***
Все началось не так. Все, что ты знал — что рано или поздно ты встретишь человека, который будет замечать все твои слабые места, который будет видеть тебя насквозь, и которого ты будешь за это ненавидеть. Но это было нормально. Ты и так прекрасно знал, насколько ты жалок. Иметь же рядом человека, который будет постоянно напоминать тебе о каждой твоей ошибке было сродне гордо выставленного среднего пальца, который показывала тебе судьба, и ты относился к этому совершенно, абсолютно спокойно. Пока однажды ночью ты не вернулся домой пьяным и его слова не стали последней каплей. Твои руки были на его горле, и он… Ну… Можно догадаться, чем это закончилось.***
Ты встретил Эдда и Мэтта почти 6 лет назад, на первом году старшей школы. Было не так уж сложно сойтись друг с другом — у вас было достаточно общих уроков для того, чтобы рано или поздно ваша дружба стала неизбежной, даже с учетом того, насколько ты асоциален. К выпускному у вас за спиной было столько проведенных вместе ланчей, пережитых плохих учителей и злоключений в минивене отца Мэтта, что ваша дружба не могла не стать дружбой на всю оставшуюся жизнь. Ты очень рано осознал, что проблемы следуют за Эддом по пятам словно верный пес, а Мэтт вечно витает в облаках, либо же вечно думает совсем не головой, из-за чего его понимание мира далеко от соображений нормального человека, но тебя это устраивало. Ты знал достаточно об оружии и обладал здравым смыслом, которого хватало на вас троих, чтобы это не было проблемой. Да и не то чтобы в твоей жизни был кто-то еще, кому могло бы пригодиться твои навыки. Эдд, Мэтт и ваши совместные приключения — вот и все, что было важно для тебя с тех пор, как вы стали жить вместе, и у тебя никогда не было недостатка ни в чем из перечисленного. На какой-то период жизнь стала… Не отличной, но весьма хорошей. Эдд изо всех сил работал над своими мультиками, Мэтт подрабатывал моделью на выходных, а ты пытался зарабатывать на жизнь игрой на гитаре на вокзале. Периодически, возвращаясь домой, ты сталкивался с призраками, или атакой зомби, или нашествием демонов, или чем-нибудь в этом духе, так что твои вечера были наполнены адреналином и необходимостью разбираться с последствиями всех этих событий. В итоге ты неизменно падал на диван с двумя твоими***
Вы трое всегда были аутсайдерами, всегда против совершенно невозможных обстоятельств. Как минимум раз в неделю ты был уверен, что это твой последний день, но каждый раз ты оставался цел. «Сила дружбы, — однажды пошутил Эдд, когда ты озвучил свои мысли. — Ничто не встанет у нас на пути до тех пор, пока мы есть друг у друга!». Ты тогда рассмеялся, Эдд игриво ударил тебя по плечу, упрекая за то, что ты сомневаешься в его словах, а после вернулся к рисованию. Ты запомнил тот день. Порой, глубоко ночью, ты смутно вспоминаешь какого это, когда пуля проходит сквозь твою грудную клетку, и размышляешь, судорожно хватая ртом воздух и вдыхая его чудесным образом работающими легкими, не покидает ли тебя твоя удача.***
В какой-то момент даже всего, что вы зарабатывали вместе, перестало хватать на оплату аренды. И тогда въехал Торд, только прибывший в страну иммигрант с будто бы бесконечным счетом в банке. Он вклинился в вашу жизнь за одну ночь и тут же завоевал любовь Эдда с Мэттом, покорив их своей разборчивостью в фильмах и возможностью то и дело позволять себе покупать дорогие хлопья. Том, смотри! Мы не покупали «Lucky Charms» с тех пор, как закончили школу! Что-то в нем отталкивало тебя. Может, дело было в идеологии коммуниста, которой Торд был буквально пропитан, а может быть, причиной было пугающее количество автоматов, который тот держал при себе. Возможно, дело было в том, что твои навыки коммуникации иссякли за ненадобностью. Что бы то ни было, рядом с ним ты чувствовал себя не комфортно. Торд понял это, конечно понял, с его-то поразительной внимательностью. Его улыбки, его комментарии, которые он отпускал будто бы невзначай — «Не рановато ли для алкоголя, а?» — все это говорило о том, что он понял. Чувство дискомфорта очень скоро переросло в нелюбовь, а после и в презрение. С Тордом было что-то не так, но ты никак не мог понять, что. До тех пор, пока осознание вдруг не сбило тебя с ног.***
