SCP: хроники

      Питер вышел из палаты ошеломленным. И правда, он еще и дня не прожил на этой базе, а смерть прошла совсем рядом с ним, обдав его своим холодным дыханием. Темнокожий вышел в столовую и опрокинулся на самый первый стул, позволив себе перевести дух. Голова раскалывалась от произошедшего, он не хотел верить в это. Все казалось ему страшным сном, и уже давно настало время просыпаться. Но просыпаться не получалось, и Питер схватил одиноко стоящую банку энергетика и залпом ее выпил.       «Надо поискать шишку всей этой заварушки,» — подумал Питер и собрался было встать и пойти на поиски этого так называемого директора, как его мысли сами собой воплотились в жизнь.        — Э-э-э-эй, лодыри, чего разлеглись? Сдвигайте столы с середины, сейчас к нам может залететь сосед!!! — толстый повар, очень похожий на бывшего босса Питера, пошёл вдоль каких-то железных дверей с маленькими решетчатыми окошками, стуча по ним железным половником. В ответ раздалась невнятная сонная речь, на которую повар ответил еще более жёстко:        — Я не понял, петушиные отродья! Я тут вас кормлю, жопу рву за ваши голодные желудки, а вы даже по-человечески помочь не можете! И нахрена тогда таких дармоедов, как вы, кормить? Лучше уж вас сразу в расход, даже амнезиак жалко тратить…       Данный способ оказался довольно действенным: из-за дверей вышли человек шестнадцать и без раздумий принялись двигать тяжёлые железные столы, оставляя в центре достачно большую территорию, как раз для посадки вертолета. Но как? Как он приземлится, как он это сделает? Новый вопрос зародился в голове у Питера. Тем временем уже половина столов с тяжелым скрипом отъехала от центра столовой, открыв что-то вроде вертолетной площадки. На полу красной краской был начерчен большой круг, внутри которого была буква «Н». Примитивная стоянка для вертолета была готова, и люди, таскавшие столы, облегченно вздохнули: дело было сделано. Питер подошёл к одному из них, мужчине примерно его возраста, может, чуть-чуть старше, судя по появляющимся мешкам под глазами и угрюмому выражению лица. Голову его украшали бакенбарды пепельного цвета, а тяжёлый взгляд сверлил всех и вся, и сейчас он как раз остановился на Хорте, который подходил к нему.        — Часто у вас такие «непредвиденные» ситуации возникают? — поинтересовался темнокожий, на что получил довольно резкий ответ:        — Не особо.        — А почему вы находитесь в этих камерах, отдельно от других? — решил продолжить разговор Питер.        — Не твое дело, — буркнул мужчина. — Сам в скором времени узнаешь.        — Ну ладно, — поняв, что внятного ответа не услышишь от этой личности, Питер отошел от него и подошёл к вертолетной площадке.       Сверху на него упал лучик света, и Питер поднял голову вверх. Привыкшие к подземному освещению глаза на мгновение ослепли. Питер поспешно отошел подальше от площадки.       Свет, пробивающийся сверху, становился все ярче и ярче, образуя на полу столовой сначала полумесяц, затем полукруг, а потом полностью заполонил все десятичейновое* дно этой базы. Следом сверху последовал рокот пропеллеров, становящийся все ближе и громче. По базе пронесся ветер, и на нарисованную площадку приземлился винтокрыл марки «Оспрей-v22». Такое Питер еще не встречал. Вся эта летающая конструкция была похожа на какой-то корабль из будущего, из задней, грузовой части которого тем временем выбежали двадцать человек, полностью в военной, чистенькой форме, с автоматами наизготовку. За ними вышел еще один, но не в военной, как у них, форме, а в простом костюме серого цвета, с выделяющимся красным галстуком на груди. Небольшой живот выдал его как любителя пива, несмотря на сложение атлета. Он был на две головы выше сопровождающих его солдат, и создавалось ощущение, что эти двое телохранителей, идущие рядом с ним, просто бесполезны. Он подошёл к темнокожему, крепко пожал ему руку и спросил:        — Вы провожатый? — спросил он с французским акцентом.       