19 декабря 1871 г. Таймли, Долина Дума Убежище возле церкви
Баки все яснее осознавал, как сильно ему не хватает Стива. Не хватает его решительности, его смелости. Не хватает страсти, с которой тот всегда наводил порядок, пытаясь добиться справедливости. И, наверное, именно поэтому Барнс чувствовал стыд за то, что самим им двигала банальная месть — мотив, который всегда казался ему бесполезным и глупым. Стив всегда делал свою работу с любовью и преданностью. Он стремился помочь всем, кому мог и кому не мог, пытался добиться справедливости и не пресмыкался перед мэром, шел против того, что считал недопустимым. Роджерс научил его многому, давал ему один урок за другим, несмотря на то, что Баки его ни о чем не просил. Стив воспитывал его не то как своего сына, не то как младшего брата. Разве он пережил бы войну, если бы Роджерса не было рядом? Нет, не пережил бы. Каждый раз, думая об этом, Баки сглатывал, вспоминая те ужасные дни в плену, когда с него сдирали кожу. Он помнил ту боль, тот ужас, который преследовал его после. Он помнил, как адски жгло плечо и как Стив извинялся, крепко прижимая его к кровати, пока военные медсестры обрабатывали свежую рану. Баки дернул плечом, стараясь откинуть плохие воспоминания, и повернулся, вновь взглянув на Роудса, который с любопытством осматривал убежище. Отделанные деревом стены не спасали от кошмарного землистого запаха, источником света служил старый факел, висевший на дальней от входа стене. Воздуха было мало, что чувствовалось сразу, уж очень тяжело давался каждый вздох. — Это место не для вас, мисс, — улыбнулся полковник, обратившись к Кэрол. — Душно, грязно, холодно. — Лучшего укрытия для неё у нас нет, — вмешался Барнс, подойдя ближе. Кэрол недовольно хмыкнула и снова обратила взгляд к карте, на которой часом ранее Баки нарисовал план атаки. — Да и это временно. Зато вам хорошо живётся в доме Старка. — Я удивлён, что Тони не отстроил себе что-нибудь побольше. Видели бы те дома, что он построил в Нью-Йорке. Сейчас полным ходом идёт строительство нового особняка на Земле Ангелов. Почему мисс Денверс не может жить в обычном доме? — О, меня пытались убить, — сказала Кэрол. — И им не следует знать, что у них ничего не вышло. — Им? — Фиску и его дружкам. Да и остальным горожанам тоже. Меня здесь никогда не жаловали. Говорили, мол, живу не по правилам, ломаю людям жизни. — Люблю женщин, сильных духом, — уже с ухмылкой признался Роудс. Баки закатил глаза. — Может, ещё раз обсудим наш план? — предложил он. — Мы ждём остальных, забыл? — Кэрол покачала головой. — Мы не можем начать без них. Как минимум потому что первое звено в нашем плане Брюс. — Пойду их встречу, вдруг заблудились. Кэрол улыбнулась. Джеймс, вскарабкавшись по деревянной лестнице, несказанно обрадовался тому, что наконец может дышать. Вход в убежище представлял собой ничто иное, как яму, которая сверху закрывалась плоским камнем. Яма была окружена деревьями, которые служили отличной маскировкой летом, когда пышная зелень отвлекала внимание от безжизненной глыбы. Пройдя пару метров, он перепрыгнул через низкий церковный забор и направился прямиком к калитке, у которой с фонариком в руках маячил Уэйд. Когда Баки подошёл ближе, то разглядел, что вместе с ним стоит Сэм. — Где Брюс? — спросил Джеймс, остановившись на тропинке перед выходом. — Он с Блэйком, — Сэм покачал головой. — Парень с пятном на голове ходил за ним весь день. Следят, видимо. Подозревают. Ты говорил с Блэйком, кстати? — Нет, зачем? — То есть тот портрет тебя не смутил? — Смутил, конечно, но лучше решать проблемы по мере их поступления. Он готов нам помочь, а остальное не имеет