POV. Хатаке Какаши
Я не знаю, зачем я пошёл за Наруто. Может, меня напрягло то, что Саске, сделав крюк, стал приближаться к реке, а может, мне просто хотелось снова услышать её песню — но факт остаётся фактом, я велел Сакуре охранять лагерь, а сам последовал за Наруто и Саске. Когда я оказался у реки, Наруто, по всей видимости, уже заканчивала петь первый куплет, поэтому я присел в ближайших к берегу кустарниках (все равно она, как сенсор, почувствует меня), и стал слушать.Настоящие вещи, Всегда так некстати… И так постоянны, — Не раз и не два. И хочется голос Подальше послать, Который достал, Повторяя слова: Пожалуйста, не сгорай, Ведь кто-то же должен гореть. За углом начинается рай, Нужно только чуть-чуть потерпеть. Шагни обратно за край, Тебе рано ещё сгорать. За углом начинается рай, Нужно только чуть-чуть подождать.
У неё самый настоящий талант — подбирать именно такие песни, которые задевают в душе слушателей какую-то особо дальнюю и тонкую струнку. Рядом со мной всю мою жизнь шагает смерть. Самой первой умерла моя мать, ещё при родах. Я не знал её, но знаю точно, что мой отец тяжело пережил её смерть. От других шиноби я слышал много историй о своём отце — и во всех них он был жизнерадостным, упорным, благородным, смелым… Но самое главное — он безумно любил мою мать. Поэтому, когда её не стало… Он очень сильно изменился. Я слушал рассказы людей о прошлом моего отца, я не мог поверить. Он — жизнерадостный? Он — упорный? Да не может быть! В моей жизни он всегда был серьёзен и даже временами депресисивен, часто просто замирал на месте и смотрел в пустоту потерянным взглядом, частенько опускал руки. Он преображался только во время миссий или же при общении с товарищами — в эти моменты по нему хотя бы можно было сказать, что он живой человек. Он умер вторым, покончив жизнь самоубийством после того, как его оклеветали его же товарищи, которых он спас. Это была первая в моей жизни смерть, которую я мог осознать. Пусть он вовсе не был при жизни весёлым, внимательным ко мне, заботящимся отцом, но он все же был мне очень дорог, он был единственным близким мне человеком… Как я тогда думал. Третьим погиб Обито. Он тоже, в каком-то смысле, покончил жизнь самоубийством — он ведь сам оттолкнул меня из-под того камня. Иногда я думаю — как повернулась бы история, если бы он тогда не сделал этого? Если бы выжил и остался с Рин, а погиб бы я? Придумал бы он, как спасти её, когда в неё запечатали Треххвостого? Он был мне близок, а я упорно отказывался его признавать. Он был тем, кто показал мне, что мой отец поступил достойно. Он не опозорился, а сделал то, что должен был сделать. Они оба были героями… Четвертой погибла Рин, и, пожалуй, это была та смерть, которую я пережил тяжелее всего. Ведь погибла она… От моей руки. Мне трудно даже вспоминать тот день, который до сих пор иногда снится мне в кошмарах. Правда, стоит признать, что после воздействия на меня Наруто своей странной техникой, мне больше не снятся страшные сны. Только в последнюю ночь приснилась какая-то красивая девушка со светлыми волосами… Причём обнаженная… Но не стоит заострять на этом внимания. Фактически, Рин тоже покончила жизнь самоубийством, намеренно бросившись на мой райкири. Но… Легче от этого не становится. Она ведь так же была мне близка… Пятым погиб Минато-сенсей, и снова… Снова самоубийство. Он погиб, использовав смертельную технику запечатывания, чтобы спасти деревню от Девятихвостого Лиса. Он погиб… А я вновь не смог сделать абсолютно ничего. Смерть шагает со мной в ногу на протяжении всей моей жизни. Я