Вишнёвая ветвь

Когда Сеул должен был растаять в сумраке подступающей ночи, небосвод затянули пропитанные мглой облака. Первые капли дождя ударили в окна ресторана, полупрозрачными струнами спускаясь вниз и продолжая своё падение на холодный асфальт. Именно в этот момент музыкальная труппа покинула пределы уютного заведения, весело обсуждая завершившееся выступление. Окончание дня молодые люди хотели провести в пределах какого-нибудь клуба на Хондэ, но один из них всё-таки отказался, ссылаясь на помощь младшей сестре с уроками. Так они и разошлись: пианист с контрабасистом уехали на такси, а блондин, покрепче перехватив ручку футляра с саксофоном, двинулся пешком в сторону автобусной остановки. Накинув капюшон толстовки на голову, музыкант широкими шагами преодолел расстояние до светофора, застыв у пешеходного перехода под красным светом. Алые светодиоды мерцали в ритм сокращавшегося времени ожидания, окрашивая дождевые капли яркими вспышками. Засмотревшись на статичного красного человечка на светофоре, саксофонист всем нутром почувствовал странную тяжесть в районе сердца. Пульс глухим битом ударял в уши, заглушая привычную мелодию улицы из утробного рычания автомобилей и шелеста дождя, терявшихся в шуме многоголосой толпы, спешащей по домам. Ранее это странное чувство уже посещало его, всплывая в воображении оленьими глазами и кроличьей улыбкой, обозначая невинного ребёнка. Однако обладатель этих черт был далёк от невинности, за последние пять лет сорвав порядка тридцати шести лепестков… И тёмные очи его полыхали всепоглощающим огнём, выжигая образ незнакомца на подкорке сознания. И губы — столь соблазнительные, отмеченные родинкой, приковывающие взгляд, — порождали желание. Соулмейт Судорожно выдохнув, музыкант спешно побрёл вперёд, когда мокрый асфальт у пешеходного перехода окрасился в зелёный. Сердце продолжало распространять по телу глухой бит, путаясь в шагах своего обладателя, выбиваясь из общего ритма, нарушая выстроенную композицию хаотичной отбивкой о рёбра. Он рядом Ноги несли его по улице в сторону остановки, фигура терялась в толпе, пальцы судорожно сжимали ручку футляра саксофона, а сердце стучало всё громче, умоляя: «Обернись». Но блондин упрямо шёл вперёд, кусая губы. Он уже давно смирился с тем, что их встреча не состоится, и оттого не тешил себя мыслями о возможном появлении родственной души на горизонте. Но вот уже две недели это чувство — этот взгляд — не покидало его, преследуя на выступлениях. Хотелось скрыться от незримого наблюдателя и в то же время наоборот, как можно скорее поймать сталкера, дабы покончить с игрой в салочки раз и навсегда. Последний вариант прельщал гораздо больше, так как бегать от судьбы имело меньше смысла, нежели читать книгу в темноте. — Простите? — кто-то схватил его за руку, резко потянув в сторону. — Вы уронили… Мягкий баритон на грани тенора пробился сквозь гулкий стук сердца, стекая патокой по ушной раковине и въедаясь в разум незнакомой мелодией. Некто смотрел на него тем самым изучающим взглядом, что преследовал музыканта последние две недели, не позволяя дышать полной грудью. И саксофонист неосознанно поднял глаза на человека, потревожившего его размеренную жизнь. — Я слышал, как вы сегодня играли в ресторане, — и губы, отмеченные родинкой, улыбались так наивно-прекрасно, и лицо его напоминало кроличью мордашку. — Красивое выступление, мне очень понравилось! Вишня Свет со стороны ближайшего магазинчика скользил жёлтыми пальцами по статной фигуре юноши перед ним, зарываясь во влажные чёрные волосы и освещая открытую часть шеи, по которой змеилась татуировка. Лишь два бутона цвело на ней, лепестками первого касаясь линии челюсти, а второй мерцал от сбегающих капелек дождя по коже оборванным цветком. Блондин прекрасно знал это растение. Потому что имел точно такую же ветвь, расползавшуюся вдоль ключицы. Соулмейт… Улыбка сама собой осветила заострённое лицо музыканта, которого нежданная встреча окончательно выбила из колеи. Пытаясь привести мысли в порядок, саксофонист покачал головой, опуская