Однажды ночью ты вернулся из магазина крайне поздно. Торд был раздражительнее, чем обычно. Ты был пьянее, чем обычно. Завуалированная критика сменилась прямыми оскорблениями, и ты без боя сдался охватившей тебя ярости и отправил наглого придурка в полет на пол кухни. После у тебя не осталось никаких желаний, кроме как вернуться к себе и наконец поспать. Ты не рассчитывал, что он вскочит на ноги, схватит тебя за толстовку и прижмет к стене в весьма оскорбительной манере, походящей больше на те отвратительные приемы кунг-фу, которые Эдд использовал в своих анимациях. Ты замер на месте, когда он прижался к тебе. Его член стоял колом, так что стояк был прекрасно виден даже через джинсы, ногти до крови царапали кожу твоих рук, в которые он слишком сильно вцепился. Он целовал тебя до потери дыхания в ту ночь, оставляя царапины на руках, а ты с нездоровым любопытством думал о том, как далеко он решит зайти, если ты продолжишь провоцировать его. Оглядываясь назад, ты искренне удивляешься тому, что все это не случилось гораздо раньше.***
Между вами появились правила, которые ты очень быстро запомнил. Ты должен быть первым, кто начнет перепалку, и предлог должен стоить того. Это должно быть ночью, и вы обязательно должны быть одни. Ты должен быть пьян или хотя бы пытаться напиться. И конечно, ни Эдд, ни Мэтт никогда не должны были узнать. Ты всегда будешь просыпаться в одиночестве. Что, если быть честным, тебя вполне устраивало.***
Ты можешь быть идиотом сколько угодно, но даже ты понимаешь, что это не будет счастливой историей любви.***
Его машина стояла на парковке в то утро. Ты вспоминаешь прошлую ночь и тут же начинаешь заполнять багажник вещами Торда, пока Эдд с Мэттом тратят время на то, чтобы попрощаться. Ты совершенно не чувствуешь себя опустошенным. Никто не спросил, почему Торд уезжает. Он оставил достаточно денег, чтобы покрыть свою часть аренды на следующие восемь лет. Ты запихиваешь очередную порцию пистолетов обратно в багажник. — Пока! — Удачи! — Свершилось.***
Несколько минут спустя Мэтт утопил ключи в канализации и ты был втянут в абсурдное приключение в Атлантиде. Мэтт выглядел еще более легкомысленным, чем обычно, а Эдд немного грустным, но о существовании Торда ты забыл уже к тому моменту, как вернулся домой с ключами в руке. Ты смеялся над рыболюдьми за ужином и спал так хорошо, как не спал уже очень и очень давно.***
Вы будто бы снова в старшей школе. Только ты, Эдд и Мэтт, днем работаете, ночью отрываетесь вовсю. Без Торда с его кредиткой и возможностью покупать еду с деньгами стало туго, но вы переживали и худшие времена, тем более, что мультфильмы Эдда начали наконец набирать популярность. Ты засунул воспоминания о Торде так глубоко, как смог. Удалил его номер телефона, дабы избежать соблазна, хотя это все равно было необязательно, так как Эдд успел проверить и номер уже был недоступен. Ты начал жить дальше. Ты соврал бы, если бы сказал, что перестал ненавидеть себя, но отсутствие рядом того, кто постоянно смешивал тебя с грязью, определенно помогало.***
Глубоко ночью, лежа на диване в темноте, в одиночестве глядя в телевизор, ты размышляешь о том, где он и думает ли он о тебе так же часто, как ты о нем. Ты пьешь за него периодически, в память о всех тех нездоровых эмоциях, которые он у тебя вызывал, о том, как он зарывался пальцами в твои волосы и засыпал рядом с тобой. Ты все еще его ненавидишь.***
Прошел месяц, прежде чем твой телефон разразился рингтоном, отображая на экране неизвестный номер с кодом страны, который ты не знал. Ты не был удивлен неожиданному звонку, пусть даже он застал тебя врасплох, так как ты в этот момент был на пути к дому после очередных заработок. С полной готовностью превратить этот разговор для побеспокоивших тебя рекламщиков в ад, ты берешь трубку. Намерения исчезают сами собой, стоит только услышать голос по ту сторону трубки. — Том? Ты был свято уверен, что творчество авторов любовных романов, описывающих, как сердце человека пропускает удары, стоит им услышать голос того самого человека, было крайне драматизированным и явно преувеличенным. Но нет, вот они, чувство беспокойства и болезненная остановка сердца, заставляющие тебя проглотить язык. Ты слышишь, как Торд тяжело дышит в трубку, хоть все звуки искажены ужасной связью. — Том, это ты? — Да, — ты все же находишь силы хрипло выдавить из себя хоть какой-то ответ. — Где тебя