Питер удивленно посмотрел на него, невольно подняв голову вверх, и сказал:        — Нет, я не провожатый.        — Жалко, — ответил тот. — Я тут приехал со своими ребятами по просьбе вашего, так сказать, босса. У вас присутствует новый объект, а места для него, как слышал я, уже здесь нет.        — Ни слова больше, — сказал Питер. — Я хоть и не провожатый, но где находится этот ваш «объект», показать могу. Только что с напарниками работали с этим монстром.        — Ах, даже так! Ну тогда пойдемте, вы нас проводите, так сказать…       Проводить не пришлось. К ним незаметно подошёл еще один мужчина, одетый в такую же одежду, как у приезжего. Сам он выглядел молодым и подвижным, дерганые и слишком быстрые движения выдавали его за очень энергичного человека. С виду он казался хрупким и маленьким по сравнению с прилетевшим мужчиной, но в силе он не уступал даже Питеру, удостоив его таким сильным рукопожатием, что у темнокожего заныли пальцы.        — Здравствуй, Питер, — больше ничего не надо было, чтобы Хорт понял, кто перед ним стоит.       Пожав ему руку, Филл Уокер посмотрел на прибывших. Окинув их быстрым, оценивающим взглядом, он развернулся и сказал:        — Пойдемте, мы с Питером покажем вам, где находится ваш объект, — сказал он и пошел в направлении камеры с неизвестным. Питер пошел за ним.        — Питер, — сказал темнокожему Филл Уокер, — у тебя ко мне много вопросов, я знаю. Надо сейчас выпроводить эту свору, потом, в своём кабинете, я предоставлю тебе все ответы. И, разумеется, задам несколько вопросов тебе.        — Хорошо, — согласился Хорт.        — Как тебе твой первый монстр? Что-нибудь необычное не обнаружили при его исследовании?        — Я не знаю, что вы считаете необычным, но что я знаю точно, так это то, что рядом с ним лучше не разговаривать. Шуметь можно, хоть в уши барабаном долбить, но на человеческий голос он реагирует сразу.        — А что происходит если с ним заговорить? — спросил Филл, заинтересованный наблюдениями Питера.        — Он раскрывает свой зонт, и из-под него вырывается очень густой дым, который исчезает почти мгновенно. Не знаю, что в этом дыму, но один наш напарник попал под этот дым, и потерял сознание. Остального не знаю, может, простое совпадение, а может… Короче, его еще нужно изучать, и изучать довольно долго.        — Понятно… — глава базы задумался о чем-то своем, смотря себе в ноги.       Дверь в камеру была приоткрыта. Но, когда Питер толкнул её внутрь, тот «человек» стоял на месте. Лица, несмотря на включившееся освещение, все равно не было видно, он был похож на тень, держащую зонт в закрытом положении.       Филл Уокер повернулся к прибывшим и сказал почти шепотом:        — В общем, все меры предосторожности, которые нам известны — говорить рядом с ним не надо. Даже шепотом, на всякий случай, чтоб уж наверняка.        — Мы поняли, — ответил человек в пиджаке и сказал сопровождающим:        — Вы слышали? — двое телохранителей согласно кивнули.        — Тогда за дело.       Аккуратно, стараясь не причинить вреда объекту и не издать ни одного звука, телохранители взяли его за локти и повели к винтокрылу. Как ни странно, Человек Дождя не сопротивлялся всю дорогу. Когда его завели в нутро винтокрыла, мужчина в пиджаке пожал напоследок руки Питеру и Филлу.        — Ну, спасибо за такой интересный объект, — сказал он. — Теперь хоть время можно убить за его исследованием. Всё, до встречи, — сказал он и запрыгнул в кабину необычного вертолета. Винтокрыл плавно взлетел и исчез в круге яркого света.        — Ну, мистер Хорт, теперь пришло время ответов на интересующие нас обоих вопросы. Пройдемте в мой кабинет.              