взгляд на протянутую руку визави, в ладони коей были крепко сжаты белые провода. Догадка всплыла в сознании моментально, отчего юноша спешно ухватился за любимые наушники, тут же пряча потерю в карман брюк. — Спасибо, — расправив плечи, всё-таки поблагодарил незнакомца тот и вновь протянул руку. — Меня зовут Ким Тэ Хён, иногда выступаю на Хондэ со своей труппой. Если хочешь, можешь прийти на выступление завтра в шесть часов вечера напротив семейного ресторана «Чашка риса». — Чон Чон Гук, — охотно пожал протянутую ладонь парень, улыбаясь ещё шире. — Учусь на отделении дизайна в Университете S. А ещё иногда фотографирую… На улице холодно. Составишь мне компанию за порцией рамёна, чтобы согреться? Утянув нового знакомого в недра магазина, быстро говорил брюнет. Только сейчас Тэхён осознал, насколько промок и замёрз, стоя под дождём, так как тепло от кондиционера на входе резко обдало его жаром. Шмыгнув носом, блондин скинул капюшон с головы, тут же приглаживая намокшие волосы. Чонгук же торопливо прошёл к стеллажу с лапшой быстрого приготовления, выбрав рамён на свой вкус, после чего, уже стоя на кассе, вопросительно посмотрел на выбирающего напитки музыканта. — Эм, Тэхён-ши… — окликнул он того. — Острый или неострый? — Неострый, — подходя к кассе с двумя баночками кофе, ответил Ким, одобрительно разглядывая покупки визави. — Отлично, — Чон радовался, как ребёнок, хоть и всеми силами сдерживал эмоции в узде. Преимущество корейских мини-маркетов заключалось в том, что в них можно было поесть, грубо говоря, не отходя от кассы. Поглощая заваренный рамён, Тэхён сыто жмурился, шмыгая носом — после прогулки под усиливавшимся с каждой минутой дождём подобное прогревание радовало не меньше горячего шоколада зимой. Чонгук вторил чавканью визави, мысленно делая пометку о «чашке кофе», которую тот удачно реализовал, сам того не ожидая. — Тэхён-ши, давно играешь? — после первого глотка кофе, поинтересовался Чон. — С последнего года обучения в младшей школе, — охотно поделился тот, украдкой рассматривая собеседника в отражении витрины магазина. — Родители не препятствовали, а бабушка с дедушкой любили классическую музыку, поэтому поддерживали меня в начинаниях. Уже прошло десять лет с тех пор, как мне подарили первый саксофон. Сейчас же я учусь в университете D на третьем курсе отделения «музыкально-инструментального искусства». — Если честно, мне казалось, что мы одногодки, — брюнет почесал затылок, сконфуженно улыбнувшись. — Прости, хён, за неучтивое обращение. Я лишь на первом курсе, в феврале только переехал жить в Сеул из Пусана. — Пусан, значит… — меланхолично вздохнул Ким, погрузившись в какие-то свои мысли. — Так далеко и в то же время близко. — А ты? — не придав особого значения размышлениям хёна, спросил тот. — Я? — подперев щёку рукой, саксофонист ткнул на себя указательным пальцем, деланно приподнимая брови в удивлении. — До выпуска из старшей школы жил у родственников в пригороде Тэгу, а потом переехал жить к родителям в Сеул. В этом году ещё и младшая сестра переехала к нам, поступила в тот же университет, но играет на виолончели. Мы иногда вместе с ней в дуэте выступаем… Чон Чонгук терпеть не мог постоянной болтовни любой из своих пассий на ночь. Но глубокий баритон музыканта тот готов был слушать каждый день, внимательно следя за ходом поднятой в обсуждении темы. Новый знакомый казался немного нереальным, словно герой из сказки или же пришелец с далёкой планеты, незнамо что забывший в серо-зелёном Сеуле. Сам же Тэхён поражался тому, насколько легко было рассказывать о себе брюнету, уже две недели как преследовавшему его… Или точнее будет сказать: шедшему на зов связи? Тонсен внимал каждому слову, так наивно по-детски кивая головой в знак согласия и кусая губы в те моменты, когда хотелось рассмеяться над повествованием визави или же внести свою лепту. Минуты сменяли друг друга столь незаметно, что Ким за разговором и не заметил наступления ночи. От шуточного спора о плюсах и минусах «Overwatch» в сравнении с другими шутерами отвлёк