значения. — У тебя... очень странный подход. — Ты хотел сказать, что он не такой как у Стива? — нервно пробормотал Баки, поправив свой шарф-платок. — Я не сравниваю тебя со Стивом. И без этого знаю, что вы разные. Но с Блэйком я бы поговорил. — Так поговори, что мешает? Сэм усмехнулся, грубо оскалившись. Больше они не разговаривали. Стояли рядом, Уэйд держал фонарь, ручка которого поскрипывала, когда он поворачивался. Сэм молча смотрел вдаль, ожидая гостей. Баки прислонился к забору, повернувшись спиной к тропинке, ведущей в город. Спрятав озябшие руки в карманы куртки, он нащупал смятый лист бумаги — телеграмму, которую ему прислал Питер. С ним всё в порядке, и это всё, что нужно было знать. Через несколько минут до них донеслись тихие голоса, а потом вдалеке появились Беннер и Блэйк. Доктор нёс фонарь, а Блэйк о чём-то болтал. «Наверное, рассказывает очередную сказку», — подумал Барнс. Несмотря на довольно холодную ночь, Дональд шел в расстегнутой куртке, с замотанной шарфом шеей и без шляпы. Доктор же наоборот закутался, как только мог, прятал руки в карманы, но постоянно поправлял цилиндр, который то и дело соскальзывал с головы. — Прости за опоздание, сержант, — Брюс первым делом обратился к Джеймсу. — Фиску очень срочно понадобилась одна из моих настоек. — Что за настойка? — поинтересовался Джеймс. — Безобидная. Чтобы спать лучше. — Успокоительное, что ли? — Ну, вроде того. — Приветствую, сержант, — Дональд улыбнулся. — Сэм, отец Уэйд. — Давайте приступим к обсуждению плана, — предложил Баки и, не дождавшись ответа, направился прямиком к потайному входу. Уэйд повел Сэма, Дональда и Брюса в обход, но Баки всё равно предпочёл срезать путь. Он перелез через забор и ещё минуту стоял возле входа, слушая тихие смешки Кэрол, доносившиеся снизу. Должно быть, этот полковник Роудс шутник похлеще Старка. Он дождался остальных и помог Брюсу спуститься вниз. Дональд, Сэм и Уэйд справились самостоятельно. Все они столпились вокруг старого стола, за которым сидела Кэрол. Брюс наклонился над картой, вглядываясь в надписи. Из-за плохого зрения ему приходилось проверять все несколько раз. — Я начинаю, верно? — спросил он, поправив съехавшие на нос очки. — Ты должен привлечь его внимание, — покачал головой Джеймс, указав на точку на карте, — здесь. И затем направишься к сгоревшему дому Кэрол. — И как мне его заманить? — Скажешь, что увидел кое-что подозрительное и попросишь пойти с тобой. — Его люди убьют меня, как только поймут, что все это полная чушь. — Уэйд поможет тебе сбежать, он в этом мастер. — Да, доктор, — Уэйд покачал головой. — Даже не сомневайтесь, доктор. — А если я скажу, что у меня есть другая идея? — с улыбкой предложил Брюс. Все оглянулись на него, но он как будто не заметил общего удивления. Склонившись над картой, он продолжал что-то искать, водил по ней пальцем и время от времени поправлял съезжающие очки. Джеймс едва успевал следить за его движениями, пытаясь в голове построить маршрут, но позже понял, что Брюс только присматривается, а не вырисовывает конкретный план. — Так что за идея, док? — первым осмелился поинтересоваться Сэм. — Вы же собираетесь поделиться ей с нами? — Я просто не уверен, что это выгорит. Понимаете, на днях я изобрёл смесь. Давно уже над ней работал, но что-то не складывалось. И вот наконец мне удалось доработать формулу. С довольным видом Беннер расстегнул куртку и вытащил из-за пазухи небольшую склянку, закрытую деревянной пробкой, с зеленой жидкостью на самом дне. Он держал её осторожно, как что-то очень ценное, с гордостью на лице. — Что это? — спросил Джеймс, с опаской смотря на доктора и его «изобретение». — Фиск