Кофе с корицей

Это была очень странно-долгая секунда. Про такое обычно в книжках пишут или в сериалах пускают кадры в замедленной съемке. Вот он придерживает рукой дверь, темно-синяя джинсовая куртка сбирается складками на широких плечах, тугой ворот слегка приподнимает кончики черных как смоль волос. Мужчины не часто позволяют волосам отрасти так сильно... Ему бы просто толкнуть тяжелое дерево посильнее и сделать еще один размашистый шаг, но он замирает и зачем-то оборачивается. Такое бледное лицо… Глаза глубоко посажены, брови слегка сведены, и он выглядит хмурым, вокруг пухловатых губ пробивается серой дымкой щетина, но как-то немного неровно. Нос у него не маленький, наверное, в детстве его часто дразнили. И лицо вообще-то ассиметричное. Природа, как правило, не всегда любит симметрию… Волосы. Господи, да за такие локоны половина девчонок готова душу продать. Густые, самым сексуальным образом небрежными волнами обрамляющие лицо, касающиеся шеи и острого подбородка, слегка волнистые и, наверное, очень, ну очень мягкие. Это невежливо – вот так в открытую смотреть в глаза человеку, которого ты не знаешь. И уж тем более не прилично пытаться разглядеть каждую черточку его лица, запомнить расположение каждой родинки, задуматься, а его шея и спина тоже усыпаны родинками, как у нее самой половина плеч разукрашена веснушками. О чем он сейчас думает, когда слегка приоткрывает губы? У него так забавно дернулась мышца под левым глазом. Господи. Его губы кажутся такими мягкими. Интересно, а у него низкий голос? Безумие какое-то. Это не прилично! Он моргает, все-таки толкает дверь, разворачивается и покидает шумный бар. Секунда проходит, и в мир снова возвращаются звуки и краски, а к ней – способность дышать. Ух ты, она и не заметила, как задержала дыхание, а предательская мурашка размером с ламантина все еще бегает туда-сюда по позвоночнику и никуда, похоже, убегать не собирается. -…наша Рей, представь, до сегодняшнего вечера ни разу текилу не пробовала. Год в колледже отучиться, и ни разу!.. Я уж и так, и эдак, говорила ей, что… Случайные судьбоносные встречи в баре только разве что в кино случаются. Или в сказках. Про Золушку, например. Хотя там был не бар, а бал во дворце. Ну и дура эта в голубом платье размером с шатер каталась в тыкве и носила стеклянную обувь. Да, волшебная пыль у феечки была, определенно, что надо. С кем там еще случайные встречи приключались, а? Точно, Алладин и Жасмин. Принцесса встретила бомжа на рынке и влюбилась. Это ж как ей фуагра должно было надоесть? А, стоп, или чего там они едят на востоке? Тарзан и Джейн? Выплываешь ты такая после кораблекрушения на берег, а к тебе из джунглей полуголый мужик, живущий с гориллами, выходит. Ну как тут не влюбиться-то? Белль и Чудовище? А, стоп. Не подходит. Там торговля людьми и стокгольмский синдром. Русалочка и этот, блин, как его там… а еще бабенка с щупальцами. Не, оставим тентакли тентаклям. Сара Коннор и Терминатор? Ха-ха. Это похлеще, чем тема с Диснеевскими принцессами! - Серьезно, Рей? А? Что? Блять… Сосредоточься! Это же твой день рождения! - Правда? Ни разу? Так. Этот кудрявый мужчина только что задал ей вопрос, возможно, даже два. Про что? Явно не про секс. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться , а то отвечать будет неловко. - Ну… Надо посмотреть на Кайдел. Кажется, она как раз что-то говорила. Давай подруга, соображай! - Мисс Ниима у нас не фанат алкоголя. – блондинка подперла кулачком подбородок, чуть наклоняясь к кудрявому Дэмерону. - В самом деле? Молодец, куколка, хвалю! – По игриво подмигнул сначала Рей, а затем и Кайдел. Конникс закусила губу и легким жестом заправила за ухо невесомую прядь выбившихся из скрученных в два пучка волос. Она, что, флиртует с кудрявым? Рей еще раз внимательно оглядела нового знакомого. Он был невысок, но отлично сложен, обтягивающий пуловер выгодно подчеркивал и грудь, и плечи молодого мужчины. Смуглый, с вьющимися черными волосами и приятным голосом, вечной полу-ухмылкой и озорными огоньками в глубине карих глаз. Казалось, что Дэмерон знал все и обо всем на свете, за пятнадцать минут знакомства он сумел поддержать разговор на несколько абсолютно разных тем. Должно быть, он был одним из тех по-настоящему компанейских парней: и в лес с гитарой у костра посидеть, и в театр на премьеру модного