SCP: хроники

      — МИСТЕР ХОРТ, ВАМ ПИСЬМО!!! — эти внезапно повторившиеся в голове Питера слова на мгновение дезориентировали его, и темнокожий по привычке вскочил с кровати и чуть не врезался в бетонную стену, но вовремя остановился, опомнившись.        «Чуть не врезался, дурень,» — новый голос прозвучал у Питера в голове.        «Господи, теперь и шизофрению подхватил, голоса в голове уже появились и комментируют мои действия,» — подумал опять Питер, и голос в голове опять заговорил:        «Человек, ты что, забыл уже свой сон? Я же говорил, что теперь буду в твоей голове, чтобы ты не напортачил в дальнейшем,» — сказал голос, и Питер вспомнил, кому принадлежит он.        «Значит, это не сон, Рептилия?» — спросил он мысленно.        «Ну конечно, Человек!» — сказала ему Рептилия. «Давай быстрее, через двадцать три минуты тебе в столовую.»       Питер посмотрел на свои часы. Стрелки показывали семь тридцать семь. И правда, двадцать три минуты осталось. Хорт окинул комнату беглым взглядом в поисках одежды.       Плод его поисков лежал на стеклянном столике, аккуратно сложенный желтым квадратом. Темнокожий схватил одежду и через минуту уже стоял в жёлтом костюме биохимической защиты. Немного подумав, он стянул с себя куртку и остался в белой футболке и в желтых штанах. Уже полностью готовый Питер открыл дверь и вышел в коридор.                     В уши ему ударила какофония бесчисленных голосов, говоривших на разных языках и разным тембром: от почти писклявого детского до твёрдого громогласного баритона. В коридоре сновало множество людей разных национальностей, и больше всего было людей, говорящих на русском. Питер его плохо знал, но некоторые фразы, в том числе включающие в себя нецензурную речь, он знал хорошо. Почти все были одеты в такую же одежду, как и Питер, некоторые еще были одеты в гражданское и стояли в коридоре, разговаривая с другими.       Хорт пошёл к стеклянной стене коридора и посмотрел вниз. Внизу было видно еще несколько этажей, а что было дальше не позволял увидеть бетонный пол и бронированное стекло. Питер еще немного полюбовался грандиозностью сооружения и спросил у первого встречного:        — Извините, а не подскажете, где находится столовая?        — Столовая? А-а-а, ты новенький, да? — переспросил Хорта такой же, как и он сам, чернокожий мужчина атлетического сложения с зачесанными назад и собранными в хвост черными, как смоль, с редкой сединой волосами. Глаза были серые, ничего не выражающие, складки на лице выдавали мужчину, которому уже далеко за пятьдесят, но движения того были чересчур энергичные и быстрые, что никак не должно соответствовать телу уже уставшего от жизни старика.        — Да, вот ночью только прибыл, — ответил Хорт афроамериканцу.        — Столовая в самом низу, — ответил тот. — Подходи через три минуты вон к той платформе, — мужчина указал на стоящую чуть выше по коридору огромную дугообразную платформу по ту сторону стеклянной стены, возле которой собралась довольно большая толпа людей в жёлтом, что-то бурно обсуждая, — по ней уже спустимся в столовую. Как тебя зовут? — спросил он Хорта.        — Питер.        — Очень приятно, — ответил темнокожий. — А я Том, но меня здесь все кличут Стариком, если что. Ну, бывай. Через три минуты жду на платформе, — сказал он и, не дожидаясь ответа, двинулся к платформе, оставив Питера посреди коридора.       «Человек, советую тебе зайти в свои владения,» — сказала ему Рептилия. «Тебя ждет весьма неприятный сюрприз.»       «Ну что еще там?» — спросил он мысленно и подошёл к своей двери. Открыв ее, он тихо присвистнул.       «Даже здесь бывают воры,» — подумал Хорт, разглядывая щуплое тело, шарившее по карманам его брюк в поисках денег. Он стоял к Питеру спиной, и поэтому еще не узнал о его присутствии, настолько он был увлечен поиском неизвестно чего. Ладно, надо кончать с этим, решил Хорт и громко постучал кулаком по внутренней части двери.       