7 октября 1871 г. Таймли, Долина Дума Городская таверна
Всё утро лил дождь. Дорога превратилась в большую лужу, а крыльцо и ступеньки городской таверны больше напоминали кучу грязи. Стив поднимался осторожно, держась за перила, чтобы по грязи не съехать вниз и не упасть лицом в лужу. К тому же, это последняя чистая рубашка в его гардеробе, остальные две штуки Тони наглым образом присвоил себе, и, в случае чего, ему просто-напросто не во что будет переодеться, а впереди его ждет ночное дежурство. Вытерев ноги об уже не первой свежести входной коврик, Стив толкнул дверь и вошел в таверну. Его сразу обдало теплом, сильным запахом спиртного, а уши едва не заложило от громких голосов посетителей. Несмотря на без конца топившуюся печь, в таверне стояла ужасная влажность. Ещё издалека Стив увидел Баки и уверенным шагом направлялся прямо к нему, но только подойдя ближе заметил, что тот был не один. Баки вел оживленную беседу с мужчиной, что сидел напротив, но, когда увидел Стива, резко замолчал, и его собеседник, всё это время сидевший к шерифу спиной, повернулся. Его мягкий взгляд приятно удивил Роджерса, а последовавший за ним кивок и вовсе выглядел, как приглашение. Столики вокруг них пустовали. — Так вы знакомы? — растеряно спросил Баки, когда Стив подсел за их столик. — Да, с Филом мы знакомы давно, — улыбнулся Роджерс, кинув беглый взгляд на Коулсона, который с милой ухмылкой рассматривал его. — В последний раз, кажется, виделись ещё на войне. — Верно, — Фил подтвердил догадки шерифа, качнув головой. — После сражения при Геттисберге, мне пришлось вернуться в Нью-Йорк. Баки с изумлением посмотрел на Коулсона, потом на Стива, и нахмурился. Он совершенно точно что-то упускал, во всяком случае, все факты говорят именно об этом, но только вот что? — Но я ведь тоже участвовал в той битве, — медленно начал он, переводя взгляд со Стива на Коулсона. — Почему мы не были знакомы? — Фил не воевал, — ответил Стив. — Он был… координатором. — Я шпион, — усмехнулся Коулсон. — И не стесняюсь своей профессии. Не страшно, если кто-то озвучит это вслух. Только не очень громко. Не хочу испортить свою репутацию невидимки. Фил улыбнулся, прищурившись, и отпил кофе из маленькой чашки. Для шпиона он чересчур много улыбался, а ещё, на взгляд Барнса, был слишком уж добродушным. Наташа тоже когда-то была шпионкой, Баки ещё помнил её привычки и те немногочисленные рассказы о любимых методах добычи информации, что никак не вязалось с образом Филлипа Коулсона. Наверное, эта простота Коулсона играла важную роль в его работе. Ему доверяешь, не задумываясь над последствиями, потому что при взгляде на этого человека кажется, что никаких последствий не будет вовсе. — Тогда Таймли — идеальное место для тебя, — по-дружески продолжил Стив. — Здесь множество неразгаданных загадок, а правительство делает вид, что мы, практически, не существуем. — Все южные города страдают из-за этой беспечности, к сожалению. Один тебе совет, мой дорогой друг, если хочешь остаться живым, не лезь в политику. Стив заметил, как Баки, хмыкнув, покосился на него. Ему даже не пришлось полностью оборачиваться к другу, чтобы увидеть глупую улыбку на его лице. И хоть это поведение до ужаса раздражало, Стив понимал, что Бак ведет себя так исключительно из-за того, что дорожит его жизнью не меньше, чем своей. Он принял совет старого друга, покачав головой, и решил закрыть эту тему. Сидеть и наблюдать за тем, как Фиск губит город и людей, ничего не делая, просто не в его силах. Он будет помогать всем, кто в этом нуждается, до тех пор, пока может. — Разберемся, — ухмыльнулся Стив, бегло кинул взгляд на чашки, стоящие на столе, а потом снова взглянул на Коулсона. — На какой ноте я прервал вашу беседу? — Сержант Барнс рассказывал мне о ваших летних карнавалах. Я даже пожалел, что выбрался в отпуск так поздно, — искренне ответил Фил. В его словах не приходилось и сомневаться. — Правда, ваша эта история с самоубийцами немного портит впечатление о