***
Евклид: К объектам класса «Евклид» относятся недостаточно изученные или изначально непредсказуемые аномалии, надёжное содержание которых не всегда возможно, но уровень угрозы недостаточен для присвоения им класса «Кетер». Подавляющему большинству аномалий, содержащихся Фондом, изначально присваивается класс «Евклид», который затем может быть изменён, если объект достаточно хорошо изучен или уровень представляемой им опасности слишком велик. В частности, всем аномалиям, которые можно назвать автономными и/или разумными, чаще всего присваивается класс не ниже «Евклида», поскольку объект, наделённый собственной волей или мышлением, по сути непредсказуем. Кетер: Объекты класса «Кетер» — аномалии, которые настроены враждебно, представляют опасность для сотрудников Фонда и всего остального человечества, а их содержание сопряжено с большими затратами и сложными процедурами сдерживания, либо такие, полноценное содержание которых с помощью имеющихся у Фонда знаний и средств невозможно. Как правило, такие аномалии считаются самыми опасными из всех, находящихся на содержании, а научная деятельность по таким объектам направлена исключительно на разработку более надёжных средств сдерживания, либо, в качестве крайней меры, на своевременную нейтрализацию или уничтожение их аномального эффекта. (Из руководства Фонда. Общие сведения по классам объектов).***
— Питер, да очнитесь же вы наконец! Из мира снов Хорта вывела звонкая оплеуха, и он с трудом разлепил веки, чтобы посмотреть на того, кто раздает пощечины. — Слава богу, живой! — в глаза Питеру устремился слепящий поток света, и тот зажмурился и закрыл лицо ладонью. — Перестарался ты, Майк, с амнезиаком, вон какие зрачки широченные… — Что… За… Амнезиак? — спросил Питер, с трудом двигая отяжелевшим языком. Теперь его тело казалось ему тяжелым, он с трудом поднял руку и потер глаза. — Да мы вас в чувство пытались привести, мистер Хорт, целых полчаса. Это ж надо так спать, Питер! — А… Вы кто вообще? Мы с вами знакомы? Мне кажется, я вас где-то раньше видел… — проговорил Питер, всматриваясь в их лица. Сколько он пытался, а вспомнить, где он видел смазливую рожицу того громилы и черную кепку с белым рисунком, похожим на печать в письме, которое он получил утром, не смог. Зато он вспомнил про письмо. — Ого, знатно вы приложились, господин Хорт, — усмехнулся громила. — да вам полпамяти отшибло! Вы что же, совсем не помните нас? — с надеждой в голосе спросил он. — Нет, но я вас где-то раньше видел. Больно знакомый циферблат у вас… — Ну хоть чувство юмора у вас не отшибло, Питер! — громила захохотал заливистым, раскатистым смехом, держась за живот. — Письмо… Это вы его написали? -спросил Питер. — Не, это наш босс писал. А виделись мы с вами вчера вечером, когда вы пришли домой, чтобы договориться о работе. — Какой работе? — в недоумении спросил Питер. — О-о-о, вы и этого не помните… Мы говорили о работе, о которой вы только мечтали! Вы, конечно, сейчас скажете, что работа с существами и аномалиями непонятного происхождения — это конкретный бред, вы это и вчера говорили, но согласились с нами поехать, чтобы воочию убедиться в искренности наших слов… — Где мы сейчас? — перебил его Питер. — В ста милях от штата Луизиана, недалеко от Миссисипи, — ответил громила. — Далековато, — сказал Хорт. — и вы тащились несколько дней, только чтобы взять меня на эту вашу работу? Чем же я так эксклюзивен, что за мной приезжают даже с конца Соединенных Штатов? Это конечно, хорошо, что работа сама меня нашла, но я бы на это дело не пошел на вашем месте. — Дело в том, что серийные убийцы, маньяки и наемники не разгуливают в бесконечном количестве по улицам. На каждый город таких один — два, так что вас очень трудно