черти носили все это время? Он невесело усмехается в ответ. — Я… Не уверен, что могу говорить об этом. Скоро ты и сам узнаешь. — Звучит совсем не подозрительно, ага, — ты легко сдаешься своей злости. Все как раньше. — Куда ты, черт подери, пропал, а? Исчез с лица земли, не потрудился даже позвонить… — Скучал по мне? — ты почти видишь, как его губы растягиваются в фирменной наглой усмешке. — Без тебя жизнь стала в разы лучше, — злобно выплевываешь в ответ и уже готовишься бросить трубку, как слышишь его тяжелое сбивчивое дыхание. Опять. Оно не прекращалось с самого начала, и ты неожиданно понимаешь почему. — А я скучал по тебе, Том, — он шутит, но от его интонаций, когда он пытается тебя передразнивать, по телу проходят мурашки. — Мы так давно не виделись. Твой дом в паре кварталов, но вместо этого ты направляешься к заправке неподалеку с весьма определенными намерениями, молясь богу, в которого ты еще вроде как веришь, чтобы кабинки туалета были сделаны отдельными комнатами. — Недостаточно давно, — рычишь в трубку, на что ответом служит довольный стон. — Сделай мне одолжение, не возвращайся. — Еще не собираюсь, милый, — это явно было что-то новенькое. Ты и подумать не мог, что Торд из тех, кто любит давать людям подобного рода клички. — Но уверяю тебя, я вернусь. У меня есть на тебя планы. — Да ладно, — ты распахиваешь дверь магазинчика у заправки и быстрым шагом направляешься к уборной, воспринимая продавца-зомби и дальнобойщика-вампира как должное. Туалет был оформлен отдельной комнатой. Ура. — И что же это за планы? — Дай-ка подумать. Для начала, я хочу отыметь тебя на кухонном столе. Ты расстегиваешь ширинку, зажимая телефон плечом. — Ужин вперед, придурок. Он смеется, а ты начинаешь трогать себя сквозь ткань боксеров. Это первый раза за месяц его отсутствия, когда ты слышишь голос Торда, и он уже вынудил тебя дрочить в туалете на заправке. Вот что значит достигнуть дна, да? — Зачем тратить деньги на ветер? Мы оба видели, как ты меня умоляешь, так зачем делать вид, будто тебе это не нравится? — ты зажмуриваешься и прикусываешь кончик языка, когда он вновь продолжает. — Я слышал, как ты расстегиваешь ширинку. Уже возбужден? Как ты жалок. Ты чувствуешь, как лицо заливает краской, но продолжаешь скользить рукой по натянувшейся ткани белья. Ты ненавидишь себя за то, что делаешь это. Ты ненавидишь себя за то, что знаешь, что будешь вспоминать об этом всю следующую неделю, уткнувшись лицом в подушку и представляя, что это он трогает тебя. — Просто представь, Том, — голос Торда полон предвкушения. — Я прижимаю тебя к столу, мои руки скользят по твоему телу, гладят твою грудь снова и снова, — ты представляешь это и стонешь, свободной рукой повторяя все то, что он говорит, и слышишь хриплый стон в ответ. — Я стаскиваю с тебя штаны, потом трусы. Твоя кожа холодная, знаешь, она всегда холодная до тех пор, пока я не заставлю тебя согреться. Это вынуждает хотеть трогать тебя везде, — ты уверен, что он слышит, как тяжело ты дышишь к этому моменту, запуская пальцы под ткань трусов. — Но ты слишком нетерпеливый для этого, не так ли? Так что приходится приступить сразу к делу, чтобы не свести тебя с ума. Торд замолкает, но ты продолжаешь скользить рукой вверх и вниз, спустив трусы до колен. Ты давно не занимался подобным и уже полон стыда, но, несмотря на это, близок к… — Замри, — его голос холоден и строг. Ты удивленно распахиваешь глаза. — Мм? — Ты меня слышал, Том. Прекрати. — Прекратить что? — переспрашиваешь, уделяя больше внимания перспективе лучшего оргазма с тех пор, как Торд уехал, чем тому, что он говорит. — Прекрати трогать себя или я повешу трубку, — его голос звучит серьезно, если не сказать мрачно. — Убери руки за спину. Скрипнув зубами, ты медленно и крайне неохотно убираешь руки за спину, продолжая придерживать телефон плечом, чтобы он не упал на пол. Взгляд скользит вниз, и ты смотришь на свой набухший, покрасневший, и начинающий болезненно пульсировать член, пытаясь понять, что Торд затеял на этот раз. Но еще больше ты пытаешься понять, какого черта ты решил подчиниться. — Остановился? Ты согласно мычишь. Колени дрожат, но ты пытаешься стоять, не имея ни малейшего желания опуститься на мерзкий кафель в общественном туалете. — Хороший мальчик, — он почти урчит, и ты стонешь от болезненного