городе. — Они все умерли от тоски и скуки, — хихикнул Барнс и демонстративно взглянул на часы. — Ой, божечки. Мне работать надо. Увидимся позже. Поднявшись, Барнс быстро вышел из таверны. Сидевший напротив окна Стив без труда различил фигуру Питера, из-за которого, по-видимому, Баки и сбежал. Это было ему на руку. Признаться, если бы он знал, что Баки здесь, привел бы Паркера с собой. Ему не нужны свидетели в таком важном деле. Заняв место Баки, Стив взглянул на пьющего кофе Фила. Тот выглядел всё так же спокойно и невинно. — Он сам ко мне подсел, — начал объясняться Фил. — А я спросил, как вы тут развлекаетесь. Когда я задал этот вопросу хозяину таверны, он предложил мне сходить в салун. — Есть что-нибудь по делу? — На игру в покер мне попасть не удалось. Зато я выяснил, что фермы и правда скупает Фиск. Сначала он оформляет их на людей, которые давно умерли, а потом принимает дома в собственность от имени города. — Что же особенного в этих фермах, — Стив покачал головой. — Скупает ведь выборочно, обдумывает. У него наверняка есть стратегия, и он злится, когда она не работает. — Не думаю, что он причастен к последним самоубийствам, а вот родители Питера Паркера скорее всего погибли от его руки. — Но это старое дело, — нахмурился Стив и заговорил уже тише. — Откуда вы про него знаете? — Просто люблю загадки. К тому же, ваш друг, сержант Барнс, занимается этим расследованием. — Да, я в курсе, — соврал Стив. Заинтересованность Баки в деле о смерти родителей Питера его совершенно не удивила. Паркер наверняка хотел знать, что же всё-таки произошло. — Удалось узнать еще что-нибудь о фермах? — Не только Фиск интересуется фермами. Ваш старший помощник и его жена вчера влезли на одну из ферм. На ту, что рядом с Паркерами, — Коулсон нахмурился. — Ты уверен, что сами Паркеры не замешаны в этом? Ведь кроме них никто не жалуется на принуждение к продаже фермы. — Ещё Бартон жаловался. — Кажется, это было всего лишь раз. — У меня нет оснований подозревать Паркеров. — Но есть основания подозревать мэра? — Ещё какие. — Тогда вам прямой дорогой к мистеру Одинсону и его жене. — Сколько я тебе должен? — кивнул Стив, сунув руку в карман. — Городской шериф развлекает меня загадками, да в придачу хочет заплатить? — рассмеялся Коулсон, потянувшись за шляпой. — Считай, это твой подарок на мой день рождения. Всего доброго. Фил любил сюрпризы так же сильно, как внезапно исчезать, ничего не объяснив. Стиву, конечно, и так всё понятно. Информации в его распоряжении оказалось не так много, как хотелось бы, но с другой стороны, что он мог узнать за четыре дня? Окрикнув бармена, Стив заказал кофе с молоком и пока ждал, размышлял о том, что сказал ему Фил. Полученная от Фила информация хотя бы лучше, чем ничего. Жаль только, что у Коулсона не сложилась собственная теория, которой Стив мог бы воспользоваться. Выглянув в окно, Стив внимательно осматривал улицу. Все эти люди, как ему казалось, в опасности. В любой момент Фиск мог решить, что бесполезные жители этому городу ни к чему, и избавиться от них всех одним выстрелом. А Стив станет первым в этом списке. Первым убитым, первым павшим, надеющимся на то, что всё лучшее ещё впереди. Он подарит людям надежду, которую Фиск задушит чужими руками. Ароматный кофе помогал думать. Стив обдумывал десятки вариантов развития событий. Он представлял Таймли разным, иногда видел руины вместо домов, а порой ему казалось, что здесь, на этом пустыре, окруженном зеленью и водой, можно возвести по-настоящему великий город. Погрузившись в раздумья, он пил кофе маленькими глотками, чтобы не обжечь горло. Люди, сменяющие друг друга, всё ещё увлекали его. Стив с удивлением отмечал, что знает каждого жителя, если не по имени, то по дому, в котором тот живет. Так или иначе, все они под его защитой и в трудную минуту будут ждать помощи от него. И Стив собирался сделать всё, чтобы этой «трудной минуты» просто не случилось. От мыслей его отвлек тихий шепот. Оглядевшись по сторонам, он заметил