искать, ребята. У вас нервы более крепкие и привыкшие к крови, чем у обычных людей. У нас был опыт сотрудничества с обычными горожанами. В результате от того, что они увидели на базе, у них за один вечер поседели волосы и половину пришлось отдавать под смирительные рубашки. Больше мы не набирали на работу кого попало, а начали колесить по свету в поисках вас, а не слабонервных офисных клерков да разжиревших на чужих бабках банкиров. Вот так. — Понятно. Всех киллеров, значит собираете в одном месте… Недурно, однако. — Одни мы, естественно, не сможем справиться со всем этим неопознанным балаганом, вот вы и нужны нам позарез. — Ладно, ладно, я верю, — отмахнулся Питер. — Сколько нам еще ехать? — Отсюда, не доезжая до Мемфиса двадцати миль, миль сто — сто пятьдесят. К вечеру будем на месте, — сказал громила. — Так что запрыгивай к нам в кабину, нечего сидеть в этой железной коробке и делать из себя отбивную. Заодно и получше друг друга узнаем. — Хорошо, — ответил Питер и попытался встать. К его удивлению, мышцы уже перестали болеть и по всему телу разливалось ощущение лёгкости, чего не было с ним минут десять назад. Перебирая затекшими ногами, он выбрался на свет. Солнце ослепило его, и он долго простоял на месте, привыкая к дневному свету. — Походи пока немного, чтобы ноги привыкли, — громила похлопал по плечу Питера. — Кстати, меня зовут Марк. А его Майк. — Будем знакомы, Марк, — Питер протянул руку Марку. Тот пожал руку и достал пачку сигарет. — Курить плохо, — сказал Питер. — Пить тоже плохо, — в ответку бросил Марк. — Но все мы так или иначе зависим от этого дерьма, которое к тому же и сводит наши жизни в могилы. А мы вдобавок ко всему этого не понимаем и продолжаем делать то, что в скором времени погубит нас, — он протяжно затянулся и выпустил струю густого дыма, взметнувшуюся вверх. — Здесь ты чертовски прав, с тобой тут не поспоришь. Люди просто живут по принципу стада: видят, что делает один, и начинают повторять за ним, — согласился с ним Питер. — Мне кажется, я где-то это слышал… — задумчиво пробормотал Марк. — Что? — Нет, ничего. — оба погрузились в молчание, не зная, как дальше продолжить разговор. Марк докурил сигарету, бросил окурок в лужу, отряхнулся и сказал: — Ну, в путь. Майк, заводи машину! — Хорошо, кэп, — раздалось из кабины, — я ее, правда, час назад еще завел, но если ты попросил, то для тебя я ее заведу заново специально для тебя, — вслед за речью послышался ехидный смешок, и машина завелась, тарахтя выхлопной трубой, висящей почти что на соплях и болтавшейся из стороны в сторону. — Кончай давай свои хреновые шутки разбрасывать, нам к позднему вечеру надо быть уже в своих уютных постелях и смотреть телик. Да, Питер, там для тебя уже приготовлен свой номер. Уверен, он тебе очень понравится. — Я тоже буду надеяться… — протянул Питер, мысленно готовя свою пятую точку для почти беспрерывного сидения на одном месте до позднего вечера. — Трогай, Майк, — сказал Марк после того, как они уселись в кабину. Водитель вжал педаль газа и грузовик резко рванул с места, выбрасывая из-под колес мелкие камешки, которые, распугивая близко расположившихся насекомых, приземлялись, срезая траву и вырывая небольшие ямки в земле вперемешку с песком. — Может в магазинчик по пути заедем? Жрать охота, — сказал Питер, через два часа езды услышав урчание своего живота. — Без проблем, — сказал Майк и свернул на главную дорогу. — Нам всем после долгой дороги необходимо подкрепиться. Вскоре возле однообразной полосы асфальта, тянувшейся на многие километры, появилось некое подобие придорожного кафе в техасском стиле. Сзади виднелся небольшой загон, в котором мирно паслись лошади, страховая своими хвостами, отбиваясь от мух. Питер пересчитал