Tutte le strade portano all'inferno

— Босс! — взмолился Фран, скидывая горящую шапку. Впрочем, шапка была наименьшей из их проблем в данную секунду. Оплавленное стекло чуть ли не ручейками стекало по смуглой коже. Содержимое бутылки давно выкипело, и теперь в кабинете стоял стойкий запах дорогого алкоголя, а пары смешивались с гарью. Иллюзионист поздно осознал подставу со стороны своего Мастера, а сбежать не получилось: Принц и Мармон присутствовали тут же и сразу бы поняли, чем пахнет, а затем вся вина свалилась бы на его бедную голову. Так была слабая надежда, что гнев Скайрини распределится между ними более или менее равномерно. Занзас не ответил. Он молча буравил взглядом огнестойкий экран, изготовленный специально по его заказу. По той же технологии, что вся его одежда. Вроде того самого пиджака, сейчас сползавшего по длинной белой ноге ебаной Савады. Вроде бы одетой, но... Другая призывно упиралась в стол. А между почти белых бедер — бледная поганка — сидел единственный в мире человек, с которым в своем обычном состоянии Занзас предпочитал не связываться, несмотря на известный всему миру темперамент. В обычном. Не в том, когда стены плавились от жара, а Офицеры жались в углу, прячась за спиной своего Капитана, и с легкой истерикой просили его успокоиться. Сука-Савада тем временем наклонилась к своему Советнику ближе. И то как сжались тонкие пальцы на воротнике его рубашки, не оставило простора воображению. Как и последовавшая после этого фраза. Бронебойное стекло класса сто тысяч плюс, изготовливаемое специально по их заказу, способное выдержать полет до луны и удары пары-тройки торпед, покрылось сеткой трещин. Но к ужасу Франа, продолжало функционировать. Ровно пять секунд. В которые руки Аркобалено сжались на тонкой талии его бывшей ученицы, поднимая и усаживая ее на поверхность стола. Наконец, экран издал прощальный треск, погаснув навеки. Просторный кабинет горел. Самовольно активировавшийся лигр, оценив обстановку, мигом скрылся в недрах коробки, и присутствующим осталось только завидовать. Из коробок им грозил, разве что, гроб. Леви лежал в медблоке, а потому смог избежать губительного просмотра скрытой камеры. Но не остальные. Скуало оценивающе выглянул в окно. И пропал тут же, захлопнув за собой оплавленную створку. — Пойду, проверю нашу Грозу, — истерично оповестил всех Луссурия и ринулся к двери, закрывая голову от падающей штукатурки. — Моя рана открылась, — не преминул сообщить Принц, подрываясь следом. — Врете, семпай, — сипло выдал Фран, сглатывая и чувствуя, как дерет горло. Обеими руками он вцепился в полы плаща “семпая”, не позволяя тому бросить себя любимого на произвол судьбы. Мармон почти равнодушно глянул на них из-под капюшона и тут же растворился, бормоча что-то о заказах на мебель и похоронное бюро. Бельфегор тем временем покосился на застывшего изваянием самому себе Занзаса, на молящие глаза лягушки и безо всяких сомнений… воткнул себе в руку стилет. — Открылась, — безапелляционно заявил Его Высочество и вприпрыжку умчался вслед за Солнцем. Фран меланхолично представил горшок с ручками — с росписями выживших, — в котором его передадут бабуле, а затем медленно повернулся. И удивленно захлопал глазами, не веря увиденному. Картинка в голове не совпадала с реальностью. В смысле, вместо протянутой горящей руки босса, готовящейся сломать ему шею и выдернуть все потроха, неожиданно его встретил вполне… спокойный Занзас? А нет, Занзас в холодном бешенстве. Уже более правдоподобно. Аж полегчало, если так можно выразиться о его состоянии. — Блядь, — хрипло выдал босс и рухнул на обгоревшее кресло, устало откинувшись на спинку. Бедное дерево — как только выжило? — со скрипом выдержало немалую ношу, прогнувшись до самого пола. — Вы о ситуации в целом или о Донне? — не удержался Фран. Раз он еще жив, значит, не все потеряно. Скайрини усмехнулся. — Оба варианта, — он отнял от лица руки и тряхнул отросшими волосами. Остатки перьев посыпались на подлокотник. Не обратив на сей факт никакого внимания, Скайрини задумчиво уставился в потолок. — Охуела вкрай от свободы. И думает, что может таким вшивым концертом хоть кого-то одурачить. Зеленоволосый против воли вспомнил смуглые руки на тонкой талии. Наклон головы Советника. Задранную юбку Донны и то, как коснулась все та же рука внутренней стороны бедра, на контрасте сделав кожу ослепительно белой. Или как сжимались тонкие пальцы на чужой шее, как ласково снимали шляпу… Мне рано такое видеть, — отрешенно решил Фран. И усомнился во “вшивости” концерта. Даже если Донна и ее чертов Советник правда играли какую-то свою игру, это было охренительно возбуждающе убедительно. Настолько, что даже для не мыслящего особо в этом Франа было ясно: как нет дыма без огня, так нет качественной иллюзии без истины. Но в таком случае… если босс не получит то, ради чего их так долго гонял… Иллюзионист вздрогнул всем телом и малодушно покосился на дверь. — Эй, лягушка. Упустил последний шанс. Фран не стал поворачиваться снова, только плечами передернул: слушаю, босс. — Найди мне Верде. Эти Аркобалено те еще суки и друг друга не жалуют. — Что передать? — воспрянул духом парень, внешне оставаясь равнодушным. Хищную улыбку он почувствовал затылком. — Что охота открылась. Тяжелые шаги приблизились к нему, а затем и сам Скайрини прошествовал мимо, отстегивая запонки и закатывая рукава. На лице — ленивая сосредоточенность, темные шрамы покрывали лицо и открытую шею. Вдоль мозолистых пальцев медленно, тягуче перетекало пламя. От одного вида такого Занзаса враги, союзники и просто проходящие мимо обращались в бегство без всяких раздумий. — Раз ей так нравится бегать, отлично. Побегаем. А для начала отсечем все пути отступления окончательно. — А потом? — совсем наглеть не стоило, но неожиданно благосклонное расположение духа босса одуряло и сбивало с толку. — А потом загоню в угол, — Занзас облизнул нижнюю губу, которую еще во время просмотра прикусил до крови, — и… Фран не стал дослушивать, закрыв уши обеими руками, но по выражению лица Скайрини окончательно убедился: рано. Ему еще очень рано знать и вообще думать о подобном. И тем более — видеть... А еще он посочувствовал Донне. Всем остальным — тоже, конечно, но им-то грозят просто увечья, максимум фатальный исход с пытками, но ей… Из носа, кажется, закапало прямо на закопченный ковер. Быстро оглянувшись — не заметил ли кто его позор — Фран провалился сквозь пол, прямо на стол к рядовым: раздавать указания по поводу Верде. Такого энтузиазма в работе у него даже Мукуро добиться не мог. Лишь бы не думать о… рано! Ему еще очень-очень рано такое думать… Но подглядеть — дело святое. Найти Верде, избавиться от Советника Вонголы, и умереть от потери крови, когда Донна столкнется со Скайрини. Отличный план, разве нет?