16 декабря 1871 г. По дороге из Таймли в Нью-Йорк
Где-то за деревянными стенами вагона кипела жизнь. Питер предчувствовал каждую остановку и каждый раз надеялся, что это уже Нью-Йорк. Он не видел света целые сутки. Джарвис кормил их с мистером Старком бутербродами с вяленым мясом и поил остывшим чаем, но это было лучше, чем ничего. В конце концов, Джарвис лишь проявлял заботу в той мере, в какой мог, и Паркер был ему благодарен. Всё время в пути мистер Старк молчал. Питер пытался поговорить с ним, но не сумел вытащить ни единого слова, достаточно быстро приняв простую истину: для разговоров пока не время. Поэтому он сидел на каком-то старом тюфяке, набитом соломой, у самого выхода, прислонившись спиной к боковой стенке вагона. Мистер Старк и Джарвис обосновались в другом конце. Уже час он пытался уснуть. Во сне время всегда быстротечно, как будто его и нет вовсе. Ему не терпелось оказаться на земле, ступить на твердую землю, вдохнуть свежий воздух и ощутить дуновение морозного ветра. В этом мрачном вагоне он как будто бы медленно умирал, слишком много думал о Джеймсе и жалел мистера Старка, не зная, как помочь. — Держи, — Джарвис оказался перед ним так неожиданно, что Питер вздрогнул, услышав его голос. — Замерзнешь иначе. Джарвис укрыл его ноги большим, неровно обрезанным куском плотной ткани темно-синего цвета. Паркер благодарно кивнул, укутываясь. Больше всего мерзли открытые руки, но Питер пытался согреть ладони, потирая их между собой. — Мистер Джарвис, — шепотом заговорил Питер. — Как мистер Старк? — Я бы сказал — получше, — своим манерным тоном ответил Джарвис, — но, возможно, у него просто обезвоживание. — Но вы же поили его чаем… — Да, шесть часов назад. И одному Богу, — на этих словах Джарвис на секунду поднял голову, посмотрел на деревянный потолок вагона, как на небо, — известно, сколько он еще будет отказываться от воды. Надо было брать с собой виски. — Это не смешно, мистер Джарвис! — Это не шутка, юный сэр. Мистер Старк и раньше топил свое горе в алкоголе. Я никогда этого не одобрял, но зачастую, когда он много пьет, у него просыпается аппетит. От этих слов Пит совсем раскис. Всё происходящее казалось ему неправильным. Они сбежали, когда следовало остаться, и в его голове крутилось множество доказательств этому. Может, если бы они остались и Старк смог бы попрощаться со Стивом, он хотя бы не молчал. Молчание всегда его пугало. Молчание, в котором прячут горе, никогда не заканчивается хорошо, и он это знал не понаслышке. До Джеймса он сам был таким — замкнутым, переживающим всё в себе и лишь иногда делился с Мэй, когда становилось совсем невмоготу. Он, наверное, умер бы следом за ней, если бы не Джеймс. Поэтому прекрасно понимал, как важно говорить с кем-то. Именно разговоры о Мэй помогли ему принять то, что случилось, пережить и двигаться дальше, согласившись на переезд в Нью-Йорк. — Мистер Старк, — Питер поднялся с насиженного места, закутался сильнее в темно-синюю ткань и поспешил к Старку, который даже не шевельнулся. — Мистер Старк, скажите хоть что-нибудь. Поделитесь с нами, со мной, с мистером Джарвисом. Тони устало повернул голову. В слабом свете мало что было видно, но Питер подметил красные глаза, бледные щеки и абсолютно отсутствующее выражение лица. Казалось, морщинки в уголках глаз стали глубже. Нахмуренный лоб, опущенные вниз уголки губ, погасший взгляд — все это так не похоже на Тони Старка. Питер никогда не видел его таким. — Я устал смотреть на то, как вам плохо. — Привыкай, — выдержав небольшую паузу, пробормотал Старк и отвернулся. — С тех пор, как закончилась война, Стив был единственной радостью в моей жизни. И теперь бум, его нет. И ради чего он погиб? — Ради вас, — не задумываясь, ответил Паркер, — ради того, чтобы вы могли жить. Шериф был благородным человеком и до последнего придерживался своих принципов. — По мне лучше быть живым эгоистом, чем мёртвым альтруистом, — грубо отозвался Старк и шмыгнул носом. — И Стив это знал. Он всё знал, Питер, и всё равно поступил по-своему. — Он считал, что так правильно… — Не ему судить, что правильно, а что нет. — Он всего лишь хотел спасти мальчика, который не заслуживал смерти. Мистер Старк, кто же знал, что всё так обернётся. — Он знал. Он всегда всё знал, просчитывал, видел возможные последствия. Он спас столько людей на войне, используя свои стратегии, а тут… — Просто примите его выбор, мистер Старк… — Не могу. — ...