их. Примерно голов десять, не больше. Хозяин всего этого дела, похоже, еще издалека их заметил и стоял на обочине дороги, махая рукой. Машина остановилась прямо возле него, и Марк высунулся из окна: — Могли бы и не махать нам, гоподин. Все равно мы к вам заехать хотим, животы жрать просят, — сказал он. — Это прекрасно, молодые люди! — воскликнул он, всплеснув руками. — В эти края почти никто не заезжает, и мое хозяйство понемногу начинает накрываться. Одному приходится справляться со всем. Вы выходите из машины, выходите, никто ее не украдёт, — сказал он, держа дверь фургончика, пропуская троицу. — Все равно здесь никто уже не ездит в последнее время. — Да мы и не боимся за нее, дедушка. Кому нужна такая развалюха? — сказал Майк, окидывая брезгливым взглядом фургон, в котором они приехали. — Вы лучше нам что-нибудь приготовьте, да побыстрей. Нам до вечера нужно проехать штат Миссури и затем ехать до Мемфиса. — Сейчас, сейчас, — старик-ковбой засуетился в поисках фартука. — Далековато путь держите, господа. Но хорошо, что вы заехали сюда, ко мне. Давно не принимал гостей, а иногда же хочется узнать, что творится в мире… — В мире, дедушка, ничего нового не творится, уж поверьте. Ну если только года два назад Джордж Буш покинул пост президента, а так ничего нового. — Понятно, — огорченно сказал старик, воркуя над столом. Оттуда несся аппетитный запах, и у Питера неприятно засосало под ложечкой. Голод начал разыгрываться не на шутку. — Скоро там уже будет готово? — спросил он в нетерпении. — О, вам уже не терпится попробовать моей картофельной запеканки? Все уже готово, — сказал он и поставил на стол поднос с четырьмя тарелками, на которых исходило паром картофельное пюре с кусочками говяжьего фарша. — Ну, господа, приятного аппетита, — сказал старичок и сел вместе с ними. — Взаимно, дедушка, — сказал Марк за всех сидящих, которые опустили головы в тарелки и расправлялись с пищей. Ели в молчании, не решаясь прервать трапезу. Доев, троица встала, и Майк сказал: — Ну дедушка, спасибо за вкусный завтрак, а теперь нам пора ехать. — Подождите, ребята! — воскликнул старик, хватая Питера за рукав. — Тут неподалеку хмельное поле, я туда сегодня путь держу. Может, подбросите? — Без проблем, — сказал Майк. — Садитесь, подвезем вас. — Спасибо большое, добрые люди, — сказал старик и захватил с собой корзину. — Побольше бы таких, как вы, и мир станет лучше… — Садитесь уже, хватит причитать, — сказал Майк и открыл перед ним заднюю дверцу фургона, приглашая его зайти внутрь. Старичок послушно залез в салон и сел на заднее сиденье. Сами они втроем уселись на передние сиденья. — Смотри, Питер, сейчас будет самое интересное, — сказал ему Майк и завел машину. Поворчав немного, она тронулась с места. — Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросил Питер. — Сейчас сам все увидишь, — ответил ему Майк и уставился на дорогу. — А хмель здесь хороший, ребята, — болтал без умолку старик. — Вы как-нибудь заезжайте ко мне на днях, я из хмеля делаю очень вкусное пиво. Так что заез… — старик прекратил говорить на полуслове, и Питер обернулся, чтобы посмотреть, что заставило его прекратить говорить, и на мгновение потерял дар речи: на заднем сиденье никого не было. Старик исчез. — А куда он делся? — спросил он у Марка и Майка. — Это, дружок, один из объектов, который находится сейчас под изучением, — сказал Марк, даже не посмотрев назад. — Этот дедок всегда напрашивается на поездку и исчезает, как только мы отъезжаем от его дома на пару сотен метров. Зато у него можно бесплатно и сытно поесть. Здесь, возможно, имеет место пространственная аномалия. Бедный старик, — сказал Марк. — Ладно, не будем о плохом. — Понятно, — сказал Питер и устремил взгляд