От внезапного звука тело неизвестного подскочило и развернулось на месте, открыв Питеру свое лицо. Перед темнокожим стоял худощавый парень, который был ниже Хорта на голову, с маленькими узкими глазками и руками, покрытыми сеткой синих вен, так хорошо видной на белоснежной коже. Под глазами были мешки такого же цвета, что и вены, а на лоб спадала длинная челка, которую он тут же поправил рукой и уставился на Питера.        — И что мы хотим здесь найти? — спросил с издевкой Питер.       Паренек начал что-то бормотать скороговоркой на непонятном Питеру языке, постоянно картавя.       «Это французский, Человек,» — сказал ему Рептилия. «И еще у него под футболкой тесак».       «Вот спасибо, удружил, » — подумал для себя Питер и сказал французу:        — Так, малец, тесак свой доставай или пожалеешь, что на свет ро… — не успел договорить он, как ему резко пришлось увернуться от молниеносного взмаха широкого ножа для рубки мяса. Тут же Питер перехватил руку с тесаком на запястье и другой рукой вывернул зажатую кисть бедолаги. Послышался звук рвущихся связок и хруст ломающихся хрящей. Питер ударил внутренней частью ладони левой руки по носу парня, так и не выпустившего тесак из сломанной руки, и тот свалился на пол, держась целой рукой за нос, из которого хлестала кровь, заливая нижнюю часть лица и футболку.        — Вот видишь, что бывает с теми, кто берет чужое… — сказал ему Хорт и взвалил тело себе на спину. Тот попытался оказать сопротивление, но Питер вырубил его и затем нажал на точку на затылке. «Вроде здесь нажимать,» — подумал Питер, вдавливая указательный и средний пальцы в область на макушке.        «Не здесь, чуть-чуть левее.» — сказал ему голос. Питер нажал левее, и тело парня несильно дернулось, затем вернулось в прежнее положение.        «Теперь забудет все, что с ним было эти два часа,» — сказал Рептилия.       «А мне это не надо было,» — мысленно ответил Питер.       «То есть, ты хочешь чтобы он все потом рассказал? У тебя же потом проблемы появятся,» — ответил Рептилия. «А так хоть он будет не в состоянии рассказать, что с ним произошло.»       «Ладно, проехали. Куда теперь тело отнести?» — спросил Хорт, рассматривая воришку, лежавшего мешком на кафельном полу.       «В соседнюю комнату его закинь. Только выжди немного, я скажу когда можно будет незаметно его перебазировать, » — ответил монстр.       «Хорошо, » — хмыкнул Хорт, взвалил тело на плечи и принялся ждать, встав возле двери. Наконец Рептилия сказал ему, что в коридоре чисто, и Питер тихонько открыл дверь. Все уже собрались возле платформы, и никто не заметил, как Питер проскользнул к соседнему дверному проему и свалил воришку прямо возле порога. Затем быстро прикрыл дверь и пошёл к платформе.                     «Какой искусный, даже в крови не вымазался,» — сказал Питеру SCP-682. Хорт мельком осмотрел себя. И правда, не вымазался. Тем и лучше для него. Он пошёл к платформе, которая уже впустила всех и двери в стеклянной стене начали медленно закрываться. Питер прибавил шагу, и перешёл почти на бег, влетев на платформу в самый последний момент. По инерции он пролетел еще несколько метров по платформе, но его остановили сильные руки, не дав ему вылететь за край огромной платформы. Темнокожий посмотрел вниз: пол под ними был в полутора кабельтовых. От этого зрелища у Хорта захватило дух.        — Ну ты и безбашенный, Питер, — уже знакомый голос прозвучал у него над самым ухом. — Как говорят, короткий путь не всегда безопасный. Вспомни это, если еще раз захочешь так полетать, — сказав это, Старик поставил его на пол платформы. Вокруг них уже начало образовываться кольцо: все изучали новоприбывшего.        — О, ты уже со Стариком познакомился, — сказал Хорту высокий и очень худой мужчина и протянул ему руку. Питер пожал её. Несмотря на кажущуюся внешне худобу, хватка его была крепкая, при рукопожатии у Питера чуть не хрустнули кости.        — Это Палочник, — сказал Хорту Старик. — Сильный, сволочь, но добродушный. А это Питер, — сказал он уже Палочнику.        — Рад познакомиться, — улыбнулся Питер.        — Хей, ребята, что-то я не наблюдаю Торчка! Где он? — раздался из толпы чей-то звонкий голос.        — Да он опять наверное накололся и лежит в беспамятстве, — вторил ему другой голос. — Надо будет боссу сказать, чтобы наконец убрал наркомана чертова. Достал уже эфир из аптечки таскать.        — Ладно, едем без него, — сказал Старик и опустил рычаг вниз. Платформа вздрогнула и начала опускаться вниз, поскрипывая несмазанными шестеренками, вздрагивая на каждом этаже. За стеклами мелькали красные, черные и зеленые биокостюмы, снующие туда-сюда.        — А почему все в разноцветных костюмах? — спросил Питер у Старика.        — Каждому классу, Питер, принадлежит свой цвет, — сказал темнокожий. — Вот например, мы все ходим в костюмах жёлтого цвета. Он принадлежит классу Евклид. Этот класс почти что безопасный, ну в принципе сам все увидишь. Красный — это Кетер. Там уже не так безопасно работать, как в Евклиде. А черный — это Таумиэль. Очень редкий класс, самый опасный. Насколько я знаю, вроде у нас только один такой объект на базе. В общем, скоро сам все узнаешь, — сказал Старик и посмотрел вниз. — Еще немного осталось.       Питер тоже опустил взгляд за пределы платформы. Внизу уже блестели длинные полоски железных столов, а пар от тарелок теперь доходил до спускающихся. Хорт облизнулся: пахло куриным бульоном. Как в недавнем сне.       «Я смотрю, уже нашёл приятелей,» — опять в мысли темнокожего вмешалась Рептилия. «Смотри не рассказывай им про нас.»       «Да хорошо, хорошо,» — отмахнулся Питер. «Только не приставай по каждому пустяку.» — как ни странно, ответа не последовало.                     Лифт опустился, и железные перила упали вниз, выпуская людей на твердую землю. Питер со всеми остальными ступил на выложенный белой плиткой пол огромной столовой размером с футбольное поле. В нос ударили разнообразные запахи кухни: варёная картошка, мясо, приправы — все это сливалось с острым запахом пота и сопением находившихся здесь людей. Темнокожий хотел было пойти к пустому столику, но его остановил Старик:        — Питер, пойдем за один стол! — он похлопал Хорта по плечу. — В хорошей компании и есть веселее! Палочник, айда с нами!       Питер с радостью согласился, и они уселись за тот пустой столик. Пар от бульона буквально въедался в ноздри, и темнокожий не заставил себя ждать. Опустошив тарелку, он отодвинул ее от себя. Сидящие рядом даже и не успели приступить к еде. Палочник хмыкнул, посмотрев на него, а Старик расхохотался.        — Вот это звериный голод! — он поднял два больших пальца вверх. — Работать, значит, хорошо будешь, это гарантировано!        — Ешь давай, Старик, а то много болтаешь, — сказал Палочник. Долговязый уже осушил половину своей тарелки и остановился, переведя дух. Старик всего лишь махнул рукой.        — Не кипятись, Палочник, — бросил он. — Все равно нам на жратву час дают, успею.        — Ладно, чего с тобой спорить, — сказал высокий и продолжил есть.       «Эх, всегда любил эту парочку,» — мысленно напомнил о своем присутствии Рептилия. «Сколько лет уже дружат, а все ссорятся по пустякам и устраивают хаос из ничего. Одни из главных клоунов базы, но в деле серьезные.»       «Ну, тем и хорошо. Не скучно будет,» — подумал Питер.       «Хм, на подходе к вашему столику еще весельчак,» — сказал SCP.       Питер обернулся. И правда, к ним подходил быстрым шагом ещё один чернокожий, на лице у него расползалась белоснежная улыбка.        — Привет, братцы, как самочувствие? — он опустил большую лопатообразную ладонь на спину Палочника. Долговязый чуть не поперхнулся, но успел извернуться и отвесить своей длинной рукой крепкий подзатыльник весельчаку. Тот не успел увернуться, но при этом не кинулся давать сдачи, а тихо захохотал. Хохот его был похож на сипение больного, но вскоре перерос в звучное гоготание, которое перенеслось на соседние столы. Питер сам не выдержал и хохотнул пару раз, чего нельзя сказать о Палочнике со Стариком, которые, смотря на задыхающегося от смеха зачинщика этого дела, сами начали смеяться, держась за животы.       