или хотя бы попытайтесь. Старк громко сглотнул и уронил голову, упершись лбом в стену. Этот жест отчаяния ещё больше насторожил Питера. — Я бы посмотрел, что ты сказал бы, если бы на месте Стива оказался твой Барнс. — О боже, — прошептал Питер, который совсем забыл о том, что теперь у Тони есть козырь в рукаве. — Мистер Старк, Джеймс хороший, он… — Да я не осуждаю, парень. Просто оставь меня в покое, ладно? — Но мистер Старк… — Отстань, Паркер. Поспи. Через несколько часов прибудем в Нью-Йорк, спать будет некогда. На секунду Питеру стало обидно, ведь он просто хотел помочь, а Старк так грубо с ним обошелся. Встретившись взглядом с мистером Джарвисом, Паркер увидел сочувствие в его глазах. Должно быть, зная мистера Старка достаточно долго, Джарвис совершенно не удивился такой реакции. В том, что шериф — не единственная его потеря, сомневаться не приходилось. Джарвис протянул Питеру руку и помог подняться, сильнее закутал в плотную ткань и предложил еще чая. Он отказался, устало помотав головой, и повернулся к Старку. — Вы просто не можете смириться с его решением, — буркнул он, — а следовало бы. Краем глаза Питер видел, как Старк дернулся и ожидал, что тот начнет кричать на него, но Джарвис вовремя подоспел на помощь. Он усадил Старка обратно и начал что-то ему говорить, но Паркер уже не слушал. Вернувшись на свое место в вагоне, он сел поудобнее и закрыл глаза. Может, и правда ему следует поспать. Сквозь дрему он слышал голос Джарвиса, но не придавал значения его словам. Сутки, проведенные взаперти, давали о себе знать, а стук колес прекрасно убаюкивал. Он погружался в сон, видел Таймли, в котором Мэй была жива и Джеймс был с ним рядом, в котором жизнь шла своим чередом, и все были счастливы. Питер проснулся, почувствовав, что поезд снижает скорость. Открыв глаза, он осмотрелся по сторонам, увидел Джарвиса, который складывал в сумку свои вещи. Старк до сих пор сидел у стены и, как показалось Паркеру, дремал. — Мистер Джарвис, — начал Питер, но Джарвис тихо шикнул. — У нас еще час пути, пусть Тони поспит. Питер согласно кивнул. Поднявшись на ноги, он сложил кусок ткани, которым укрывался, и отдал Джарвису. Попросил немного воды и съел последний бутерброд, а всё оставшееся время стоял около выхода, в ожидании, когда же поезд наконец остановится. От предвкушения встречи с Нью-Йорком крутило желудок, и пока Питер представлял, что его ждет; приятное чувство волнения, граничащее с восторгом, заглушало тоску по Таймли. Он не знал, чем этот город удивит его, и эта неизвестность пугала. — Тебе понравится Нью-Йорк. Повернувшись на голос, Питер увидел Тони. Он всё еще был ужасно бледен, но, кажется, говорил искренне.***
17 декабря 1871 г. Таймли, Долина Дума Дом Эдвина Джарвиса
Баки внимательно изучал карту Таймли, которую снял со стены в участке, особое внимание уделяя пометкам, которые оставил Стив. Как оказалось, пока он гонялся за сокровищами Блэйков, обнаружил много интересных мест. Тайники и убежища были повсюду — в центре города, на фермах, в паре миль от Таймли. Стив нашёл их все и оставил подсказки, как туда можно попасть. После всего, что случилось, им необходимо убежище. Такое, которое Фиск не найдет. Дом Джарвиса был отличным вариантом на первое время, но теперь, после смерти шерифа, оставаться здесь опасно. Рано или поздно люди Фиска поймут, что в городе есть те, кто захочет отомстить за смерть Роджерса, и будут