доктора Беннера, который мирно беседовал с рыжеусым барменом и улыбался, сжимая в руках небольшую стеклянную бутылку. Стив быстро допил кофе и, подойдя к доктору, поинтересовался, есть ли у того свободное время. — А у вас что-то срочное, шериф? — вопросом ответил Беннер, пряча бутылку во внутренний карман куртки. — Вы ведь не при исполнении. — У шерифа не бывает выходных, — Стив пожал плечами. — Так мы можем поговорить? — Да, конечно, — кивнул доктор, а потом быстро рассчитался за покупку, и уже вместе они вышли на улицу. Осень по-прежнему нагоняла тоску. Беннер ежился от холода и косо посматривал на шерифа, которому холодный ветер как будто был нипочем. Роджерс не кутался в куртку и даже не морщил нос, просто смотрел вперед, думая над тем, как правильно начать разговор. Беннер не смел его торопить. Работа шерифа не из легких, он прекрасно это понимал, принимал и лишь скромно улыбался, надеясь скрасить неловкое молчание. В конце концов, они шли в сторону его дома и это никак не влияло на его планы. — Простите, что выдернул вас так внезапно, — начал Роджерс, когда они оказались на пустынной улице. — Эта мысль пришла мне в голову очень неожиданно, и будь всё иначе, я бы обязательно поставил вас в известность, доктор. — Брюс, — ненавязчиво поправил его Беннер. — После того, что вы для меня сделали по просьбе Тони, я думаю, все эти «мистер», «доктор», «сэр» уже лишнее. Знаете, порой в именах больше уважения и смысла, нежели в должностях и званиях. Всё-таки, они более личные, не обобщенные одной идеей или специализированной областью. Правда, на мой взгляд, это довольно субъективная точка зрения. — Однако, весьма интересная, — Стив улыбнулся. — Но вы явно хотели поговорить о чём-то более важном. — Верно. Правда, совершенно не уверен, что вы сможете мне помочь. — Но я ведь могу попробовать? — Я хотел расспросить вас о мистере Блэйке и его жене. Не замечали ли вы за ними что-то странное и необычное? — Не скажу, что я вообще часто их вижу, — рассмеялся Брюс. Вопрос его явно удивил и озадачил одновременно. — Хотя Леди Блэйк приходила ко мне буквально пару дней назад. Принесла какой-то песок в склянке и спросила, могу ли я определить, откуда его привезли. — Песок? — Ну да. Там были примеси соли, поэтому я посмел предположить, что это морской песок, но без специального оборудования особо не разберешь, что там. — А почему заинтересовалась песком, она вам не говорила? — Говорила, — кивнул Брюс, как будто обрадовавшись этому вопросу. — Кто-то свалил кучу песка на их задний двор. Может, Леди Блэйк хотела вернуть его обратно. — Да здесь же везде песок, — пробормотал Стив, недоумевая. — Значит, помочь вы не смогли? — Не всё мне под силу, — Брюс пожал плечами. — Я удивлен, что она пришла ко мне с таким вопросом. Её мазь за ночь избавила Тони от синяков и ушибов. Я попытался разобраться в её составе, но не смог. Состав песка куда проще. — И вы спрашивали её об этой мази? — Да. Задал несколько вопросов. Оказалось, в ней содержится подкожный жир какого-то животного, которое не водится в наших краях. — Что за животное? — Я не интересовался. Все мои лекарства, мази, настойки — всё на травах. Не люблю работать с животными. — Неподходящая у вас профессия. Они шли по пустой дороге, изредка ловили любопытные взгляды жителей выстроенных в ряд домов, щурились от сильного ветра, гоняющего песок и остатки сухой травы. В те минуты, когда доктор молчал, Стив пытался решить загадку о Блэйках, Фиске и фермах, а когда тот говорил, вспоминал Тони, черте знает почему. Брюс рассказал ещё немного о последней встрече с Леди Блэйк, которая интересовалась не только песком, но и даже жизнью доктора. Этот вопрос, впрочем, ему задают все более-менее образованные люди, приезжающие в Таймли. Каждый норовит подметить о том, насколько умен Брюс и в какой дыре он живет. — Но знаете, — продолжил Брюс, поправив очки, — кажется, она задавала вопросы лишь из вежливости. Никаких личных вопросов, ни разу не спросила зачем или