***

              «Человечество в своем нынешнем виде существует уже четверть миллиона лет, но только последние четыре тысячи имели хоть какое-то значение. Итак, чем мы занимались почти 250 тысяч лет? Мы ютились в пещерах вокруг костерков, боясь вещей, которых не понимали. Это было нечто большее, чем объяснение того, почему восходит Солнце: это были тайны огромных птиц с головами людей и оживающих скал. Мы назвали их «богами» и «демонами» и стали молить их о защите и спасении. С течением времени их стало меньше, а нас — больше. Когда страхи пошли на убыль, мир начал становиться более понятным. Но всё же необъяснимое не могло исчезнуть насовсем, как будто сама Вселенная требует абсурдного и невозможного. Человечество больше не будет прятаться в страхе. Никто другой не защитит нас, мы должны сами постоять за себя. Пока всё остальное человечество живёт при свете дня, мы должны оставаться во тьме ночи, чтобы сражаться с ней, сдерживать её и скрывать её от глаз общественности, чтобы другие люди могли жить в нормальном и разумном мире. Наша миссия — Обезопасить, Удержать, Сохранить. Администратор.» — именно это гласила мраморная табличка, расположенная над тёмный дверью, ведущей в кабинет Филла.        — А кто такой Администратор? — спросил Питер у Уокера. — Это вы?        — Нет, это, говоря на вашем, гангстерском языке, главная шишка. То есть, он управляет нами, а мы уже управляем своей базой.        — Объяснил ты, конечно, понятно, но я не гангстер, а наёмный убийца.        — Прошу простить меня за такую оплошность, — извинился Филл. — Но, мы не за этим сюда пришли. Ты первый задаешь вопросы.        — Хорошо. Что здесь, черт возьми, происходит?        — Я знал, что ты задашь этот вопрос первым. Его многие первенцы задают, еще не переступив порог лифта. Сейчас ты, может быть, не поймешь мой ответ. Здесь происходит удержание, — директор издал резкий смешок, — мне самому смешно за такой ответ.        — Ладно, с этим проехали, — махнул рукой Питер. — Но что, кого и зачем именно вы охраняете?        — А вот это уже более серьёзный подход, — ткнул указательным пальцем вверх Уокер. — Дело в том, что мы, черт возьми, и сами не знаем и не можем дать рациональное объяснение тому, что охраняем! Мы не знаем, откуда берутся все эти Люди Дождя, Скульптуры и бессмертные ящерицы, но все, что мы про них знаем — это их повадки, капризы и ненависть к людям. Думаешь, если бы они были дружелюбные к людям, мы бы их охраняли? Да отпустили бы на все четыре стороны и пусть хоть частными няньками устраиваются! Но, увы, все совсем наоборот… Они все стремятся нас съесть, свернуть шею, свести с ума, да все что хочешь, Пит, — директор широко развел руками, — но их объединяет одно: жестокость. К нам. К людям. И, кстати, по нашей же вине. Ведь кто, как не мы, ставим над ними жуткие эксперименты, обливая их кислотой, сжигая заживо, стравливая с другими объектами, в общем, делая что угодно, пока фантазия не кончится и все в том же духе. Давай следующий вопрос.        — Что будет, если все сдерживаемые объекты сбегут?        — Люди просто сойдут с ума, увидев то, что находится здесь. Вот мы и оставляем им их привычное представление о мире, а всякие непривычные «звенья» убираем под землю, в такие вот базы. При каких-либо непредвиденных ситуациях, например, в случае побега особо опасных объектов из своих камер без возможности загнать их назад, включается автоматическое самоуничтожение. То зловоние, которое служит нам прикрытием сверху, содержит целый букет горючих и взрывоопасных веществ, которые при контактировании с любым источником света взрывается. Но, сначала всей массе нужно пролететь двести метров вниз, чтобы затопить нижние помещения, где и находятся объекты. Только потом вся эта идиллия взлетает на воздух, не оставляя шанса на выживание никому в радиусе километра.        — Откуда такая уверенность в полном уничтожении базы? — спросил Питер, насмешливо скрестив руки.        — Я видел своими глазами уничтожение одной из таких баз, — парировал Уокер хортовскую насмешку.        — Ладно, проехали, — махнул рукой Питер. Он понимал, что здесь ему все будут говорить обобщенно и без подробностей. Тогда какой вообще смысл задавать кому-то в этом месте вопросы? Темнокожий решил, что разберётся с проблемами по мере их поступления.        — Ты больше ничего не хочешь задать? — спросил его Филл Уокер.        — Да нет, — сказал Питер. — Давай, задавай свои вопросы.        — Хорошо, — ответил Директор, состроив фальшивую улыбку. — Только отвечай на мои вопросы честно, как я тебе.        — А где гарантия честности твоих ответов, мистер Уокер?        — Хм-м-м… Я думал, ты будешь поскромнее, — усмехнулся Филл. — В честности моих ответов ты убедишься спустя время. Как раз окрепнешь, приспособишься и вспомнишь, что я тебе не лгал.        — Ладно, давай уже без этих заумных речей. Задавай свои вопросы, не трать время свое и чужое. У тебя, как я думаю, помимо меня еще много других забот, так что валяй.        — Хорошо, тогда я задаю первый вопрос. Ты слышишь у себя в голове голоса?       Этот, довольно резкий вопрос, ввел Питера в ступор. В мысли ему влезал только Рептилия, но не его ли считает директор за голоса в голове?        — «Нет, говори, что ты не слышишь никакие голоса. Поверь, если ты это скажешь, тебе же станет хуже, » — предупредил его его мысленный собеседник.        — Нет, я не слышал никаких голосов, — соврал Питер.        — Точно ничего не слышишь? — еще раз переспросил Филл Уокер.        — Точно.       Директор задумчиво потеребил губы, на лице заиграли еле видные желваки.        — Ладно, — сказал он. — Я потом как-нибудь расскажу, зачем я это спрашивал.        — «Ага, но я тебе первый расскажу. И не только расскажу, но и покажу, » — вмешался Рептилия.        — Итак, второй вопрос. Ты что-нибудь помнишь из своего детства? Ну, примерно промежуток от двух до пяти лет хотя бы.        — Питер задумался. Как ему говорили его родители, его подбросили в один день к ним в дом. Тогда ему было четыре года.        — Мне родители говорили, что меня к ним подкинули, когда мне было четыре года. Но я помню свою жизнь только с семи лет, и…        — Все, все, достаточно, — перебил его Филл и встал из своего кресла. — Не надо больших ответов, достаточно сказать «да», «нет» и этого будет выше крыши. Все, мистер Хорт, было приятно с вами побеседовать, а теперь ступайте в свой номер и отдыхайте, пока вас не позовет кто-нибудь из работников на обслуживание, — поспешно выпроводив темнокожего, он закрыл за ним массивную железную дверь, оставив Питера одного в белоснежном лабиринте коридоров и дверей. Питер уже забыл, как они сюда дошли, но пошел наугад. К счастью, Рептилия подсказал, куда и где надо идти, и Хорт добрался до столовой без путаницы в голове.        — «Так, а что за интрига с голосами в голове?» — спросил темнокожий у существа.        — «До комнаты своей дойдёшь, увидишь все своими глазами, » — сказал Рептилия и замолчал.        — Везде что-то утаивают от меня, — злобно буркнул Питер и поднялся на лифт. На лифте он оказался не один: двое каких-то верзил стояли на другом его конце, спиной к нему. Одеты были в желтые химкостюмы, как и Хорт, но он на это не особо обратил внимания. Он повернул рычаг на квадрат жёлтого цвета и платформа тронулась вверх. Его соседи все так же стояли к нему спиной, облокотившись на перила и смотря вниз. Питер не стал расспрашивать их и тоже опустил голову вниз, смотря на уходящий из-под ног пол.       Скоро лифт вздрогнул и остановился, впустив Хорта и его сопутников в этажи Евклида. Темнокожий вышел из лифта и пошел наверх, отыскивая свой номер, не замечая здоровяков, державшихся на расстоянии позади него. Наконец он нашёл нужную дверь и потянул за ручку. Она оказалась закрыта.        «Может не та дверь?» — подумал он и посмотрел на номер. Как ни странно, номер был его. Он попробовал покрутить ручку еще раз и оставил это дело, тем более к нему уже подошли эти два тела и встали перед ним, скрестив руки.        — Ребята, вы что-то хотели? — спросил Питер у них.        — «Слева!» — мысленно прокричал Рептилия, и Хорт инстинктивно прыгнул вправо, уворачиваясь от огромного кулака, проскочившего в дюйме от его носа.        — Да что вам, черт возьми, нужно? Чем я вам насолил-то? — раздраженно спросил Питер. Ответа он не ожидал. Громилы молча шли на него, сжав кулаки.        — «Что делать-то, Рептилия? Не хочешь помочь?» — спросил он в надежде своего сотоварища.        — «Ну, в принципе, есть одна идея, » — задумчиво сказал он темнокожему. — «Но мне понадобится почти вся твоя энергия. Тебе придется поймать несколько их ударов, потом я все улажу. Расправимся молниеносно.»        — «А полегче ничего нет?» — спросил Хорт, уклоняясь от очередного кулака.        — «К сожалению, » — иронично сказал Рептилия. — «Так что тебе придется немного потерпеть, если хочешь жить. Ну, поехали.»       Внезапно тело Питера перестало двигаться, и он замер, наклонившись назад спиной. Тут же огромный кулак попал ему прямо в лоб, выбив искры из глаз. Мозг ударился об черепную коробку со страшной силой, и у Хорта начал затуманиваться взгляд.        — «Не отключайся!!! — мощный разряд, возникший изнутри, взбодрил темнокожего. Но, ненадолго. Новый взмах кулаком ударил его затылком об пол, и Питер почуял запах крови.        — «Чувствуешь этот чудесный запах? Запах победы, запах еды!» — воскликнул Рептилия. — «Погоди, немного осталось, потерпи еще секунд тридцать! Только не отключайся!»       Питер сейчас бы пожертвовал всем, чтобы хотя бы на секунду потерять сознание.Голова раскалывалась от наносящихся ударов, казалось, еще чуть-чуть, и она взорвется, обдав всех вокруг ошметками мозга с красными осколками.       