рыскать по всем углам. И что-то подсказывало Барнсу, что это время не за горами. Вздохнув, Баки опустил взгляд к полу и покачал головой. Каждый раз вспоминая Стива, он чувствовал себя ужасно — такая нелепая смерть, которую он мог предотвратить, это не то, чего заслужил Стив. Он служил людям этого города, отдавая всего себя, а теперь лежит на кладбище среди тех, кто, возможно, был здесь чужаком. Его похоронили в той части кладбища, где находились давно забытые могилы никому неизвестных людей. — Тебе бы поспать. Повернув голову, Джеймс заметил Сэма, который шарил по шкафчикам в поисках чашки. — Третий слева, — буркнул Джеймс и снова взглянул на карту. — Никак не запомню, — посетовал Уилсон, доставая чашку. — Нашел что-нибудь новое? — Нет. Стив выжал из этих дневников всё, что мог. Так что выбор у нас небольшой. Откинуть все фермы, дом Старка и еще пару тайников на Главной улице, и у нас остается только два варианта: возле церкви и за пределами города. — Не густо, — согласился Сэм, сев напротив. — Может, ты пропустил чего? — Считаешь, что я халатно отношусь к своей работе? — Да нет же, что ты, сержант, так заводишься сразу! Похороны, конечно, прошли спокойно и ты держался молодцом, но… Сегодня они похоронили Стива. И, наверное, поэтому оба не спали в час ночи. Для Джеймса это были уже третьи сутки без сна, он переживал за Питера и всё ещё не мог переварить и принять смерть лучшего друга. Они прошли войну бок о бок, но потеряли друг друга в мирное время — какая же всё-таки ирония. — Я в порядке, Сэм, — кивнул Джеймс. — Да? Потому что выглядишь паршиво. Бледный, грязный, вялый. — Даже не пытайся. — Да просто, может, помощь нужна. Я всё равно не сплю, надо же что-то делать. — Зато Кэрол и этот полковник спят крепко, — хмыкнул Барнс, вытаскивая из небольшой коробки один из дневников человека без прошлого и без будущего. — Ну, кто-то должен. Что это? — спросил Сэм, взяв старую тетрадь. — Личный дневник. Все, что Стив знал о тайниках, он подчеркнул отсюда. Парень, конечно, большую часть времени писал всякую чушь, но чем дальше мы движемся, тем больше мне кажется, что все это правда. — И про колдунов? — усмехнулся Сэм с издевкой. Он только открыл дневник и уже нашел над чем посмеяться. — Тут еще упоминаются иллюзии, невидимые щиты и… Какая-то ерунда о достойных. Что еще за «достойные»? Еще одна раса, что ли? — Я не знаю, — Баки помотал головой. Ему тоже встречалось это слово, и не раз, но значение по-прежнему оставалось непонятным. — Может, какая-нибудь религия трактует подобные понятия. — Очень сомневаюсь. Джеймс поджал губы, но ничего не сказал. Стив оставил закладки в самых важных, по его мнению, местах, но Барнс боялся, что шериф мог пропустить что-нибудь, поэтому продолжал листать и вчитываться. Вдруг где-то на этих страницах есть упоминание еще одного убежища? Эти мысли не покидали его и заставляли искать подсказки между строк. Сэм какое-то время молчал. Читал дневник и иногда заглядывал в карту, но в основном сидел, уткнувшись в тетрадь, и Баки замечал, как двигаются его губы, пока он читает. Вскоре ему показалось, что Уилсон заинтересовался, потому что перестал отвлекаться на карту. Барнс решил последовать его примеру и продолжил с интересом вчитываться. «...и стало ясно, что не миновать Асгарду своей судьбы, не уйти от беды, как бы не уберегали его и наш Все-Отец, и жена его, королева ведуний, и сыновья его, золотоволосый Тор и наделенный «даром» Локи. Меня там не было, не берусь говорить за судьбу, но стёрла она Асгард, оставив после него лишь несметные сокровища, золотой рогатый шлем и меч, в правильных руках способный восстановить всё былое из пепла...» Прочитав этот абзац ещё раз, Баки зажмурился, а потом откинул дневник в сторону. Тот долетел до другого конца стола и едва не свалился на пол, но Сэм вовремя подставил руку. Взяв тетрадь, он нашел тканевую закладку и быстро пробежал глазами написанное, которое так разозлило Барнса. — «...