Когда смех утих и все обратно уставились в свои тарелки, Палочник ответил:        — Потому и живем долго, потому что смех жизнь продлевает, — он утер слезы смеха, стекающие по его впалым щекам, и шумно вдохнул в себя воздух, чтобы успокоиться.        — Ну, поели, теперь можно идти работать, — ответил Старик и встал из-за стола, так и не притронувшись к своей тарелке.       Питер, Палочник и присоединившийся к ним шутник последовали его примеру и тоже вышли из-за столов.        — Куда теперь? — спросил Питер. Тут он ненароком задел кончиком среднего пальца металлический уголок стола и по пальцу на пол закапала кровь. Темнокожий быстро вытер палец о штаны и вопросительно посмотрел на рядом стоящих.        — Двигаем ко мне, помощь нужна, — ответил долговязый. — Тут директор мне недавно подкинул новый объект, я его пока не успел изучить полностью, мне не всю информацию про него удалось раскопать. Недавно только доставили его на базу.        — Что за новый объект? — спросил Старик.        — SCP-1970, или Человек Дождя, — ответил Палочник. Пока что находится в классе Евклид. Но мне директор рассказывал, что при его сдерживании погибла почти половина сдерживающей группы, и самое интересное, что все умерли от анафилактического шока. Поэтому мне что-то не совсем хочется находиться вместе с ним в одном помещении…        — Ого, — присвистнул удивленно Питер.        — Одно предупреждение мне директор уже выдвинул: не издавать никаких звуков голосовыми связками. Короче говоря, изучать его нужно молча.        — Понятно, разберемся по ходу дела, — махнул рукой Старик. — Где он там?        — Ты погоди пока, дедок, не торопись. Нам нужно полностью экипироваться во избежание непредвиденных ситуаций. Забежим за куртками, а там уже нам выдадут более приличную экипировку, — ответил Палочник. — Так что пока наверх направляемся, встречаемся ну хотя бы здесь, — он остановился возле платформы, пока пустующей.        — О господи, так он где? Не наверху? — воскликнул Старик.        — Пока что его не переместили на этажи Евклид-класса, и он находится там, — долговязый показал на дверь с круглым окошком из матового стекла.        — А нельзя сразу пойти уже? Просто тащиться за какими-то тонюсенькими куртками, от которых вряд ли можно ожидать какой-то защиты, и потом еще минут десять спускаться сюда, будет слишком бесполезной тратой времени, — сказал Старик.        — Нет, нельзя, — ответил раздраженно Палочник. — Объект еще не полностью изучен, и я не знаю, как он проявит себя. Так что без разговоров поднимаемся до своих номеров и через полчаса собираемся возле платформы. Все, закрываем дискуссию, время пошло, — он хлопнул в ладоши и четверка поднялась на платформу, которая медленно и плавно двинулась вверх.                     Как и сказал долговязый, все собрались возле платформы через полчаса, полностью одетые в желтые комбинезоны. Как только платформа пошла вниз, Палочник начал разговор:        — Мне тут еще инфа пришла, — он достал планшет, что-то прочитал про себя и сказал: — В общем, если при нем что-нибудь сказать, или хоть пискнуть, то он выпускает из-под зонта какой-то серый дым, от которого и случается анафилактический шок. — Короче, тебя это касается в первую очередь, Шут, — он посмотрел на шутника, который, в свою очередь, недовольно закатил глаза. — Вы пока с Питером новички, и вам нужно соблюдать все правила и делать то, что мы говорим. Так что заруби на носу. Питер вот уже зарубил, наверное, да? Что-то ты молчаливый стал. Вспомнил что-то? Хотя, что я спрашиваю, не мое дело.        — Да нет, просто задумался, — кивнул Питер.        «Серьёзный мужик,» — напомнил о своем мысленном присутствии Рептилия. «Погоди, я сейчас попробую пробраться в разум вашего общего босса и накопать побольше об этом чудике с зонтом. Прием!» — сказал SCP-682 и притворно хохотнул. Платформа к этому времени уже остановилась, и все четверо спустились с нее и сразу направились к двери, за которой находился объект. Палочник первым зашёл за нее, за ним остальные. Они оказались в небольшом помещении, в котором на стенах висело пять желтых костюмов химической защиты.        — Ну, преображаемся, — сказал долговязый и снял со стены самый большой костюм. Остальные повторили за ним, и вскоре все четверо стояли, одетые в мешковатые скафандры с большими стеклами в лицевой части, которые доходили до груди.        — Так, помните: ничего не говорить, по крайней мере рядом с ним. Хорошо еще, что он не двигается. По крайней мере, я не видел этого еще с того момента как его доставили сюда. Надеюсь, сейчас ему не приспичит.        — Короче, не разговариваем, — неожиданно для всех хмуро выпалил шут.        — Ого, ты у нас посерьезнел? — хихикнул Старик.        — Так, все, кончайте трепаться, надо идти работать, — шикнул на разговорившихся Палочник и сказал Питеру: — Открывай, ты ближе всех к двери.       Питер повернулся к железной двери и с трудом открыл тяжелую и скрипящую рукотворную громадину. Та неохотно подалась на них, сопровождая все это ужасным скрипом. «Хех, деньги на такую огромную базу у них есть, а двери смазывать им лень,» — подумал темнокожий, пропуская напарников вперед. Когда все зашли, он также с трудом закрыл дверь и повернулся, окинув взглядом помещение.       Комната, в которой они находились, была похожа на узкую вечернюю улицу, мощеную каменной плиткой. Сверху, метрах в пяти над ними, светили три больших фонаря, но светлее от этого не становилось. Под потолком были везде натыканы камеры, направленные на человека в плаще, стоявшего посреди «улицы» с открытым зонтом над его головой, увенчанной черной шляпой. Длинные локоны густых волос падали на плечи. Только вот лица не было видно, оно было все черное и что-либо разглядеть ему не удалось.       А человек в плаще так и продолжал стоять, не подавая никаких признаков жизни и не делая никаких движений. Тут долговязый неуклюже подал знак, что можно подходить, и дальше что-то начал писать на планшете. Потом он подошёл к другим и сунул планшет каждому, все время не говоря ни слова. Вот он показал планшет Питеру, и тот прочитал то, что было написано: «Можете хоть в ладоши хлопать, он не реагирует ни на что кроме голоса».       Темнокожий поднял большой палец вверх, чтобы дать понять, что все усек. Затем он подошёл к SCP-1970. Вокруг него уже крутились Шут и Старик, поднимая полы плаща и пытаясь разглядеть что-то в черноте, из которой состояло все его тело.       А Палочник достал рулетку, подозвал Питера и знаками попросил его помочь. Питер придавил железный язычок рулетки возле ноги «человека», на которой был одет блестящий сапог: такие сапоги мужчины обычно носили в девятнадцатом веке.       Долговязый довел измерительный прибор до макушки объекта, что-то записал в планшете, затем поднял рулетку еще выше, примерно на уровне острого штыка зонтика, опять что-то записал и убрал рулетку. Между тем, Старик и Шут закончили проверять то, что находится под плащом и пытались снять шляпу, но им это не удавалось. Шляпа как будто приклеилась к голове объекта.        «У меня плохое предчувствие, Человек,» — напряжённо сказала Рептилия. «Что-то сейчас случится с минуты на минуту, я это чувствую всем телом,» — в голосе существа слышались тревожные нотки.       Питер на всякий случай отошел на два шага от фигуры в плаще, так, чтобы можно было быстро оказаться у двери в один прыжок. И не зря.       Шут, покончив с бесполезными попытками снять шляпу с головы объекта, перешёл на часы, одетые на левую руку SCP-1970. Тут левая рука человека зашевелилась, и Шут тихонько ойкнул, отпрянув от него. Но ничего такого не произошло: фигура опустила голову, как бы посмотрев на часы, затем рука опустилась и существо вернулось в начальное положение.       