хотел эликсир, — начал рассказывать Беннер, — который помог бы ему и его людям стать сильнее хотя бы на время. Я трудился над формулой почти полгода, а потом Фиск убил миссис Барнс, и я понял, что выбрал не ту сторону. При упоминании Наташи, Баки поморщился, но ничего не сказал. — Я сделал для Фиска несколько липовых образцов, сказав, что это предел моих возможностей, — Брюс усмехнулся. — Я понимал, что он вряд ли поверит мне, поэтому стал искать выход. — Так это ваш выход? — поинтересовался Сэм. Он стоял, сложив руки на груди, и улыбался. То ли его насмешил рассказ Брюса, то ли он всегда такой веселый, Баки не знал, но эта улыбка ужасно раздражала. — Странная зеленая жидкость на дне этой склянки? — Это оружие, — спокойно произнес Брюс. Джеймс изменился в лице. В один миг Брюс превратился из тихого доктора в сумасшедшего психопата. — Если быть точнее — взрывная смесь. Даже небольшая искра вызывает реакцию, я проверял, вспыхнуло от сигаретного пепла. На этих словах Барнс совсем расстроился. Он не знал как быть, стоит ли позволить Брюсу использовать его взрывную смесь или лучше придерживаться изначального плана, а уж если не выгорит, признать, что ничего не вышло и передать бразды правления доктору Беннеру. И когда все успело выйти у него из-под контроля? — Мы не можем это использовать, — Барнс прервал речь Брюса. — Наша цель — Фиск, а не весь город. Так что если твой план не состоит в том, что он напьется этой дряни и взорвется, давайте обозначим его как «План Б». — Но ты даже не выслушал меня, — удивился Брюс, повернувшись. — Мы не можем рисковать. — Но разве такой риск не оправдан? — Перед кем мы будем оправдываться, если от вашего взрыва все погибнут? — Чёрт, — выругался Брюс, сжав кулаки. С минуту он молчал с закрытыми глазами и переводил внезапно сбившееся дыхание. — Ты прав, сержант, чертовски прав. Значит, убьём его по старинке. — Я вышибу ему мозги, — с улыбкой заявил Уэйд. — Скормим его свиньям? У Бартонов такие прожорливые поросятки живут. Брюс поморщился. Баки едва сдержал собственное отвращение. Однажды обглоданные свиньями кости Фиска приснятся ему в одном из кошмаров. Но пока он старался забыть картинки, подкинутые его воображением — это совсем не то, в чем они так отчаянно нуждались. — Давайте просто обсудим план и доработаем детали? — предложил Баки. Все кивнули и снова склонились над картой. — Кэрол, ты помнишь свою задачу? — Да, — с улыбкой кивнула девушка. — Вплоть до Рождества преследовать Фиска, неожиданно появлялась в его любимых местах. — Верно. Роудс, ты с ней, верно? — Всё верно, сержант. — Тогда возвращаемся к началу. Брюс, ты ходишь первым. В качестве наживки можешь использовать своё «оружие», раз других вариантов у нас нет. Но в ход не пускай. Джеймс продолжил объяснение, и в этот раз все внимательно слушали его. План потребовал доработки, но и с этим они быстро разобрались. Несколько идей подкинул Блэйк, который будет их прикрывать. Всё складывалось неплохо, и на первый взгляд достаточно удачно. Барнс искренне надеялся, что всё получится и они смогут провернуть этот трюк. Потому что понятия не имел, что будет делать, если этот план не сработает. Сунув руку в карман, он снова нащупал смятый листок — телеграмму от Питера. Через несколько дней он напишет ему, что игра началась, но уже сейчас надеялся, что это не будет последним, что он ему скажет.***
20 декабря 1871 г. Нью-Йорк Особняк Старка