и спрятал я все богатство семьи королевской под домом своим, и найдут его асгардцы по следам моим», — прочитал вслух Сэм, следом нахмурившись. — Что за ерунда? — Стив говорил мне об этом, но я-то думал, что ему Леди Блэйк мозги запудрила, — ответил Барнс. — А тут, видать, он просто книжек начитался. — Почему именно Леди? Она вроде была милой дамой. — Сам Блэйк безобидный, по нему же видно. — Ты уверен? — Ну, а как иначе. Я работал с ним. — Тогда тебе стоит взглянуть на это. Сэм положил тетрадь перед ним, раскрыв центральный разворот и прижав его руками, чтобы тетрадь не закрывалась. Левый лист был исписан, а вот с правой стороны обнаружился рисунок: два молодых человека стояли плечом к плечу. Оба носили длинные волосы, у одного волосы были черными. Оба в доспехах и с оружием в руках. У одного — ножи, у другого — молот. У того, что сжимал молот, лицо подозрительно знакомое. Лукавая улыбка, открытый взгляд, да даже мощные плечи — как будто точно с него срисованы. Плащи, скрепленные аграфами, развивались по ветру. Время не пожалело страниц, краски поблекли, оттого плащ одного из воинов выглядел бурым, и только лишь на плече, словно обагренном кровью, сохранялся первоначальный цвет — королевский красный. — Это ведь Блэйк! — воскликнул Баки. Вглядываясь в знакомые черты лица, он не мог поверить своим глазам. — А кто это рядом? — Написано, что это наследники асгардского престола — Тор и Локи. Локи — колдун, владеющий магией, которой «ни один свет не видывал», а Тор — бог грома и молнии. Этот Локи, кстати, чем-то напоминает Леди Блэйк. Смотри, форма носа и глаз очень похожи. Манерный такой, сразу видно, а Тор простак. — Слушай, я общался с Леди Блэйк и могу заверить, что её декольте было настоящим. — Иллюзия, — победно произнес Сэм. — Вернувшийся Блэйк, вероятно, тоже иллюзия. Обалдеть! — Ещё полчаса назад ты сказал, что всё это полная муть. — Муть, да, — подхватил Уилсон, немного раздражаясь из-за повторения очевидного, — но я знаю, что видел, Барнс, и говорю: эти Тор и Локи — это Блэйк и его жена. Если не веришь, ты глупец. — Если Блэйк бог, с чего бы ему помогать нам? — фыркнул Баки. И не поспоришь. — Ну вот у него и спроси. — Да не это главное, — недовольно продолжил Барнс. — Нам нужно решить, где прятаться будем. Утро не за горами, перебраться не успеем и всё — нам конец. Мы не продвинемся ни на шаг, а эти псы Фиска будут стеречь нас на каждому углу, Сэм, на каждом. Я не хочу так жить, я устал от войны, от постоянного страха, что кто-то ворвется в дом и убьёт дорогого мне человека. — Сам сказал, что сунуться некуда, Фиск уже нашел все тайники и убежища. Не у церкви же планировать убийство! Джеймс закрыл глаза и покачал головой, как вдруг в дверь кто-то постучал. Они с Сэмом переглянулись. Стук повторился, и теперь он больше походил на барабанную дробь. За то время, что Кэрол провела здесь, кроме Старка и Барнса никто не заходил в гости к Джарвису. Шепотом велев Сэму оставаться на месте, Джеймс поднялся с места и вытащил револьвер из набедренной кобуры. Тихими шагами он дошел до двери, остановился и стал прислушиваться. Но за дверью внезапно стало тихо, как будто кто-то притаился, прежде чем напасть. А потом послышались голоса. — Стучи ещё, — фыркнул кто-то. — Да ночь на дворе, они, может, спят. — Пусть просыпаются. — Ну так сам стучи! У меня уже рука устала. И вообще, я тебе не церковный прислужник, башку прострелю, будешь знать, как командовать. — А я думал, мы команда. — Ага, был бы шериф жив, оба бы уже сидели в тюрьме. — Никогда не задерживался там надолго. Стучи давай, Уэйди. Не тяни кота за хвост. — Ладно. Спустя мучительные три секунды, в дверь снова постучали. Вздохнув, Баки изобразил шаги и наконец открыл дверь, выглянув в небольшую щелку. На крыльце стояли двое с масляным фонарем, с сумками за плечами. Они оба с интересом уставились на сержанта, Уэйд даже