почему. Просто «как вы тут?» и «не скучаете?». Мне это даже польстило. — И что, никаких странностей в её поведении вы не заметили? — хмыкнул Стив, остановившись прямо напротив дома доктора. — Ну, — Брюс задумался, окинул взглядом дом, обернулся, как будто искал свидетелей, и только потом снова заговорил. — Вроде ничего необычного. Разве что склянку свою с песком она так и не забрала. Да и вообще очень брезгливо на неё посматривала, но вряд ли это можно назвать странным. Или вы думаете иначе? — Не похоже, что из-за такой мелочи стоит переживать. — Вы их в чём-то подозреваете? Имеются основания? — Никаких оснований, — Стив помотал головой. — Что ж, надеюсь, моя болтовня помогла вам разобраться в чем бы то ни было. Разрешите откланяться? Стив поправил шляпу, улыбнулся Брюсу и поблагодарил его за терпение. Брюс, кажется, был рад немного поболтать хоть с кем-то. Возможно, одиночество, окружавшее доктора, было слегка надуманной иллюзией, которую вокруг него возвели те, кто ни разу и словом с ним не перемолвился. Одно Стив знал точно: сердце доктора Беннера разбивали дважды, и оба раза виной всему была одна и та же женщина. В первый раз она вышла замуж за Баки, а во второй — погибла, защищая мужа. Немногим было известно об этом, но Стив знал и, наверное, поэтому затворническое одиночество не казалось ему иллюзией. — Коньяк или виски? — спросил Стив. Доктор в удивлении поднял брови. — Что, простите? — Вы в баре купили бутылку. Коньяк или виски? — Ах это, — Брюс слегка занервничал. — На самом деле, я не знаю, что там. Я не переношу алкоголь. На деле мне нужна лишь бутылка, а пустые они не продают. Шериф усмехнулся. Иногда вещи настолько непредсказуемы.***
7 октября 1871 г. Таймли, Долина Дума Полицейский участок
Баки не был уверен, что поступил правильно, сидя на скамейке возле камеры и глядя на измученного сегодняшним днем Сэма Уилсона. Когда Кэрол пришла к нему днем и сказала, что необходимо в срочном порядке арестовать Уилсона по подозрению в поставке контрабандного оружия, он и думать не стал. Отмахнулся от неё и пошел по своим делам. И чёрт знает, в какой момент он свернул не туда, потому что Сэм совершенно точно сидел за решеткой, а Баки не понимал, за что его посадил. Неужели, всего лишь за фамилию? — Так ты из тех, кто с нами не церемонится, да? — грубо спросил Уилсон. И в этот раз Баки действительно захотелось свернуть ему шею. Сколько можно повторять одно и то же? Совладав с желаниями, он выдохнул и облизал губы. — Я же уже говорил, что расследую дело о контрабандном оружии… — И, конечно, все претензии к единственному черному парню в округе, — выругался Уилсон и пнул решетку камеры. — Ведь белые так никогда бы не поступили. Или у тебя и улики есть? — А если и нет, то что? — фыркнул Барнс, повысив голос. — Да я тебя оставлю здесь на пять суток за оскорбление власти. — Да в жопу всю вашу власть, сержант. И тебя вместе с ней. Докажи хоть что-то, а потом поговорим. — Единственный, кто настаивает на разговоре, это ты. — Меня незаконно арестовали, я имею право высказаться и узнать, за что меня закрыли. — Я ни слова тебе не скажу, если не прекратишь разговаривать со мной таким тоном, — отрезал Баки. — Как будешь готов, свистни. Поднявшись с места, Баки направился к своему столу, сел прямо на поверхность и взял в руки бумаги по делу о смерти родителей Питера. Он читал его примерно раз в неделю, бывало и чаще, пытаясь найти зацепки. Разрядка для ума выходила неплохая, но за все это время он ни на шаг не приблизился к разгадке этого преступления. Тот, кто работал здесь до них, явно не отличался дотошностью. Мало деталей, отвратительно составленный протокол, ощущалось пренебрежение к делу. Конечно, гораздо проще списать самоубийц со счетов, чем попытаться разобраться в деле основательно, и даже хитрый трюк, о котором теперь знал Баки, не показался бывшим следователям странным. Он вздохнул, в очередной раз прочитав о следах на шее, и вспомнил рассказ Питера. Он не мог представить, что маленький