Нью-Йоркский особняк Старка сильно отличался от его скромного дома в Таймли. Три этажа, безупречная отделка, каменный забор со статуями на воротах и собственный сад, во дворе которого в преддверии Рождества стояла елка, украшенная бусами. Питер любовался ею, сидя у окна в спальне, которую Тони любезно ему предоставил. Самого хозяина он не видел со дня приезда, из-за чего сильно переживал. Мистер Старк был так добр к нему, взял под свое крыло, хотя был не обязан. Повез его в Нью-Йорк, закрыв глаза на личную трагедию. Позволил жить в своем доме и строго-настрого приказал не искать работу — это может помешать устройству в колледж. И Питер сидел здесь и ждал, когда же это уже произойдет. В дверь постучали, и Питер повернулся. К нему заглянул Джарвис. Время от времени дворецкий поднимался на третий этаж, заходил в самую дальнюю комнату и интересовался, нужно ли что-нибудь. Паркер всегда отвечал, что все в порядке, и собирался провернуть этот фокус прямо сейчас. Но Джарвис не задал ни одного вопроса, молча прошагал к камину и принялся возиться с растопкой. Загремело ведерко, в котором хранился уголь, мужчина сосредоточенно разравнивал куски кокса кочергой. — Мне не холодно, мистер Джарвис, — сказал Питер, когда понял, что тот собирается разводить огонь. — Ночью обещают похолодание, не хочу, чтобы вы умерли от обморожения. Здесь вам не Таймли, мистер Паркер. Моя обязанность — прогреть весь дом, а ваш камин очень интересно устроен. Мистер Старк позаботился об этом. — Как он? — спросил Питер следом, потому что очень хотел узнать хоть что-нибудь. — Пьет, плотно ужинает и делится тем, чем не следовало бы. — Скажите, где он. Пожалуйста. Я хочу поговорить. — Того, что случилось в поезде, вам мало? — Джарвис оторвался от камина и взглянул на Питера. Его пиджак и рубашка были идеально выглажены, волосы убраны назад. Тонкие губы сморщились от раздражения, которое он испытывал к Питеру из-за таких вот просьб. Мистер Старк ясно дал понять, что не хочет ни с кем разговаривать, но Паркер — тот ещё упрямец. За свою не столь долгую жизнь он успел потерять всех родных, но после их смерти никогда не оставался один. И считал, что мистеру Старку не стоит оставаться в полном одиночестве. — Ему нужна помощь, мистер Джарвис, вы не можете это отрицать, — возмутился Питер, пытаясь доказать свою точку зрения. — Да, но если вы не шериф Роджерс, готовый разделить с ним ложе, то все эти попытки абсолютно бесполезны. Не тратьте своё время зря. Почитайте учебники. На первой неделе января мы с вами поедем в Городской колледж и эти знания могут вам понадобиться. Питер ничего не ответил и снова отвернулся к окну. Где-то там падал снег, люди гуляли по погруженному в сумерки Нью-Йорку, наслаждаясь жизнью в этом прекрасном городе возможностей, городе будущего, как говорил мистер Старк. И Паркер всегда думал, что его мечта жить здесь — настоящая, но сейчас понимал, что нет ничего лучше, чем быть там, где тебя любят. Джарвис вскоре ушел, Питер немного посидел у камина — погрел замерзшие руки, а потом, проголодавшись, решил спуститься вниз. До ужина оставалось всего ничего, но он все равно надеялся перекусить чем-то легким. Сначала он запутался в этажах, затем — в комнатах, а там уже и не вспомнил, как забрел туда, куда забрел. Но открыв очередную дверь и включив свет, думая, что это выход в холл, наткнулся на обжитую комнату, обставленную дорогой мебелью. Стол — как будто дубовый, мощный и с резными ножками, стоял по самому центру, по двум стенам выстроились шкафы с книгами, бумагами и бутылками. На окне висели тяжелые бордовые шторы, складки на которых покрылись толстым слоем пыли — должно быть в эту святая святых вход дозволен не каждому. Не желая прослыть неблагодарным парнем, сующим свой нос туда, куда не просят, он хотел было уйти, но вдруг услышал хрип. Он прошел внутрь и обнаружил, что под