История Габриэллы Уолетт

Видения становилось все чаще и чаще. Они стали более понятными и до жути простыми, показывали все как на ладони, не скрывая ничего. Открыв двери столовой, Габриелла первым же делом обратила внимание на сцену, что находилась прямо по середине столь огромной комнаты. Видимо когда-то на этой самой сцене показывали небольшие сценки для душевнобольных, чтобы хоть как-то разбавить их серую, наполненную болью, жизнь пусть не яркими, но хотя бы бледными краскам. Сейчас же на этой сцене были лишь три жутких манекена, будто бы показывающие мини-спектакль невидимым обитателям. Здесь было множество столов, кое-где в пыльных тарелках были мертвые крысы. В голодные времена все выживали, как могли, но Дому Презрения было тяжелее всего, ведь он находился вдали от остального мира и был никому не нужным домом съехавших с катушек людей. Наверное все были и рады, одним выстрелом убили двух зайцев: избавились от скверны и сэкономили на еде. Грустная история о человеческом бездушие. Справа же находилась очередная шахта лифта и ,в общем-то, ничего больше. Слева была небольшая кухня, где когда-то готовили, пусть и не самую вкусную, но еду. Габриелле было некогда рассматривать все то, что здесь имелось и она поспешила к выходу к женскому отделению. Боковым зрением она увидела силует на сцене, посмотрев полным взглядом она увидела Эрин. В этот раз она была так близко, что можно было рассмотреть ее с ног до головы. Она была одета в белое платье в пол, кое-где на ткани можно было рассмотреть простой, но красивый узор. Черные, как смоль волосы, которые были неаккуратно подстрижены «под мальчика» и поникший взгляд, выражающий всю боль, которую она испытала, находясь здесь, в колючих и колющих, словно шипы диких роз, объятиях этого места. В этот раз она, увидев Габриеллу, скрылась за ширмой, как бы завлекая к себе. Страх и интерес боролись в хрупком теле Габриеллы, пытаясь перебороть друг друга, но интерес на этот раз победил в столь жёсткой схватке и она направилась вслед за Эрин. Медленно и с осторожностью она поднялась по скрипучим ступенькам и заглянула за ширму, где разумеется никого уже не было, лишь зеркало, которое лежало на пуфике и отражало в себе тьму этого места. Взяв зеркальце в руки и посмотрев в него, Габриелла не увидела ничего, это зеркало было черным, хотя до этого было вполне обычным. Она обернулась, потому что услышала копошение за спиной. Манекены. Они стояли в двух шагах от нее, пытаясь дотянуться своими деревянными руками до беззащитной девушки. «Для тебя это какая-то игра, Эрин? Хорошо, давай поиграем.» Габриелла обошла манекены, что загородили ей проход, не желая выпускать. Теперь она могла увидеть всю комнату с высока. У нее резко потемнело в глазах, затем ослепительный свет и вот она уже стоит и смотрит на множество трупов, раскиданных по всем столам. Резкий, металлический запах крови ударил в нос, заставляя Габриеллу пошатнуться и отойти назад на пару шагов. Не успела она придти в себя, как снова ее оглушил яркий свет и в одно мгновение все исчезло. «Что же здесь произошло?.. Это ты, Эрин?» Габриелла не могла поверить во все, что видела собственными глазами. В ней было то, что не давало ей поверить в происходящее, видимо это был здравый смысл, что говорил ей об абсурдности данной ситуации. Габриелла, откровенно говоря, плевала на здравый смысл и поскорее решила уйти из этого места, но не домой, как сделал бы любой нормальный человек после увиденного, а в женское отделение. Отчаянная девушка, которая всегда идёт к своей цели. Спустившись со сцены она побежала в дверям, которые находились за углом. Двери открылись и привели ее в небольшой коридор с маленьким столиком, на котором стоял чайный сервиз. Она бы прихватила его для Гаррета, но не хотела занимать руки и прошла дальше, оставляя все как есть, мало ли кто-то из жителей Приюта захочет чашечку чая. Поднявшись на пол этажа выше, она увидела дверь и табличку «Женское отделение». «То, что нужно.» — с этими словами она открыла очередную дверь, скрывающую за собой сотни тайн и жутких секретов. Женское отделение практически ничем не отличалось от мужского: все те же камеры, те же решётки и комната смотрящего, отличие было лишь в атмосфере. Женское отделение было более светлым и пахло здесь, по большей части конечно же, лекарствами, но с еле уловимыми нотками свежих, будто бы только что сорванных, роз. Они как будто бы оживляли это место и давали ему дыхание жизни, но это лишь иллюзия, это место никогда не будет «живым», мертвые не дадут этому случиться. Гаррета ещё не было, и Габриелла решила немного осмотреться. Первое что она увидела, так это свет в дальней комнате слева. Любопытство опять взяло верх и заставило Габриеллу посмотреть. Дойдя до своей цели, она увидела, что источником света служил костёр, как бы это странно не звучало. Он был разведен в самом углу комнаты, напротив кресла-качалки, которое медленно качалось само собой. Кому-то наверняка было очень холодно, и он пошел на координальные меры, позабыв о технике безопасности. В противоположном углу находилась небольшая тумба с журналом и с описанием некой болезни д. Хантфилда: «Тарлоу, доктор Хантфилд, кажется, заразился какой-то безобразной болезнью. Ему было трудно стоять прямо, не говоря о том, чтобы оперировать. Он попросил меня осмотреть его, но, увы, я сразу ничего не нашла. Разумеется, он обозвал меня ошибкой природы, поэтому, когда он повернулся, чтобы уходить, я не сказала ему, что сзади он полностью облысел, а его левая нога подкашивается при ходьбе. Пусть испытывает на себе свою электрошоковую терапию. Его пациенты будут счастливы помочь в проведении процедур.