улыбнулся. Наверное, он просто хотел быть дружелюбным, но Джеймса это насторожило. — Сержант Барнс, — начал он, — не впустите нас? — Вас? — Отец Уэйд, — представился он, а потом указал на мужчину слева от него. — А это отец Фрэнк. Вы, должно быть, не узнаете его без этого убогого наряда священника. — Тебе следует меньше болтать, — отозвался отец Фрэнк и, казалось, что он вот-вот ударит Уэйда по лицу. — Простите, сержант, я был в отъезде, когда с шерифом случилась беда. Если бы я стал свидетелем этого вопиющего преступления, то размозжил бы череп Меченого о самый большой камень, а не прикрывал Паркера, который прятался по собственной воле. — Он бы выбежал к ним, если бы не я. Сержант вышел под дуло пистолета, не моя вина, уж извольте. — Что вы хотите? — перебил Уэйда Джеймс, не желая слушать глупые препирательства. — Может, вы удивитесь, сержант, но мы хотим помочь, — вежливо сказал отец Фрэнк. — Но было бы лучше, если мы могли обсудить это в доме, за чашечкой горячительного напитка. Ещё раз глянув на Уэйда, Баки выдохнул, всё-таки убрал револьвер в кобуру и распахнул дверь, впуская в дом гостей. Сэм быстро убрал дневники в коробку и опустил её на пол, спрятав под стул, пока гости неторопливо снимали промокшие от снега куртки. Уэйд сел рядом с Сэмом и смутил его своей улыбкой, за что сразу же получил подзатыльник от отца Фрэнка, который в обычной одежде совершенно не походил на служителя церкви. Черты его лица казались грубее, непривычная ухмылка и изучающий взгляд не вязались с образом священника, не говоря уже о поясе, на котором висела кобура и несколько странных кожаных мешочков. Отец Фрэнк занял место Барнса, и тому пришлось ютиться на скамейке с короткой ножкой, что стояла возле стены. Отсюда он мог рассмотреть всех, чему несказанно обрадовался — иллюзия контроля никогда прежде не была такой сладкой. Закинув ногу на ногу, он улыбнулся. — Ну так, о чем вы хотели поговорить, господа? — спросил Джеймс, упершись спиной на стену. Скамейка скрипнула. — У вас есть план? — без вступления начал отец Фрэнк. — План? — Да, план. Как вы собираетесь прижать Фиска за убийство шерифа? Это не может просто сойти ему с рук. — Если бы это было его единственное преступление, — Джеймс помотал головой. — Столько убийств произошло в последнее время, что я уже со счета сбился. — Те убийства доказать нельзя, — уверенно подхватил Уэйд, за что получил неодобрительный взгляд от отца Фрэнка. — А это было совершено на глазах у всех. Столько свидетелей не поместятся даже в этом доме, и Фиск не сможет отвертеться. — Если бы всё было так просто. У нас два пистолета на пятерых и слепая ярость в качестве доказательства. — Ну, пушки это не проблема, — пробормотал Уэйд и снял с плеча сумку. Раскрыв её, он стал по очереди выкладывать на стол револьверы. Баки с удивлением наблюдал за этим, недоумевая, что происходит. Уэйд выложил на стол десяток револьверов и, как показалось Барнсу, даже разговаривал сам с собой, решая, стоит ли показывать всех «своих малышек» или что-то можно оставить только для личного пользования. Сэм удивился не меньше, чем Барнс, но с гораздо большим любопытством рассматривал оружие, как будто в коллекции Уэйда были действительно старинные и ценные экспонаты. Вряд ли, конечно, Сэм был знатоком, чтобы это понять, но ничего не мешало ему восхищаться тем, что он считал произведениями искусства. Однако это по-прежнему выглядело странно: два священника ни с того ни с сего пришли к ним и стали разглагольствовать о мести, демонстрируя весь свой арсенал. Отец Фрэнк и Уэйд больше напоминали пешек из мафиозного клана с этим своим багажом. Баки находил это слегла неуместным и, признаться, достаточно опасным. Кто знает, может быть, эти пушки предназначены для их убийства? — Не пугайтесь, сержант, — противно хихикнул Уэйд. — У меня есть ещё. Есть ружья, винтовки и даже отличные боевые ножи. Я слышал, вы любите холодное оружие. Словив