Тут наступил последний акт его избиения. Громилы вдоволь побив Хорта, решили, что с них уже хватит. Тут у Питера жутко зачесалась спина, но ему было уже все равно. Один подхватил темнокожего за воротник и занес кулак для последнего удара по уже превращенному в кашу лицу Питера но, с ужасом уставившись куда-то ему за спину, выпустил Хорта, который, к своему удивлению, встал на ноги. Раны на лице темнокожего начали запекаться, а затем и зарастать новой кожей с неимоверной быстротой, а из-за спины медленно вытянулись две прозрачные трубки, с которых стекала слизь. Питер потрогал рукой спину. Мышцы были разорваны в двух местах, и из разрывов продолжали вылезать эти две трубки, становясь все длиннее и длиннее. Громилы с смесью страха и удивления смотрели на нечто, вылезавшее из Хорта. Питер и сам завороженно разглядывал это одновременно и красивое, и на фоне крови вокруг уродливое зрелище. Трубки, покружив еще немного, подобно змеям, вокруг громил, резко переместились, направив свои «рты» прямо на головы жертвам.        — Ну что, начнем трапезу? — сказал Питер не своим голосом, да и не по своей воле. За него это сказал Рептилия.       Это окончательно вывело громил из себя, и они побежали. Что было зря. Трубки молниеносно добрались до жертв и полностью обволокли своими ртами их головы, подняв в воздух. Громилы заболтали отчаянно ногами, пытаясь высвободиться, но тем временем их затягивало все глубже, пока их ботинки не скрылись за тут же затянувшимся ртом. Трубки стали похожи на огромных висящих в воздухе питонов, с тела которых пропала вся окраска, и барахтающиеся, пытающиеся выбраться тела были очень хорошо видны сквозь прозрачную оболочку.        — «Самое интересное, это то, что внутри у них я обеспечил доступ кислорода. Это чтобы они дожили до самого мучительного. Так что смотри и наслаждайся, а я пока приберусь, » — сказал Питеру Рептилия.       Питер не возражал, помня, что пережил буквально минуты две назад. А из спины вылезла еще одна змееподобная трубка и присосалась к полу, всасывая всю натекшую кровь.       Внезапно громилы перестали барахтаться внутри трубок и посмотрели куда-то наверх. Тут же из глубины трубки, словно синхронно, им в лицо выплеснулась зеленоватая жидкость, отчего их лица сразу задымились и пошли пузырями. Один из них забился в конвульсиях и начал царапать ногтями глаза, а второй поступил проще, достав ножик и, попытавшись разрезать трубку, что не дало ему хорошего результата, поднес уже дымящийся от кислоты нож и провел им по горлу. В этот момент в обе трубки начали заполняться кислотой. Второй, чье лицо уже наполовину разьело, начал истошно орать, когда кислота поднялась до середины, что было слышно даже через плотную оболочку трубки. Он орал и одновременно косился на уже ушедшего в мир иной своего товарища, мысленно проклиная его.        — «Ну, этого можно отправлять на утилизацию, » — довольно ответил Рептилия и трубка с уже мертвым громилой начала втягиваться внутрь Питера, одновременно скручиваясь в разные стороны, переламывая кости жертве. Когда она втянулась, Питеру стало немного легче. Второй громила, с ужасом вытаращив свой единственный глаз на зрелище, которое сейчас вошло внутрь темнокожего, совсем не заметил, что кислота дошла ему уже до груди и отваливающиеся от ребер кусочки кожи вместе с сеточками капилляров плавали вокруг него, постепенно растворяясь. Наконец кислота добралась до сердца и он, совершив последнюю попытку ударить своей почерневшей рукой по прозрачной стенке, при этом отломив половину руки, затих. Трубка втянулась обратно, совершив такую же операцию, как и первая, и раны на спине затянулись. Тут Хорт почувствовал адскую усталость и свалился на холодный пол, с заплетающимся языком пробормотал:        — У меня…к…тебе…два…вопро…са…        — «Все потом, все потом, сейчас я использую всю оставшуюся энергию, чтобы ты не лежал здесь вот на виду и подозрении у всех, а добрался до своей кровати и отоспался. Можешь расслабиться, тебе ничего не нужно делать, тело все сделает за тебя.»       И правда, кожа на спине и плечах темнокожего задвигалась и начала прикрепляться к полу, подтягивая его тело к номеру. Из плеч то и дело вскакивали вверх длинные кожаные отростки, стараясь крепче и дальше зацепиться за пол. Питер сверху был похож на огромную амебу, которой наскучило жить в мире бактерий.       Добравшись до своего номера, отростки так же закрыли дверь и затащили с большим трудом тело Хорта. Первые две попытки были неудачными, но когда отростки нарастили еще по партии мелких крючков, то они с легкостью затащили уже окончательно уставшего от всего Питера и его тело обрело нормальную форму. Тут последние частички энергии окончательно вышли из него и Хорт провалился в сон.                     