режиссера, и в кино на блокбастер, и на фермерский рынок, словом – чувак за любую движуху, лишь бы была эта самая движуха. Да, такие определенно были во вкусе Кайдел. Да и многих девчонок вообще. Но только не Рей. - Но сегодня три стопки наша южная сестричка опрокинет! – Финн хлопнул в ладошки, придвигая всем по новой порции текилы и хватая пальцами лаймик. Пейдж и Роуз Тико заголосили «С Днем Рождения, тебя!» слишком громко, люди за соседними столиками стали оборачиваться и многие подняли вверх кружки с пивом и бокалы с вином, издавая радостное «уууу» и «поздравляем», «с днем!». Бармен за стойкой присвистнул и, указывая пальцем на Рей, громогласно объявил, что дарит имениннице скидку десять процентов. Народ зааплодировал, а Рей не знала, куда себя деть. Ничего лучшего не оставалось, лишь опрокинуть стопку крепкого алкоголя, обжигающего горло. Она поморщилась, слизывая с руки соль (Финн сказал, что так надо), и отвернулась от стола. Взгляд Рей упал на стул, на котором всего пару минут назад сидел черноволосый незнакомец с самыми темными и бездонными глазами на свете. Шарф. Явно ручной вязки. Темно бордового цвета. Черными нитками на конце вышит какой-то орнамент. Его шарф мирно покоился на стуле. Наверное, сполз со спинки, а хозяин и не заметил, спешно покидая шумный бар. - Я… подышать. Сейчас вернусь. – буркнула Рей, резко поднимаясь из-за стола. Оу! Мир, ты разве должен начинать раскачиваться после всего лишь двух шотов? О, равновесие. Порядок, Рей. Ты в норме, просто резко встала. Она быстро пробралась к выходу, аккуратно лавируя между столиками. Сама себе Рей объяснила, что надеется увидеть незнакомца курящем на крыльце бара и любезно сообщить ему, что он забыл такой нужный в мерзкую дождливую погоду предмет гардероба. И тогда у нее будет возможность узнать, какой у него голос и вежливая улыбка. Кстати, а ведь Дэмерон вроде как поздоровался с незнакомцем и вторым мужчиной (а второй-то как выглядел вообще?), может спросить… нет, плохая идея, ужасная идея! На крыльце не было никого, кроме пытающегося укрыться от дождя бомжа. Грязнущий и дурно пахнущий мужик хрипло спросил ее: - Детка, огоньку не найдется? Ниима едва сдержала рвотный позыв, когда ее ноздри уловили смешанный аромат из говна, грязи, пота и дешевого портвейна. - Нет, не курю, извините. – буркнула девушка, спешно скрываясь за дверью. Хотелось оказаться от противного мужика подальше, а еще барабанящий по козырьку дождь как будто бы насмехался над ней, сокрыв в сумраке холодного вечера черноволосого незнакомца, смыв его следы. Отчего-то страшно расстроенная Рей поежилась, снова оказавшись в теплом помещении. Брр, а ведь обычно на ее день рождения погода хорошая, и почему в этом году такая мерзость? Она вернулась за свой столик, но прежде чем сесть, зачем-то полезла в сумку, висевшую на спинке стула. Ее взгляд снова скользнул по соседнему столику, за которым сидел незнакомец со своим товарищем, и опять зацепился за забытый мужчиной шарф. И тут произошло то, что Рей и себе-то толком объяснить не могла. Она протянула руку и коснулась пальцами мягкого бордового шарфа. Наверное, надо его бармену отдать… Казалось бы вполне логичная и даже вежливая мысль быстро испарилась, как только входная дверь открылась, впуская шумную компанию из четырех человек, а единственный свободный столик был только этот. Пальцы, утопающие в мягкой шерсти, дрогнули, сжались почти конвульсивно. Мозг, похоже, решил все быстрее, чем отбивающее неуверенные удары сердце, и вот уже мягкими кольцами темно-бордовый шарф улегся в ее сумку. Никто ничего не заметил, слишком увлеченные беседой друзья не обратили внимание на копошащуюся со своей сумкой именинницу. Рей чувствовала себя так, будто одновременно своровала чужую вещь и выиграла приз. Щеки пылали, все тело покалывало, губы пересохли, а мысли путались и наскакивали одна на другую. - За меня! Ниима будто слышала собственный громкий голос со стороны. Ее руки сами потянулись к стопке и солонке под одобрительное «ууу» Финна. Кудрявый Дэмерон протянул: - Девочка распробовала текилу? Рей подняла на него глаза и увидела, как умопомрачительно он улыбается. Улыбка его слегка кривая, уверенная и надменная, кончик пальца водит по короткой щетине на подбородке, а глаза прищурены. Кайдел и Пейдж одновременно закусывают губы, глядя на По, Роуз