удивленный взгляд Сэма, Баки сглотнул. — Люблю. Но нож не подойдет для такого. — Бросьте, все средства для убийства хороши. Отец Фрэнк усмехнулся. Он сидел на стуле, раздвинув ноги в стороны и облокотившись на спинку так, что от любого его движение старое дерево скрипело. Баки заметил, что из кармана его пиджака торчала небольшая книга с крестом на обложке. — У меня есть восхитительные японские катаны, — продолжил Уэйд, болтая об оружии, как о чем-то дорогом сердцу, с восторженным взглядом и сумасшедшей улыбкой. — Они так прекрасны, сержант. А какие лезвия! С ума сойти можно. Простите, не взял их с собой. Уж слишком заметные они, а привлекать внимание всяких болванов не входило в мои планы. — Может, тогда объясните, в чем заключается ваш план? — спросил Джеймс, упершись локтями на колени. — Потому что я не понимаю, что здесь происходит. — Во-первых, — начал Уэйд, загнув один палец, — прийти к вам. Во-вторых, предложить помощь. В-третьих, показать пушки. Ах да, пропустил один пункт. Вам помощь нужна? Отец Фрэнк рассмеялся. — У него случается переполох в голове, — сказал он, взглянув прямо на Барнса. — Простите. Никак не смог выгнать этих демонов из его головы. — Тогда, может, вы объясните, отец Фрэнк? Потому что я в замешательстве. — Понимаете, сержант, мы с Уэйдом не совсем церковнослужители. Я когда-то был священником в одном маленькой городе в штате Теннесси, но после войны всё изменилось. Я ездил по стране, помогал людям выживать. Так и познакомился с Уэйдом, он делал ту же работу, что и я, и в Таймли мы уже приехали вместе. — И с какой целью, позвольте спросить? — Джеймс выпрямился, отдернув рукава рубашки. — У Уэйда только одна цель — Фиск, — продолжил отец Фрэнк. Уэйд кивнул. — Но нельзя просто убить мэра города. — Можно, — пробурчал Уэйд. — Просто ты мне не разрешаешь. — А что Фиск сделал лично вам? — в разговор влез Сэм. Ну вот, ещё один решил поиграть в полицейского. — Мне? — Фрэнк снова усмехнулся и достал из кармана портсигар. Вытащив сигарету, он не закурил, а просто стал вертеть её в руках. — Ничего. Тот, кто совершает преступления, должен быть наказан. Лишить мальчика родителей, уму непостижимо. — О чем это вы? — не понял Уилсон, взглянув на Барнса. — О родителях Питера Паркера, — Джеймс опустил голову. — Правда, я так и не понял мотива. — Пит тогда совсем карапузом был, — начал Уэйд, повернувшись к сержанту. — А я уже был сиротой. Забросило меня в Таймли случайно, приехал с какими-то бродягами. Они меня приютили, вот Фиск и избавился от них. Не нужен был я ему. Мало ли бродяги вернутся, а они все жадные до власти и золота. — Слабый мотив, — отозвался Джеймс. Всё это звучало слишком притянутым за уши. Проще же убить мальчишку, чем двух взрослых. — Он просто решил их проучить, — фыркнул Уэйд, разозлившись из-за неверия сержанта. — И я в этом виноват, ясно? — Ты поэтому оберегал Питера? — прищурившись, спросил Барнс. — А ты что, уже ревнуешь? Джеймс поднял брови в удивлении, разозлился, начиная все больше сомневаться — слишком уж внезапно отец Фрэнк и Уэйд предложили свою помощь. Всё это больше походило на ловушку, которая захлопнется, стоит им согласиться. Может, где-то за камнями прячется убийца? А может, их сожгут вместе с домом, как чуть не случилось с Кэрол. Уэйд не сводил с Джеймса взгляда, и от этого становилось не по себе. Он сразу вспомнил слова Питера о мании преследования, которая, как оказалось, была из-за Уэйда, ходившего за парнем по пятам. Интересно, так ли чувствовал себя Питер? — Я понял, — неожиданно на лице Уэйда появилась улыбка. — Он ему не сказал. Ты не можешь знать этого наверняка. Та по его роже всё видно. Он ведь даже не понимает, о чем ты сейчас говоришь. Он может притворяться, дубина, заставь свой мозг работать. Мой мозг это и твой мозг тоже. Дубина. Уэйд продолжал болтать, то улыбался, то хмурился, вел себя совершенно безумно, и кажется, Баки наконец понял, что