***

                           Так Питер пролежал шесть часов, не в силах пошевелить даже пальцем. Когда он почувствовал первый прилив сил, он с трудом встал и первым делом вышел из номера. Вокруг была суета, все были чем-то встревожены. Тут кто-то из толпы схватил Хорта за проводник и сбитым от долгого бега голосом протараторил:        — Где они?!       «Все», — подумал темнокожий. «Раскрыли!»        — Ты их видел???        — Да кого??? — выкрикнул Питер в лицо, немного обескуражив напавшего.        — Да тут двое громил из твоего класса пропали, уже два дня ищут.        — Два дня?! — воскликнул Хорт.        — Да.        Питер открыл рот от удивления. Он пролежал два дня в кровати. Почему не хватились его?        — Говорят, с ними еще Торчок куда-то пропал.       Еще лучше. Питер развернулся и, сказав что-то непонятное вслед собеседнику, зашёл в номер и столкнулся с тем, кто числился в списке пропавших. Торчок попятился назад, бледнея с каждой секундой.        — Думаю, ты не настолько тупой, чтобы брать с собой тесак. Иначе смерть твоя была бы мучительнее.        — Кто ты? — с дрожью в голосе проговорил наркоман.        — Сам не знаю, так что можешь не спрашивать, — развел руками Питер и пошел на него.        — Ты что, наблюдал за мной два дня назад? — сильный удар кулаком отбросил худое и легкое тело к стене. — Наблюдал, я тебя спрашиваю?       Вместо ответа тот помотал головой, разбрызгивая кровь, капавшую с затылка, ударившегося о стену.       Питер встал перед ним в ожидании, когда он встанет. Тот не смог сделать этого, и Питер его поставил на ноги самостоятельно. Торчок, воспользовавшись тем, что Хорт ставит его на ноги, воткнул ему в живот пилочку для ногтей и резко повел ей вверх, разрезая живот Питера от паха до груди. Хорт отбросил тело еще раз, и по стене от сползающего по нему наркомана потянулась красная полоса. Питер схватился на стремительно затягивающийся разрез. Все произошло настолько быстро, что Хорт уже начал сомневаться, что на месте живота мгновение назад была кровавая полоса, из которой уже начинали вываливаться внутренности.        — Надеюсь, у стен хорошая звукоизоляция, — сказал Питер. Взяв наркомана за ногу, он швырнул его в противоположную стену.        — А я говорил, лучше не делать мне больно, — зло проговорил Питер, удивляясь своей же злости. Он взял бедолагу уже за другую ногу и сломал в колене. Торчок заорал, и Питер впечатал твердую подошву прямо в лицо, вогнав нижнюю челюсть в горло наркоману. Тот замотал головой и руками, пытаясь сделать вдох. Хорт еще раз со всей силы опустил ботинок ему на лицо. И еще. И еще. Он опускал и опускал ногу на голову до тех пор, пока на ее месте не образовалась каша, среди которой с трудом можно было различить кости, мозг и кожу, перемешанную с длинными волосами. Только после этого Питер понял, что увлекся. Опрокинув все свое тело на диван, он выпалил на одном дыхании:        — Выкладывай, Рептилия, все начистоту.