звонок на телефон музыканта. Извинившись перед собеседником, блондин тут же принял вызов, прижимая телефон к уху. — Юнджу-я, всё хорошо, я скоро буду дома, — с широкой улыбкой на лице говорил он, поглядывая в сторону сонно моргавшего Чона. — Прости… Да-да, я помню. Встретил по пути одного знакомого, мы разговорились и… Что? Не сильно. Мы уже отогрелись в магазине за рамёном и кофе. Юнджу-я… Оппа сам знает, что может заболеть. Я скоро буду дома, там меня и отругаешь. Хорошо-хорошо, вызову такси. — Может быть обменяемся номерами? — доставая свой смартфон из кармана джинсов, как бы невзначай спросил брюнет, разблокировав экран. — Вдруг потеряюсь на Хондэ, пытаясь найти «Чашку риса»? — Слышал о таком чудесном создании современного мира, как «GPS-навигатор»? — спешно забивая номер телефона Чонгука, в шутку спросил тот. — Слышал, но совершенно не умею им пользоваться, когда кого-то ищу, — улыбаясь, поддержал шутку парень, сбрасывая дозвон визави и сохраняя номер пропущенного звонка. — Тогда до завтра, Тэхён-хён? — До завтра, Чонгук-и, — подарив широкую улыбку брюнету, музыкант скрылся за дверьми магазина, затерялся в потоке редких прохожих, после чего сел в первое попавшееся такси, так и не вызвав себе машину заранее. А Чон сидел за стойкой у витрины круглосуточного мини-маркета и глупо улыбался, удивляясь тому, насколько всё оказалось простым и лёгким. Человек, что не покидал его мыслей последние две недели, шёл на контакт охотно… И он не такая же пустышка, надутая самомнением, как все остальные В районе солнечного сплетения разливалось странное тепло, которое явно не относилось к недавно съеденному рамёну и выпитому кофе. У этого тепла было своё имя, по-своему красивое и для него незабываемое. Ким Тэ Хён

***

— Что насчёт сегодня? — Прости, хён, у меня назначена встреча, — стоя перед кроватью в собственной спальне, спокойно ответил Чон, с самым серьёзным видом пытаясь выбрать верхний элемент гардероба. — С Сухён? — привычно прервал разговор Сокджин, шурша чем-то около своего истинного. — К счастью, нет, — губы непроизвольно растянулись в улыбке, когда в воспоминаниях всплыл образ разнеженного едой музыканта, подпиравшего щёку рукой. — Айщ, этот мелкий, — бурчал себе под нос Ким старший, вновь пропадая из общего шума, по всей видимости переместившись в другую часть квартиры. А Намджун с тяжелым вздохом опустился в скрипучее кресло, после чего усмехнулся. — Через неделю сможешь? Мне нужен фотограф… — Ты всё-таки решился, хён? — пораженно застыл студент, зажав в пальцах чёрную толстовку без принта. — Да, думаю, я готов, — в голосе старшего товарища звучала улыбка. — Да и Джин-и весь извёлся уже из-за моей нерешительности. Даже намекать перестал, смирился… Поэтому мне необходимо запечатлеть его лицо в тот момент, когда я встану на одно колено перед ним с бархатной коробочкой в руках. — Я и сам не прочь посмотреть на его реакцию, — с уст тонсена сорвался смешок. «Ванильных» соулмейтов любили абсолютно все в их тусовке. И, на самом деле, за глаза частенько называли родителями пропащих детей, что увязались вслед за ними. Когда Чонгук только приехал в Сеул, то первый, кто заметил первокурсника в толпе поступающих, был именно Сокджин. Этот широкоплечий и наделённый стандартной модельной красотой корейского шоу-бизнеса парень помог найти нужную аудиторию в огромном корпусе для отделений архитектуры и дизайна, после чего ненавязчиво стал приглядывать за ним. Ким специализировался на дизайне интерьера и мебели, поэтому периодически вёл лекции вместо профессоров, так как с этого года перешёл в магистратуру. Что ни говори, а парень обладал необходимым умом и «домашними» чертами характера, чтобы привлечь к себе внимание рассеянного Ким Намджуна… Чонгук не знал точно, когда именно «ванильные» соулмейты познакомились, но поговаривают, что эта парочка начала свои отношения после крупной драки у какой-то заправки года три назад. На Сокджина напали хулиганы, а рэпер подрабатывал заправщиком, ну и… М-да, даже история знакомства у них местами «ванильная» Для Чона