на дорогу. Так они ехали до вечера, не нарушая молчания, слушая радиоприемник, на котором крутились старые песни техасского стиля. Наконец Майк свернул со всем надоевшего шоссе на песчаную дорогу, которая вела к огромному зданию, видневшемуся вдалеке. — Это ваша база? — спросил Питер, рассматривая исполинское сооружение. — Немного похоже на элеватор. — Это он и есть, — сказал Марк. — Наша база находится прямо под ним, и я тебе скажу, она намного больше, чем этот элеватор. — Даже боюсь представить, насколько… — И не представляй, — перебил его Марк. — Сейчас сам все увидишь. Машина медленно приближалась к элеватору. По мере приближения к нему заросли молодых деревьев становилось все более непроходимыми, но машина упрямо продвигалась вперед, и наконец они остановились возле огромной бетонной коробки, которая была похожа на элеватор только издалека. Вблизи это место было похоже на поле боя: повсюду валялись обломки стен, торчащие из них длинные куски арматуры и бесчисленные кучи гильз. Питер поднял с земли почерневшую от сажи и местами покрытую ржавчиной чеку от гранаты и сказал: — Это вас пытались достать? — Ты угадал, Питер. И поверь: нас чуть не раскрыли тогда, но мы с ними «побеседовали» — знаешь, компромат творит чудеса, они ведь и сами не ангелы: убили тысячи невинных человек, работавших на элеваторе, своим обстрелом. Нам тогда несказанно повезло, но теперь наружу есть только один выход: через канализационный слив. Не совсем приятно, но если дорога жизнь, придется преодолевать вонь. Со временем мы все оборудовали, и теперь можно, не замаравшись, попасть на базу. — Это обнадёживает, — сказал в задумчивости Питер. — Ладно, пойдемте, — сказал Майк. — Спать уже хочется. Троица зашла в здание элеватора. Внутри него как будто произошел маленький конец света. Все плиты перекрытия валялись внизу, некоторые были целы, некоторые частично разрушены. Над головами красовалась пустота, тянувшаяся до самой крыши элеватора. Троица виляла межу перекрытиями, иногда приходилось перелезать через них, обдирая ладони. — Не отставай, Питер, — бросил через плечо Марк. Хорт порядком выдохся от перелезания через огромные глыбы бетона и бесконечного передвижения по лабиринту обломков. — Сколько еще нам идти? — задыхаясь, спросил он. — Чуть чуть осталось, — сказал Марк и спрыгнул с очередной перегородки. Питер спрыгнул следом и чуть не приземлился на обоих. Встал, отряхнулся. Троица стояла вокруг крышки канализационного люка. На нем были вырезаны большие буквы «SCP». Марк поднял крышку люка с неестественной легкостью и сказал всем спускаться. Первым залез Майк, за ним Питер, и последний спрыгнул на каменный холодный пол и закрыл люк. Все трое погрузились в полную темноту. — Питер, не включай никакие светящиеся приборы. Здесь повсюду расположены датчики света, и если они засекут что-либо, испускающее свет, то все двери заблокируются и это помещение заполнится газом. Так что привыкай к темноте. — Да я привык уже к темноте, — ответил Питер. — Тогда ищи дверь и открывай ее. — Хорошо, — сказал герой и подошёл к смутно виднеющейся в темноте двери. Она не открывалась. — А как ее открыть? — Сбоку кнопка, нажми на нее. — Питер нажал на кнопку, и дверь, скрипя петлями, начала понемногу открываться. Тут он увидел в темноте Марка, который протягивал ему респиратор, на нем самом и на Майке уже были они одеты. — Это еще зачем? — спросил удивленно Питер. — Затем, чтобы ты не задохнулся в течение следующих пятнадцати минут. — Питер послушно натянул респиратор на лицо и протиснулся в щель между дверью и стеной. На мгновение ему показалось, что он находится в алюминиевой консервной банке исполинских размеров. Именно такую ассоциацию выдал его мозг, увидев огромный