Е.»

«Доктор Хантфилд… Это же лечащий доктор Эрин… Совпадение ли то, что он заболел именно после того как общался с Эрин?..» Ее отвлек хлопок дверей, что раздался на другом конце отделения. Она вышла из комнаты и направилась к источнику шума. Идя по коридору с камерами, Габриелла то и дело слышала тихие нашоптывания, будто бы кто-то обсуждал ее с кем-то. На полу были ошмётки краски, которая осыпалась от старости, осколки стекла рассыпаны по некоторым участкам пыльного пола, пройдясь по которым можно было создать много шума и привлечь к себе излишнее внимание, что Габриелла и сделала. Она как обычно шла и не смотрела под ноги и наступила на стекло, оно громко хрустноло и превратилось в мелкую крошку. — Ты создаёшь слишком много проблем. Повезло ещё, что тут никого нет. — отозвался Гаррет по правую сторону от Габриеллы. — Господи, я же просила не подходить так неожиданно. Надеюсь, ты добрался без происшествий. — Не поверишь, но без тебя на меня никто не набросился и не привидился. Ты — приманка для призраков. — Видимо, так и есть… Я снова видела Эрин, на этот раз она кое-что мне показала. И. я… Ладно, это не важно. Сейчас главное — это найти камеру Эрин. — И снова ты что-то не договариешь. Ты видела мать, да? Габриелла тяжело вздохнула и опракинула голову назад. Ей совсем не хотелось говорить об этом, наоборот, ей хотелось забыть все это, как страшный сон и никогда не вспоминать. Она решила взять себя в руки и посмотреть в лицо своим страхам и выплеснуть все, что накопилось за столь длительное время. — Понимаешь… Все эти видения, все это место — они сводят меня с ума. Мама пытается что-то мне сказать, но я не знаю что. Она сказала, что не может больше смотреть на мои страдания, как будто я уже была здесь, и не один раз, все это странно… Я видела кучу трупов в столовой, которые пропали через пару секунд. Ещё и Эрин, она как будто ведёт со мной жестокую игру, пытается выжать из меня последнее, что осталось… Мама сказала не верить ей, но я не знаю кому я вообще могу доверять… В карих глазах Габриеллы отражались боль и страх, они отпечатались огромной раной на ее душе, а глаза, как ее зеркало, отражали все это. — Свое первое видение я увидел на Литейном заводе. Я думал, что заболел Мраком, о котором все говорят, но видимо это не он. Эрин — вот причина всех видений. — Литейный завод… Значит ты там был. Ты, случаем, не находил там кольцо? — В память о мертвых? Находил, к нему была приложена записка, некое признание. — Что ещё за признание?.. Это кольцо моего брата Нелла, он погиб. Я не прошу тебя вернуть кольцо, оно мне уже без надобности, но записку я бы прочла. — Её содержимое тебе не понравиться, но я не вправе скрывать что-либо, поэтому держи. — Гаррет достал из кармана маленький смятый листок бумаги и протянул его в руки Габриеллы. «Габриелла, моя сестра, прошу прости меня за все. Я знаю, что болен и мне осталось не долго, и эту тайну я хотел забрать с собой в могилу, но не могу смириться с мыслью о том, что будешь жить во лжи. После того, как ты ушла из дома отец стал выпивать и ради выпивки начал продавать все, что видел. Я не смог вынести этого, особенно после того, как он продал единственное напоминание о Марте — ее картины. Я купил на последние деньги, что у меня были, мышьяк у местного доктора, что жил неподалеку от лавки Эктора и подсыпал в еду отцу. Его тело я лично сжёг, а чтобы не вызывать подозрений я прострелил его труп из арбалета. Я сделал это не по своей воле, ОНИ меня заставили, я не хотел, клянусь. Надеюсь, ты сможешь меня простить, моя смерть уже близка, я чувствую. Мать просила передать тебе брошь, завтра я сделаю это и смогу спокойно умереть. Теперь ничего не отегощает мою душу, теперь я свободен…» — Его тело я нашел повешанным в сарае, там же и были кольцо и записка, мне жаль…- Гаррет искренне сочувствовал Габриелле, чья жизнь рушилась на его глазах. Звон стоял в ушах Габриеллы, она не слышала ничего, кроме обрывков фраз и шёпота Марты. «На шаг ближе, не надо слёз, скоро все наладиться, скоро все изменится… Не останавливайся, не дай волю эмоциям, не сейчас…» — Все нормально? — поинтересовался Гаррет и медленно подошёл к Габриелле, которая стояла в паре метрах от него и держалась за голову. «Ты такая слабая, беззащитная, показываешь всем свой характер, хм, но зачем. Ноешь, как маленькая девочка, по любому поводу и без. Овечка в волчей шкуре, для кого весь этот спектакль? Для Гаррета, «смешок», он пришел за мной, а ты стала для него обузой. Никому не нужная, одинокая и такая несчастная… Какая ирония. Даже сейчас ты стоишь и льёшь горькие и никому не нужные слезы. Где же твоя мамочка, ах да, совсем забыла, что она мертва и никто тебе не поможет»