желания, сконцентрировавшегося в члене. Голос Торда звучит так, словно он совсем близко, словно он сейчас прижмется к тебе, прикоснется к тебе и… — ты знаешь, что делать. Ты знаешь и подчиняешься без малейшего сомнения. — Пожалуйста, Торд, позволь мне кончить. Ты слышишь его тихое «кончи для меня, Том» и вздрагиваешь всем телом. Руки перемещаются обратно на член, и ты доводишь себя до оргазма парой грубых движений, испытывая невыразимое удовольствие. Хватая ртом воздух, ты медленно сползаешь на пол. Но даже сейчас, сквозь охватившее тебя блаженство после оргазма, ты чувствуешь нарастающее отвращение к себе. Восхитительно. Во время оргазма ты все-таки роняешь телефон. Экран разбит, но пока ты пытаешься оценить ущерб, ты все еще слышишь, как Торд что-то говорит. — Я прослушал, — мямлишь в динамик, осторожно прижимая разбитый экран к лицу. — Не уследил за телефоном, когда кончил. — Не страшно. Все равно я не сказал ничего важного. Ты сжимаешь зубы и роняешь голову на руки, прикидывая, сколько денег уйдет на починку экрана из твоего и без того крайне ограниченного бюджета (пришельцы разнесли крышу дома пару дней назад и заменить ее стоило не так уж мало). За всеми мыслями ты практически упускаешь его тихое «Знаешь, я скучал по этому». Твой живот отдается этим крайне странным ощущением, вызвать которое способен только Торд. — Да, я тоже. — Ну конечно ты тоже! Как будто кто-то еще будет делать для тебя что-то подобное, — его голос вновь жизнерадостный и довольный, а твое настроение падает на дно. Старый, глупый Том, надеялся, что общение с ним на этот раз не ударит по твоей самооценке. Поток ругани, сорвавшийся с твоих губ, заставляет Торда весело рассмеяться. Сбросив звонок, ты швыряешь телефон в стену. В любом случае, экран уже разбит. Медленно, опираясь на раковину, ты поднимаешься на ноги, натягиваешь штаны и застегиваешь ширинку. Повернув кран до того состояния, когда вода в нем будет напоминать кипяток, набираешь воду в ладони и остервенело трешь лицо. Зеркала ты избегаешь так упорно, как только можешь.***
Ты и не думал о том, насколько лучше тебе стало до того, как он снова появился в твоей жизни, заставляя весь прогресс сойти на нет. Эдд ругается на тебя за то, что ты пришел так поздно ровно до того момента, как ему удается увидеть выражение твоего лица. После он молча протягивает тебе колу. Ты благодаришь его и почти бегом уходишь к себе. Ты засыпаешь в пять и не просыпаешься до вечера следующего дня. Тогда, проснувшись, ты тащишь себя в ванную, мастурбируешь на воспоминания о том, как он дышит, а после напиваешься до отключки.***
Это не прекращается. Торд неожиданно звонит тебе с разбросом от раза в неделю до раза в год, не давая предугадать, когда будет следующий раз. Каждый раз это разный номер. И каждый раз, когда ты пытаешься после перезвонить ему, телефон всегда недоступен. Ты понятия не имеешь, где он или что он делает. Каждый раз, когда ты спрашиваешь, Торд уходит от ответа, заверяя лишь, что очень скоро ты и сам узнаешь. Спустя какое-то время ты перестаешь спрашивать. Зато ты много думаешь о том, что будет, если не отвечать на его звонки. Будет Торд звонить до тех пор, пока ты все же не ответишь или перестанет звонить вовсе? Ты решаешь, что не будешь брать трубку до того момента, пока Торд не переключится на голосовую почту просто ради того, чтобы посмотреть, что он будет делать, и обещаешь себе, что в следующий раз ты не станешь отвечать, ведь Торд отвратителен и каждый разговор с ним убивает тебя, и ты перестаешь ощущать себя нормальным человеком еще несколько недель после его звонка. Но каждый раз, когда он звонит, ты берешь трубку. Ясная причина, почему приходит в голову неожиданно: ты осознаешь, что уже слишком сильно погряз в ваших непонятных отношениях. Он всегда в твоих мыслях, словно ты одержим им. Играешь ли ты на гитаре, отдыхаешь с друзьями или спасаешь все человечество от невероятных***
Однажды звонок раздается посреди ночи, когда ты лежишь в темноте на диване и пьяный вхлам смотришь тупую рекламу. Он оскорбляет тебя, заставляет умолять и вынуждает кончить, и, прежде чем он вешает трубку, он говорит «я люблю тебя». Ты растерянно смотришь на трещину в потолке, которую вы, кажется, никогда не заделаете. Прошло восемь лет с тех пор, как он уехал. Ничего не изменилось.