нервно сглатывает и тут же переводит взгляд на Финна, а Рей… а Рей думает о том, что если Дэмерон отрастит волосы так же, как и незнакомец, то будет похож на сделавшего себе перманент пуделя. Рей улыбнулась По в ответ. Очень вежливо улыбнулась и опрокинула стопку за себя, за него, за друзей, за осень и даже за мерзкий дождь. Да, пожалуй, за дождь нужно выпить отдельно, ведь если бы не эта отвратительная погода, то они с подругами прошли бы еще два квартала до милой кафешки, где Роуз и Рей когда-то познакомились с Финном. Кайдел бы точно утащила их потом на танцы, а Финн не позвал бы Дэмерона – своего товарища с работы, так заинтересовавшего всех ее подруг. Они просидели в баре до полуночи, и Рей даже начала немного трезветь. Кайдел и Пейдж усердно соревновались между собой за внимание кудрявого мужчины, Финн неумело ворковал с Роуз, а Рей вдруг с ужасом подумала, что завтра ей нужно быть как огурчик. - Ребят, давайте оплатим и пойдём. – сказала она. – Если я завтра буду выглядеть, как помятая кошка, не видать мне хорошей работы в будущем. Она боялась, что компанию придется долго упрашивать, но этого не случилось. Дэмерон, заявив, что он джентльмен, вызвал девушкам такси. - Два адреса? – переспросил он, разговаривая с оператором. - Не. – буркнула Конникс. – В общ..щагу мня уже точно не … не…пустят. Я это… с дев-в-чонками. Рей почему-то без энтузиазма поморщилась. Соседкой Кайдел была отвратительной, особенно в пьяном виде. Впрочем, решила именинница, это проблема Пейдж, ведь они лучшие подружки, так что пусть… До своего района они добрались быстро, и даже без особых приключений поднялись на третий этаж. Рей тащила на себе почти уснувшую Кайдел, а Роуз тянула за локоть спотыкающуюся о ступеньки Пейдж. За то короткое время, что они ковыляли от такси до дома, все четверо успели промокнуть и перепачкаться, волосы липли к мокрым лбам, а с подошв ботинок шмотками отставала грязь и сырые листья. - Дом, милый дом. – проворчала Роуз, сначала стягивая с плеч куртку и скидывая ботинки, а уж затем помогая раздеться сестре. В прошлом году Рей и Роуз не досталась комната в общежитии, а потому в самый первый день учебы две девочки с чемоданами в руках решили, что им срочно нужно искать квартиру. Первую неделю они жили у Пейдж, старшей сестры Роуз, страшно далеко от университета в ужасном районе в крохотной студии под самой крышей многоэтажки. Рей взяла дело в свои руки и нашла приятную квартирку в застроенном в самом начале прошлого века квартале буквально в двадцати минутах пешей ходьбы от кампуса. Крепкие кирпичные домики, адекватные соседи и не самая низкая рента, однако на троих потянуть можно. Пейдж уже подрабатывала на полставки в конструкторском бюро, у Рей была стипендия, а Роуз устроилась продавцом-консультантом в магазин детской одежды. Квартирка, в которой они жили, когда-то была трехкомнатной, но хозяйка давным-давно снесла перегородку между крохотной кухней и гостиной, получилось светлое пространство, где нашлось место и для плиты, и для пары столов (обеденного и письменного), и для дивана с телевизором. Рей занимала самую маленькую спальню, а сестрички Тико уживались в последней комнате. Кайдел на голову Рей свалилась как бесплатное приложение в виде лучшей подруги Пейдж. Собственно это чудо сейчас почти что мило пускало слюнки на диване. Роуз увела сестру в их комнату и, что-то пробурчав про будильник, тоже отправилась спать. Ниима помогла Кайдел избавиться от туфель и влажного плаща, сунула ей в руки плед и, закинув в свою спальню сумку, поспешила в душ. Она быстро выяснила, что лезть под горячую воду на нетрезвую голову было плохой затеей. Кое-как натянув на себя старую футболку и чистое белье, Рей добралась до своей постели и рухнула на нее почти без сил. Девушка еще долго путалась в покрывале и одеяле, голова кружилась, мокрые волосы липли к щекам и неприятно намочили наволочку. Разгоряченная кожа реагировала на холодные простыни каким-то странно-приятным покалыванием, а перед мысленным взором как в видеоплеере прокручивался сегодняшний вечер снова и снова. Пробежка с девчонками под дождем, бар, Роуз задает высокому мужчине вопрос, Кайдел заталкивает ее в теплое и шумное помещение со словами «Текила, детка!», Финн знакомит всех с Дэмероном, Рей оборачивается и натыкается глазами на… Жар разливается по всему