Все четверо замерли, уставившись на ожившего на мгновение человека в плаще, но тот больше не делал никаких движений и стоял подобно статуе.       Шут подошёл к нему, положил руки на пояс и начал смотреть на него, склонив голову. Человек Дождя не пошевельнул и пальцем. Темнокожий приблизил свое лицо к его «лицу» и что-то пытался рассмотреть прищуренными глазами. Спустя минуту он повернулся к своим напарникам и заговорил в полный голос, так что его было отчетливо слышно даже в герметичных скафандрах:        — Ну что? Где…        «Вот дурак!» — пронеслись в голове Питера слова Рептилии, и он вполне согласился с его словами.        — …тут газ? Где анафилактический шок? Он походу даже на голос не…       Тут Питер глазом уловил еле заметное движение большого пальца на правой руке, держащей зонт. Большой палец переместился на кнопку и нажал ее.        — …реагиру…- не успел договорить Шут. Питер было бросился к нему, чтобы оттащить темнокожего от фигуры в плаще, но его вовремя перехватил стоящий Палочник и оттащил к двери выхода.       Из мест, где должны быть рот и нос у объекта, повалил густой серый дым, который тут же окутал Шута и начал уменьшаться. Тот отпрянул было от дыма и побежал к напарникам, но его ноги подкосились и он рухнул прямо перед ними, не подавая признаков жизни.        — О черт, надо же такого дурака было припереть сюда! Теперь проблем по горло! — чуть ли не в злости прошипел Палочник. — Старик, подними ему ноги! — сказал он и повернул голову пострадавшего набок, препятствуя продвижению рвотной массы, затем приложил палец к артерии прямо на комбинезон.        — Твою мать, теперь и эта хрень не даёт нормально прощупать пульс! — он с неестественной силой оторвал кусок комбинезона вместе со стеклом, стянул с руки перчатку и приставил два пальца к шее Шута. Руки его дрожали. Пульс прощупывался очень слабый, грудная клетка пострадавшего еле заметно поднималась и опускалась        — Легкий обморок, всего лишь переволновался, — сказал он облегченно. — Но это еще не повод успокаиваться. Тащим его в лазарет, быстро!       Питер и Старик взяли пострадавшего за руки и за ноги и вынесли из камеры содержания Человека Дождя. Палочник шел впереди, указывая дорогу.       Они почти бегом прошли мимо пустующей столовой, провожаемые взглядами уборщиков и поваров, влетели в очередную дверь из матового стекла и оказались в длинном помещении, поперёк которого стояли койки. Они взвалили тело на первую же койку и долговязый открыл шкафчик, стоявший рядом, достав оттуда уже готовую капельницу. Содрал молниеносным движением шляпку для шприца, снял иголку, вставил в трубочку и вогнал в артерию на предплечье. Все заняло считанные доли секунды. После Палочник присел, снял с себя комбинезон и вытер пот со лба.        — Фух, кажется, обошлось. Надеемся на лучшее.        — Не подвел нас этот козырь, — Старик похлопал по шлему своего костюма. — Кстати, их теперь только на сжигание. Кто знает, что за хрень он выкурил из себя и опасна ли она?        — Опасна или не опасна, главное что этот придурок жив, — Палочник кивнул головой на Шута. — Вот проснется, я ему устрою взбучку. Такой отпечаток ноги на заднице останется, долго еще не сможет сесть нормально.        — Это если он проснется, — заметил Питер.        — А если не проснется, сам виноват. Надо слушать других, а не только себя. Тогда и такой херни не будет, — сказал тот и молчаливо уставился куда-то в пространство.       Тут заговорила Рептилия:       «Слушай сюда, короче, этот чудик с зонтиком сбежал с другой базы, что в ста пятнадцати километрах от нас. О нашей находке она узнала и сейчас мчится на всех парах сюда. Ну не суть. В общем, я тут услышал много информации, которая окажется полезной, но это еще не вся инфа которую я прочитал в сознании директора. Короче, как что-то появится стоящее, я тут же предупрежу. А сейчас помоги своим напарникам и тому болвану.»        — Питер, сбегай обратно и закрой дверь в камеру содержания, чтобы не сбежал, — попросил Хорта долговязый.       Питер встал и вышел из лазарета, направившись к месту инцидента.       SCP-1970, как ни странно, стоял на месте. Темнокожий закрыл дверь, и только в последний момент увидел, что человек в плаще опять посмотрел на часы. Затем дверь закрылась и Питер повернул колесо, закрывающее массивную железную пластину. Теперь все было готово. Тут же он снял костюм химической защиты и повесил его на прежнее место. Только он собрался идти, как в ушах зазвенел голос Рептилии:        «Быстрей беги в лазарет, Человек! Если пострадавший вступит в контакт с любой жидкостью, то тогда уже анафилактического шока не избежать и никакая помощь уже не поможет!» — последние слова он чуть не прокричал, и Питер понял, что дела плохи. Он бегом ринулся в медицинское крыло, с размаху пнул бронированную дверь и влетел в лазарет, где уже очухался Шут и просил пить.        — Что случилось? — недоуменно спросил долговязый, протягивая стакан с водой пострадавшему. В ответ Питер ногой выбил из рук Палочника стакан, который перелетел через Шута и разбился на полу.        — Не давайте ему прикасаться к любым жидкостям! Он умрет!        — С чего ты взял-то? — вскрикнул Палочник. — Ты стакан разбил зачем-то, непонятно зачем! Он сдохнет если не будет пить.        — Прошу, послушайте меня! Я говорю правду…        — Хорошо, хорошо, — перебил его Палочник. — Если это правда, то уже все. Смысл ему дня на три продлевать мучения без воды? Он в любом случае умрет. Знания требуют жертв, это всегда было в роде людском. Так откуда ты это узнал? — спросил он, посмотрев на Питера вопросительным взглядом.        — Э-э-э… Интуиция. Она еще ни разу не подводила.        — Ну, подводила или не подводила, на это мне наплевать. Интуиция всегда подводит в нужный момент, так что можешь забить на нее, — сказал он и протянул пострадавшему новый стакан с холодной водой. Тот принял его дрожащими руками и почти поднес к губам, как Питер выхватил стакан из рук и сказал:        — А вот здесь я никому сдохнуть не позволю, тем более от такой глупой смерти, — сказал он.        — ДА ДАЙ ТЫ МНЕ УЖЕ НОРМАЛЬНО ПОПИТЬ, МАТЬ ТВОЮ! — проорал Шут и, не вставая с койки, ударил Хорта под дых. Тот согнулся пополам, а стакан выхватил Шут, который тут же приставил его к губам и сделал звучный глоток.        — Слава богу… — сказал он, затем поморщился и в следующее мгновение его тело выгнулось дугой. По всему мускулистому телу вздулись огромные вены, изо рта пошла пена. Шута начало бешено колотить, он в отчаянии скреб руками по койке, которая тряслась вместе с ним. По его лицу заструились капельки пота, глаза лихорадочно бегали по всей комнате, словно ища спасения.        — Оставьте, его уже ничего не спасет, — полный злости сказал Питер, сидящий на полу и держащийся за живот, который болел после сокрушительного и неожиданного удара.       Агонии Шута понемногу начали утихать. Из-за нехватки кислорода тело начало слабеть.Он вцепился в плечо Старика, яростно перебирая пальцами складки на его одежде, умоляющим взглядом смотря в глаза то Старику, то Палочнику.        — … я… не хочу… умирать… п-п-пожалуйста… — с трудом проговаривал он свои последние слова, выплевывая пену, заполонившую его рот. По темным щекам струились блестящие слезы, глаза из-за полопавшихся сосудов были красные. — … нет… я не хочу… пожалуйста… — сказал он и затих. Огромные руки безжизненно свисли с койки, а зеленые глаза уставились в потолок. Палочник закрыл ему глаза и отвернулся        — Я хотел как лучше, но вы меня не послушали. Вот, любуйтесь результатом, — сказал Питер, затем встал и, пошатываясь, вышел из лазарета, хлопнув изо всей силы дверью, оставив их двоих наедине с ушедшим из жизни их товарищем.