солгу, если скажу, что никогда не пытался последовать за всеми близкими мне людьми. Я солгу, если скажу, что никогда не думал о смерти, как о чем-то желанном. Но… «Пожалуйста, не сгорай! Ведь кто-то же должен гореть!..» Верно. Кто-то должен. Я уже не один, у меня снова есть команда, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы они выжили, выросли и стали сильными шиноби. Они сильны уже сейчас, причем, как духом, так и телом — я проверял их по многим дисциплинам, и те результаты, которые они показали, являются нормальными для средних Чунинов, а то и выше, а ведь они пока что всего лишь Генины! Но я нужен им. Я многое испортил в прошлом, многого не сделал, но судьба дала мне ещё один шанс и я ни за что его не упущу!Пожалуйста, не сгорай, Спаси все, что можно спасти! Прости все, что можно простить, Иди, пока можешь идти. Шагни обратно за край… За углом начинается рай…
Песня все лилась и лилась, отражаясь от скал и звеня над ручьем, то становясь громче под напором эмоций, то почти затихая в те моменты, когда Наруто брала себя в руки. Было видно, что эти эмоции — искренние. За время использования шарингана я уже приноровился подмечать незначительные детали мимики даже обычным глазом, и сейчас я чётко видел, как она выплескивает в песне свои эмоции и чувства, что так долго держала под замком. Она поёт эту песню от всего сердца — значит ли это, что она тоже задумывалась уже о своей смерти? Значит ли это… Что она тоже жива сейчас только из чувства долга перед товарищами?.. Она столько всего пережила… Но она смогла взять себя в руки, смогла снова начать улыбаться, и даже помогла мне… Эта девочка невольно вызывает уважение. Я слишком хорошо её понимаю, чтобы не осознавать до конца, каких нечеловеческих усилий потребовало то, чтобы она вновь поднялась на ноги и пошла дальше, улыбаясь. И никто не заметил ни капли фальши в её дурачестве! Надо признать, она хорошо умеет удивлять. От размышлений меня отвлекла в очередной раз сменившаяся громкость пения. Теперь песня разливалась над берегом тихо…Мне нужно войти В эту стену закрытых дверей. Но пальцы разбиты, И нет даже вмятинки в ней. И вдруг я в обломках стою, — Побелела как мел. Я правильно сделала, дух? Это так ты хотел? Это так ты хотел?..
Секунда тишины, которую нарушал лишь затихающей звук последней отзвучавшей ноты… И вновь раздается голос, с каждым словом все больше переполняясь эмоциями, заставляющими его то переходить на шепот, то дрожать, покрываться, будто всхлипывая, и умоляя от всей души — «Живи!».Пожалуйста, не сгорай… Ведь кто-то же должен гореть… За углом начинается рай… Нужно только чуть-чуть потерпеть. Шагни обратно за край, Тебе рано еще сгорать. За углом начинается рай, — Нужно только чуть-чуть подождать. Пожалуйста, не сгорай! Спаси все, что можно спасти, Прости все, что можно простить, Иди, пока можешь идти. Шагни обратно за край!.. За углом начинается… Рай… Рай… Рай… Рай…
Эхо все затихало, а я сидел и смотрел на ровную спину укутанную в оранжевый комбинезон, когда вдруг почувствовал слишком знакомую чакру. Кьюби. Сердце ухнуло в пятки. Я знал, что Наруто — джинчуурики, но… Но я не думал, что печать нестабильна!.. Перед глазами промелькнули сцены прошлого, которые я никогда не смогу забыть. Рин… Минато-сенсей… Неужели снова Биджу заберет у меня близкого человека?! Я ведь только сейчас смог по-настоящему её понять! Она спасла меня от гнетущей боли в груди, она помогла мне научиться видеть мир вокруг, а не призрачные тени прошлого! И снова… Снова… Если Девятихвостый вырвется сейчас, то погибнут многие люди! До