телу, заставляет пальцы нервно сжиматься, теребить краешек старой футболки, да дергать за скромный бантик на простых хлопковых трусиках. Кап-кап-кап. Мерзкий дождь не унимался, отбивая почти что военный марш по подоконнику. Свет от фонаря причудливо преломлялся в потоках влаги, стекающих по стеклу. А жар никуда уходить не собирался, подпитываемый мыслями о темных глазах, мягких (наверное) длинных черных волосах и рассыпанных по бледному лицу родинках. Это не прилично. О, это совсем – совсем! – нехорошо, вот так думать о совершенно незнакомом человеке. Он явно старше. Сколько ему – тридцать? Может даже тридцать два? Или двадцать восемь, просто он весь такой серьезный? И вообще… наверное, женат. Или же просто в отношениях. А может, он из этих? Как он выглядит, когда улыбается? Наклоняет ли скромно голову, опускает ли сияющие глаза? А когда он чем-то увлечен, закусывает ли губу? Господи, его губы… Чертов бантик на трусиках отрывается к хренам. Блять. Это неправильно. Это неправильно. Это, сука, так неправильно. Пальцам немного щекотно и Рей думает, что нужно бы сделать эпиляцию, надо будет спросить Кайдел, как лучше… Ей это, в первую очередь, нужно для себя. Да, конечно для себя, а не для… У него, наверное, сильные и красивые руки. Большие, теплые ладони с нежными пальцами, которые могли бы играть с ее телом, будто она тонкий музыкальный инструмент. Он очертил бы контур крепкой груди, зацепляясь кончиком указательного пальца за ставший твердым сосок, широкая ладонь другой руки гладила бы живот, внутреннюю часть бедра, чуть выше, чуть сильнее, смелее… В своей спальне она закусила краешек одеяла, чтобы не заскулить в голос. Одна ладонь сжимала болезненно набухшую грудь, а вторая была зажата между ног, скрылась под тканью белья. Под окнами пронеслась полицейская машина, без сирены, но почему-то со включенными мигалками. Сине-красные отсветы на секунду озарили маленькую комнату, и взгляд Рей упал на брошенную у прикроватной тумбочки открытую сумку. Шарф. Его шарф. Ох, блять, нет! Нет, нет, нет! Это неприлично. Это уже за гранью. Так нельзя, так нельзя, так нельзя. Дрожащие пальцы перестали растирать соски и, вытянувшись, она подцепила мягкую бордовую ткань, казавшуюся сейчас почти черной. Движения другой руки стали более настойчивыми, жесткими, требовательными. Рей вытащила шарф из сумки и притянула его к себе, положила на краешек кровати, рядом с подушкой, и… уткнулась в него носом. О, Господи! От него пахло сентябрем и крепким кофе. Вот прям так – не сигаретным дымом, не каким-нибудь страшно дорогим одеколоном, ни духами какой-нибудь случайной подруги на одну ночь, ни потом или сыростью, ни чем-то иным, а именно – кофе, сентябрь. Спроси ее кто сейчас – а как вообще пахнет сентябрь? Она бы ответить точно не смогла, разве что «вот так, как он». Это просто какое-то безумие, чистое безумие, выходящее за все рамки приличия. А ведь Рей Ниима всегда гордилась тем, что она хорошая, приличная девочка. Хорошие девочки не утаскивают чужие шарфы из баров и уж точно не доводят себя пальцами до оргазма, сжимая мягкую ткань чьей-то вещи, вдыхая столько его запаха, сколько могут вобрать легкие, зарываясь лицом в складки бордового шарфа и закусывая до крови губы, чтобы не кричать в голос, когда все тело сковывает спазм, мышцы живота сокращаются как сумасшедшие, а пальцы снова и снова погружаются в мягкий, влажный жар. Она тяжело дышала, как после быстрого бега, перед глазами все белело и расплывалось. Алкоголь, эндорфины, усталость – тот еще коктейль! Рей притянула шарф к груди, сильнее сжала его ладонью. Вторая рука медленно покинула влажное белье и тоже потянулась к бордовой вещи. Наверное, следовало бы встать и хотя бы вымыть руки (а еще желательно окатить лицо ледяной водой), но Рей этого не сделала. Абсолютно безумная мысль посетила ее – она хотела, чтобы ее мокрые пальцы сжимали его шарф, раз уж возможности сжимать что-либо другое, так или иначе ему принадлежавшее, у нее возможности уж точно не будет. Такие вот случайные встречи второй раз не повторяются. Она уснула только под утро, а прозвонивший через несколько часов будильник очень грубо вернул ее к действительности. В заливаемой утренним светом комнате стыд затопил ее с головой. Хотелось вечность лежать в постели и заниматься самобичеванием. Шарф из рук она так и не выпустила.