мальчик испытал в тот момент, когда увидел мертвых родителей. И может к лучшему, что у него самого родителей никогда не было. Сэм молчал минут пятнадцать, только ходил по камере и наблюдал за читающим Барнсом. Но потом все же сдался. Он снова пнул по решетке, привлекая внимание. — Ну, ладно-ладно, — заговорил Уилсон, взявшись за прутья решетки руками. — Я готов выслушать твой приговор, но только быстро. И только потому что мне нужно быть на свободе через неделю. — Возможно, я это устрою, — Баки отложил дело и посмотрел на Сэма. Он не походил на преступника, да и выглядел так, как будто ничего тяжелее самого простого револьвера в руках ни разу не держал. — Но мне нужно твое содействие. — Слушаю, — Сэм сложил руки на груди и сел на скамейку. — Только без всяких расистских шуток, такого свинского отношения я терпеть не собираюсь. — Как я уже говорил, мы расследуем дело о контрабанде оружия, — стал рассказывать Барнс. Он так и сидел на столе, говорил достаточно громко и четко. — И в деле появилась записка от поставщика, в которой стоит подпись. В качестве подписи злоумышленник использует букву «У». И, как понимаешь, ты попал в список. — Только из-за одной буквы? — возмутился Сэм. — Чёрт тебя дери! — Да знаю, знаю. Глупо арестовывать тебя только за это. Я и Кэрол так сказал, но потом подумал, прикинул… В общем, я уже отправил Кэрол закинуть удочку, чтобы выманить мистера У. Ну и заодно тебя оправдаем. А после у нас останется один Уилсон. — Ты мэра решил посадить? — удивился Сэм. — Совсем отчаянный? — Это тебя касаться не должно. Ну так что, посидишь здесь ночь? — спросил Баки, надеясь на честный ответ. Судя по выражению лица Уилсона, у него не было никаких причин оставаться здесь. — Я понимаю, это звучит дико, но… Чёрт. — Я не намерен терпеть эти унижения, Барнс. Выпускай меня. — Ну, а если я попрошу ради Стива? Он же много для тебя делает, и ты будь добр, а? Окажи услугу. Сэм задумался на секунду-другую, а Баки подошел к камере и протянул ему чертежи оружия контрабандистов, сделанные Старком, со всеми пометками и техническими замечаниями. Уилсон с увлечением их рассматривал, как будто разбирался в схемах. — А что об этом думает сам Стив? — выдохнул Сэм, подняв взгляд на Барнса. — Ну, он скоро будет здесь. Хочешь подождать? — Еще бы я не отказался от чашки чая, у вас тут ужасно холодно. После странного предложения, Сэм начал вести себя по-другому. К нему вернулась прежняя вежливость, он даже улыбался, несмотря на то, что посиделки в камере явно не входили в список его любимых дел. Его как будто подменили, и если бы Барнс не стал свидетелем этого необычного перевоплощения, то ни за что бы не поверил, что человек может так измениться только из-за одной чашки чая. Оказалось, что Сэм кое-что знает об оружии и вполне способен разобраться в чертежах, правда, и там нашлись трудности, но, к счастью, пониманию они не особо мешали. Сэм и Баки как раз рассуждали о британских винтовках, когда в участке появился Стив. Первым делом шериф обратил внимание именно на Сэма в клетке и ужасно разозлился. Баки понадобилось десять минут, чтобы его успокоить. Стив и слышать ничего не хотел, только ругался и недоумевал, почему арест Уилсона никто с ним не согласовал. О таком правиле Барнс услышал впервые. — Стив, Стив, — крикнул Сэм. Ему удалось отвлечь внимание Стива на себя. — Ты просто выслушай его. Всё это всего лишь часть плана по поимке контрабандистов. — Ты принял Сэма за контрабандиста? — удивился Стив, обратившись к Баки. — Ты же знаешь, он под моей защитой. Если я защищаю человека, я в нём уверен. — Вот, смотри, — Баки, наконец, нашел на столе ту самую записку от мистера У. — Это мы пытались связаться с контрабандистом. Всё, что у нас есть — маленькая зацепка. И так как в нашем городе не так много людей с буквой «У» в начале имени или фамилии, я решился на эксперимент. Поэтому так важно, чтобы сегодняшнюю ночь Уилсон провёл здесь. — Хочешь сказать, что ты ловишь контрабандиста на живца? — Стив