Ты говорил.

Ты говорил — а я тебе, почему-то, верил, Слишком наивен был, постоянно о чём-то грезил, Ты говорил — а я упивался обманом, Пытался поверить в чудо, но в итоге оказался обманут Тобою. Ты обещал подарить нам покой и уют, Ты обещал лето, пляж, море, солнце, корму и ют, Ты говорил, что после войны не будет так холодно И одиноко. Внутри, в сердце — свая чугунная вколота Тобою. Рычал на меня, как уличный, недоверчивый, С лохматою гривою, с глазами, в коих космос начертанный, С сотнями шрамов, что фабулой — и внутри, и снаружи, Чёрный и злой — пёс, ненавидящий стужу. Ты, с неприязнью, с шипами, отвергая объятия, Спустя долгие-долгие месяцы наконец смог унять её — Мою дрожь, — своим возвращением неожиданным… Въелся в память мне взгляд твой, почему-то усыпанный Скорбью, как сахорной пудрой на яблочном штру́деле. А сейчас — можешь казнить меня (я на шее твоей — якорем, бриделем). За наивность и глупость, за то, что несбыточным грезил. Ты говорил когда-то о будущем — а я тебе, почему-то, верил.