Конохи рукой подать, Биджу преодолеет это расстояние в два больших прыжка! Чтобы предотвратить катастрофу и спасти сотни если не тысячи людей, мне нужно… Мне нужно прямо сейчас… Убить Наруто. Нет, нет, нет, только не снова! Я не хочу, чтобы было так, как с Рин! Я не хочу, чтобы дочь Минато-сенсея погибла от руки его ученика! Я не смогу!.. Но я должен… Может можно хоть что-то придумать?.. Но ведь печать ставил Минато-сенсей, и это была его сильнейшая печать! Печать бога смерти не сломить, я же знаю! …Все эти мысли проносились в моей голове с нериальной скоростью, сменяясь одна за другой по 100 раз в секунду. Я не смогу! Но я должен! Но я не смогу! Но иначе погибнет множество невинных людей! Но она же мой товарищ! Но… Я — элитный Джонин Деревни, Скрытой В Листве. У меня никогда не дрожат руки. Но сейчас, когда я понимал, ЧТО мне придётся совершить… Крупная дрожь била меня, пока рука тянулась за кунаем. Всего один бросок. Рука Джонина и бывшего АНБУ может легко кунаем убить и взрослого накачанного мужика, что уж говорить о двенадцатилетней девочке. Рукоять куная легко и привычно легла в ладонь. Всего один бросок. Всего один… Вдруг, ужасающее давление жаркой чакры исчезло так же резко, как и появилось. Я замер на месте, не сводя неверящих глаз с Наруто. Неужели… И тогда она засмеялась. Громко, взахлеб, слегка истирически, обнимая гитару двумя руками и немного подвывая. Облегчение накатило душной волной. Жива. Более-менее стабильна. Слава Ками-сама… Кунай упал обратно в подсумок, еле слышно звякнув о металл, а я откинулся назад, опершись спиной на ствол какого-то рядом стоящего дерева, и прикрыл глаза. Я был полностью опустошён морально. Фактически, я только что попрощался с Наруто, признал, что смог бы ради благополучия деревни… Убить ее. Вдруг вспомнились слова Обито, сказанные когда-то: «В нашем мире те, кто нарушают правила, считаются отбросами. Но, знаешь, те, кто бросают товарищей в беде — гораздо хуже отбросов!» О, Ками-сама, нет, я не позволю вновь этому случиться! Я не позволю больше моим товарищам умирать! Наруто тем временем запечатала гитару, причём, судя по всему, в нательную печать. Я уже устал удивляться. Откуда у неё знания и умения, как у самых лучших мастеров Узушио? Подождав пару секунд, пока рассеется облачко от запечатывания, она села в позу для медитации. Я снял повязку с левого глаза и внимательно рассмотрел её шаринганом. Это удивительно и совершенно невозможно, но… Её чакра состояла из трёх разных чакр, смешанных примерно в равных пропорциях. Одна, огненная, это чакра Кьюби, я точно могу это сказать. Я всегда узнаю эту чакру… Чакру, которая отняла у меня учителя. Однако, в Наруто она была какая-то менее… Менее агрессивная что ли. В это с трудом верится, но все же. Вторая — нормальная чакра голубоватого цвета, какой она и должна по идее быть. И наконец третья… Я сначала не поверил своим глазам и на всякий случай протер глаз с шариганом, но нет, мне не привиделось — чакра была тепло-жёлтого цвета. Она была какой-то очень… Спокойной. Умиротворенной. Это даже описать трудно. Все три вида чакры равномерно циркулировались по СЦЧ, смешавшись в один поток, и вместе составляли чудовищных размеров резерв. То, что было видно трехтомойным шаринганом — так это то, что целиком резерв не разглядеть. Видимая часть — где-то одна шестая чакры Биджу. Так каков же полный резерв?! Вдруг, ток чакры в её теле изменился. Чакра стала течь медленнее — похоже, она вошла в состояние медитации. На ветке соседнего дерева послышалась возня, и сверху на берег спрыгнул Саске, про которого