прищурился. — Да, ловлю. Ты не переживай, у меня все под контролем. — Так вы с Тони над этим работали? — спросил Стив, взглянув на Джеймса. Тот согласно кивнул. — Почему мне не признались? — Потому что знали, что ты не одобришь наши методы. — Запирать невиновного человека в клетке это не метод, Бак. — Правильно. Это предосторожность. Но я как чувствую, что сегодня Кэрол принесет хорошие новости. — Ещё и она в этом участвует? И тут Баки понял, что сболтнул глупость. Возможно, стоило рассказать Стиву все с самого начала, о том, как они с Тони затеяли поиски и как вышли на мистера У с помощью Коулсона и Кэрол Денверс. Все это звучало до ужаса абсурдно, и пока Барнс собирался с мыслями, думал, как все правильно начать, Стив все понял сам. Его лицо покраснело, ноздри раздулись от злости. Он глубоко вдохнул, сдерживая порыв ярости, прикрыл глаза и покусывал губы, стараясь успокоиться. — Значит, — глухо начал Стив, взглянув на Барнса исподлобья, — об этом мне говорил Бартон, а я его не слушал. — В свое оправдание скажу, что ты сам поручил мне это дело, — осторожно сказал Баки, на всякий случай сделав шаг назад. Мало ли, что может взбрести в голову Стиву. — А Старк… Если честно, я не понял, зачем он в это влез. Кажется, он что-то тебе обещал. — Почему ты мне не сказал? Я думал, ты доверяешь мне. — Доверяю, Стив, конечно, доверяю, но ты пойми меня… — Мог бы хоть поставить в известность, что гражданские имеют доступ к информации. — Да разве это так важно, учитывая, чего мы добились? — возмутился Барнс. Обвинительный тон Стива хоть и был оправдан, но его всё-таки обижал. — Никто не пострадал, мы добыли сведения. Конечно, преступника еще не поймали, но это лишь вопрос времени. — Обсудим это позже, — нахмурился Стив, взглянув на Сэма. Когда дело касалось Тони, шериф старался быть осторожным. Ещё полчаса назад Старк сидел на его коленях, рассказывая о капканах, которые заказал Фиск. Он улыбался открыто и искренне, целовал его и смеялся. Как после этого шериф вообще мог злиться? — Только не говори Старку, что я слил тебе всю информацию. — А ты ничего и не говорил, — подметил Стив, сложив руки на груди. Морщинки меж бровей стали мягче, взгляд — спокойнее, но лицо всё ещё было красным. — Ага, шериф всё понял сам, — подал голос Сэм, и Баки вдруг стало стыдно, что он совсем о нём забыл. — А теперь, может, что-нибудь порешаем, а? Стив направился прямо к камере, в которой сидел Сэм, своим ключом открыл замок, следом распахнув дверь. Баки с возмущением глядел на шерифа, совершенно не понимая, что тот задумал, но не собирался позволить ему выпустить Сэма, не выслушав до конца. Он был готов сорваться с места и попробовать противостоять Стиву, что в целом — достаточно глупая мысль, потому как Роджерс уложил бы Барнса одной рукой, но тут краем глаза заметил, что Сэм вместо того, чтобы сбежать, просто сел на скамейку. Сел, закинул ногу на ногу, скрестил руку на груди и вскинул подбородок, всей своей позой говоря: «Я и с места не сдвинусь, пока вы не разберетесь». — Сэм, ну ты-то будь умней, — возмутился Стив, покосившись на Уилсона. — Тебе хочется сидеть здесь всю ночь? — Ну, если мы сыграем в карты на твой значок, я не против, — ухмыльнулся Сэм, кинув взгляд на Баки. — Я сержанту слово дал. Выслушай его хотя бы, а то мне как-то неудобно. А как выслушаешь, сразу сделаю, что скажешь. В конце концов, я обязан тебе спокойной жизнью. Закрывать дверь камеры Стив не стал. Вдруг Сэм передумает, и тогда это будет лишняя преграда на его пути. Баки долго готовился к тому, чтобы начать разговор, а когда всё-таки принялся объяснять свой план, старался обходиться без упоминания Старка, чтобы не провоцировать Стива. Тайны и секреты есть у всех, и шериф бы понял будь это что-то личное, сокровенное, но дернул его чёрт вести дело с Тони Старком и молчать об этом. План Баки изложил кратко: привлечь внимание, заманить в ловушку и поймать. Конечно, если это в самом деле Фиск, то схватить удастся только кого-то из его людей, но