круглый канализационный слив диаметром в одну кабельтову*. Внизу, ярдах* в десяти от них, освещаемая тусклым желтоватым светом, о стены плескалась зеленоватая масса, от которой исходило жуткое зловоние, пробивавшееся даже через маску респиратора. Питера при виде этого зрелища затошнило. — И теперь нам куда? — Вниз, — ответил Майк и показал пальцем в мерзкую жижу. — Вы сейчас так издеваетесь надо мной или что? — спросил сквозь зубы Питер, смотря вниз. — Да с чего ты взял-то? — взъярился на Питера Марк. — У нас и в мыслях не было над тобой прикалываться, просто доверься наконец нам! — последние слова он уже почти прокричал, и они отдавались эхом в этом огромном цилиндре. — Хорошо, хорошо, чего ты орешь-то? — разозленный Питер тоже перешёл на крик. — Я верю вам. Верю! — Успокоились оба! — рявкнул за их спиной незаметный Майк, и они замолчали. Майк опустил рычаг вниз, и платформа, на которой они стояли, дрогнула и подалась вниз, в жижу, все ближе и ближе приближаясь к ней. Питер не выдержал этого и его вырвало остатками заботливо приготовленной стариком-ковбоем картофельной запеканки прямо в эту противную массу. — Это еще цветочки, Питер, — Майк похлопал по спине сгибающегося в рвотных спазмах Питера. — Многие падали в обморок еще наверху, а ты, вон, крепкий оказался, держишься. — Вот уж спасибо, приободрили, — буркнул Питер, вытирая рот рукавом. — Отлично, новичок, для тебя первое испытание почти пройдено. — А что, есть еще второе? — Кто его знает? Может будет, может нет… Теперь, кстати можешь смотреть вниз и удивляться. Питер посмотрел вниз и в который раз в день испытал удивление: жижа под платформой начала расходиться в разные стороны, пропуская платформу через себя. Откуда-то снизу полился яркий белый свет, от которого у Питера появилась боль в глазах. Он зажмурился на время, а затем, когда услышал, как над его головой закрылся огромный люк, он с трудом открыл глаза. Увиденное ошеломило его. Они находились в таком же огромном цилиндре, как наверху, но этот тянулся вниз на два фурлонга*. В стенах цилиндра в виде спирали, тянущейся до самого дна, были выдолблены этажи, в которых сновали туда-сюда рабочие в костюмах зеленого, жёлтого, красного цветов. Кто-то опирался на наружную стену, сделанную из стекла, и смотрел на опускающуюся платформу. Наконец она остановилась на одном из этажей, и круглая стеклянная дверь подалась в сторону, пропуская троицу внутрь. Питер прошёл в коридор. Его узоры предстал ряд дверей, тянущихся по всему коридору через каждые три метра. — А вот и твой номер, прямо напротив тебя, — сказал Марк, показав Питеру на дверь с номером сто четырнадцать. — Заходи, располагайся, будь как дома. Теперь это твой номер, навсегда. — А вы? — А наши этажи ниже, Питер. Кстати, завтра в восемь утра будет завтрак, так что постарайся вовремя прийти. Где столовая, ты спросишь у соседей, сейчас нет времени, все готовятся ко сну. Так что, бывай, Питер. Завтра в столовой увидимся, — сказав, Марк зашёл вместе с Майком на платформу, и она тронулась вниз, оставив Питера одного посреди коридора. Питер зашёл в свой номер. Внутри он и правда был похож на небольшую комнату в пятизвездочном отеле: почти четверть дальней стены занимал черный экран непонятного телевизора, который Питер видел впервые. Рядом с ним находилась еще одна дверь. За ней оказался санузел, начищенный до блеска, где стояла небольшая душевая кабинка и туалет с маленькой раковиной. Напротив телевизора находились два кресла и круглый стеклянный столик. Рядом стояла кровать, уже заправленная. «Недурно!» — отметил про себя Питер. Тут как раз и сон дал о себе знать. Хорт, уставший за весь день от таких резких перемен, обессиленный, упал в мягкие объятия кровати и отключился.