я, с всеми этими эмоциями совсем забыл. А он все это время был здесь… И так же чувствовал ки Девятихвостого. Шуншином я переместился за спину выжившему из Клана Учиха и положил ему ладонь на плечо. — О том, что ты здесь видел… Никому не слова. Он вздрогнул, когда я коснулся его, но быстро оправился и молча кивнул. — А что это… Было?.. — тихо спросил он спустя небольшую паузу. — Это чакра биджу, Саске… Девятихвостого демона… Я подошёл ближе к все ещё медитирующей Наруто, и снова взглянул на неё шаринганом. Её странная чакра завораживала, я еле смог оторвать взгляд от мельтешения трёхцветных нитей. Я перевёл взгляд на Саске и вздрогнул — он смотрел на Наруто активированным шаринганом с одним томоэ. Пробудил, значит… Ну да, чакра биджу — это вам не мопс чихнул. В молчании прошло ещё минут пять. Я судорожно пытался сообразить, где мне найти достаточно сильные печати, подавляющие чакру, на случай, если печать Восьми Элементов, не дай Ками, вдруг снова будет нестабильна, ну, а о чем думал Саске, мне неизвестно, но выглядел он тоже весьма напряжённым. Все время, пока мы вот так стояли, я не деактивировал шаринган на случай непредвиденных ситуаций. В конце концов, это доудзюцу ведь способно теоретически взять биджу под контроль… Правда, получилось это только один раз только у одного весьма талантливого человека, у которого, к тому же, было в два раза больше глаз, чем у меня, но попытаться стоит. Если есть шанс оставить Наруто в живых, то я буду рад ухватиться за любую возможность. Вдруг, её ток чакры на какую-то секунду стал нестабилен, чуть не вырвавшись в виде ки, но потом вновь успокоился, лишь увеличив скорость прохождения кейраккукей. Ресницы дрогнули, и на нас, часто моргая, уставились два небесно-голубых глаза. Мы с Саске синхронно выдохнули. Ох, были бы у меня волосы темнее, за сегодняшний день поседел бы от нервов. Наруто смотрела на нас, мы смотрели на Наруто. Неловкая пауза уже затянулась, когда… — Ты ничего случайно не хочешь нам рассказать? — не выдержал наконец я. Узумаки замялась. — Ну-у-у, я этот… Джинчуурики. Вот. Я поднял бровь и скрестил руки на груди. — Мне лично это было известно и ранее. А вот как чакра Девятихвостого, вырвавшись наружу, просто-напросто ушла обратно в печать — вот об этом мне было бы весьма интересно послушать. — Э-э-э… Ответ «не знаю» принимается? — робко сказала она нормальным, не хрипящим, голосом. — Нет! — рявкнул я.End. POV. Хатаке Какаши
Я смотрела на разозленного Какаши и гадала, как мне выкрутиться из этой ситуации. Да, попала я, конечно, по полной программе — спалиться так сильно это надо было ещё смочь, но я смогла, молодец. Могу взять с полки пирожок, протереть с него пыль и положить обратно. Мда, голос перед этими двумя можно уже не прятать… Я вздохнула, а потом хихикнула с того, насколько забавно повторилась ситуация. — Ну и чего смешного? — хмуро поинтересовался Какаши. — Нет-нет, ничего… Просто, как говорил Тазуна, позвольте поведать вам свою историю… Я уселась поудобнее (ну неудобно мне в позе лотоса сидеть!) и взглядом намекнула своим слушателям, чтобы они так же сели. Убедившись, что они так же устроились на берегу ручья, я повернулась лицом к воде, и, глубоко вздохнув, начала. — Ну, начать стоит с того, что печать была нестабильна с самого моего рождения. — Я сделала эффектную паузу, чтобы полюбоваться на два охреневших лица. — Ребят, ну шаринганы-то деактивируйте! А то напрягает, честно! Я не собираюсь вам врать о чем-то, расслабьтесь. Так вот, — теперь вместо трёх красных глаз на меня смотрели три чёрных — Продолжить