это было бы хорошим началом. — Сэм будет здесь, чтобы на него не пали никакие подозрения, — Джеймс взглянул на Стива: тот выглядел более расслабленно, чем прежде, но морщинка между бровей всё ещё настораживала. — А как же Кэрол? Если это дело рук Фиска, она в опасности. — Старк спрячет её в Нью-Йорке от любой опасности. Ну, я на это очень надеюсь. — Завтра же отправлю её в Нью-Йорк, — выдохнул Стив. — Но план хорош для наших возможностей. И я рад, что вы подключили Коулсона. Он никогда не промахивается. А теперь иди, с Сэмом я разберусь. — Не надо со мной разбираться, просто тащи карты, — крикнул Сэм из камеры. Всё-таки отделался малой кровью. Кивнув, Баки пошел в уборную. Он умылся холодной водой, взглянул на себя в зеркало, поправил отросшие волосы. Давно пора подстричься, но каждый раз находятся дела поважнее. Он уже собирался выйти, взять куртку и пойти домой, как услышал звон колокольчиков: кто-то пришел в участок, и очень удивился, услышав голос Мэй, а следом тихое «Здравствуйте, шериф» от Питера. Встав у стены, Баки замер. Он не знал, чего ждать. А потом всё пошло под откос. — Шериф, — радостно залепетала Мэй, и Баки мог без труда представить её улыбку и прищур глаз, — в нашей семье намечается праздник. Мы хотим пополнить список желающих сыграть свадьбу в конце декабря. Отец Фрэнк сказал, что необходимо у вас отметиться. — А кто женится? — услужливо спросил Стив у Мэй. У Барнса ёкнуло сердце: он знал ответ на этот вопрос. — Мой Питер и Мэри Джейн Уотсон, — довольно ответила Мэй. Баки показалось, что в этот момент она явно гордилась собой. На минуту повисла тишина. Стив шелестел бумагами, потом скрипел пером, должно быть внося запись в книгу. Джеймс нервно облизал губы, снова взглянул на свое отражение в зеркале и глухо выдохнул, едва не заскулив от отчаяния. Ему казалось, что он готов к этому удару, к нападению со спины, которое в корне изменит его жизнь. Но, столкнувшись с этим лицом к лицу и ощутив всю серьезность, он вдруг понял, что совершенно не готов расстаться с Питером. — Двадцать третье декабря подойдёт? — поинтересовался Стив. — Да, очень даже, — заговорила Мэй. — Питер, что ты думаешь? — Двадцать третье так двадцать третье, — ответил Паркер. Баки прикрыл глаза и ругнулся про себя, а потом вышел из уборной, как ни в чем не бывало. Он поймал взгляд Питера, задержался всего на долю секунды, но ком всё равно подступил к горлу. — Добрый вечер, — Баки улыбнулся, подхватил шляпу со стола и повернулся к Сэму. — Не скучай, Уилсон. Спасибо за помощь. Следовало бы попрощаться со Стивом и Паркерами, пожать Питеру руку и поздравить с женитьбой, но его выдержка сдавала позиции. Он досчитал до десяти, глубоко вздохнул, оттягивая тот момент, в который сорвётся, и напомнил себе, что сохранять лицо — это его обязанность. Чтобы ни случилось, чтобы ни произошло, его ум должен оставаться чистым, а эмоции — не тронутыми. Открыв дверь, он всё же попрощался и вышел, даже не обернувшись. Ему казалось, что на него, в общем-то, никто и не смотрит, никаких неприятных ощущений и дискомфорта, какие он всегда испытывал при слежке, как будто включая шестое чувство; но умом понимал, что если ни Мэй, Питер и Сэм, то Стив смотрел точно в цель: в спину, между лопаток. Прохладный ветер ударил в лицо, растрепал волосы, и мысль о том, что пора подстричься вновь мелькнула в его голове. Сосредоточиться на чем-то незначительном, таком нужном, но неважном, наверняка неплохой способ отвлечься от Питера, от его скорой женитьбы, и Баки даже думал, что это сработает, ведь для него будущая свадьба не была тайной. Он слышал, он знал, но никогда не спрашивал об этом Паркера, всё ждал, когда тот расскажет сам. До дома он добрался быстро, прошмыгнул в вечно распахнутую калитку и почему-то именно сейчас решил повернуться и закрыть её впервые за много месяцев. Но так и не закрыл. Джеймс замер, вглядываясь в приглушенную лунным светом тьму. Этот силуэт он никогда и ни с чем не спутает. Высокий, худой, но в то