столом, закутавшись в какое-то одеяло, сидит Тони с бутылкой в руках. От него шел ужасный запах, одежда не первой свежести вся была в пятнах от пролитого вина, следы от тонких струек едва проглядывались на шее. — Малыш Паркер, — пьяно пробормотал Тони, пытаясь встать. Питера обдало волной перегара, и он задержал дыхание на несколько секунд, но это не помогло. — Тебе нельзя здесь находиться. — Но вы сами привезли меня в этот дом, мистер Старк, — ответил Пит, помогая ему подняться. Тони плохо стоял на ногах, и пришлось потрудиться, но в конце концов Питеру удалось усадить его в кресло. Старк пытался сопротивляться, выставлял кулаки, но как будто забыл, что нужно ударить. В душе Питер радовался, что пьяный Старк — слабый Старк, а значит, он может ему противостоять. — Малыш Паркер, — протянул Старк, закинув правую ногу на ручку кресла, — неужели ты думаешь, что в этом графине вода? — Да, — Питер кивнул, не оборачиваясь, и наполнил стакан водой. — Это вода. Я попробовал. — Значит, я взял не тот графин. Понимаешь, так пить хотелось, а больше под рукой ничего не было. — Вот, выпейте. — Зачем? Я не хочу пить. — Выпейте. Тони поднял на Паркера хмурый взгляд. Он покачивался, не мог сфокусироваться и с трудом держался за спинку кресла, чтобы не упасть. Ему казалось, что земля уходит из-под ног и лишь одно его движение способно остановить планету, что, конечно, приведет к катастрофе похуже той, что случилась с ним. И почему после смерти Стива он всё чаще думает о том, как заставить других страдать? — Не буду, малыш. Во мне достаточно жидкости. Я полон до краев, прости. — Давайте поговорим, мистер Старк, — продолжил Питер. Он всё еще протягивал стакан с водой Старку, дожидаясь когда тот сдастся. — Расскажешь, что хочешь в подарок на Рождество? — хмурый взгляд сменился грустной улыбкой. — На Рождество не дарят подарки. — А я дарю. Точнее, я собирался. Мне нужен был повод, чтобы подарить Стиву прекрасный набор красок. Целый год пытался их достать. Европейское дерьмо в Таймли не купишь, а у меня получилось. Ему бы понравилось. — Стив любил рисовать? — Питер двинул к себе табурет, стоявший у стены, и сел на него. — Любил, — гордо произнес Старк. — Видел бы ты, как он рисовал. Всегда углем или карандашом. Руки пачкал, дай боже. Но наслаждался. Видел бы ты его лицо, когда он рисовал. — Он мечтал рисовать красками? — Ну да, я думаю. Он никогда не говорил о своих желаниях, если они не касались меня. Или ужина. Ты же знал его, всё для людей. Человек с большим сердцем. Как же я на него зол, ты просто не представляешь. Но я… Я не могу на него злится. Я ведь его люблю. — Да, я знаю, мистер Старк, знаю. — Думаешь, он меня любит? — всхлипывая на грани истерики, спросил Тони. — Любит, — уверенно кивнул Паркер. — Он ведь бережет вас. — Он меня бросил, Питер. Оставил одного. Заступился за какого-то мальчишку… — Он делал всё, чтобы вы не пострадали. — Если он меня любил, почему не позволил защитить его? Почему всё делал один? С тобой мог бы поехать Барнс, и для обоих так было бы лучше. А нас со Стивом похоронили бы в одной братской могиле. Без креста. Да и плевать мне на этот крест. Мы бы лежали в этой могиле одни целую вечность. Мы были бы вместе. — Вы были бы мертвы. — Да. Мы оба, а не он один. И это было бы честно, справедливо. Однажды на войне я закрыл его от пули, и не задумываясь, сделал бы это снова отнюдь не потому что мы спали вместе. — Почему же вы тогда не вышли к шерифу, как это сделал Джеймс? — спросил Питер. Тони разговаривал с ним, делился мыслями и эмоциями. Нельзя, чтобы это закончилось. — Я хотел, — Старк наконец взял стакан из рук Питера, — но не смог. Дверь