наруто успокоился, встряхнулся и встал, все ещё спиной ко мне. Раздался острохарактерный звук запечатывания, и гитара, которую он все это время держал в руках, исчезла в облачке дыма, хотя я и не видел никакого свитка! После этого он застегнулся… И сел в позу медитации. Что это было? Я вытер выступившие слезы, уставившись на свою ладонь, будтобы впервые. Глаза нещадно болели, но я все же поднял взгляд на своего... Товарища? А могу ли я называть его так?.. Он продолжал все так же сидеть неподвижно, так что я вновь задумался обо всех этих его странностях, к которым за сегодняшний день прибавилось ещё несколько пунктов. Что это за странная чакра, испускающая такое ужасающее ки? Что такое «курама»? Правда ли он… парень?End. POV. Учиха Саске
* * *
«Ну наконец-то… Я скучал.» — раздался в моей голове хрипловато-насмешливый голос. — Курама?! — я от удивления аж вслух заговорила, но тут же опомнилась и обратилась мысленно. «Это действительно ты?» Да, это был первый вопрос, который пришёл мне в голову. Знаю, вопрос гениален в своей тупизне, но чёрт возьми, а что мне спрашивать? Почему ты не появлялся так долго? Как ты относишься к тому, что Наруто мертва? Хотя, судя по тому, что он говорит, что скучал, я могу сделать вывод, что он ещё не в курсе моего иномирного происхождения… Чёрт… Только разборок с девятихвостым демоном мне тут не хватало! Только бы все обошлось, только бы все обошлось....... «Нет, это не я.» — фыркнул лис. — «Это Майто Гай. Пришел поговорить о Силе Юности.» От неожиданности я расхохоталась. Ох! Я прям в красках представила себе, каково жить, если в голове у тебя запечатан Майто Гай. Это же ужас! Жила бы в своём мире — написала бы фанфик. «Спустись-ка ко мне.» — сказал вдруг Курама. Я вздрогнула, но решила — чего уж тянуть. Встала, запечатала гитару, и прямо тут же уселась в позу медитации. Про то, что там в кустах сидят два шпионистых ниндзя, я как-то совсем забыла… Сначала я боялась, что у меня снова ничего не получится. Я же много раз пыталась пуститься в своё подсознание, но все разы я добивалась только того, что чуть лучше чувствовала чакру! Но стоило мне привычно войти в состояние медитации, как перед моим внутренним взором стаи проявляться очертания коридоров. Сперва нечёткие, размытые, будто бы мой собственный разум сомневался, как ему стоит выглядеть, но вскоре окружающая меня недействительность перестала расходиться волнами, и я смогла нормально оглядеться. В принципе, все было прямо, как в аниме. Вода доходила мне до щиколоток, вдоль каменных стен тянулись трубы, где-то вдалеке слышался звук капель, отражающийся от стен и расходящихся эхом по коридорам. Не долго думая, я пошла вперёд, но вскоре очутилась на развилке. Идти направо или налево?.. Хммммм. — Курамааа! — крикнула я вперёд. Из правого коридора в ответ мне раздался рык. Ну вот и отличненько! Несколько раз свернув таким образом, я оказалась у входа в огромный зал. Посередине зала тянулись вверх и уходили в бесконечный потолок широкие прутья клетки, а посередине на них был прикреплен огроменный кусок бумаги с аккуратно выведенным на нем иероглифом «печать». Ну, это по сравнению с мной листок был большим — если смотреть прямо так, то он выглядел малюсеньким клочком бумаги на фоне огроменной клетки. — Ну наконец-то. — раздался громогласный голос Лиса. — Я уж думал, что ты теперь вечно будешь бродить по коридорам. В моём подсознании голос его был раза в два громче, чем по ментальной связи, кроме того, он многократно отражался от стен лабиринта, из-за чего был гулким и даже ещё более рычащим, чем обычно. — Я потерялся! — надулась я, стараясь скрыть волнение, и тут же осознала свою ошибку. Лис в курсе, что я девушка — это раз, а я по привычке о себе в мужском роде сказала. Потеряться в собственном подсознании можно разве что очень неопытным путешественникам, а я, вроде как, частенько тут бывала раньше — это два. Я вгляделась в темноту клетки. Чёрт, ни черта не видно, темно-то как! Здесь бы свет включить!.. Хм, а это мысль. Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и воспроизвела перед внутренним взором зал, в котором стояла. А теперь… В моём воображении на стенах, на высоте метров эдак 10, возникли прожектора. Открыв глаза и убедившись, что внезапные предметы декора теперь вполне себе существуют, я вновь перевела взгляд на клетку. Ох… Лучше бы я этого не делала. Свет прожекторов, направленный вниз, освещал громадные передние лапы и нижнюю часть лежащей на них морды. Прямо на меня, прищурившись, глядел ярко-алый глаз с узким зрачком. Да один этот глаз был больше меня по размеру! Было наивно даже надеяться что я смогу хоть как-то осветить всего лиса с высоты всего-то каких-то метров 10. Вот так, навскидку, я дала бы ему в холке метров 200, а может и больше, если лапы длинные. Жесть… И этому гиганту вдвоём противостояли Минато и Кушина?! А Хаширама? А Мадара? Да что ж это за звери-то в этом мире живут?! По телу прошла крупная дрожь. Так, не бояться, не бояться. Лисёнок хороший, лисёнок меня не съест. Да что там есть, он меня просто-напросто сдуть может! Курама тем временем продолжал молча меня разглядывать, что изрядно действовало на нервы. — Боишься. — констатировал наконец он. Факт освещения его совершенно не смутил, видимо, Наруто и раньше включала свет в подсознании. Ха! Я? Его? Боюсь?! Пфффф, да я вообще не испугалась! Вот совсем! Ну, разве что чуточку. — Размечтался! — фыркнула я. Из клетки раздался смешок. — Ну вот теперь я узнаю потомка Ашуры. Я вздрогнула. Так он в курсе?.. — Откуда?.. — Откуда я знаю? А ты не хочешь вспомнить, что я до первого запечатывания довольно долго был на свободе, и все эти ваши войны шиноби застал? Или что я имею доступ к нервным окончаниями тела моего джинчуурики? — морда лиса размером с небольшой дом повернулась в мою сторону, и теперь на меня пристально смотрели, опасно сощурившись, два кроваво-красных глаза. — И, знаешь… — его тон стал ещё более угрожающим, если это возможно при такой-то громкости, — Мне совершенно не понравилось умирать вместе с тобой! Я съежилась. Если он чувствует все то, что чувствовала я, то… Ух ёжки........ Курама тем временем продолжал. — Я не всесилен! Я далеко не всегда смогу вытаскивать тебя практически с того света, теперь ты в этом убедилась? Ты так хотела умереть — пожалуйста, насладись. Понравилось? Мне — нет. Он поднялся на лапы, и теперь голос его раздавался откуда-то с небес, создавая ощущение, будто бы это высшие силы напрямую обращаются ко мне. — Тебе… Очень повезло, что ты можешь сейчас находиться в мире живых. Ты должна быть благодарна. Он говорил так, будто бы знает что я… Не та Наруто. Но тогда почему продолжает разговаривать, как ни в чем не бывало? — Чт-? Кому благодарна?.. Лис не ответил, но ноги мои обожгла почти мгновенно нагревшаяся вода, а спустя секунду меня вышвырнуло нахрен из собственного же подсознания. «Ну нихрена себе разговорчик вышел…» — мрачно подумала я и открыла глаза, чтобы в следующую секунду увидеть перед собой два склонившихся лица — оба с активированными шаринганами. И вот вся конспирация летит под девять пушистых белых хвостов арктической лисички по имени Писец.