эта пара стала прообразом счастья, взаимопонимания и домашнего уюта, в пределах которого хотелось пребывать ежедневно: Джин очень вкусно готовил и всегда следил за порядком в квартире, которую тот сейчас снимал вместе со своим партнёром; Джун же умел чинить абсолютно всё — пришлось научиться, так как это «абсолютно всё» сам же и ломал периодически, — да и за мероприятия отвечал именно он. Пьяные тусовки проходили на квартире Кимов, потому что мнимые родители беспокоились за благополучие мнимых же подопечных, напивавшихся порой вусмерть. А обычные прогулки без алкоголя длились в течение всех выходных, так как у Намджуна всегда была подготовлена программа со списком «кто, куда, во сколько и зачем», пока Сокджин заботился о передвижении компании на своём форде. Классический образ соулмейтов Среди своих хёнов Чонгук чувствовал себя защищённым и нужным. С родственниками парень сейчас общался крайне редко, так как отец до сих пор таил обиду на него за поступление в художественный университет, а мать не знала, как поддержать сына, при этом не разругавшись с мужем. С родным старшим братом брюнет не общался в принципе — пока тот служил в армии, от него ни слуху, ни духу за прошедший год. Так что внимательный Сокджин и помогающий дельными советами Намджун вселили в него надежду на весьма мирное будущее. Пока есть такие хёны, то и никакой соулмейт не нужен вовсе — Тогда я могу рассчитывать на тебя в следующую субботу, Чонгук-а? — Конечно, хён, я обязательно приду!

***

Taehyun-hyun: «Не заблудился?» Звук оповещения в KakaoTalk отвлёк Чонгука от размышлений, пока тот сидел в «Чашке риса» за одиноким столом в самом углу ресторана. По помещению сновали официанты, группки семей о чём-то весело щебетали в кругу родных лиц, не обращая внимания на окружающий их мир. Чон прочёл сообщение и проверил время на смартфоне, после чего чертыхнулся и направился к выходу из временного пристанища, закидывая лямку рюкзака на плечо. Широкую улицу перед рестораном уже заполонили зеваки и редкие фанаты местных айдолов-классиков, помахивая флажками. Хмыкнув, первокурсник нырнул в толпу, ловко пробираясь через перешёптывающихся слушателей, и прорвался к первым рядам. — Спасибо, дорогие слушатели, за то, что и сегодня составите нам компанию! — уже знакомый по внешности пианист приблизился к стойке микрофона у своего синтезатора, обращаясь к собравшимся. — На сегодня мы приготовили для вас несколько новых каверов на популярные песни… Надеемся, что вам понравится наше выступление. Давайте подбодрим моих коллег аплодисментами! Чон захлопал вместе со всеми в ладоши, взглядом скользя по лицам музыкантов. Вот он зацепился за высокого и грузного контрабасиста, затем переключился на разминавшего плечи скрипача, скользнул по макушке присевшей на табурет виолончелистки и, наконец, остановился на облизнувшем губы саксофонисте. Блондин разминал пальцы перед продолжительной игрой своих партий, также бегая глазами по смазанным лицам зевак, пока не встретился взглядом с Чонгуком. Всё-таки пришёл… Широкая улыбка непроизвольно расплылась на лице музыканта, кивнувшего головой в знак приветствия. С этого мгновения Чон растворился в творимой труппой магии игры на эстрадных инструментах, не отрывая взгляда от главного участника сей программы на вечер — Ким Тэхёна, разрушившего привычный мир своим волшебным появлением в неоновых буднях первокурсника. Стало всё равно на то, что этот день он проведёт не в компании любимых хёнов и алкоголя, а в бесконечных разговорах с новым знакомым. Плевать на желания плоти, столь ненужные и пошлые, без которых вполне сносно можно было жить. Почему-то идея затащить саксофониста в постель перестала быть такой заманчивой, ведь, по сути, этот блондин его вполне устраивал и как хороший друг. По крайней мере я могу спокойно слушать его Композиции сменяли друг друга, толпа то редела, то вновь пополнялась новыми лицами; вечер плавно перетёк в начало ночи, усыпав небосвод первыми звёздами, которых, впрочем, из-за неоновых бликов разноцветного Хондэ не имелось шанса