заклинило. А когда я попытался разбить окно, в нем вдруг появилось лицо Леди Блэйк. У неё не было глаз, представляешь, только две черные дыры вместо них. Она приказала сидеть на месте, и я не смог ослушаться. Я пытался, но не мог… Сделав глоток, Старк больше не мог говорить. Он пытался, но всхлипывал, унимая слезы. Наверное, именно так он отказался под столом — не хотел, чтобы кто-то видел его слабость. Питер отставил пустой стакан в сторону и крепко обнял Тони. Найти подходящие слова можно, но сейчас это не то, что нужно. Старку нужны тепло и поддержка, думал Паркер, вспоминая как сам отчаянно нуждался в чьем-то присутствии рядом после смерти Мэй. Ему повезло, что с ним был Джеймс. Старку повезло меньше. Он разрыдался на плече у Питера, не говоря ни слова. Обнимал его, шмыгал и терся кончиком носа о ткань рубашки. На какой-то миг Питер вспомнил о Джеймсе, подумал о том дне, когда Мэй в участке объявила дату свадьбы. В тот день, должно быть, Джеймс думал, что потерял его навсегда. Пит и сам тогда был сам не свой, но он продолжал на что-то надеяться, думал сбежать на рудники и жить так, как его душе угодно. Но вот Барнс никогда не отличался надеждой на счастье. Конечно, смерть любимого человека и банальное вступление в брак и рядом не стояли, но чувство потери образовывало пустоту, которая съедала свою жертву изнутри. Паркер и предположить не мог, сколько они так просидели, но вскоре на пороге комнаты появился Джарвис. Сначала он разозлился, ведь Питер влез туда, куда не следовало, но потом увидел, что Тони хватается за парня как за соломинку, и смягчился, вскоре оставив их наедине. — Знаешь, он снится мне каждый чертов раз, когда я закрываю глаза, — сказал Тони, когда Джарвис закрыл дверь. — И каждый раз его убивают выстрелом в спину, заставляя меня просто смотреть. И я всегда думаю, что если напьюсь до чертиков, то больше его не увижу. Но он возвращается, как ни в чем не бывало. Улыбается и целует мои руки, которые все в маленьких порезах из-за моих попыток выбить стекло. — Если он снова вам приснится, — выдержав паузу, начал Питер, — попробуйте управлять сном. Поцелуйте его, скажите, как он вам дорог. Расскажите, как вам плохо без него. Обнажите свою душу. И целуйте, целуйте, целуйте, пока он вас не оттолкнёт. — А что делать, когда оттолкнёт? — Отпустить, — грустно сглотнул Паркер. Старк разочарованно усмехнулся. Нежелание отпустить Стива тянуло его на дно, а теперь Паркер советовал ему такие глупости. Да что только это юное дарование может понимать в любви? — Помоги мне добраться до спальни, — попросил Старк, рукой утирая слезы. — И повтори мне это ещё раз, когда я усну. Питер удивился странной просьбе, но решил воспользоваться шансом. Раз мистер Старк просит, нужно подчиниться, а потом, когда тот уснет, вылить весь его алкоголь. И почему Джарвис позволяет ему напиваться? Сначала Питер подумал, что не справится. Старк не из легких, а уж пьяный — и вовсе тяжелая ноша. Но все оказалось куда проще. Тони повис на нем, закинув одну руку ему на плечи. Они быстро дошли до спальни, несмотря на то, что Старк едва поднимал ноги и стукался, кажется, о каждый порожек, встретившийся им на пути, сбил тяжелый ковер и едва не сорвал штору. В чём был — в грязной рубашке и штанах, — Тони залез под одеяло. И несмотря на то, что в комнате было тепло, потребовал ещё одно одеяло. С горем пополам Питер нашёл его, но пока искал, Старк успел уснуть. Боясь его разбудить, Паркер почти ушёл, но потом неожиданно вспомнил странную просьбу. Присев на край кровати, он натянул одеяло повыше, закрывая плечи (Джеймс всегда так делал для него), и глухо выдохнул. — Если он снова