стоит тем, что вы совсем не знаете того, кого называют Девятихвостым Демоном. В ночь нападения его на Коноху, двенадцать лет назад, многие свидетели могут подтвердить, что в глазах у него был виден Шаринган. Да и сам он никогда не выбрался бы сам из печати… Суть в том, что убивать столько невинных людей вовсе не было его волей! Его заставили. Он… Не то, чтобы он был милой интеллигентной овечкой — вовсе нет, но и тем бездушным монстром, коим его представляют обычные граждане, он так же не является. Когда я был маленький… В моей голове частенько звучал голос. Этот голос подсказывал, как поступить в той или иной ситуации, он помогал спасаться от хулиганов, выслеживая по чакре и сообщая мне их местоположение, он развлекал умными разговорами и даже сказками, рассказывал о своей молодости, о своей жизни. Не сразу, конечно, сначала он просто требовал его выпустить, потом постепенно стал комментировать мою жизнь, и так, шаг за шагом, к моменту поступления в академию мы стали настоящими друзьями. Этот голос в каком-то смысле заменил мне родителей, хах… Какая ирония. Какаши вздрогнул, а Саске лишь молча продолжил слушать. — Конечно же, я знал, что этот голос принадлежит Девятихвостому Демону-Лису, который в день моего рождения покинул печать и разрушил довольно-таки обширный участок Конохи, не говоря уже о сотнях погибших людей, среди который были и мои собственные родители. Я не говорю, что не желаю отомстить за мою погибшую семью, — я посмотрела в упор на Саске, — Но мести заслуживает кукловод, а не тот, кто выполнял приказ, не в силах ослушаться. Он отвел взгляд. Догадался, какую параллель я провела? Ну вот и умничка, а теперь делай выводы и мотай на несуществующий ус. Хм, а Саске с усами… Чёрт, зачем я это себе представила?! Распредставить, распредставить! — В общем, можете считать, что я контролирую своего биджу… В этот раз это получилось случайно, я просто немного… Ээээ… Увлекся. Да. «Контролируешь своего Биджуу?! Ха, девчонка, не зарывайся. Мысленно поморщившись и попросив Кураму сбавить громкость, я потерла в затылке, неловко улыбаясь. — Ну, как вы видите, рвать печать и вырываться на свободу он не будет… Вот. Не умею я заканчивать пафосные речи, чёрт! Надо учиться, мне это ещё понадобится в жизни. — А ты уверен… Что он тебя не обманывает? В конце концов, ты же сама знаешь, что Кицунэ… — Он — не Кицунэ. Он девятихвостый Биджу, и я прошу не путать эти два понятия. И, поверьте мне, он не лжет. — Но об этом все равно стоит долож… — Какаши-кун, как думаешь, как отреагируют власти, когда узнают, что печать нестабильна, а сильнейший из Хвостатых Демонов контролируется, фактически, ребёнком? — перебила я его. Над ручьем воцарилась относительная тишина, прерываемая журчанием ручья и щебетом птиц. — Все под контролем, правда. — я положила руки им на плечи и заглянула по очереди — сначала в глаза Саске, а потом и в единственный открытый глаз Какаши. — Все будет в порядке. — Хотелось бы верить… — тяжело вздохнул Какаши, но после этого глубоко вздохнул и встал на ноги, скинув мою руку со своего плеча. — Нам пора возвращаться в лагерь… И ещё, Наруто. — Да? — Если хоть что-нибудь случится… Зови. Его взгляд как никогда серьёзен. — Непременно. — отвечаю тем же тоном, тоже поднимаюсь с гальки и протягиваю руку все ещё молча сидящему, задумавшись, Саске. Он вздрагивает и, секунду поколебавшись, все же опирается на мою ладонь и тоже встаёт. — Идём, нас Сакура уже заждалась небось. — хмыкнула я. Ответом мне послужило шуршание кустов и совершенно пустой берег. — Э-эй, ну меня-то хоть подождите!..