же время достаточно атлетичный (мешковатая одежда скрывала слишком многое), Питер как будто пытался спрятаться, одновременно желая быть на виду; он хотел, чтобы Джеймс его заметил, но не представлял, что ему сказать. Тонкие руки висели вдоль длинного тела, угловатые плечи нервно дергались. Сначала ему хотелось что-нибудь сказать. Ласково позвать Питера, назвать его тигром и попытаться успокоить, затем в нём вдруг проснулась ярость, сердце бешено стучало, в ушах — сплошной гул, и не слышно даже гудящего ветра. Питер стоял и не двигался, он ждал то ли позволения, то ли одобрения. Вместо слов Барнс просто вытянул руки, приглашая парнишку в свои объятия. Он поступал так всегда, когда слова были лишними или когда на разговоры просто не оставалось сил. Питер сдвинулся с места резко, побежал к Джеймсу, навстречу его объятиям, следом сжал его так крепко, как только мог. Барнс обнял его за плечи, положил одну руку ему на затылок и заботливо поцеловал в макушку. Он слышал, как фыркал Питер, как он сглатывал, уже, вероятно, не сдерживая накатившие вдруг слезы. — Тише, тигр, — прошептал Джеймс, сам удивившись тону своего голоса: ни нотки обиды, ни капли разочарования или грусти; только ласка и забота, желание помочь. — Успокойся. Всё в порядке. — Я н-не хотел, чтобы ты узнал так, — пробормотал Питер, сильнее вцепившись в Джеймса. — Но сам… Сам я не мог сказать. — Идем, налью тебе чаю. Питер не хотел отпускать Джеймса. Из страха, или по глупости — Барнс даже выяснять не собирался. Вместо того, чтобы попытаться вылезти из объятий, он поднял Паркера на руки. Через пару минут они оказались в доме, Питер наконец отпустил Джеймса и мирно стоял в стороне, пока тот закрывал дверь. Он любовался лампочками, что горели под потолком, и улыбался, сквозь слезы. Сердце защемило, когда Джеймс увидел покрасневшее лицо Питера. Он всё ещё плакал, утирая слезы рукавом куртки, и сожалел о том, что не мог контролировать себя. Скинув куртку и подойдя ближе, Джеймс обхватил лицо Питера ладонями и стал покрывать горящие от слез щеки поцелуями. Он касался губами его лба, висков, носа, подбородка, целовал линию челюсти. Пит не успокаивался, но руками нежно гладил сильные плечи. Сквозь тонкую рубашку чувствовался шрам. — Это ведь не последний раз, когда ты меня целуешь? — шепотом спросил Питер, зарывшись одной рукой в волосы Барнса. — Я не знаю, — так же тихо ответил Джеймс. Обнадеживать, врать и лукавить ему совершенно не хотелось. — Этот вопрос слишком сложный. — Я даже думать о таком не могу, — признался Паркер, и улыбка вновь пропала с его лица. — Не думай, тебе не нужно, — Барнс пригладил его волосы. — Как ты удрал от Мэй? — Сказал, что попрошу тебя отремонтировать крышу в одном из наших амбаров. Шериф взялся проводить её до дома. — Поэтому он мой лучший друг, — ухмыльнулся Джеймс. На его лице мелькнула неуместная улыбка. — Поэтому? — удивился Питер. — Как это связано? — Ну, он понимает, что нам нужно поговорить, так что вызвался отвлечь тётушку от тебя, — мягко сказал Джеймс, а словив недоуменный взгляд Питера, добавил: — Он… Он знает, что ты для меня значишь. Глаза Питера округлились. На его немой вопрос Джеймс беззвучно ответил «Да», даже не задумываясь. Он улыбался, хоть и не имел повода. Просто чувствовал, что так будет правильнее. Питеру ни к чему упреки и обвинения, ему нужна поддержка, и Джеймс готов подставить ему своё плечо. Они говорили долго, по большей части ни о чем важном, но печаль, окутавшая Питера, никак не уходила. Ближе к полуночи Баки удалось убедить Пита, что тому нужно домой. К тому времени чай остыл, их рубашки лежали на полу, но дальше поцелуев они так и не зашли. — Хочу остаться с тобой, — прошептал Питер. Его ладонь нежно касалась шрама на левом плече. — Ты не можешь, — помотал головой Барнс. — Мы не можем просто взять и… — Я не хочу стать ещё одним шрамом на твоем теле, — сглотнув, перебил его Питер. — Не станешь. Обещаю. Следующим поцелуем Джеймс заставил Питера подняться с кровати.