вам приснится, — прошептал Питер, — попробуйте управлять сном. Поцелуйте его, скажите, как он вам дорог. Расскажите, как вам плохо без него. Обнажите свою душу. И целуйте, целуйте, целуйте, пока он вас не оттолкнёт. А когда оттолкнёт — отпустите. Закончив странный монолог, Питер спустился в столовую и нашел там Джарвиса, который ужинал в гордом одиночестве. Заметив ещё один набор приборов, он понял, что дворецкий просто устал ждать. Сев за стол, первым делом Питер потянулся за кукурузным хлебом. — Мистер Джарвис, — начал Питер, накладывая себе в тарелку какие-то овощи. — Почему вы позволяете мистеру Старку так напиваться? — Потому что он уже взрослый, а я не нянечка, — фыркнул Джарвис. — Мое дело следить за домом, за хозяйством и выполнять его поручения. — И я — ваше поручение? — Совершенно верно, юный сэр. — Что, если мы выльем все запасы мистера Старка? — Бросьте, это глупая затея. Вы его только разозлите. Поверьте, я знаю Тони. Он капризный, инфантильный и эмоционально неустойчивый. Дайте ему время. Рано или поздно, ему это просто надоест. Он боится своих чувств, поэтому топит их в вине. — Ну хотя бы тогда заставьте его помыться завтра. — Всенепременно. В полдень следующего дня Питер снова встретил Старка. Чистый, бритый, в приятно-пахнущей одежде. И пьяный. Вздохнув, он просто поздоровался и поднялся на третий этаж. Его ждали учебники. В половину третьего пришла телеграмма. «Рождество не за горами. Пришлю письмо, как все закончится. Л., — Волк.»***
25 декабря 1871 г. Таймли, Долина Дума
Как Брюс и предполагал, Фиск не купился. Ни на его сказку о том, что сыворотка работает, ни на его уговоры опробовать её на одном из его людей. И даже «призрак Кэрол Денверс» не дал нужного результата. Док сидел на краю телеги с дюжиной бутылок, спрятанных в соломе, и болтал ногами в воздухе. Один из придурков Фиска поставил ему синяк на щеке и разбил очки. И теперь он сидел на краю каменной пустыни, не зная, как быть. Он всех подвел, но не мог в этом признаться, ведь сержант и мисс Денверс так рассчитывали на него. Откинувшись назад, Беннер лег на солому, положив руки за голову, и уставился россыпь звезд на ночном небе. Кажется, один из его учителей рассказывал множество легенд о происхождении звёзд, но никто из них не подходил к этому с научной стороны, и если в обычное время Брюс не любил слушать эти глупые истории о любви, то сейчас чувствовал, как же сильно это ему необходимо. Не простой расчёт, а тёплые эмоции. Но стоило ему задуматься о чем-то таком волшебном и вечном, как любовь, и его тут же отвлекли. — Эй ты, зануда, — крикнул кто-то. Снова сев и осмотревшись, он увидел, что со стороны города прямо к нему направляются двое странных парней. — Говорят, у тебя тут волшебная сыворотка. — Только для мистера Фиска, — строго отчеканил Брюс. Без очков он мало что видел, не мог разглядеть даже их лица, что ещё больше осложняло ситуацию. — И для его людей. — А он думает, что ты его за нос водишь. Связался с сержантом и этим приехавшим на место Старка негром, — грубо отозвался второй парень. — Что-то здесь не чисто. — Мы всегда были дружны с сержантом. Я с ним работал. — Да все знают, что ты жену его хотел. Да только кому нужен такой дохлик, как ты. Брюс вздохнул, пытаясь побороть приступ злости. Желание разорвать эти ублюдков на куски не давало совладать с эмоциями. Упоминание Наташи всегда заставляло его сердце обливаться кровью. — Что вы хотите? — вежливо спросил Беннер и встал на землю. Люди Фиска уже стояли в метре от него. Один из них — широкоплечий, мощный, высокий. Второй — в синей шляпе — больше походил на пешку, которую тут же убьют, если потребуются