рассмотреть. А Чонгук стоял на месте, прикрыв глаза и слушая. Ему нравилось то, что он слышал. Ему нравилось осознавать, что подобную музыку воссоздавали пальцы Тэхёна. И он совершенно не жалел о том, что так бездумно принял приглашение музыканта вчера. Всё ведь просто отлично и без лишних размышлений — Спасибо вам за внимание! Вы отличная публика! — пианист вырвал Чона из сладкого марева музыки, сообщив об окончании сегодняшнего выступления. Всё повторялось по уже знакомому сценарию: толпа слушателей муравьями разбежалась в стороны, труппа принялась за сборы своих инструментов и аппаратуры, а Чонгук наблюдал за весёлым разговором Кима и виолончелистки. Только в этот раз никто не отвлекал звонками с требованием срочно явиться на попойку. Прикусив губу, брюнет всё же двинулся в сторону саксофониста, сунув руки в карманы толстовки. — Оппа, можно я сегодня просто отдохну? — умоляюще смотрела на блондина невысокая девчушка, теребя парня за рукав рубашки. — А завтра сделаю все уроки. Правда-правда, обещаю! — Где твой мизинец? — оттопырив самый короткий палец на правой руке, строго произнёс Тэхён. — Вот! — виолончелистка протянула руку и обхватила своим мизинцем палец визави. — Обещаю, Тэ-Тэ-оппа, что завтра сделаю все-все уроки и даже не буду жаловаться! — Договорились, — скрепив обещание прикосновением подушечек больших пальцев друг к другу, важно кивнул головой блондин, запоздало переводя взгляд на открыто подслушивавшего их Чона. — О, Чонгук-а! Наверно, будь Чон более внимательным к окружающим его людям, а не зацикленным на Тэхёне, то заметил бы странную реакцию виолончелистки на потревожившего их парня. Наверно, будь Ким менее сообразительным, то не подумал бы заранее предупредить свою младшую сестру и коллег о возможном появлении соулмейта на их выступлении… И что танцевать вокруг них брачные ритуалы тоже не нужно — не забыл сказать. Поэтому никто не удосужился сообщить Чонгуку о том, что они рады познакомиться с родственной душой саксофониста, а сам брюнет даже не подавал признаков осознания происходящего в его жизни очередного пиздеца. Он ещё такой ребёнок… Не то чтобы Ким задался целью скрыть свою с ним связь. Ему просто было интересно, когда новый знакомый догадается о ней и сам задаст вопрос об их истинности. Но Чона ничего не смущало: ни тянущее чувство в груди, когда они находились рядом друг с другом, ни навязчивые мысли о самом блондине на протяжении всего дня. Словно всё так и должно быть рядом с Тэхёном, словно ничего странного в этом мире так и не произошло. — Завтра воскресенье… Ты будешь выступать, хён? — после того, как труппа разъехалась по домам (включая Юнджу, которая по началу не хотела расставаться со старшим братом), первокурсник утянул музыканта за собой вглубь молодёжного района Сеула, где всё ещё сновали люди. — Нет, у меня выходной, — Ким сонно щурил глаза, чувствуя усталость после нескольких часов мини-концерта под изучающим взглядом разношерстной публики, поэтому говорил немного лениво. — Может быть составишь мне завтра компанию на набережной Хан? — достав фотоаппарат из сумки, бодро продолжал расспросы тот. — Хочу сделать ещё пару фотографий для будущего проекта. — Что за проект, если не секрет? — Тема «Сингулярность», — наведя фокус камеры на какую-то неоновую вывеску, ответил Чон, после чего перевёл объектив на своего спутника. — «Единичность существа, события, явления» — такое определение дано в Википедии. Вообще понятия не имею, что буду делать с ней, но время ещё есть, придумаю что-нибудь. — Разве это не связано с космосом? — слегка наклонив голову, спросил Тэхён, беззастенчиво смотря прямо в объектив камеры. — Вроде бы… — быстро сделав снимок, улыбнулся Чон, моментально переводя фокус на другой объект. — Но звёзды меня мало интересуют. Зачем нужно что-то далёкое и недоступное, когда рядом есть то, до чего можно дотянуться рукой? Ким не ответил. Он лишь грустно улыбнулся на слова визави, восприняв данные рассуждения на свой счёт. Зачем нужен какой-то там далёкий соулмейт, когда рядом есть доступные сверстники?