имел в виду отец Фрэнк, когда говорил про «переполох» в голове. Прежде ему не приходилось с таким сталкиваться, но на войне он слышал истории про таких, как Уэйд. О тех, кто после сражения не мог взять себя в руки, разговаривал сам с собой, смеялся без причины. Их ласково называли «поехавшими» и тихо посмеивались над их недугом. — Похоже, он опять забыл принять лекарства, — посетовал отец Фрэнк, перебивая Уэйда. Он слез со стула и сел на корточки перед Уэйдом, нашел что-то в его кармане. Присмотревшись, Баки разглядел маленькую бутылку со светлой жидкостью внутри. — Четыре капли, Уэйд. Помнишь? — Четыре? — у Уэйда вытянулось лицо от удивления. — А сколько я принял? — Не знаю. Поэтому снова нужно четыре. — Хорошо, — осторожно кивнул он, не сводя взгляда с отца Фрэнка, смотрел прямо на его ладонь, сжимающую его предплечье. — Сфокусируйся, Уэйд, на мне, — шепотом сказал отец Фрэнк, а потом повернулся к Барнсу. — Можно ложку? Посуетившись, Барнс нашел ложку и отдал её отцу Фрэнку, который, открыв бутылку, больше не терял зрительного контакта с Уэйдом. Он постоянно просил его сосредоточиться, говорил, что нельзя отвлекаться, и, пожалуй, несмотря на всё то, что случилось, ничего более странного, чем эти переглядки и уговоры, он сегодня не видел. У отца Фрэнка тряслись руки, пара капель упали мимо ложки, и каким-то хитрым образом он умудрился это заметить. Уэйд продолжал что-то тихо болтать, Баки не мог разобрать ни слова, только бормотание, похожее на жужжание комара над ухом. Когда наконец Уэйд проглотил капли, Фрэнк поднялся на ноги и спрятал бутылку в свой карман. — Сейчас-сейчас, потерпи, — прошептал отец Фрэнк. Уэйд прикрыл глаза и закрыл уши ладонями, сильно сжал губы, как будто от боли. — Голоса утихнут. — Что с ним? — обеспокоенно спросил Джеймс. — Слышали о чудаках с раздвоением личности? — осторожно спросил Фрэнк, надеясь, что Уэйд ничего не слышит. — Так вот у него их три. — И все три, — аккуратно начал Баки, неуверенный в том, что такое вообще можно спрашивать, — готовы нам помочь? — Обычно, они ссорятся только из-за способов, которыми стоит убивать мерзавцев. У каждого свои предпочтения. — Один любит револьверы, а второй в восторге от острых лезвий? — Третьему, как правило, всё равно, чем убивать. Война оставляет следы, — сказал отец Фрэнк и наклонился к Уэйду, задев рукой выставленный в бок локоть. Поймав его взгляд, Уэйд медленно убрал руки от лица и сглотнул, осматриваясь. Ну, хотя бы, он не выглядел напуганным и, вероятно, помнил, как оказался здесь. Сложно было понять, что происходит у него в голове, до сих пор ли он слышит голоса или лекарство помогло их утихомирить. Джеймс тихо наблюдал и не знал, что с этим всем делать. С одной стороны, он не хотел вмешивать кого бы то ни было в эти игры с Фиском, если на это нет достаточно веской причины. С другой стороны, люди и оружие — необходимые им ресурсы. — Хорошо стреляете? — спросил сержант вдруг. Все разом оглянулись на него. — Отменно, — уверенно отчеканил Уэйд. — В лучших ковбойских традициях. — Тогда мы согласны. — Что? — громко вскрикнул Сэм. — А у остальных спросить? — Мы согласны, Сэм. И это не обсуждается, — рявкнул Баки, а потом обратился церковникам. — Отец Фрэнк, скажите, — он быстро нашел нужную точку на карте и ткнул в нее пальцем, — вы знаете, что здесь такое? Проследив за нехитрым движением, Сэм увидел, что палец Баки указывал прямо на то место, где находилось подземное убежище рядом с церковью. Сержант решил убить двух зайцев разом. Пока отец Фрэнк в подробностях расписывал окрестности церкви, Сэм, сидевший совсем близко к Барнсу, косо поглядывал на сержанта и время от времени недовольно пыхтел. В конце концов сержант не выдержал. Он понимал недовольство Сэма, они ведь так и не решили, кто у них главный. Но чувствовал, что это самое правильное решение. — Война оставляет следы, — тихо прошептал он. — И это как раз то, что нам нужно.