жертвы. Или от скуки. У обоих на портупеях висели по два револьвера в кобуре, и вот это по-настоящему волновало Беннера. Пустые угрозы ничего не означают, угрозы от людей с оружием — плохая примета. — Правду. Расскажи, что замышляет Барнс и останешься жив. — Правду? — Что за отраву ты пытался впарить мэру? И за что Барнс тебя купил? — Если вы думаете, что я такой же продажный, как и вы, то глубоко ошибаетесь. Мистер Фиск давно дал мне поручение, изобрести такой напиток, который увеличивал бы выносливость солдата и его физическую силу. — И что, работает? — парень в синей шляпе кивнул в сторону телеги. — Работает. — И на ком ты её испытывал? — Пока только на насекомых. На пауках. — Докажи. — Где я вам найду паука посреди зимы? — Докажи, что сыворотка работает. — Хотите попробовать? Пожалуйста, — Брюс отошел в сторону, жестом указывая на телегу. — На всех хватит. Широкоплечий подошел к телеге и сунул руку в сено, довольно быстро нащупав бутыль. Вытащив её, он сначала долго смотрел на переливающуюся зеленую жидкость, а потом молча протянул бутылку Брюсу и сказал: — Пей. — Что? — Брюс от удивления широко раскрыл глаза. — Пей, — повторил парень и поднял револьвер так, что дуло упиралось Брюсу прямо в лоб, — или пристрелю. — Не стоит. Вы меня злите. Когда гнев охватывает меня, я не управляем. Не хочу человеческих жертв, понимаете? — Пей, — жестко повторил широкоплечий. — Или стреляю на счет три. — Ну, хотя бы, пробку вытащите. Широкоплечий молча протянул бутылку своей пешке, не сводя с Брюса взгляда, и надавил дулом на кожу, чтобы тот не думал и дернуться. У Беннера задрожали руки. — Это необязательно. Без очков я почти не вижу. — Пей, — сказал парень в синей шляпе, отдав Брюсу бутылку. — А мы посмотрим, как ты станешь сильнее. Опустив взгляд вниз, Брюс с ужасом смотрел на зеленую жидкость. На взрывную жидкость, которую он приготовил на случай, если понадобится план «Б». Когда широкоплечий сильнее надавил револьвером ему на лоб, так, что аж больно стало, Беннер поднес бутылку к губам и сделал глоток, поморщившись — жидкость обжигала горло, как какой-то яд. — Ну что, чувствуешь силу? — издевался широкоплечий. — Или гнев? — Возможно, эта доза мала для меня. Я не проводил тесты на живых людях. — Тогда пей еще. Пока не почувствуешь силу. Ничего не оставалось, как пить. За пять минут он опустошил одну бутылку. Силы не прибавилось, только гнев сошел на него. Он чувствовал боль от обжигающего внутренности яда. Парень в синей шляпе открыл вторую бутылку и протянул ему, кивнув. Сделав глоток, Брюс закашлялся, согнулся почти пополам и сплюнул. На траве алела кровь. Он примял траву, надеясь скрыть от людей Фиска любые следы, а потом обтер ладонью рот, с трудом сдержав приступ боли, что разрывала его изнутри. — Кажется, я чувствую силу. И вы, ребят, попробуйте. Если уж сражаться, то на равных. — Пей, — приказал широкоплечий. Брюс кивнул и снова сделал глоток. Пока широкоплечий заставлял его пить чертову отраву, Брюс пытался соблазнить их, чтобы и они захотели попробовать этот «волшебный эликсир», но широкоплечий никак не поддавался. Зато его пешка, кажется, заинтересовалась. Выпив половину второй бутылки, Брюс снова закашлялся, а когда наклонился, то краем глаза заметил, как тип в синей шляпе отошел в сторону с одной из бутылок. Парень сделал глоток, как вдруг раздался выстрел. Содержимое бутылки взорвалось, осколки полетели в сторону. Широкоплечий от неожиданности упал на землю. — Брюс, беги, — крикнул сержант Барнс. — Я разберусь. Брюс ринулся в сторону леса, но едва успел достигнуть границы, как услышал выстрел. А после земля сотряслась от нового взрыва.